Запах луны

Сон оказался почти пророческим. Гаррье действительно оказался в чьей-то пасти, частично. Этого он никак не ожидал: каждое пробуждение рядом с золотым охотником сулит новые впечатления. Как в тот раз, когда мужчина проснулся от вторжения в интимные зоны настолько шокированный этим, что шок перешагнул разумную границу и трансформировался в невероятное возбуждение. Вот и сейчас, совершенно неожиданно, Ким решил разбудить своего любовника оральной лаской. Это пугает Дюбуа, сонный мозг не в состоянии привести разумные доводы, объясняющие резкую смену поведения Кицураги. После возвращения золотой охотник стал ещё проще в своих намерениях - и все чаще говорит странные вещи. Плюс сексуальный голод. Гарри уже привык, что его господин - любитель плотских утех, но чтобы настолько… Складывается впечатление, что он никак не может насытиться, и чем больше пытается, тем сильнее голод. Нельзя не признать очевидное, Гаррье эта активность доставляет массу удовольствия, хоть и больно бьёт по совести и стыду. Он протяжно стонет и тут же накрывает свой рот рукой, широко распахнув глаза. Который час? А вдруг Дора его услышит?! У нее прекрасный слух. Из-под одеяла раздается довольное рычание, а потом влажный звук, свидетельствующий о перерыве в деятельности Кицураги. Золотой охотник изящно выскальзывает наружу и тут же увлекает Гаррье в страстный поцелуй. Охотник чувствует вкус собственной кожи, отчего по лицу тут же расползается румянец. Сложно представить, что такой сценарий вообще разворачивается в жизни человека, который до недавнего времени видел чье-то голое тело разве что в бане - да в собственной спальне, пару-тройку раз. Остальные были в полной темноте. Память подсовывает грустные мысли: когда Гарри попробовал тонко намекнуть Доре, что ему бы также хотелось прикосновений ее губ где-то ещё, кроме шеи и, очевидно, рта, дочь кейнхерста тихо рассмеялась, как если бы он сказал несусветную глупость. "Гаррье, я из благородного дома. Прошу, оставь чтение той низкосортный литературы, что принесла тебе эту постыдную идею." Ким же, который, по его словам, придерживался примерно такого же отношения, внезапно сам вызвался раздавать такую роскошь. Уже дважды. Охотник, в угоду собственной услужливости, безуспешно пытался отмахнуться от факта, что данный вид взаимодействия ему понравился. Настолько, что он готов отказаться от всех других и оставить только это. В обе стороны. Видимо, сказывается новизна ощущения чьего-то горячего рта и гибкого языка там, куда мужчина даже лишний раз смотреть стесняется. Загадка даже для него самого, как в нем уживаются почти школярская стыдливость и животная искренность, когда удовольствие переваливает какую-то невидимую шкалу… Ким, меж тем, не утруждает себя раздумьями - переключается с поцелуев на укусы и обратно, хаотично и нетерпеливо. - И тебе доброе утро, любимый… Мне приятно, но… Ой, Ким, пожалуйста, мы в доме моей же… Язык золотого охотника лишил Гаррье возможности продолжить вербальное сопротивление. Мужчина мог бы положить этому конец обычной грубой силой, если бы не обещание, данное самому себе: никогда не использовать ее против своего хозяина, пусть даже в такой мелочи, но остановить это как-то надо. Удивительно, что Текила сохраняет мертвенное молчание, хоть Гаррье и чувствует его незримое присутствие. Обычно на попытку сопротивляться инстинктам (а в случае с Кимом половой инстинкт ещё никогда не работал так слаженно) внутренний зверь рвет и мечет. Гарри это не нравится, особенно с учётом страшного сна. Как только появилась возможность, он снова попытался остановить хозяина. - Любимый, господин мой, прош… Ай, боже, Ким, правда, не надо! . Его партнер наконец-то обратил внимание на вялое сопротивление своего зверя. И этим добавил только новую порцию раздумий: взгляд Кицураги... Сфокусирован. Без очков. И в нем недобро пылает черный огонь плотоядной нужды. Гарри нервно сглотнул и открыл рот, чтобы объясниться, только Ким заговорил раньше - точнее, тихо прорычал приказ. Все мысли в голове Гарри будто разом схлопнулись и осталось только эхо слов его господина: "Твой язык. Сейчас!" Невидимые нити, пронизывающие все тело мужчины, натянулись, четко обозначая курс дальнейших действий. С небольшой поправкой на то, что золотой охотник расщедрился на взаимную ласку, чем усилил все оттенки красного, расползшиеся по коже Гаррье от бесконечного чувства стыда. Ким даже не дернулся, когда широкие ладони мужчины устроились на его ягодицах, увлеченный собственным занятием. Словно два полена, сложенные в кострище, оба оказались охвачены пламенем взаимной страсти, пляшущим на их распалённой коже. Какими бы моральными муками ни пугал собственный кодекс чести, Гаррье в такие моменты погружается в собственный сорт глубокой молитвы, отсекающий весь внешний мир с его бытовыми условностями, оставляющий лишь блаженное забытье. Он - стрела, летящая точно в цель, клинок, со свистом рассекающий воздух, инструмент в руках умелого мастера. Это все, что имеет значение. Это и ничего кроме. Яркий вкус вырывает Гаррье из неги ощущений. Вкус, напоминающий медь, со странным послевкусием, похожим на неспелую лещину. Кровь и орехи?... Ким всегда был таким на вкус? Нормально ли это? Гарри абсолютно точно не эксперт в данном вопросе, и ему не хочется опять выставить себя дураком, как в тот раз, когда он испугался "опухоли" - на деле это оказалась предстательная железа . Ему пришлось спросить об этом Честера, как сведущего в науке о человеческих телах намного больше, чем сам охотник. Задать вопрос тому, благодаря кому мужчина вообще узнал об этой области, Гарри так и не решился. Золотой охотник довольно облизнулся и совершенно спокойно вытер рот пододеяльником, после чего зевнул и устроился на груди Дюбуа, прикрыв глаза. - Теперь доброе утро, малыш. - Ким, а… Так и должно быть, что ты на вкус как кровь? Кицураги поднял голову, пытаясь разобрать выражение лица Гаррье. Его собственное выражает глубокое недоумение и легкий страх. Он помотал головой и быстро заморгал, потом протер глаза и потянулся к очкам. Лицо золотого охотника побледнело, когда он медленно снял