Медленное гниение

Всё к чему прикасались бледные худые руки, что были скрыты под белоснежными и всегда чистыми перчатками — сразу же становилось мёртвым. Всё что было когда-то любимо им отправлялось вниз, навсегда гнить под землю.

***

Милый Эзоп Карл, будучи ребёнком похоронил самую дорогую и любимую им женщину — собственную мать, столь печальное событие чертовски ранило хрупкое детское сердечко, которое в итоге было разбито вдребезги реалиями суровой взрослой жизни. Мальчишка сломлен и печален, мистер Смерть никого не щадит, все до единого окажутся в гробу из сосновых досок. Это лишь вопрос времени. Гниение, медленное многолетнее гниение, противное гниение. Но мальчик вырос, что-то зацепило Карла в понятие окончательной физической гибели, его дальнейшая судьба была связана с работой бальзамировщика, весьма грязная работа. Некая забота о трупах и фальшивое возвращение мертвецов к жизни, но это лишь подготовка к погребению, лишь начало конца. Очаровательно.

Сегодня бальзамировщик, как и в детстве распрощался с важной и обожаемой им девушкой, но в душе теплилась не любовь несчастного ребёнка к матери, а любовь мужчины к женщине. Единственная и последняя влюблённость, так много разочарований. Казалось, что было им любимо внезапно увядало прямо на усталых глазах цвета серебра, ковыряя старую гниющую рану, что годами ныла от боли, но в голове который раз проносилось «смерть ей больше к лицу, чем жизнь».

Да, Эмили Дайер что при жизни, что сейчас была красива и чудесна, но в холодном теле оставались только частички внешней красоты, души и сознания там совершенно не было. Она отравлена смертью и пропитана ею же. А творец, что сейчас делал из трупа дамы произведение искусства был пьян больной симпатией и безнадёгой, которую так не хотелось признавать и чувствовать в полной мере. Девушка над которой бальзамировщик работал когда-то являлась важным элементом в его мрачной рутине, а может и вовсе разбавляла её, делая чужую жизнь в пять раз интересней, заставляла жить, а не существовать, ожидая собственной кончины в беспросветном мраке бытия и одиночества.

— Да, Эмили, может быть. Жизнь тебе к лицу больше, чем смерть. Наверное я ошибался, — тихое шептание незначительно прерывает гробовую тишину, тот кто изрёк несколько незначительных слов плавно проходится кисточкой для макияжа по мертвенно-бледному лику, нанося немного косметики. Лицо мертвеца должно быть красивым, как и при жизни, поэтому работник делал макияж, главное не сделать всё слишком ярко и вульгарно — это будет неуместно и с ноткой неуважения. Серые омуты печально смотрели на Дайер, мёртвую Дайер. Впервые в сердце таилась печаль и скорбь, настоящая печаль и скорбь. Все прошлые клиенты были всего лишь мертвечиной, лично незнакомой мертвечиной для Эзопа Карла, а прекрасная Эмили... Он знал кем она была, он знал какова она была, он знал её, он знал о ней абсолютно всё, он жил ради неё, только из-за чудесного доктора он не существовал, а полноценно жил! Будучи живой, данная женщина являлась доктором, а для серого творца, можно сказать, была доктором сердца, лечила израненную искалеченную душу своей любовью, заботой и теплом. Старалась всю себя отдать другим и помочь нуждающимся. Люди запомнили её, как хорошего, добросовестного и нежного человека. Кто-то точно будет горевать и плакать на похоронах. Парад лицемерия, на котором будет присутствовать Эзоп, что достаточно необычно для него. Карл был лишь раз на похоронах, когда собственной матери не стало, а вместе с ней не стало счастья и любви к жизни, оставалась только противная липкая боль и скорбь. Бальзамировщик много горевал и плакал в те дни, а потом всё затихло, будто ничего и не было, но и счастье с жизнелюбием не вернулось. Прошло много лет, а мужчин с тех пор не проронил ни одной слезинки.

Закончив очередной шедевр, парень не испытал ликования и радости от собственной работы, это тут ни к чему. Тут не место радостям, восторгу и счастью, тут место только гнили, трупам и смерти, коей пропитано серое, как и сам творец, помещение, где творилось искусство, тонкое и необычное. Столько мёртвых изуродованных душ прошло через Эзопа Карла и все они в конечном счёте превращались в шедевры с частицей жизни, что будут зарыты под землю и противно медленно гнить в гробу. Такова и судьба его возлюбленной, как жалко. Но пришло время для прощания с клиентом, только вот бальзамировщику было волнительно и тревожно. Он собирался сделать то, что не должен был делать никогда насколько бы он не был близок с клиентом при жизни. Проглотив чувство вины вперемешку со скорбью, посылая мораль и всевозможные нормы, маска с лица творца спадает, а губы дрожат, а причина дрожи непонятна, но, может быть, причиной были осознание неправильности своего дальнейшего действа и обеспокоенность. Обветренные уста легонько припадают к чужим холодным, а из прикрытых глаз вытекали хрустальные капельки, что падали на личико покойного доктора. А после прозвучал тихий шепот с извинениями.