Главный бой в его жизни

Раз… Два… Три… Четыре… Меч свистел в руках, взмывая и опускаясь. Рокуро следил за дыханием: наносить удар при выдохе. Движения должны быть чёткими и отточенными. Ничего лишнего: нечего растрачивать силы попусту. Пятьдесят два… Пятьдесят три… Следить за положением ног. Мать всегда учила, что именно ноги – то, что выдаёт бойца в битве. Можно провести обманный финт, можно ударить не туда, куда целился изначально – но умелый противник всегда поймёт твои истинные намерения по твоим ногам, а значит, и ты должен научиться так же. Двести девяносто шесть… Не меньше трёх тысяч ударов в день. Пока руки не начнут отваливаться, пока воздуха не перестанет хватать. Пока удары не станут такими отработанными и привычными, что ему не надо будет думать над ними – просто доставать меч и бить… На тысяча триста восемнадцатом ударе Рокуро ощутил, что кто-то смотрит, и всё-таки сбился. Обернулся к двери, сдувая с глаз упавшую прядь. Ичиро стоял там, наблюдая за его тренировкой, и усмехался, и Рокуро очень захотелось следующий удар нанести по его голове. Рокуро ненавидел семейные сборища, но не присутствовать на них не мог. Как младшему сыну, ему не полагалось места рядом с матерью – там, по правую руку от неё, всегда сидел Ичиро и хмурился, пытаясь вникнуть в дела клана – поэтому он находил себе место где-нибудь в углу и коротал время, в красках представляя самые великие сражения прошлого. Сегодняшнее собрание полностью посвящено было наводнившим земли клана демонам. Воины Рангецу пока сдерживали особенно дерзкие набеги, но все понимали, что стоит демонам собраться в кучку побольше – и отточенное веками мастерство меча спасует перед неистовой яростью. Члены клана говорили, потягивая сакэ из расписных чашек. Предлагали бросать посёлок и уходить. Предлагали обратиться за помощью к Капалусам – род Рангецу так долго служил им, что мог рассчитывать на поддержку. Предлагали обмануть демонов и увести их в сторону. Предлагали вызвать из столицы экзорцистов Аббатства. Мать молчала, не выпуская трубки из зубов. Ичиро молчал тоже, и только когда все замолкли, выговорившись и будучи не в силах прийти к общему решению, наклонился к уху матери и что-то сказал ей. Мать кивнула, и Рокуро навострил уши. – Мы дадим им бой, – тихо и спокойно произнесла она, и повисла такая тишина, что отпитый старым Акайо как раз в этот момент глоток сакэ услышали в каждом уголке зала. – Мы заманим их в лес между посёлком и рекой. Там даже небольшой отряд сможет разделаться с огромной ордой демонов. Но чтобы навсегда покончить с этой угрозой, нам понадобятся все, способные держать в руках оружие. Рокуро расправил плечи. Вокруг заговорили: все спешили обсудить дерзкий план главы с соседями – а он думал о том, что уж он-то точно способен. Удар огромного меча был сравним с ударом тарана – Рокуро отлетел к стене и сполз по ней. В груди, там, куда пришёлся тычок, разгорелась боль, лёгкие, казалось, отказывались раскрываться и дышать. Он хватал воздух ртом и никак не мог набрать его достаточно, чтобы снова подняться на дрожащие ноги. – Ты не готов, – спокойно произнесла мать. – Я тренируюсь каждый день! – выдохнул Рокуро: каждое слово по усилиям было – как лишняя тысяча ударов меча. – Этого недостаточно. Ты ещё мальчишка, ты неплохо сражаешься для своего уровня, но против демонов тебе не выстоять. Ты не выдержал даже моего удара, а ведь я била не в полную силу, и меч остался в ножнах. – Это нечестно, – Рокуро попытался встать, но ноги отказались его держать, и он опять сполз на пол. – Это же Вой Бури, великая реликвия. Даже в ножнах он обладает невероятной силой. Мать вздохнула. – А ты думаешь, демоны сражаются честно? Ты останешься в посёлке. Это моё последнее слово. Шаги. Шелест