очки. На какой-то момент он выглядел совсем как ребенок, который уронил в грязь конфету и не понимает, как это получилось. - Гарри… Я вижу, - шепчет мужчина, уставившись на своего партнёра, а затем, ошалело моргая, зачем-то принимается ощупывать его лицо. Гарри ещё утром заметил отсутствие привычной "дымки" в глазах своего господина, которая характерна для его взгляда без очков, но они оба были слишком заняты друг другом, чтобы это стало тревожным звоночком. В замешательстве Гарри поймал ладонь своего партнёра и прижал к своей щеке. -Это же хорошо? Тебе больше не нужны будут очки! - Гаррье сам понимает, что это, хоть и весомый аргумент, но никак не объясняет происходящее. Теперь взгляд золотого охотника расфокусирован, но не из-за зрения, а погружения в свои мысли. -"Тебе не нужны глаза чтобы видеть", Агата повторял это мне в лабиринтах. Может он очки имел в виду? Блять. - Ким тяжело вздыхает и прячет лицо в плечо своего любовника. -Час от часу не легче… Гаррье понимает волнение и страх вольного охотника. Напоминает ему время, когда Текила заговорил с ним впервые. Тогда он пытался напиться до смерти, чтобы не одичать. И чтобы не попасть в лапы церкви. Боль от "экспериментов" - ничто по сравнению с тем воплями, что раздирали голову Дюбуа изнутри. Сейчас это уже не имеет значения. Крупному мужчине страшно самому. И он не может допустить, чтобы хотя бы тень этого страха просочилась наружу. Его возлюбленный нуждается в защите и безопасности. Гарри почесывает макушку Кицураги. -Ты же сам сказал, что тебя лечил настоящий Птумеру. Не удивлюсь, если у них есть методы лечения зрения. -Ценой в рассудок? Нет, спасибо, я предпочту свои очки и трезвую голову, чем… Это. - Второй мужчина раздосадованно цыкает. Видимо, чтобы хоть как-то себя успокоить и занять руки, он по одному дёргает волоски на груди Гаррье, вызывая у того тихое "ай" без особого сопротивления. Ким любит так делать, и если сейчас ему это нужно, чтобы привести мысли в порядок, Гаррье счастлив, что его густая растительность несёт хоть какую-то пользу. Обычно она только чешется и смущает его. Бывший охотник церкви видел других обнаженных мужчин, но никто даже близко не был так волосат, как он сам - и после начала болезни все стало только хуже, породив странный комплекс. Стеснение несколько отступило, когда Гарри увидел реакцию своего возлюбленного на его тело - Ким, по всей видимости, в полном восторге от первобытной пушистости Гаррье. -Гарри. - Золотой охотник тяжело вздыхает. И молчит. -Да, мой свет? - С трудом скрывая волнение, неловко улыбнулся Гаррье. -Пообещай. Пообещай, что если это болезнь зверя, ты убьешь меня, не раздумывая. Я готов умереть только от твоей руки. Гаррье нахмурил брови и взъерошил волосы своего партнёра. -Ким, что ты такое говоришь? Если бы это была болезнь зверя, я бы почуял. А если не я, то Жюдит. Кицураги приглаживает волосы, ухмыльнувшись уголком рта. -Изменения в теле и восприятии, разговоры с животными, кошмары, непонятные видения. Разве это не симптомы? Пообещай мне, Гаррье. - Ким абсолютно серьёзен, сверлит своего любовника холодным взглядом, от которого тому делается не по себе даже больше, чем от всего вышесказанного. То, что перечислил Кицураги, действительно похоже на симптомы болезни зверя. По крайней мере те, что были у него самого. Кроме горячки. Дюбуа мотает головой. -Давай не будем загадывать, любимый. Я не хочу этого обещать. Я уже пообещал себе, что никогда не подниму на тебя руку. Если ты правда болен, то попытаюсь тебя приручить. Если у меня получилось, то и у тебя получится, ты намного сильнее духом. Ногти золотого охотника впились в кожу на груди Гарри. -Не как твой любовник, а как охотник прошу тебя помочь своему брату по оружию в случае необходимости. Если верить вашим же церковным постулатам, болезнь обнажает истинную натуру человека. С моим послужным списком я вряд ли стану милой собачкой. Скорее чем-то наподобие церковной твари. Ты хороший человек, Гаррье. Обо мне того же не скажешь. Дюбуа изрядно утомился этим разговором. Немыслимо! Они всерьез обсуждают эту вероятность! Крупный мужчина крепко прижимает золотого охотника к себе. -Прекрати! Этому не бывать! Я этого не хочу, Ким. Я буду молиться Великим. Они существуют, а значит, могут услышать! -Только их сюда не приплетай. И так тошно... Разговор выдался настолько тяжёлый для обоих охотников, что они свели общение к минимуму, погруженные в свои темные мысли. Даже прощание с Дорой в глазах Гаррье было будто в тумане, как и колкости его брата "Поругались что ли, голубки?" Ким, морщась в теперь уже мешающих зрению линзах, забрался на Тьяго и бросил беглый взгляд на Гарри. Тот понял без слов - они должны сохранить секрет, пока могут. Может, все действительно не так плохо, как рисует воспалённое боевым опытом сознание, может, они просто притягивают известные факты к ситуации, поскольку не знают ничего другого. Гаррье сам боялся заразиться, пока не стало все равно. Иронией судьбы, ровно в тот момент, когда со страха ум бывшего церковного охотника переключился на способы подавить боль и неудовлетворённость, болезнь захватила его тело. Может, все же стоит бояться? Вдруг это поможет, вдруг страх оттягивает неизбежное? Широкие ладони мужчины крепко держат его любимого за бока. Пальцы машинально сжались, когда в голове пронеслось это тревожное слово "неизбежное". -Мы будем в порядке, - тихо шепнул Гаррье. -Мы будем в порядке. - Вторил ему золотой охотник и пришпорил коня. Светать стало позже, сумрак раннего утра смазывает очертания предметов, если не фокусировать взгляд. Гаррье задумался, каково было для его господина, видеть мир таким всегда без прослойки специальных стекол? Эту мысль он использовал, чтобы отвлечь поднимающуюся в груди тревогу - обычно в это время в Яаргуле довольно шумно: если не местные жители, то хотя бы птицы и скотина переговариваются между собой. Но сейчас в деревне царит мертвенная тишина. Волосы на затылке бывшего охотника церкви встают дыбом, когда группа въезжает в небольшую рощу. -Ким… За нами наблюдают. Гаррье не единственный, кто это почувствовал: его братья сбились кучнее, лошадь