Wrecking Ball

Это не было чем-то особенным. Просто Зейн хотел целовать Лиама, а Лиам позволял Зейну делать это. И трахаться, наверное, не было самым лучшим решением в их жизни. По крайней мере, не друг с другом. Дарить иногда мимолетные прикосновения, улыбаться и веселиться до состояния «Зейн-подари-мне-единорога-потому-что-я-хочу-что-то-с-выпирающей-хренью» - одно, а вот всаживать друг другу члены в задницу, пожалуй, не стоило. Но это было феерично, не то, чтобы, никто из них никогда до этого не занимался сексом, но это определенно было лучшее времяпровождение. Работа могла внезапно отойти на второй-десятый план, когда Зейн слишком хрипло голосил «She’s sexy animal». Потому что, Малик, твою мать, у Лиама вроде нет двух буферов на месте подкаченной груди, по которой брюнет любил проводить языком, покусывая соски, а за Перри никто не замечал особой сексуальности, беря во внимание тот факт, что она выглядела словно кусок приторного пирожного с ее разноцветными волосами и бисквитом, вместо мозгов. Тем не менее, она ворвалась в их жизнь, как разрушающее ядро той мерзкой жвачки всех цветов радуги, по 2 цента из пластиковых автоматов, которые ненавидела малышка Сафаа. И которая до тошноты обожала играть с пальцами Пейна, окуная их в красную гуашь и оставляя ими следы по всему лицу любимого братца Зейни, заставляя 20-летних парней изображать из себя индейцев и надевая кухонные полотенца на бедра, танцевать вокруг девочки. Все было божественно прекрасно, как сейчас выражаются фанатки, видя полуголые тела участников бойз-бэнда, и это действительно было так, потому что, о Боже, конечно же они должны были это написать во всех своих блогах и на страничках в соц. сетях, иначе они не были бы фанатками One Direction, а One Direction не были бы парнями с не самой лучшей физической подготовкой, которые накачали кубики и бицепсы ежедневными тренировками, лежаний в позе зародыша прямо около штанги после этого и медленного секса в душевой под упругими расслабляющими струями. Пока Лиам не увидел ту самую Джейд, с которой они вместе пролетели в далеком 2008, поющей незамысловатую девичью песню Wings с еще 3 девушками, оказавшиеся в конечном счете, победителями X-factor в 2011. И он просто подумал на секунду, что было бы замечательно вспомнить старые времена и узнать остальных участниц группы, название которой было абсолютно непонятно Пейну, Little Mix. У них были прекрасные голоса, а у той, что с красными волосами, была довольно привлекательная фигура, что заставило Зейна собраться за рекордные пять минут и побежать вместе с другом с привилегиями. Да, если бы он не увидел ту, тогда еще блондинку, с именем, как у утконоса из мультика по Диснею и не начал обсуждать с ней нос Саймона. В самом деле, обычный нос, прекратите, – кричало подсознание Пейна, когда брюнет в очередной раз запрокидывал голову назад и оголял все свои 32 зуба от кривляний Перри. И нет, Лиам не ревновал, просто она выглядела словно кукла Барби в более толстой и сумасшедшей версии, а Зейн, кажется, всю их совместную жизнь говорил о том, что его девушка будет точной копией Пейна, но шатен действительно не замечал за Эдвардс карих глаз и темных волос и да, ты все же ревнуешь, - сказал потом добрый кудрявый друг за чашечкой кофе. Ведь Лиам считал, что Малик не будет флиртовать ни с кем и не заведет себе настоящую подружку, которую нужно провожать до двери и целовать, как монашку, в замалеванную тоннами тонального крема щеку, будто ее язык еще не был ни в одной глотке, пока у его друга такая не появится. Но их совместное время в постели, на диване и, о Боже, да, даже на кухонном столе и подоконнике окна, открывающего вид центра Лондона, не завершилось. Они все так же вваливались в квартиру в одном клубке и целовались, целовались, целовались. А потом лежали абсолютно