отодвигаемой двери. Хлопок – закрываемой. Рокуро подобрал под себя ноги, отодвинул ворот и ощупал пострадавшее место. Кожа горела, но кость, кажется, была цела – и хорошо, пропускать тренировки из-за перелома рёбер не хотелось. Но больно было невыносимо, а куда сильнее боли жгла обида. Мальчишка? Против демонов не выстоять? Да что она понимает! Он собрал все свои силы и наконец смог встать. Держась рукой за стену, добрался до двери, вышел в коридор. Мать всё ещё была там. Разговаривала о чём-то с Ичиро, небрежно держа Вой Бури в опущенной руке. Рокуро поспешно отнял руку от стены: хотелось показать, как быстро он встал, что он, получив этот ужасный удар, всё равно на ногах… Мать не оглянулась на него. Она кивнула старшему сыну и двинулась по коридору прочь – наверное, готовить наступление. А вот брат, попрощавшись с ней, подошёл к Рокуро. – Помочь? – спросил сухо. – Отстань, – сквозь зубы огрызнулся Рокуро. – Иди готовься, тебе сегодня ещё демонов бить. – Брось, – Ичиро усмехнулся, и в его голосе появились чуть более человечные интонации. – Думаешь, я Воем в ножнах никогда не получал? У меня даже мазь с тех пор сохранилась, хорошо помогает при ушибах. Принести? Секунду гордость в Рокуро боролась с болью, но в конце концов он кивнул. Ичиро не стал больше ничего говорить, утешать его, трепать по голове, делать какие-то другие вещи, которые старшие братья делают, когда заботятся о младших – Рокуро видел такое отношение в побочных ветвях рода, где дети одной матери были друзьями. Они с Ичиро друзьями никогда не были. Слишком большая разница в возрасте, да и то, что только один из них мог стать Шигурэ, главой клана Рангецу, тоже не способствовало тёплым отношениям. Так что Ичиро просто развернулся и пошёл в сторону своих покоев. Рокуро остался стоять в коридоре, не зная, что делать дальше. Дождаться мази – да, а потом? Идти туда, где все готовятся к бою, в котором он участвовать не будет? Он сжал кулаки, но это не принесло никакого облегчения. Рокуро нашёл убежище на чердаке. Он лежал на соломе, сквозь щель в досках наблюдая за тем, как суетятся служанки, готовящие праздничный ужин для воинов Рангецу, победивших демонов. В том, что клан под предводительством Шигурэ одержит победу, никто не сомневался. Рокуро лежал на полу чердака, вдыхая запах соломы, а обида всё ещё кипела в нём. Всё-таки это было нечестно – у демонов точно не было Воя Бури, а значит, проигрыш Рокуро этому мечу ни о чём не говорил. Если бы мать всё-таки взяла его с собой, если бы он убил хотя бы одного демона, он бы доказал ей, что готов, что может сражаться, что достоин нести имя Рангецу. Зачем было использовать именно этот меч?! Ичиро не соврал: мазь подействовала – та тупая боль, что мешала дышать и ходить, ушла, как не было. На груди, правда, обещал остаться синяк, но это была ерунда – из-за тренировок Рокуро и так постоянно был расписан синяками с головы до пят. Поэтому, когда на кухню вбежал мальчишка-посыльный с «сообщением от Шигурэ, клан Рангецу разбил демонов и сейчас преследует выживших», и служанки взорвались радостными криками, Рокуро принял решение. Он сполз с чердака, вытряхнул из волос солому, взял меч и как можно тише двинулся к воротам, стараясь держаться в тени. Ему бы хоть одного демона догнать. Хотя бы маленького… Никто не заметил его побега, так что Рокуро перемахнул через закрытые ворота и со всех ног припустил к лесу. Воины клана собрались на опушке. Кто-то отдыхал, сидя на земле, кому-то перевязывали раны. Погибшие тоже были: лежали на траве под ветвями деревьев. Рокуро испугался было тому, как мало здесь людей, но потом сообразил, что большинство, наверное, всё ещё преследуют демонов. Ни матери, ни Ичиро здесь не было. Рокуро не стал ни с кем