Жюдит поравнялись с Тьяго. -Гарри, ты тоже это чувствуешь? Мужчина кивает, вглядываясь в густую листву. Ни лишнего отблеска, ни треска веток. -Я ничего не вижу. И не слышу. Ты перенервничал, малыш. Давайте ускоримся! - Последнее Кицураги произнес громко, обращаясь к остальным. Жан вопросительно поднял бровь, но не стал переспрашивать. В то же мгновение раздался свист, и он резко вскинул руку, шаря по затылку, гримаса боли исказила его лицо. -Врассыпную! Засада! - Только и успел выкрикнуть церковник, прежде чем упасть с коня. Тьяго тут встает на дыбы, игнорируя попытки всадника успокоить его. "Блять!" - голос Чеса пропитан паникой. Гарри спрыгивает с коня , неудачно приземлившись прямо под копыта лошади Мино. Это была плохая идея. Резкая боль, как от укола, пронзает шею. Туманный взгляд крупного мужчины видит лишь хаотично мечущиеся цветные пятна, кто-то выключил звук происходящего. Века такие тяжёлые, будто кто-то насильно пытается сшить их. Гаррье делает попытку достать что-то, что впилось в его шею. Не получается - желеобразная субстанция заменила собой тело и теперь мелко колышется под дуновением ветра. "Ким..." - одними губами шепчет засыпающий Дюбуа. Но его никто не видит и не слышит. "ТЫ СЛЫШИШЬ ЗОВ? СЛУШАЙ, СЛУШАЙ ЕГО, ЧЕЛОВЕК, ПОРА ПРОБУДИТЬСЯ, ПОРА НА ОХОТУ! " - воет Текила. Огромный черный ликантроп с горящими зелёными глазами клацает зубастой пастью и капает слюной у самого носа мужчины. Его дыхание холодное, как дуновение осеннего ветра, шерсть будто пропускает через себя разряды статического электричества. Массивные когти впиваются в грудь Дюбуа. Ещё одно небольшое усилие - и кожа будет вспорота словно скальпелем. Текила раскатисто зарычал, широко распахнув пасть прямо над головой Гаррье. Мужчина очнулся на холодном полу в полной темноте. Глаза быстро адаптировались: он лежит в крохотной клетке. Стоит только подняться на локтях, и уже ударишься головой о ее потолок. Вокруг виднеется множество таких же клеток. В каждой заперт уже и не человек, но ещё и не зверь, и все они создают кошмарную симфонию звуков, причиняя боль чувствительному слуху бывшего охотника церкви. Визг, вой, плач, жуткая брань и тяжёлые судорожные вздохи. Что происходит?! "ДАЙ, ДАЙ ТЕЛО! ДАЙ! ОХОТА, ОХОТА НАЧАЛАСЬ!" - такой же громкий, как и во сне, голос-вой невидимого спутника вызывает непроизвольную дрожь. Тело реагирует соответствующе. Только сейчас Гарри обнаруживает, что начисто лишён какой-либо одежды, и трансформация, обычно проходящая вне поля активного внимания, предстаёт перед взором Дюбуа слишком детально. И как всегда мучительно, скручивая сухожилия, растягивая кости и мышцы. Он не может ее контролировать, подступающая паника лишь ускоряет процесс. И вот уже мужчина-ликантроп едва влазит в клетку, просунув деформированные конечности сквозь прутья. Все силы брошены на то, чтобы не дать этой туше двинуться с места, пока Гаррье не получит полный контроль. Сейчас одна из рук хаотично царапает когтями воздух в попытке выбраться из плена. -Тихо! Успокойся, какая охота, о чем ты?! Где мы? “ТЫ СЛЫШИШЬ, ТЫ ТОЖЕ ИХ СЛЫШИШЬ, ЧЕЛОВЕК. КРОВЬ ВЗЫВАЕТ К КРОВИ. ГОЛОД ЖЖЕТ. ВЫПУСТИ МЕНЯ!!!” - левая лапа их общего тела пинает клетку, оставляя вмятину на хлипких прутьях. Гарри пытается забрать хотя бы дыхание, успокаивая взбесившийся пульс. Ум сосредоточен на образе руны. Мужчина ими никогда не пользовался, но ничего другого в голове не приходит. Руна глубокого озера. "Оплот, охраняющий сон, авгур тайной истины, сохрани мою целостность, успокой мой ум!" - про себя шепчет охотник, не переставая дышать. Жжение в теле постепенно сходит на нет, пока вместо рычания не остается только тихий скулеж Текилы. Зверь усмирен. Человек-ликантроп безмерно благодарен своей сестре за то, что она принесла этот дар. Пусть он потерял оригинал, но принцип работы этих символов, к удаче Гаррье, не требует его наличия. Только запечатлённый в сознании образ. Мужчина проверяет контроль над телом: теперь оно принадлежит ему полностью. А звуки меж тем становятся громче и хаотичней. К ним добавляются далёкие выстрелы, треск и странная вибрация, словно от падения огромной тяжести. С потолка помещения с клетками посыпалась пыль, поверхность мелко задрожала, как от небольшого землетрясения. Теперь уже без особых усилий Дюбуа доламывает клетку, чтобы обнаружить, что он не один такой умный. Другие клетки также раскурочены, а в углу кучкой сидят несколько других тварей. Немигающие разноцветные взгляды прикованы к Гарри. Звери абсолютно бесшумны, переминаются с лапы на лапу, будто ждут момента, чтобы напасть. Или... боятся? "Они тоже чуют, они знают! Не пускаешь меня, отпусти их!" - скулит Текила, и его голос болью отдается в висках. Гарри выпрямляется и тихо рычит себе под нос. Звери действительно отступают и жмутся к стене, все так же пристально наблюдая за Дюбуа. Мужчина оглядывает помещение, принюхиваясь. Выводы не радуют - запахов намешано так же как и звуков, но среди этого букета одна нота выделяется ярче всего. КИМ! Он был где-то здесь, этот след Гаррье может взять. Тем более, что ни одного знакомого лица или другого запаха он не обнаружил. В один прыжок ликантроп оказался у запертой металлической двери. "Пусти их, пусти Охотник! "- не унимается Текила. Гарри странно наблюдать такую привязанность своего внутреннего зверя к собратьям, учитывая, что до сего момента он помогал расправляться с такими без тени сожаления. Что изменилось? Так много вопросов зреет в голове сбитого с толку Гаррье. И ни на один пока нет ответа. Дюбуа игнорирует своего незримого спутника и делает попытку выбить дверь плечом. Она оказалась крепче, чем выглядит, и с первого раза не поддалась. С четвертой попытки, уже изрядно повредив плечо, бывшему охотнику церкви все же удается сорвать петли и очутиться в узком коридоре с высокими потолками. В воздухе пахнет плесенью и кровью, вопли снаружи намного громче, чем были в камере. Другие ликантропы пользуются моментом и выбегают из помещения, устремляясь куда-то в дальний конец коридора. Все как один. Гарри гладит саднящее плечо, а потом трёт нос. Что за напасть такая? Слишком много