What did you think when you made me this way, My Draculove?

Это определено не входило в его планы на сегодняшний день, но когда война в твоей стране не заканчивается к этому пора бы привыкнуть. И сейчас сидя со своими «братьями по оружию», отправляясь, даже по иракским меркам, в отдалённую деревню в скалистой местности, те двадцать минут, что Салим успел провести дома, казались наваждением, а уверенность капитана, основанная на доносах разведчиков, что где-то там окопались американцы, совершенно безумной. Но ослушание приказа грозило только одним, а этого иракский лейтенант не мог допустить никак. Пусто. Тут было совершено пусто, не считая двух военных грузовиков, которые уже успели покрыться пылью. Дома были покинуты, а на поверхности не было ни души. Всё это настораживало, вряд ли бы американцы были настолько самоуверенны, что даже не выставили патруль, уходя в пещеры. Хотя это даже пещерами назвать сложно, скорее последствия сейсмических толчков открывшие дыры в поверхности. Салим знал, что им надо покинуть это место, и как можно скорее, но Дар был непреклонен, и его одержимость вышла им боком, а точнее ещё одним подземным толчком, выжившим землю у них из-под ног. И теперь он остался один посреди каких-то руин, без оружия, не имея понятия, как выйти наружу. Атмосфера этого места пугала и завораживала одновременно. Древние каменные стены, усыпанные клинописью, статуи каких-то божеств, и почти полная темнота, наводили нужное чувство ужаса с примесью восхищения от этого всего; но это всё не спасало от нарастающего ощущения, что за ним следят, подогреваемого стрекотанием, отдающимся эхом от стен. Он встретился с ними, тварями громадных размеров, вампирами, пытавшихся разорвать плоть своими когтями, и высосать его кровь через свои клыки, демонами, скрывавшимися во тьме, выдающих себя только мерзким звуком. Первое чудовище полегло от рук иракского солдата случайно, скорее по инерции, и от острого желания выжить. Второе уже осознанно, со спины, и проверяя теорию о том, что эти твари слепы, и реагируют только на звук и движение, гипотеза подтвердилась, а кусок железа с острым концом, оказался единственным верным оружием в этом аду. Но это место, как оказалось, показало ещё не всех своих обитателей. Услышав звуки возни и драки за поворотом, Салим остановился, поворачивать назад — не вариант, откуда он пришёл, уже начало раздаваться противное стрекотание, а другого пути у него и нет, поэтому обхватив своё оружие по-удобнее, иракец бесшумно пошёл вперёд. За поворотом его ожидал гораздо более просторный коридор, ведущий опять в помещения храма, где было достаточно светло, благодаря опавшему каменному своду, но самое главное творилось в тени от прямых лучей солнца. Поначалу это можно было принять за обычную рукопашку, и возможно, это и было так до определённого момента, пока предположительный американский военный, что Салим успел предположить по потрепанной форме, в которой было пару странностей, как например, отсутствие бронежилета и левого ботинка, не поднял одной рукой сражавшегося с ним другого иракского солдата, впиваясь чёрными когтями в горло. Надо было обдумать план действий, поэтому Салим вступил на солнечный свет, в надежде, что это задержит то, чтобы это не было, давая преимущество иракскому лейтенанту. Но демон, когда-то бывший человеком, даже не заметил случайного свидетеля, или сам выжидал действий с его стороны. Клыки впились в шею вместе с посмертным человеческим хрипом, а его обладатель обвис в руке твари, наслаждающейся этой кровавой жертвой. Густая красная жидкость хлынула из выгрызенной раны, пачкая серовато-синюю кожу убийцы, чтобы далее плавно стекать по горлу десятком разных струек, скрываясь за уже окровавленным шейным платком. Это длилось минуты две не больше до тех пор, пока тело посмертно потряхивало, но потом произошло то, что Салим никак не мог назвать звериным, скорее сумасшедшим, безумным, но никак не тем, чтобы могли сделать эти кровососущие антропоморфные животные, что он встречал раньше, потому что ни один из тех летающих демонов бы не стал вылизывать разодранную шею своей жертвы. Язык собирал последние вытекающие кровавые сгустки, иногда прерываемый касанием губ и зубов, что могло бы выглядеть как обыкновенная страсть между любовниками, если бы клыки не продолжали драть рану ещё больше. И всё это резко оборвалось, как только вампир расслабил хватку, а тело упало наземь, как тряпичная кукла. Стоило только этой твари повернуть голову в его сторону, как до Салима дошло, что он просто стоял и смотрел, как члена его отряда сжирали заживо, а он так и не сдвинулся с места. И теперь когда они остались один на один, вампир начал подходить к нему, но остановился у самой кромки света, а после протянул на пробу кисть, но, тут же её опалив, убрал, продолжая смотреть в сторону иракского лейтенанта, невидящими глазами. Перехватив по-крепче заострённый кусок трубы, Салим начал озираться по сторонам в поисках всех возможных путей отступления, но когда план был придуман, от этой твари и след простыл. Сначала он думал, что это была ловушка или засада, но спустя пару минут, когда иракский лейтенант всё же решился покинуть солнечный свет, ничего не произошло. И выходит так, что этот демон и в правду оставил его здесь одного, но послевкусие у этой удачи было гадким, будто бы он прошёл какую-то проверку, которую не должен был пройти, увидев эту сцену, о ощущениях после которой, Салим про себя зарёкся никогда не вспоминать.