разговаривать: держась за рукоять меча, он вошёл в лес, напряжённо вслушиваясь в шелест ветвей. Но ничего, кроме обычных лесных звуков, не услышал. Если погоня и продолжалась, то, наверное, уже ушла далеко, а значит, нужно было спешить. Рокуро побежал, ориентируясь на след из трупов демонов. А их было полно: тут и там валялись уродливые звероподобные твари, щерились в небо окровавленными пастями. Здесь был славный бой, и как же жаль было, что ему не довелось в нём сразиться! Огибая глубокий овраг, в котором тоже валялись трупы, Рокуро услышал звук столкнувшихся мечей. Демоны редко сражались мечами – только самые сильные и умные из них не брезговали человеческим оружием вместо клыков и когтей. С кем бы там ни дрался кто-то из клана, это был серьёзный противник, и если воин Рангецу не сдюжит, а Рокуро – да… Не дав себе времени толком обдумать эту мысль, Рокуро развернулся и двинулся на звук, петляя между деревьями. Наконец впереди показался просвет, и там, на поляне, он увидел сражение. Рокуро остановился. Мать держала в руках Вой Бури, и меч был без ножен. Она взмахнула им – небрежно, как будто огромное оружие весило не больше пушинки, но Рокуро прекрасно видел, какая чудовищная сила стоит за этим с виду лёгким движением. Ичиро принял удар на свой меч, повернул его, подставив клинок ближе к рукоятке. Вой Бури, оправдывая своё имя, действительно завыл, столкнувшись со сталью другого оружия, мать выдернула его из блока и нанесла быстрый прямой удар – такие удары призваны не напугать, а убить. Ичиро снова заблокировал его. Отступил на шаг, но устоял на ногах. Рокуро замер, открыв рот. Он выдержал два удара Воя Бури! Два удара Воя Бури без ножен! Он вообще человек, его старший брат?! От третьего удара Ичиро предпочёл увернуться. Он сделал шаг в сторону, немного развернул корпус – и удар, который мог развалить его от шеи до пояса, прошёл мимо. А его собственный меч рванулся вперёд в стремительном уколе. Рокуро невольно перевёл взгляд на его ноги, и ему захотелось закричать: «Это обманка! Он сейчас развернётся и достанет тебя сбоку!» – но мать явно поняла это и сама. Она повернулась, готовясь отразить настоящий удар, но Ичиро вдруг опёрся на другую ногу и поменял траекторию удара во второй раз. Клинок чиркнул мать по шее. Из перерезанной артерии хлынула кровь, забрызгав светлые одежды брата. Мать рухнула на колени, Ичиро опустился на колени с ней рядом, протянул ей руку – и мать схватилась окровавленными руками за его ладонь, вцепилась в неё, что-то шепча ему из последних сил, и Рокуро, как ни пытался, не мог разобрать ни слова. Наконец силы покинули её, и она опустилась на землю. Рокуро зачарованно следил за тем, как её грудь в последний раз поднялась, потом опустилась и замерла. Он был так поражён увиденным, что не знал, что делать. Бежать обратно? Рассказывать кому-то? А какой смысл? Следующий Шигурэ убивает предыдущего, это закон клана Рангецу, и все в семье почитают этот закон. Ичиро в своём праве, и всё, что Рокуро может ему предъявить – что не дал ему, Рокуро, ни шанса стать Шигурэ самому. Ичиро тем временем подобрал Вой Бури, вложил в ножны и закрепил на спине. Потом наклонился, взял на руки тело матери и понёс на опушку – туда, где собирался клан. Проходя мимо того места, где стоял Рокуро, он повернул голову и посмотрел брату прямо в лицо. Не произнёс ни слова, но Рокуро, повинуясь безмолвному приказу, всё равно потащился вслед за ним. Мать похоронили с почестями, Ичиро объявили Шигурэ, и он занял её место в иерархии клана. Жизнь потекла своим чередом. Рокуро так никому и не рассказал о бое, свидетелем которого оказался. Не потому, что пытался скрыть что-то – все и так догадались, что произошло, когда Ичиро вышел из леса с телом матери на