сигналов, не разобрать хоть один знакомый… Но они все меркнут по сравнению с криком, который резко замораживает каждую клетку тела мужчины. Крик чистой тишины. оглушительной, бездонной тишины, как будто кто-то стёр саму концепцию звука и вместо нее остались сплошные серые хлопья шума крови, стучащей в висках. "БЕГИ!!" - на фоне звукового вакуума крик Текилы режет слух как отравленный кинжал. Гарри обхватывает голову лапами, стиснув звериные зубы до боли. Внутри что-то резко оборвалось, как если бы сердце сорвалось со своих хлипких нитей-артерий и ухнуло в низ живота бесполезным грузом. В воздухе расцвел запах, сводящий с ума, проникающей в каждую пору кожи, чтобы вывернуть ее наизнанку - сладкий, удушливый, металлический, водяной. Запах луны. Яркий как никогда. Будто до этого Гаррье нюхал лишь завёрнутый в обёртку молодых чашелистиков только завязавшийся бутон. Гаррье уже сделал выводы, что запах его возлюбленного сильнее, когда тот истекает кровью. Значит ли это… Слезы стекают по бокам вытянутой морды сами собой неудержимым потоком. Нет, нет, не может быть, просто не может быть... Ким не умрет, он не может умереть! Гаррье кажется, что его вот-вот разорвет изнутри от боли, паники и дезориентации. "Дыши! Охота только началась! Следуй за Цветком!" - необычно слышать в голосе Текилы сочувствие. Сейчас оно не достигает сердца Гаррье. С каждой секундой воздух становится все горячее, будто под полом разверзлась бездна, полная лавы. Одна из дверей вылетает, гулко ударяясь о стену. Из помещения выбегает ещё одна стая ликантропов, но выглядят они иначе: похожи на ту, что Гаррье встречал в лесу, только крепче, рога у всех разной формы, как и густота шерсти. Тело инстинктивно прижимается к стене. Эти звери не обращают внимания на предателя в их рядах, также, как и остальные, бегут в конец коридора. Один рыжий все же останавливается рядом с Гарри, глаза горят белым, морда заинтересованная. Звериное тело принюхивается повинуясь негласному этикету. Кровь перестала двигаться по венам. -Неет… Нет, боже, Джу! ДЖУ! - Дюбуа тянет лапу к своей сестре. Та ее заинтересованно обнюхивает и коротко, вопросительно урчит. Гарри не может не отметить, что его малышка даже в этом виде очаровательна. От этого только больнее. Рыжая бестия распахивает глаза и внезапно начинает тереться о лапу более крупного сородича и теперь уже урчит громко и протяжно. Она узнает его! -Сестренка, милая, ты меня понимаешь? - В ответ зверь игриво кусает предплечье Гаррье, как это делают молодые щенки, приглашая свою мать поиграть. На речь не реагирует. Гарри замечает, что хвост Жюдит куда длиннее его собственного, и мечется из стороны в сторону, поднимая с пола клубы пыли. Дюбуа тихо вздыхает, освобождая лапу. Что теперь делать? Куда идти? Где все остальные? Его плечи снова вздрагивают от подступающих рыданий. Он не знает, куда идти дальше и как спасти хотя бы Жюдит. "Она одна из нас. Она тебя слышит, ты ее вожак!" - подсказывает Текила. -Сидеть?... - Глядя в глаза рыжей морде, неуверенно командует Гаррье. Ликантроп Жюдит садится и виляет хвостом. Странно, что это вообще работает. Учитывая обстоятельства, не время для вопросов такого толка. Надо придумать как это использовать. -Прости меня, малышка... - Смахнув слезы, ребром лапы Гарри наносит удар под шею подруги, чем вырубает ее. Так будет удобнее взять её с собой, благо даже после трансформации ее тело все ещё маленькое и лёгкое. Без труда Дюбуа закидывает бесчувственное тело своей сестры на плечи и снова пытается положиться на свой нюх. Где-то вдалеке слышно рычание, человеческая речь, полная брани, свист. Идёт битва. Благоухает лунный цветок. При мысли об этом глаза ликантропа снова увлажняются, но он берет себя в руки. Он найдет Кима. Или то, что от него, возможно, осталось… Уйдет вместе с ним. По ту или по эту сторону. Не важно. То, что стало Жюдит, даже в отключке подергивается, что наводит на мысль о том, что охотница в любой момент может очнуться - и вряд ли она будет рада такому раскладу. "А НУ ПОШЕЛ НАХУЙ!" - знакомый голос прорывается сквозь шум, который для слуха Гарри уже слился в одну сплошную массу с пометкой "слишком громко". Ликантроп тут же бежит на вопль. Ещё одна дверь, ближе к выходу из коридора, тоже железная. -ВИК, Я ИДУ! - Перекрикивая рычание и вой, уведомляет Гарри и пытается выбить дверь. С Жюдит на плече задача усложнилась. -Пошевеливайся, они меня сейчас на лоскуты порвут! - Голос Жана дрожит. Страх друга даёт дополнительную мотивацию разобраться с дурацкой дверью побыстрее. Эта оказалась крепче, даже с петель не слетела, но открылась: Гаррье погнул защёлку. Как только охотник оказался в помещении с клетками, ему предстала неприятная картина - это помещение полно зверолюдей с совершенно безумными и пустыми глазами. Одна их горстка доедает другого пленника, другая группа сосредоточилась на том, чтобы достать вжавшегося в стенку своей мини-тюрьмы Викмара, будто он огурец на дне банки. Голый охотник отпихивает просунутые в клетку лапы, зажимая уши от бесконечного рычания, мычания и чавканья. Гаррье зарычал, привлекая внимание чудищ. И был удивлен, когда вместо страха эти безумцы стремглав бросились на него. Он не сможет дать бой с багажом в виде Мино. -Почему это не сработало?! - Обращаясь к Текиле, кричит Гаррье и выбегает в коридор, уводя голодных зверолюдей подальше от клетки Жана. "Они слабы и глупы. Не услышат, ты слишком маленький!" - информация оказалась бесполезной. Придется драться. Дюбуа забегает в то помещение, из которого выбрался. Пусто. Хорошо. Он укладывает свою сестру на одну из целых клеток, так что она свисает с обеих сторон, как кусок ткани, и выскакивает в коридор. Прикрыв глаза бывший охотник церкви тяжело вздыхает. -Убей или будешь убит, да?... - С горькой иронией рычит ликантроп и бросается на чудовищ. "Уходи с миром!" - каждый точный удар когтей сопровождается фразой-ритуалом. У Гаррье уже не осталось слез и сил, чтобы скорбеть ещё и по этим несчастным. Его семья в опасности, его господин в опасности… Если ещё жив. Он охотник, но даже его жизнь не готовила к такой интенсивности событий за раз. Жан