голые на холодной поверхности, стараясь не выдать голодное бульканье животов, потому что не так уж и часто им удавалось лежать и ни о чем не беспокоиться. Обычно в такие моменты Зейн дымил, как паровоз и громко рассуждал о том, как однажды они с остальными парнями поедут на Ибицу. Туда, где всем наплевать, кто ты – звезда мирового масштаба или бедняк-путешественник. Обязательно напьются до поросячьего визга, и на следующее утро Малик сможет официально заявить своему отражению в зеркале, что подставил свой зад коллеге по группе в грязном туалете клуба самого распутного курорта в мире. А Лиам брал телефон, набирал знакомый номер и общался с Джейд, которая с неподдельным восторгом могла часами щебетать в трубку Пейну о том, какая ее подруга счастливица и что Зейн обращается с ней, как с принцессой. В то время, как тот самый Зейн Малик спрыгивал с подоконника, накидывал Onesie и надевал такой же на Лиама, стараясь не пялиться на упругий зад, потому что никто из них действительно не был настолько полон сил, чтобы заняться сексом хотя бы еще раз. После пятнадцати минут мучений с заедавшим замком на комбинезоне шатена и очередных пустых обещаний, с прикрыванием ладошкой трубки, «Да, Зи, мы обязательно сходим и купим мне новый Onesie», Малик шел готовить рыбные сэндвичи, которые были ужасными хотя бы потому что в них было это дерьмо, которое Пейн гордо называл деликатесом, но Зейн делал их. Просто потому что Лиам был его лучшим другом, который давал ему разрядку и ощущение нужности. Ага, точно, если это не было чувством гордости от того, что Пейн позволял только ему делать любимейшее и простейшее блюдо. У Перри появляются розовые волосы и тогда Лиам понимает, что Зейн отдаляется. Они все еще делят одну постель по ночам и иногда отсасывают друг у друга, но он не рассказывает о поездке в Испанию, их дальнейших похождений и не одевает свой желтый Onesie, чтобы приготовить Лиаму еду. И ему хочется однажды приехать в студию звукозаписи Little Mix и задушить Эдвардс своим комбинезоном, ну и, заодно купить наконец новый. Потому что Малик что-то скрывает, он постоянно в прострации и возможно кто-то бы сказал, что это привычное состояние Зейна, но это не было таковым уже ровно год, с того момента, как брюнет впервые ощутил губы со вкусом дыни на своих. Лиам пытается узнать что-то, но сталкивается со стеной безразличия и «Все в порядке, сладкий», и ему хочется зарычать, наорать, ударить, потому что эта приторноволосая певичка – сладкая, а он – вовсе нет, и что Зейну не следует так его называть, вот только Малик уходит и оставляет после себя гору непонимания до того, как Пейн успевает среагировать. В один прекрасный день, чье определение никак нельзя произнести без сарказма, Лиам приходит домой, уже готовый в очередной раз почувствовать на щеке мокрый след без эмоций и упасть на кровать в забытье. Но вместо размазанных слюней на коже, шатен чувствует крепкие объятия, а потом видит на столе любимое красное вино и чует запах копченного лосося, в голове проносится сумасшедшая мысль о том, что он умер и попал в Рай, а парень, стоящий рядом с смущенной улыбкой, глазами приглашает сесть. В тот вечер Зейн говорил очень много, очевидно то, что пропустил Лиам, пока Малик был в своеобразной отключке. Пейн действительно был рад снова почувствовать друга, но Зейн нервничал до потных ладоней и кристальных капель в уголках глаз, поэтому Лиам, извинившись, прервал его и спросил то, что повторял последние месяца без умолку «Что случилось, Зейн?» и брюнет начинает задыхаться от слов, что стоят у него поперек горла. Будет правильно. Любит мясо. Прогулки. Голубые глаза. Не как ты. Кольцо. Это было чем-то особенным. Просто Зейну захотелось жениться не на Лиаме, а Лиам позволил Зейну сделать это. Добрый кудрявый друг назвал это «любовь» за чашечкой кофе.