руках. А потому что сам до конца не понимал, что увидел. Он недооценивал брата. Он всегда считал его равным себе, только старше, всегда считал, что они будут претендовать на звание Шигурэ наравне – но то, что произошло на поляне в лесу, перевернуло всё его представление об Ичиро. Он дважды заблокировал Вой Бури. Он обманул мать – лучшего бойца клана. Когда брат стал настолько силён, и почему это не удавалось самому Рокуро?! Он сам себе увеличивал норму на тренировках – по сотне ударов в неделю. Он бегал, таскал грузы, взбирался на самые высокие скалы и деревья, работая над контролем дыхания. Он вызывал на спарринг всех лучших воинов клана, одного за другим, и постепенно побеждал их. Рокуро чувствовал, что становится сильнее, что его руки увереннее держат меч, что он крепче держится на ногах. Он постепенно становился первоклассным бойцом, его уважали и немного побаивались в клане – но это всё не приносило ему радости. Потому что, получив звание Шигурэ, брат стал для него недоступен. Согласно строгим правилам клана Рангецу, власть передавалась по вертикали – от отца либо матери к сыну либо дочери. От самого сильного воина предыдущего поколения к самому сильному воину следующего. Он, Рокуро, выбыл из этой гонки; теперь только дети Ичиро имели право сразиться с ним за главенство. Если бы он, младший брат, проигравший уже тем, что не участвовал в той дуэли, поднял на него меч, его объявили бы изменником и изгнали из клана. Рокуро знал это и не хотел этого. А значит, все его тренировки обращались в ничто, а в сердце глухо накапливались раздражение и обида. Только потому, что он младше, только потому, что он не успел войти в полную силу. Это было так несправедливо, но ничего поделать с этим Рокуро не мог. Так что ему оставалось только тренироваться. Старик Акайо, когда-то великий воин, а сейчас мудрый наставник для всей молодёжи клана, сидел на веранде и пил сакэ. Рокуро подошёл к нему, поклонился, дождался приглашения присесть. – Юный Рокуро, – проговорил старик, наливая сакэ в другую чашку. – Во имя чего навестил старого болтуна? Совета попросить или просто скуку развеять и компанию составить? – Совета, Старший, – Рокуро наклонил голову, но сразу продолжать не стал. Дождался, пока Акайо передаст ему чашку, пригубил. – Что же гложет тебя? Рокуро помолчал. – Мудрость твоя, Старший, несомненна, а я молод и глуп, поэтому пришёл к тебе за советом. Что делать мне, младшему брату, если о брате моём, нашем Шигурэ, я слышу вещи, которые слышать не должен? Акайо нахмурился, тоже пригубил сакэ. – И что же слышал ты, Рокуро? – Слухи ходят, что непокорен он. Что уверовал в свою силу, более великую, чем сила нашей матери, но недостаёт ему материнской мудрости. Что хочет воли клану Рангецу, независимости от власти семьи Капалусов. Что ради этой воли готов под нож весь клан положить. Я не верю в это, я знаю своего старшего брата и доверяю его суждениям, но что я должен делать с этими слухами? Должен ли искать тех, кто распространяет сплетни, сам, или рассказать обо всём брату? Или не тревожить его досужими вымыслами? Прошу тебя, Старший, ты мудр – как должно мне поступить, чтобы не опозорить брата и клан? Акайо выпил ещё сакэ. Он молчал, задумчиво глядя на небо, а Рокуро ждал ответа, глядя ему в лицо. – Слухи – это листья на ветру, – наконец сказал старик. – Ты не можешь их убрать, они кружат вокруг, но есть ли у них сила изменить если не мир, то хотя бы этот ветер? Ты правильно сделал, юный Рокуро, что пришёл ко мне. Я понимаю, что гложет твоё сердце, поэтому вот мой совет – оставь эти сплетни и сплетников. Если наш Шигурэ действительно достоин твоей веры в него, сама его верность клану и Капалусам послужит этому лучшим доказательством. Рокуро поклонился. – Благодарю