был прав, мужчина -ликантроп совсем забыл, что это он должен защищать их всех, он должен придумывать планы, раскидывать монстров, заботиться о чувствах, а не сидеть и распускать сопли. Самое время это исправить, иначе другого шанса может и не быть. Морда Гарри мокрая теперь и от крови, последнему зверочеловеку пришлось перекусить горло, слишком внезапно он нацелился бывшему охотнику прямо в глаза. "Вот так, охотник! Тебе же нравится! Чуешь, как кипит твоя кровь? Ты создан для охоты!" - Текила одобряет методы, которые сам Гаррье не переносит, брезгливо вытирая морду от крови. Он останется верен себе, пусть на сантименты сейчас нет сил и времени, но аккуратно сложить погибших в ряд он все ещё может, отдав последние почести больным. Жан держится за прутья клетки, лицо тоже перепачкано кровью от случайных царапин. Все, до чего когти зверолюдей дотянулись, испещрено тонкими ранами. Не смертельно, но неприятно, особенно когда ты сидишь на полу клетки в чем мать родила. -Ну наконец-то! - Шипит охотник, выбираясь сквозь отогнутые прутья. -Ты совсем ебнулся? Ты трупы ликантропов теперь везде с собой таскать будешь, чтобы похоронить?! Какая-то часть Гарри все же ожидала хотя бы сдержанной благодарности, а не упрека. Это Викмар, такая уж у него натура. Дюбуа любит своего брата далеко не за вежливость. Жан мечется по помещению и что-то ищет. "У него славное тело. Крепкое тело. Он был бы хорошим членом нашей стаи!" - голос-спутник никак не уймется. Гарри чувствует его настрой - воодушевленное возбуждение, как бывает в предвкушении долгожданной встречи или поездки. Мужчине даже немного завидно, потому что сам он чувствует лишь тревогу и с трудом сдерживаемое отчаяние. -Сука! Вообще нихуя нет! Оторви мне один прут полностью, хотя бы так! - Становится понятно, что Жан искал оружие. Без труда Гаррье выполняет просьбу своего брата и стыдливо отводит взгляд от его обнаженного тела. В принципе, он согласен с Текилой. Но теперь ещё и зол, что это мерзкое животное подкинуло мысль о его брате в таком контексте. Абсолютно неприемлемо! Спасибо, хоть в этой форме реакции тела не такие очевидные. Сейчас любая мысль выглядит лучше, чем перспектива сообщать Вику плохие новости. Ликантроп всхлипывает под пристальным взглядом своего брата. -Ну и чего рыдаем, песель? Погнали, нам ещё остальных вытаскивать. - Деланное спокойствие можно напустить на голос и даже лицо. Но дрожь во всем теле Викмару не унять. Возможно, отчасти она обусловлена холодом, губы молодого мужчины уже почти синие. Гаррье слишком хорошо знает Жана. Он тоже в панике, но держится куда лучше. Сверху раздается очередной крик и затем взрыв. Гаррье тут же прикрывает брата своим телом. Жан вцепился пальцами в шерсть ликантропа, прижимаясь к нему крепче. Кусок бетона падает справа от охотников. -Пиздец… Ты не видел ничего похожего на одежду, или хоть тряпку какую? Я рук уже не чувствую... - Глухо бубнит Викмар, спрятав лицо в густую шерсть. От Гарри пышет жаром, сейчас он - единственный источник тепла в этом сыром подвале. -Я не искал, но скорее всего нет. Все комнаты одинаковые. Вик... - Голос-колодец похож на рябь на воде, мелко вибрирует от волнения. -Чего? - Жан все так же не отстраняется, пытаясь согреться. Гарри бы радоваться, что его брат наконец-то не против лишней порции объятий, только повод для этого безрадостный. - Это был не труп. Это Джу… Второй охотник поднял голову. Каменное выражение лица, почти такое же непроницаемое, как у Кима. И опустевшие глаза. Такую степень боли у своего друга Гаррье ещё не видел. Жан тяжело дышит, больно впившись пальцами в кожу на боках своего старшего брата. -Хуйня. Это хуйня, Гарри. Давай найдем ее, с чего ты вообще взял, что это она?! - Начал с отрицания. Всегда с отрицания. Гарри мотает головой и, насколько позволяют когтистые лапы, гладит спину Викмара. -Она меня узнала, радовалась, но не могла говорить. Мне пришлось ее вырубить, чтобы не подвергать опасности. -Сука… Да как... Господи.- Жан плачет, стиснув зубы. Но недолго, тут же берет себя в руки. -Ты ведь поможешь ей? Ты сможешь помочь? Ты-то справился! Господи, даже ты справился - и она сможет! Гарри? - Столько надежды в хриплом от слез голосе, столько печали в серых и мутных глазах. -Я не знаю, милый. Я постараюсь. Мы что-нибудь придумаем. Боль, своя, чужая, в воздухе, в звуке везде. Они попали в ад и он, видимо, для каждого трансформируется в персональную пыточную камеру внутри черепа. Зло вытирая слезы, Викмар взвешивает в руках стальной прут. -Отведи меня к ней. Когда мужчины зашли в помещение, где Гарри оставил Жюдит, та увлеченно обнюхивала клетки. Заметив вошедших она замерла на секунду, а затем ощерилась и двинулась в сторону Жана, недобро рыча. Дюбуа хотел было вмешаться, пока она не убила брата по оружию, но тот сделал жест рукой, чтобы Гаррье не вмешивался. -Это я, малышка, ты не узнаешь меня? - Спокойно и тихо прошептал Викмар, глядя на ликантропку с горечью и нежностью одновременно. Жюдит помедлила, услышав его голос. Сначала недоверчиво, а затем активно начала принюхиваться, даже ткнулась носом в подмышку Жана, отчего тот нервно засмеялся. Свечение её глаз стало менее интенсивным, она заскулила и принялась облизывать лицо молодого мужчины. -Милая моя, хорошая девочка, - сквозь слезы прошептал Жан, прижимаясь лбом к мохнатой морде, нервно ероша пальцами шерсть прямо за рожками. Мино не унимается, виляет хвостом, так что он стукается о ближайшие клетки. От трогательной, хоть и печальной сцены в груди Гаррье закололо. Его любимый все ещё вне поля зрения. -Жан, я должен найти Кима и остальных. Вам лучше остаться здесь, Джу защитит тебя. -Я здесь оставаться не собираюсь! Перестань, Жюдит, слезь с меня! - Грустно улыбаясь, Викмар отпихнул от себя ликантропку, и та с непониманием села на задние лапы, ни на секунду не переставая подметать пол длинной шерстью на хвосте. -Раздобудь мне хоть какую-то одежду и выбираемся вместе. Нехуй из себя героя корчить, мы понятия не имеем, где находимся. Не удивлюсь, если в ебаном Приюте. - Друг Гарри делает бесполезную попытку отряхнуться от налипшей грязи, а Жюдит уже придумала себе новое занятие, чем вогнала в краску обоих мужчин. -Господи, малышка, ты чего делаешь?