***
Произошло это ещё в незапамятные времена, когда Сердце озаряло всё Королевство дарами, и люди не знали печали. В одной маленькой деревне, название которой давно было стёрто временем, жили молодые супруги. Они настолько сильно любили друг друга, что однажды поклялись быть вместе до самой смерти. На годовщину своей свадьбы они зажгли две свечи, как знак вечной верности друг другу, и оставили на окне — местная традиция. Ночью поднялся небывалый ветер. Он покачнул огоньки на свечах, и понёс их в дом. В ту ночь вспыхнул страшный пожар, и супруги погибли, как и обещали друг другу, вместе. Но их сильные души бушующий огонь разрушить не смог, вобрал в себя — по крупице, по частице, нежно, бережно, словно сокровище — и взрастил из свечных светил двух детей. Новорождённые Огонь и Пламя посмотрели друг на друга, и в ту же секунду влюбились. Держась за руки, горячей бурей они шагали по нашей земле, оставляя позади себя лишь тлеющее пепелище. Отчаявшийся народ не мог понять, за что на них обрушилось такое разрушающее несчастье, и каждый день взывали о помощи. И однажды чудо произошло. Могущественный волшебник Барс путешествовал по Королевству и заметил хаос среди жителей. Он похитил Пламя и запер её на десять заколдованных замков в цветущем яблоневом саду, окружив его простирающимся вдаль на тысячи метров глубоким рвом с водой. Огонь сильно разозлился. Гнев его обрушился смертоносным горячим ливнем на леса и деревни, превращая всю жизнь в пепел. Он искал возлюбленную всюду: в высоких облаках, под землей-твердыней, спрашивал у могучего ветра и даже спускался к простым смертным в облике обычных мальчишек. Он погубил великое множество жизней, но Пламя так и не находилась. Пламя всегда была горяча и страстна, она редко слушала разум, чаще поддаваясь эмоциям и инстинктам. В первые минуты своего заточения она дотла сожгла весь сад. Она выжгла весь кислород, всю жизнь, и не заметила, как стала гаснуть сама. Пламя хваталась за струящиеся, точно жидкая лава, волосы, но они застыли плотной чёрной безжизненной коркой. Впервые за всё существование она почувствовала, что такое холод — на кончиках пальцев. Пламя легла на остывающую землю, не в силах ничего изменить, и стала просто ждать. Хотя бы чего-нибудь. Маленький, едва живой птенец ковылял в её сторону. Он шёл на тепло, всё ещё исходившее от Пламени, надеясь найти в нём спасительное убежище. Пламя заботливо подтолкнула к себе птенца и овеяла последним теплом. Вскоре они уснули. Вместе. Много-много лет Огонь не находил себе места, беспощадно шагая по головам простых смертных мальчишек, загибая их, словно мягкие стебельки одуванчиков, совсем юных, необременённых тяжестью жизни. Они могли бы стать кем угодно: талантливыми художниками, искусными музыкантами, прекрасными строителями или просто отважными героями, — но вместо этого все получили одну судьбу — быть Разрушителями. С ними расправлялись жестоко: сажали на цепь, словно собак, и обливали ледяной водой, пока Огонь внутри них не завопит от боли и сам не убьёт мальчишку. Находились и такие глупцы, которые сами накладывали на себя руки. Но ненасытному чудовищу было мало: каждые несколько столетий он перерождался в новом теле, и всё повторялось. Огонь облетел всё Королевство, побывал даже за его пределами, и однажды он нашёл. Он с непреодолимым рвением перешёл через воду, оставляя за собой лишь столбы густого пара и сухую, треснувшую землю. Десять замков под его горячими руками пали чёрным пеплом и унеслись в небеса с северным ветром. Огонь отворил последнюю дверь и ступил на зелёную поляну, полную цветов, птиц и животных. Трава под его ногами тут же стала чёрной и рассыпалась в прах. К нему медленно подошла прекрасная белокожая девушка. Волосы её жидким золотом струились по плечам и груди, а зелёные глаза были полны жизни. — Где Пламя? — резко спросил Огонь. Девушка улыбнулась. — Вот же я, — раскинула руки она. — Неужели ты не узнаёшь меня? — Ты не Пламя, — отвечал ей Огонь. — Я искал её долгие годы. Где она? Улыбка медленно исчезла с лица девушки, и она отвела взгляд. — Ты опоздал, — молвила она. — Той Пламя, что ты знал, больше нет. Она долго ждала тебя, страдала, умирала, а потом великий Барс даровал ей второй шанс. Так появилась я. И теперь мое имя — Вита . Я… Я скучала и тоже искала тебя. Мне так хотелось быть рядом, и однажды я, наконец, смогла отыскать тебя. Но ты был так увлечён поисками, что совсем не замечал меня. Мне нравится моя новая жизнь. Я теперь могу исцелять от любых недугов. Мне тут хорошо. Пойдём со мной. Забудь о разрушениях. Нам будет так хорошо вместе, здесь, в этом замечательном саду! Огонь вспыхнул. — Да что ты такое говоришь! Я никогда не сделаю этого! Пойдем лучше со мной, обещаю, я зажгу тебя вновь, и ты забудешь об этой тюрьме навсегда. Огонь схватил девушку за руки, но она тут же их отдёрнула и отскочила назад. — Не трогай, — прошептала она. На запястьях её алели браслеты ожогов. — Я не хочу обратно. Огонь едва ли не выть был готов от горя: он потерял возлюбленную, и всё по воле какого-то волшебника! И в тот миг, под накатывающей яростью, он дал себе клятву: он уничтожит всё на своем пути, заберёт душу каждого, чтобы стать сильнее и сразиться с могущественным Барсом. Потом он велит ему, умирающему волшебнику, вернуть его Пламя назад, и он, конечно, исполнит приказ. Барс погибнет, а Огонь и Пламя станут новым правителями, и тогда свершится настоящий суд. Воодушевлённый этими мыслями, Огонь руками семнадцатилетнего мальчишки по имени Сивард стёр с лица земли целую деревню. Он был готов и дальше идти на жертвы, если бы жизнь Сиварда не оборвалась так резко от руки собственного отца. Огонь почти растрогался. Но ему не было никакого дела до чувств смертных. Огонь обещал: он найдёт себе новое тело. Обязательно. А пока Сердце Волшебства покоится за дверью в эвкалиптовой роще, он будет наблюдать за погибающим Королевством, чтобы однажды вобрать в себя тысячи невинных душ и выжечь его до основания.***
Увы, не могу сказать тебе, мой друг, действительно ли обещал Огонь суд всему миру, но я знаю наверняка: отныне люди с необычными дарами — даром исцеления и даром огня всегда оказываются самыми близкими людьми. Так Огонь и Пламя могут хотя бы на краткий миг людской жизни ощутить спасительное присутствие друг друга.