тебя, Старший. Ты действительно мудр. Акайо не ответил. Он пил, глядя на небо, и о чём-то размышлял. Рокуро отвёл взгляд. Очень скоро о неверности Шигурэ сюзеренам шептались за каждым углом. Ичиро, кажется, не замечал этого – или не придавал этому значения. Возможно, он тоже советовался с Акайо, и тот сказал ему то же, что и Рокуро. А ещё через несколько месяцев слухи дошли до Капалусов. – Рокуро? – Айя, девочка-посыльная, нашла его на заднем дворе во время тренировки. – Тебя срочно вызывают в поместье. Лорд Капалус хочет видеть тебя одного, как можно быстрее. – Меня? – удивился он. – Не брата? Айя закивала. – Их посыльный мне чётко сказал – «младшего брата Шигурэ, Рокуро Рангецу». Мне кажется, тебе надо поспешить. – Сейчас, – Рокуро отложил меч, подошёл к колодцу и перевернул себе на голову целое ведро воды. Зафыркал, отряхиваясь. Айя отошла, чтобы он её не обрызгал. – Сейчас переоденусь и пойду. – А! – вспомнила она, уже уходя. – Об этом вызове Шигурэ знать не надо. Знаю-знаю, сама удивилась, даже переспросила, но «держать в секрете от Шигурэ» мне ещё раз повторили. – Странно, но пусть будет так, – Рокуро нахмурился, размышляя о том, что это могло бы значить, и двинулся в свои покои. Лорд Ланселот де Капалус не предложил ему ни сакэ, ни напитков из центральной части империи. По правде, он был в таком настроении, что Рокуро порадовался, что его не встретили кандалами. – Я старался не обращать внимания на эти слухи. Мало ли о чём болтают, а ваш нынешний Шигурэ, несмотря на некоторую… несдержанность, всё же не производит впечатления полного дурака. Но вчера мне доставили это, – лорд Капалус взмахнул листком бумаги, и Рокуро помимо воли вытянул шею, пытаясь что-то на этом листке рассмотреть. – Знаешь, что это? Черновик договора с кланом Одзава о военной поддержке. У меня за спиной. Этот сукин сын действительно что-то замыслил, а кто может знать об этом больше, чем его родной брат? Рокуро открыл было рот, чтобы возразить, сказать, что впервые слышит о каких-либо договорах, но лорд Капалус так взглянул на него, что слова застряли в глотке. – Так я думал сначала, но потом верные мне члены вашего клана понаблюдали за тобой. Кажется, ты действительно ни в чём не замешан, целыми днями тренируешься, с братом общаешься на уровне кивка при встрече в коридоре. Не знаю, что у вас за отношения, и знать не хочу: если плохие, так мне же лучше. Слушай мой приказ: ты убьёшь этого выскочку. У Рокуро перехватило дыхание: он просто не мог поверить в то, что услышал. – Ваша светлость, – осторожно начал он. – Согласно законам клана, я не имею права… – Плевал я на ваши законы! – заорал лорд Капалус. – Я приказываю тебе устранить преступника, ты это делаешь! Кто станет следующим Шигурэ, мне, если честно, тоже наплевать: главное, чтобы он был верным мне и не замышлял измену у меня за спиной. Рокуро молчал. – Или мне для начала казнить за измену и отказ подчиниться приказу тебя? – Не надо, – тихо сказал он. – Я принимаю приказ. – Так бы сразу, – лорд Капалус смял листок в руке, раздражённо забросил в угол. – Имей в виду, если облажаешься или выдашь приказ братцу – пеняй на себя. Рокуро не ответил. Просто поклонился. – Мне нужен меч, – выпалил Рокуро. Курогане ответил не сразу. Он внимательно осмотрел металлическую заготовку, вертя её в руках и поворачивая к свету то одной, то второй стороной. Рокуро терпеливо ждал. Наконец кузнец закончил своё дело и обратил на него внимание. – Меч? У тебя что, мало мечей? Или все уже на тренировках переломал? – Мне нужен особенный меч, – признался Рокуро. Курогане погладил подбородок. – Это уже интереснее. Что именно тебе нужно? – Меч, равный Вою Бури. Нет, меч лучше. Меч, способный его превзойти. Рокуро ждал более бурной