- Звериные инстинкты в этой форме сильнее, кому как не Дюбуа знать об этом. Жан стыдливо прикрывается и щелкает свою подругу по носу, отчего та возмущённо фыркает. -Это нормально, не забывай, что в ней сейчас в основном зверь говорит. А звери довольно простые. Ты ее собственность, братец! - Ликантроп поймал себя на мысли, что говорит словами своего господина. Эта мысль подхлестывает оставить разглагольствования, хоть нелепая ситуация немного разрядила обстановку. -Я очень надеюсь, что ты научишь меня, как с этим жить...- Жан почесывает сидящую у его ног пушистую даму за ушами, чтобы та перестала пытаться делать что-либо с обнаженным телом охотника. Это срабатывает. -Постараюсь, а пока...- Гаррье когтем чертит в пыли руну глубокого озера. - Она помогла мне, помнишь как это работает? Попробуй заставить ее сконцентрироваться на этом символе. -Спасибо, дружище! - Крохотная надежда уняла дрожь в голосе Викмара, и он присел на корточки, разглядывая символ. Дюбуа оскалился в улыбке и устремился вверх по коридору, прислушиваясь к разноголосому хору звуков. По большей части в надежде услышать голос Кицураги или Чеса с Торсом. Ничего. Более того, ликантроп напрягся от того, что звуки, шедшие сверху, смолкли, а запах луны стал более блеклым. От ситуации сердце мужчины и так было не на месте, теперь же его стук стал таким громким, что слился с окружением добавив в этот оркестр ещё и ударные. Дверь в конце коридора открыта настежь. За ней оказался подвал, самый обычный: с бочками, коробками, клетками и всем, что обычно хранится в подвале больших купеческих домов, включая провизию. На полу - следы крови в большом количестве, какая-то уже спеклась, где-то виднеются свежие лужи. Здесь запах Кима сильнее, но все ещё не такой интенсивный, как был раньше. Гаррье все же берет свою волю в кулак, переключаясь на текущую задачу - найти Жану одежду и оружие. Задача оказывается несложной, у дальней стены на крючках висит два плаща, похожих на те, что носят охотники церкви. А вот оружия никакого нет, только обычный кухонный нож, воткнутый в крышку бочки, судя по запаху, с солёными огурцами. За неимением лучшего Гаррье забирает находки. На обратном пути до слуха охотника доносится… Смех? Стрелой Гарри несётся на этот звук, потому как его он ни с чем не спутает - глупое гортанное гоготание, часто обращённое в его сторону, такое мерзкое, но такое родное. Мак жив! Дверь оказывается даже не заперта, а внутри - всего четыре клетки. В ближайшей лежит Честер, то ли спит, то ли без сознания, напротив него какой-то неизвестный мужчина с длинной рыжей бородой и безумными глазами, рядом с ним Торсон, и последним оказывается другой мужчина такой же восточной внешности, что и Ким, только моложе и со слишком хорошей и гладкой кожей для заключённого. -А я говорил они нас сожрут, чего бы не сожрать! Твари умнеют, они с каждым разом всё умнее, этот нас выковыряет да ножом порежет,, чтобы жрать удобнее было! - Рыжебородый явно не в своем уме, такую сбивчивую рваную речь имеют только безумцы. Торсон широко улыбается, вцепившись пальцами в прутья клетки. -Никогда бы не подумал, что буду так рад видеть твою клыкастую морду! Гаррье выплёвывает нож, зажатый в пасти, потому как когтистыми лапами его можно разве что ухватить, но не нести. -Твое безумие заразно, Рейн. Наш сокамерник рад быть съеденным чудищем, лишь бы не слушать твои мрачные пророчества. Впрочем, я с ним солидарен. - Второй неизвестный даже не поднял головы, которой уткнулся в сложенные высоко на груди руки. Ещё одна странность бросилась мужчине в глаза - все присутствующие одеты. Да, одинаково, но это уже что-то. Им с Виком повезло меньше. В чем же разница? -Гарри, ку-ку, есть кто дома? Вытащи нас отсюда уже, пока...- Речь Мака прерывается взрывом где-то слева. Судя по вибрации, он даже не в здании, но достаточно сильный, чтобы ударная волна принесла очередной пылепад в эти катакомбы. -Пиздец, что там творится такое?! -А ты не слышал? Оглохли совсем, уши не нужны таким, давай их отрежем и скормим новым хозяевам? Вы им уже имена даёте, зовёте своими друзьями, но все, все они носят в себе семя звёзд. Они прорастают! -Месье Торсон, напомню, что безумие заразно. Примите свою погибель с честью. - Фыркает неизвестный чужеземец, сверкнув глазами. -Я прошу прощения, но месье Торсон прав. Отодвинься Мак, я погну прутья, - проморгавшись от насыпавшеся пыли, ликантроп принялся вызволять своих друзей из плена, косо поглядывая на двух других пленников. -Милостивы Великие! Милостив Идон и дети его! Послали нам спасение и погибель, все смешалось в нем, все в нем связано! -Угомонись, ради бога! - Тот, что адекватный кинул в рыжебородого камешек, но тот, вытаращив глаза с полопавшимися сосудами, даже не заметил этого, протягивая руки сквозь свою клетку в сторону Гарри. -Ты мечен древней кровью, тебе ходить среди людей и нести Его волю! Торсон выбирается наружу и трёт лысину - на макушке виднеется синяк. Все предпочитают игнорировать безумного пророка. Однако его слова что-то ворошат на задворках сознания мужчины-ликантропа. Гаррье на своем горьком опыте знает, как, казалось бы, безумные на первый взгляд слова и действия в конечном итоге обретают смысл куда более глубокий, чем казалось изначально. Текила никак это не комментирует, речь не нужна, чтобы ощутить безмолвное одобрение внутреннего зверя. -Ножик-то тебе зачем? Своих мало? - Торсон закидывает Честера на плечо и наконец осматривает Дюбуа с ног до головы. -Жан просил оружие. Это все, что я нашел наверху. Дальше не заходил, там целая куча зверей, а мне ещё Кима искать. -О, неужто здесь есть мой земляк? Я, понимаю, что мы не знакомы и… Признаться, не ожидал от зверя осознанности, но вы не могли бы выпустить и меня? Месье Торсон уже успел убедиться в моей вменяемости. - Незнакомец с надеждой уставился на Гарри, не моргая. Огромные черные глаза, обрамлённые длинными ресницами, усталое печальное лицо - под стать подростку, который видел слишком много. Гарри поймал себя на том, что счёл бы странную внешность