Держись за меня

      Райана разрывало между ужасом и очарованием перед лицом того, что он вызвал. Спровоцировал.       Он должен был знать лучше. Видеть наперед. Но он не... Да к черту, кого он обманывает? Райан видел. Он знал. Просто это не остановило его.       Он никогда не останавливался в нужный момент, дожимал, додавливал, проверял, как глубоко он может ковырнуть, прежде чем все взорвется. Так что будем честными, он такой же тупой мудак, как и все остальные в Оз.       Он никогда не останавливался вовремя. Вот почему в первую очередь он оказался напротив дула пистолета. Взбесить Дино Ортолани было так просто, этот ублюдок был фантастически предсказуем. И Райан выжил, ведь так? А от макаронника осталась только обугленная головешка, и даже это сошло Райану с рук.       А потом Райан убил мужа Глории. И он все испортил, да, но ведь... она все еще была к нему болезненно привязана. Он зашел так далеко, он все проебал, он, наверное, больше никогда не увидит Глорию, но эта связь между ними — она осталась.       И Сирил, самое ценное, что было в его жизни, его самая страшная потеря... Его чертова вина. Без оправданий. Он уже никогда не оправится от этого, да, но даже это не научило его осторожности.       Перестать давить. Не проверять выдержку людей вокруг. Не выяснять, насколько они хрупки. Перестать провоцировать.       Итак, он ничему не научился.       И когда Альвареса перевели в его камеру, сломленного, пустого, едва пережившего детоксикацию, Райан знал, что делать. Он вцепился без раздумий и вырезал себе место внутри Мигеля.       Вытащить Альвареса из болота оказалось на удивление просто. Он ожидал больших хлопот, памятуя, как с чокнутым латиноамериканцем носились священник и МакМанус, как Альвареса обхаживал Торквемада, блядский Король Ночи. И раз за разом Альварес проваливался в свою дыру и затихал под обломками, безучастный к беспокойному копошению вокруг него. Что ж, у Райана были свои методы. Он всегда был скользким змеем. Нельзя вытащить человека, если он забрался к тебе под кожу. И когда Альварес падал, Райан уже ждал внизу. В темноте, под обломками, в самом черном месте, которое Альварес мог найти внутри себя — Райан был там. Поэтому, когда он сказал: «Мы пройдем через это дерьмо вместе», Мигель ему поверил.       А потом... Райан просто не остановился.       Он понимал, что провоцирует. Но как он мог прекратить, если уже выяснил, куда давить?       Вот как они оказались здесь.       Мигель провел пальцами по его животу и шраму под ребрами. Осторожно, нежно. У Райана по спине прошла дрожь восторга и ужаса.       Он начал это.       Райан знал, как контролировать, как привлекать чужое внимание и направлять его туда, куда ему нужно. Но каким-то образом вся сжатая энергия в Альваресе, которая должна была выплеснуться наружу, обратилась на него, Райана, и все, что он мог делать теперь, это лежать совершенно неподвижно под тяжестью глубоко темного взгляда Мигеля.