реакции, ждал, что Курогане хотя бы охнет или посмотрит на него неверящим взглядом – но тот воспринял его слова спокойно. Только выражение лица стало ещё более отрешённым. – Это будет… непросто. Могу я спросить, зачем? – Хочу помериться силами с братом, – Рокуро пожал плечами. – А с обычным оружием драка будет нечестной, правда? Я потому и пришёл к тебе, что знаю – ты сможешь выковать то, что мне нужно. – Смогу, – Курогане наконец-то усмехнулся. – Эх, ну и задачку ты мне подкинул. Но если я справлюсь, то буду достоин встать в один ряд с величайшими кузнецами прошлого, а значит, я должен попытаться. Если честно, я давно думал о чём-то подобном, но не решался взяться за это дело. Спасибо тебе за эту возможность. Рокуро поклонился. Он тренировался как одержимый. С утра до вечера он заставлял своё тело работать, разминал в нём каждый мускул – чтобы к тому моменту, когда дойдёт до боя, оно слушалось его, как тончайший механизм. В редкие минуты отдыха он забегал к Курогане поинтересоваться, как идёт работа над мечом. Тот бранился, но из кузницы его не гнал, и Рокуро наблюдал, как вначале бесформенный кусок металла постепенно превращается в оружие. Он старался достаточно спать – хотя это было трудно из-за снов, в которых он снова и снова видел предстоящий бой, – перестал пить сакэ и не позволял себе никаких излишеств в пище. Рокуро прекрасно осознавал, что в случае проигрыша это будет последний проигрыш в его жизни – и вовсе не потому, что его повесит лорд Капалус. И не собирался дать Ичиро ни шанса. Если брат и замечал его подготовку, то никак этого не показывал. – Усмиритель Бурь, – Курогане с поклоном протянул ему клинок. – Относись к нему с уважением. Рокуро обхватил пальцами рукоять и потянул, рассматривая появляющееся из ножен по пальцу отполированное лезвие. Меч выглядел настоящим произведением искусства. Баланс, заточка – он был создан под его руку, и это был лучший меч, который Рокуро когда-либо держал в руках. Курогане действительно превзошёл сам себя. – Он действительно равен Вою Бури, – прошептал Рокуро, любуясь бликами огня на клинке. – Только его сила и мастерство против моих. Посмотрим, кто лучше, брат. Курогане наблюдал за ним, и на его лице была написана гордость. Рокуро никогда прежде не был в покоях старшего брата. Он и сейчас ждал, что тот сам к нему выйдет, но тот неожиданно пригласил его внутрь, и это было… странно. Будучи Ичиро, брат ревностно охранял свои комнаты от родственников, а став Шигурэ, и вовсе перестал пускать туда кого-либо, кроме слуг. Об этом слухи тоже ходили: говорили, что новый Шигурэ хранит у себя несметные сокровища клана Рангецу, но Рокуро знал, что это чушь. Клан никогда не был особенно богат, все настоящие сокровища хранились в сокровищнице под землёй, и он не сомневался, что покои Ичиро ничем не отличаются от его собственных. Они и не отличались. Простые циновки на полу, убранное днём ложе, курильница с благовониями на низком столике. Ичиро сидел за столом и что-то писал, отложив кисть, когда Рокуро закрыл за собой дверь. – Что привело тебя ко мне вечером, брат? Вместо ответа Рокуро поклонился и вручил ему маленький свиток. Он знал, что в этом свитке: официальное обвинение в измене и приговор от лорда Капалуса. Этим свитком он должен был доказать членам клана, что действовал по приказу, но Рокуро решил распорядиться им вот так. Решил, что Ичиро имеет право знать, за что умирает. Тот просмотрел свиток. Свернул обратно, отдал Рокуро. Снова взялся за кисть. – Ты ничего не скажешь? – удивился Рокуро. – Хм… Спасибо, что не пришёл ночью резать горло мне спящему, наверное? – задумчиво отозвался Ичиро. – Я ведь правильно понимаю, что ты собираешься выполнить этот приказ? Рокуро кивнул: – Завтра на рассвете на