пленника красивой, будь у них время поразглядывать друг друга подольше. -Бегите, прячьтесь и ищите. Ничего не найдете, все здесь, все внутри уже давно погребено под вашей слепотой. Вам нужно больше глаз! Гаррье сощурился, переводя взгляд с не унимающегося пленника на его более удачного сокамерника, а потом и на Мака. Лысый охотник одобрительно кивнул. -Ясуо нормальный мужик, ему можно верить. И, кстати, скажи спасибо своей жене, а точнее, ее подруге за то, что мы сюда попали. Наш коллега по цеху интересные вещи рассказал. Коллега по цеху? Тоже охотник - и за пределами ярнама? Или так же, как и Ким, дитя переселенцев? Гаррье с лёгкостью выламывает дверцу клетки, освобождая Ясуо. Тот благодарно кивает. Присутствие этого человека немного успокаивает мужчину, возможно, из-за визуального сходства с объектом его обожания. -Благодарю, странное создание. Стало быть, ты контролируешь свою болезнь? Это из-за тебя они так переполошились? - Ясуо не стесняется проявлять свой интерес, осматривая Гарри со всех сторон. Длинные волосы иностранного охотника налипли на лицо, и его это не смущает, глаза поблескивают любопытством. -Вы думаете вы на свободе? Это не свобода, это очередная клетка. Мясная клетка в клети небесной, - усмехнулся Рейн игнорируя ход чужого разговора. -Эм, полагаю, что да. Где мы? - Гаррье совестно оставлять безумного мужчину взаперти, но и подвергать своих близких лишней опасности он себе позволить не может. Больше нет права на ошибку. Текущая ситуация и так возникла из-за него. Если бы Гарри послушал своего господина и они уехали раньше другим путем… Тихий вой не получается заглушить. -Гарри?... У нас… Потери? - Торс перекидывает Маклейна поудобнее и поднимает глаза к паникующей морде своего коллеги. Ясуо хмыкает, сложив руки за спиной, и просто следует за группой вниз по коридору. -Я не знаю. Я так и не нашел Кима, и Джу… Будь с ней осторожен. Но Мак, конечно же, не послушал и без предупреждения залетел в комнату, чтобы тут же отшатнуться, услыхав рычание Жюдит. Жан крепко держит ликантропку под шеей, не давая ей двигаться. -Нельзя! Это Торс. Он наш друг! -Пресвятая Кос, так ты не один такой?! Злость Мино была обращена не к Маку, а к стоящему за его спиной иностранному охотнику. Стоит отдать должное этому человеку, его хладнокровное спокойствие вкупе с живой заинтересованностью привлекают и самого Гаррье. Абсурдная мысль закралась в голову мужчины - если бы у них с Кимом был сын, во взрослом возрасте он был бы таким. Абсурд вместо желаемой реакции, вызвал диаметрально противоположную - слезные железы возобновили свою интенсивную работу. -Охереть можно… Сестреныш… Ты теперь как Гарри? - Торсон аккуратно положил своего рыжего друга на ту же клетку, куда и сам Гарри клал Джу. Мино никак не угомонится с рычанием, но, по крайней мере, сидит смирно в клетке рук Жана. -Она тебе не ответит. Она не как Гарри. Скорее как… Гончая. - Брату Гаррье безумно тяжело говорить о своей любимой в таком ключе, хоть это и объективный факт. - Гарри, это что ещё за хрен патлатый? Дай сюда уже! - Мино легла на пол помещения и пристально следит за Ясуо, обнажив клыки, с места при этом двигаться, видимо, не собирается, пока Жан заворачивается в плащ, а ножом полосует второй, отсекая длинные лоскуты, чтобы обмотать ими голые ноги. -Ясуо Такеши, охотник с востока. Кого только в Ярнам не заносит, а? - Торсон хлопает нового члена группы по плечу, тот сдержанно кивает, не отрывая внимательного взгляда от Жюдит. Это обоюдно. -А он нам нахуя, позволь спросить? - Жан удостоверился что плащ плотно застегнут и его "обувь" не размотается в самый неподходящий момент. При взгляде на нож молодой мужчина погрустнел, но малоэффективное оружие все равно принял. -А ты предлагаешь оставить единственного адекватного человека в этой дыре на съедение тварям? К тому же, он знает, как отсюда выйти, в отличие от нас. -Знает ли? - Паранойя Викмара понятна и адекватна ситуации. Сам Гаррье ее разделить не может, потому как занят сохранением остатков трезвого мышления. -Я пробыл здесь достаточно, чтобы запомнить план местности. Гостеприимство членов школы Менсиса оставляет желать лучшего. - Ясуо складывает руки на груди, оглядывая всех присутствующих. Ожидает реакции. Гарри тут же навострил уши. Школа Менсиса? Он что-то слышал о ней от Кима, но не помнит, что ... -Школы, хуелы, приюты, давайте сваливать отсюда, я уже на Самару согласен! - Викмар сплевывает на пол и чуть не спотыкается о Жюдит, которая вьется вокруг его ног. Церковный охотник горько усмехается и хлопает свою пассию по макушке. Ей, видимо, наскучило играть в гляделки с Ясуо. -Согласен. Только Чес… Я не знаю, что с ним. - На лбу Мака проступили морщины, он тихонько гладит плечо своего друга. Маклейн явно жив, дышит глубоко, но вообще никак не реагирует ни на прикосновения, ни на тестовое "ПРОСНИСЬ!" - от Жана. -Боюсь, он повредился рассудком, как и Рейн. Его принесли последнего. - Со знанием дела констатирует восточный охотник без всяких эмоций в голосе. -Да скорее я собакой стану, чем у Чеса крыша протечет. Что они с ним сделали?! - Гнев лысого охотника несправедливо обращен к новому члену группы. А он, меж тем, переминается с ноги на ногу, стоически игнорируя низкую температуру помещения, хотя посиневшие губы выдают переохлаждение. -То же, что и со всеми, кто заперт здесь. С разной степенью успеха. Мне повезло, что мой ум был хорошо натренирован, но пережитое вряд ли когда либо сотрётся из памяти. Они… Изучают Великих. И все, что с ними связано. А если точнее - пути связи, чтобы возвыситься до их уровня. Мы - лишь расходный материал для экспериментов. То есть тоже самое, что и в Приюте, с той лишь разницей, что этих церковь не покрывает. Гаррье непроизвольно скалится. Этого места не должно существовать. На гнев времени тоже нет, пока в воздухе есть хотя бы частички запаха его господина - Гарри найдет его. -Опять эта срань… Ты, что ли, верующий? Видел я этих ваших Великих. Просто огромные твари, а не божества какие. - Вик ядовито хмыкает и кивает своему брату. Лицо Ясуо вытягивается в удивлении и он оборачивается, будто пытается удостовериться, что их никто не слышит. -Это правда? Вы наблюдали их воочию?! -Ребят, мне нужно найти Кима. Я учуял его, но...