той поляне, где ты убил предыдущую Шигурэ. Я даю тебе возможность закончить это благородно – поединком. Чтобы не пришлось резать тебе спящему горло. Ичиро пожал плечами и неожиданно усмехнулся: – Ну что ж, я принимаю твоё предложение. Завтра. Не опаздывай, братец. Уже выйдя из его покоев, Рокуро поймал себя на мысли, что реакция Ичиро была какой-то слишком уж спокойной для его темперамента и принесённой новости. Но задумываться об этом было некогда. Его ждал бой – главный бой в его жизни. Он пытался не опоздать, но всё же опоздал. Когда он пришёл, солнце уже показалось над горизонтом, и Ичиро ждал его, держа в руках обнажённый Вой Бури. Ножны валялись в стороне. – Начнём? – предложил брат и встал в атакующую позицию. Рокуро достал Усмиритель Бурь, тоже отбросил ножны в сторону. Приготовился к защите: он ещё помнил на примере матери, что, атакуя, брата не победить. Ичиро сузил глаза и ринулся на него. Рокуро пытался проследить за его атаками, пытался сделать всё так, как учила мать и как он сам потом оттачивал в бесконечных спаррингах. Бесполезно: Ичиро не использовал никакую тактику. Он просто пёр вперёд со всей своей силой, не утруждая себя обманными финтами или попытками обнаружить его слабость. Просто мощный, неудержимый напор. От первой страшной атаки мечом Рокуро каким-то чудом увернулся, вторая и третья прошли совсем рядом, но не задели – меткостью Ичиро тоже не утруждался, словно не сильно-то старался в него попасть, и это неожиданно разозлило. «Он что же, не воспринимает меня всерьёз?!» От злости Рокуро смог собраться и очередной удар Воя Бури встретил клинком. Заблокировав меч, Рокуро попытался отбросить брата, но тот выдернул меч сам, и Рокуро по инерции сделал шаг к нему. Ичиро воспользовался этим, повернул Вой Бури и ударил, целясь ему в лицо. Рокуро в последний миг умудрился подставить меч. Раздался жуткий звон – и клинок сломался, переломился возле самой рукояти, оставив у него в руках бесполезный обломок. Секунду Рокуро тупо смотрел на него, не в силах поверить своим глазам, а потом в них стало светло-светло – Ичиро всё-таки ударил его в лицо, но не клинком, а рукоятью. Рокуро отлетел, свалился на землю, как мешок. Нос, кажется, был сломан, и пары зубов впереди тоже не доставало. Зрение расплывалось: после удара Рокуро видел только размытую фигуру брата, который неспешно подошёл к ножнам, подобрал их, не глядя на него. Это был проигрыш. Полный и однозначный. И никакого значения больше не имело, что сделает с ним лорд Капалус. – Приказ никуда не денется, – прошептал Рокуро. – Тебя всё равно убьют, не я, так другие. – Знаю, – небрежно ответил Ичиро. – Мне всё равно надоело это захолустье. Он немного помолчал. – А знаешь, что я ещё знаю, братец? Это твой слуга подсунул тот черновик договора в мои документы, а потом «нашёл» его и передал шпиону Капалуса. И слухи распустил тоже ты. Я не виню тебя, братец: не знаю, как сам действовал бы на твоём месте. Но раз уж ты провёл такую подготовительную работу, мог бы и к бою подготовиться получше. А то только клан Рангецу и память матери позоришь. Рокуро взвыл, нащупал обломок меча. Он не знал, что собирается делать – швырнуть им в брата? Подскочить, подбежать к нему, пока он не ожидает, и перерезать горло? Он не сделал ни того, ни другого. Ичиро давно уже ушёл, солнце встало, начало пригревать, а Рокуро всё ещё лежал на траве, и в его сердце было пусто. Такая пустота, будто все чувства в нём выгорели, исчезли, оставив возможность испытывать только гнев и ненависть. Сейчас он не мог вспомнить ничего хорошего – ни из детства, ни из юности. Всё, что стояло у него перед глазами – Ичиро, который называет его позором рода, разворачивается и уходит. Наконец он смог собраться с силами. Встал. Странно, но