- Мужчина-ликантроп тихо скулит, не желая озвучивать остаток фразы, и тем более, тратить время впустую. Слишком болезненна сама вероятность, он не готов ее сейчас принять. Хоть и знает, что скорее всего с оной столкнется в ближайшее время. Не при родных. Только не при них. -Забей, узкоглазый. Закинь на себя веснушку, Торс, и валим. Наше единственное оружие сейчас - это песель. Долго ты эту форму уже держишь? - Жан старается игнорировать свою подругу, которая жалобно скулит в отсутствии контакта - церковный охотник сложил руки на груди. Гость с востока тяжело вздыхает, глубоко опечаленный неудовлетворенным любопытством, но кивает, соглашаясь с тем, что надо отсюда выбираться. -Как очнулся. Я в порядке. Буду держать сколько нужно, пока мы отсюда не выберемся и не найдём безопасное место. - Дюбуа храбрится в безмолвной благодарности за оказанное доверие. Опасения Жана не беспочвенны. Гарри сам не знает, когда Текила взбесится. Чем дольше они остаются единым, тем слабее контроль. -Ищи оружие во все глаза. Этот нож - издевательство. Молчаливо и осторожно группа выбирается в подвал, чтобы обшарить каждый его уголок. Жюдит невероятно послушна для ликантропа. Гарри лишь надеется, что руна помогла и она способна хотя бы осознавать себя. -Господи... - У бывшего охотника церкви нет других слов, чтобы описать мясорубку, которая встретила их этажом выше. Небольшой зал, некогда служивший церемониальным, сейчас скорее похож на плохую пародию на морг - большая часть украшавших его статуй провалена и разбита, широкие мазки крови на полу, колоннах и даже потолке ведут глаз к их источнику - разорванным в клочья телам, валяющиеся повсюду вместе с длинными цилиндрическими клетками - у кого-то на черепах, а где-то и отдельно. Вместо дальней стены - дыра, ведущая в черноту ночи. Стая ликантропов кормится останками погибших. Вонь стоит страшная, но даже этот запах не способен перебить то, за чем следовал Дюбуа. -Гарри, справишься? - Люди скрываются за обломками колонн и статуй, и только голова Гаррье торчит над укрытием, исследуя область. Жан кивает на пирующих тварей. -Справляюсь. Вижу пилу. Несколько мушкетонов, и...- Зверь прикусывает губу, чтобы не завыть в голос. Среди останков, которых уже и не примешь за человеческое тело, Дюбуа замечает предмет, который ни с чем не перепутаешь. Это куртка его господина. Наплевав на предосторожности, ликантроп подлетает к останкам и обнюхивает их. Пахнет им. Но не им. Куртка точно его, значит ли это, что Ким жив? Лучше тешить себя надеждой, чем сдаться! Гаррье подцепляет предмет когтями и, насколько возможно, прижимает теперь лишь простую тряпку к груди. - ГАРРИ! - Крик Торсона заставляет мужчину обернуться, чтобы увидеть летящих на него тварей. Гарри выпрямляется и, широко расставив лапы, рычит. Звери тут же замирают, как и те в его камере, поджав хвосты, пятятся назад. Дюбуа самодовольно улыбается, радуясь, что хотя бы напугать кого-то получается. В помещении как-то резко потемнело. “БЕГИ!” - вопль Текилы слишком внезапный, он дезориентирует бывшего охотника. Но равновесия лишает далеко не крик, а чья-то огромная когтистая лапа, выбившая из легких Гарри воздух и прижавшая его к полу. Неужели церковная тварь?... Всё кончено. Тварь таких размеров Гаррье не по зубам. Ликантропы жалобно скулят и носятся в углу помещения, боясь даже на метр подойти к обладателю смертельной конечности. Дюбуа пытается выбраться, но вес создания слишком велик. Лишь краем глаза ему удается заметить шкуру напавшего - полупрозрачная, словно желе. “Открой глаза и слушай!” - не унимается Текила. В чувствительный нос человека-ликантропа бьет запах. И от него Дюбуа едва не сходит с ума.. -Гарри, еб твою мать! ДЖУ!!! - Жан кричит, но его брат не видит, что происходит. Вес лапы исчезает, и Гарри тут же переворачивается, чтобы отползти, но не успевает: существо облизало его свои огромным длинным языком промочив шерсть вязкой слюной, больше похожей на клей, и заставив зажмуриться. А когда Гарри снова открыл глаза… Зубастая пасть, как у барракуды, приоткрыта, по бокам головы, подобно странной короне, вьются то ли рога то ли щупальца, с кончика подбородка капает кровь. Существо едва заметно отшатывается, как только звучит выстрел, однако серебряная пуля, прилетевшая в бок, замедляется на подходе, будто бы не в мясное тело попала, а в свежее тесто, и с тихим звоном падает на пол. И даже когда обезумевшая Жюдит с невероятной ловкостью запрыгивает на загривок твари - та вообще никак на это не реагирует, как будто так и нужно. А девушка-зверь замирает каменным изваянием и принюхивается. -ДЖУ, ВЕРНИСЬ! Гарри, сука, очнись, ты не видишь?! Он видит. Он все видит. И не может пошевелиться. Безглазая длинная морда будто всё это время пристально рассматривала его, хотя вместо глаз на черепе красовались лишь затянутые кожей вмятины. Существо подняло голову, а потом резко развернулось, сшибая четырьмя раздвоенными хвостами остатки близлежащих статуй, и принялось копаться в останках и что-то есть. Грохот камня прозвучал слишком громко. Существо же двигалось абсолютно бесшумно и, кажется, даже не дышало. Жан подскочил к своему брату и, бросив оружие, схватил его за плечи. -Ты живой вообще?! Оно не раздавило тебя? Гарри, отвечай, блять! Остальные члены группы залегли за руинами, стараясь лишний раз не шевелиться. Появление такого соперника на сцене не ожидал никто. И, даже если бы они были во всеоружии, из такого боя выйдут далеко не все. Но Гарри не собирается биться. -Жан...- Не сводя взгляд с изящного тела существа, которое судя по всему, принялось есть какой-то металл, шепчет Дюбуа. -Узнаешь, значит живой. Нам надо вызволить Джу. Я не понимаю, что она делает, но эта тварь даже тебе не по плечу… Давай, братишка, вставай, время уходит! - Викмар трясет своего друга активнее в надежде, что это быстрее приведет завороженного Гаррье в чувства. А сам человек-ликантроп грустно улыбнулся во всю зубастую пасть, наконец посмотрев брату прямо в глаза. - Жан… Это Ким.