лицо ощущалось как-то иначе, но в чём разница, Рокуро сейчас понять не мог – он вообще мало что понимал сейчас. Надо было умыться, наверное. Чтобы не возвращаться домой с разбитой рожей. Чтобы весь клан не стал свидетелем его позора. С трудом, петляя между деревьями и пару раз теряя путь, он добрался до протекающего неподалёку ручейка, опустился над водой, чтобы умыться, и замер. Крови на лице не было. Нос выглядел обычным, как будто не было этого удара. Зубы – Рокуро пересчитал их языком – тоже все оказались на месте. Но вот правый глаз… Вся правая сторона лица… Его лицо оказалось залито тьмой, в которой, как тлеющий уголёк, светился красный зрачок. Рокуро попытался ощупать эту тьму – она была как что-то среднее между кожей и чешуёй, плотная и упругая. Шкура демона. Вот как он расплатился. Рокуро взвыл снова, и ярость поглотила его до краёв.

ЭПИЛОГ

Логрес, несколько месяцев спустя. Он выпил столько, что пол шатался под ногами и всё норовил куда-то ускользнуть. Выпивка здесь была намного разнообразнее, чем в родном захолустье, поэтому иногда остановиться было действительно сложно – и вот сегодня он снова не смог. Выйдя из кабака на воздух, он понял, что далеко не уйдёт. Кое-как добрался до тихого переулка, сел на землю возле стены, ожидая, пока пройдёт головокружение и он сможет без приключений добраться до гостиницы. Переулок был пуст, только толстая белая кошка с чёрными пятнами, напоминающими брови, над глазами, деловито лизала лапу, устроившись на куче тряпья в углу. – Кис-кис, – позвал он. Кошки ему всегда нравились. – Хочешь рыбки? В кабаке продаётся сушёная, если ты не против, я немного оклемаюсь и принесу тебе. Кошка внимательно посмотрела на него, как будто и правда поняла его слова. Грациозно спрыгнула со своей кучи, подошла вплотную. Он протянул руку – погладить – но кошка ловко увернулась. – Ты меня видишь, что ли? Он замотал головой, ища говорившую – а это, судя по глубокому голосу, была женщина, и наверняка красивая. Хорошее было бы окончание вечера. – Это я с тобой разговариваю, дубина. Так и не найдя рядом никакой дамочки, он перевёл взгляд на кошку. Та закатила глаза. – Дошло наконец? Он глупо хихикнул. Последний стакан точно был лишним, разговаривающие кошки – это даже для сильного опьянения был перебор. – Я дух, – кошка уселась напротив него, глядя в глаза. – Только выгляжу как кошка. Ты духов никогда раньше не видел, что ли? Он помотал головой. – Странно. И одет по-нездешнему… Хотя, наверное, всё же видел, просто от людей не отличал. Вы, люди с резонансом, иногда такие слепые… – Ты что такое? – спросил он, понемногу трезвея. Для похмельного видения кошка слишком уж мудрено изъяснялась. – Я пытаюсь тебе объяснить. Меня Моргрим зовут. Вдруг в голове что-то зашевелилось. Дома мало было экзорцистов, но всё же были, и пару раз он даже видел их в деле. – Дух? Вроде тех, которые с экзорцистами работают? Хочешь сказать, их никто не видит? Я всегда видел, думал, все так… – Не, это редкость, – кошка снова принялась вылизывать лапу. – Значит, экзорцисты у вас водятся. Странно, что тебя самого не завербовали, они вроде натренированы видеть тех, у кого резонанс хороший. Он пожал плечами. – Убивал бы сейчас демонов и не задавал дурацких вопросов, – закончила кошка. – Убивал демонов… – медленно повторил он. Это словосочетание будило что-то внутри, какое-то смутное желание, воспоминание о чём-то, но сейчас, под хмелем, он не мог понять, что это. Почему эти слова так взволновали его, почему ему показалось, что они – то, что ему нужно было сейчас услышать? Он решил пока об этом не думать. – Так как насчёт рыбы? Меня Шигурэ зовут, кстати. – Не откажусь, – кошка зевнула, сверкнув зубами. Шигурэ встал и двинулся обратно в кабак.