***

Облегчение от обнаружения капитана Дара пропало почти сразу же, особенно после того, как старший по званию начал говорить, что видел американцев, скрывшихся в тени, и они точно должны их найти. На всё вопросы Салима о том, не встречал ли он демонов, и о том, что те американские солдаты могут оказаться не тем, кем кажутся, ответ был один — « демонов не существует, а вот эти американские свиньи вполне реальны». Главный зал древнего храма показал им, что они далеко не первые, кто вторгся в это проклятое место. Палатки, лампы, генератор — явно принадлежали людям, что были здесь ещё в далёких сороковых, а вот некоторые гильзы, пара фонариков и даже карабины были явно их времени, но эта находка только раззадорила убеждённость капитана в своих словах, не смотря на всё попытки лейтенанта его вразумить. Разделяться было не самой логичной и хорошей идеей в их положении, и он это прекрасно понимал, но сейчас переубедить Дара хоть в чём-то оказалось невозможным, поэтому Салим ушёл проверять всё возможные выходы, пока капитан пытался разобраться можно ли запустить генератор. Но тишина в таких ситуациях никогда не была долговечной, поэтому когда лейтенант иракской армии раздумывал можно ли починить найденный им радиоприёмник, его собственная рация начала шипеть: — Ты… был прав… это демоны… они. Даже ничего не ответив, Салим убежал назад в храм, опомнившись, только зайдя и не услышав ни единого выстрела или звука борьбы, ничего кроме треска наконец заработавших ламп. Осторожно делая каждый шаг, стараясь не издать ни шороха, иракец продвигался к центру огромной залы, прямо к тому, что раньше было чём-то вроде внутреннего фонтана или просто резервуара с водой, но теперь там лежал только песок, чтобы увидеть, что для его капитана война определённо окончена. Безголовое тело лежало прямо перед невысоким бардюрчиком, отделявшим невесть как сохранившуюся кладку от бассейна с песком, а стекающая кровь начала расползаться на уродливую кляксу на полу. А голова… Голова находилась в руках твари, шанс убить которую ему уже представлялся, но он его упустил. Это точно ад. По-настоящему он, со всеми своими трупами, кровью и различными чертями, даже искусителями. Правда иракский лейтенант никогда не мог подумать, что его демон-искуситель будет выглядеть как тридцатилетний американец с татуированными руками по локоть в крови. Что-то, что раньше было человеком, сидело на песке, чуть согнув колени, и держало в руках голову капитана, одна из щёк которой была разодрана когтями. Челюстные суставы были разорваны почти в клочья, из-за чего нижняя челюсть болталась почти оторванной, открывая вид на то, как язык существа проходит от неба до виднеющейся из-за разрыва тканей скуловой кости. Тёмно-красные капли падали на песок и одежду, стекали по рукам и шее, где уже не было платка, и всё расплывалось кровавыми разводами на футболке. Иногда губы смыкались на ещё оставшейся плоти на черепе, но те куски потихоньку исчезали, выставляя кости на показ. Демон ждал чего-то, ответного действия, или, что хуже, предлагал что-то. Казалось, что только прерывистое дыхание разрывало тишину, и не было никакого гудения ламп и генератора, что отвратительно расфокусировало сознание иракского лейтенанта. Какая-то часть его сознания, по всей видимости, давно ставшая, предлагала ему поддаться искушению и уйти с головой в безумие, но он не мог. Нет, он должен выбраться отсюда, ни смотря ни на что, поэтому обхватив своё единственное эффективное оружие, Салим запустил его в грудь этой твари, прямо за секунду до того, как генератор вышел из строя, оставляя его во тьме. Он застыл в кромешной темноте, ожидая свою учесть, когда на его шею опустилась чужая рука, оставляя холодный и мокрый след, но тут же исчезла, а ещё через минуту свет снова включился, но на песке осталась лежать только голова прямо возле обрывка трубы, воткнутая именно туда, где и сидел вампир.

***

Когда он отбился от этих летающих тварей в зале жертвоприношений, Салим искренне надеялся, что это кончилось, и сейчас он либо умрёт, либо найдёт выход из этого ада, но у этого места и в правду было отстойное чувство юмора. И сейчас, стоя посреди места, которое использовалось археологами как лазарет, иракский лейтенант держал железное остриё прямо у горла демона, что застрял слишком плотно в его голове. — Только дернись, — но вампир стоял неподвижно, даже не пытаясь предпринять попыток защищаться, а лишь склонил голову чуть в бок, как делают собаки, когда пытаются понять, что им только что сказали, на что остриё ещё больше стало давить на кожу, но не достаточно, чтобы её пропороть. В чем суть этого всего? Если не получилось убить его физически, то надо попытаться зайти сначала с головы, а потом чтобы он сам смог это сделать? Размышления уводят Салима далеко от реальности, из-за чего хватка становится сильнее, и кожа наконец поддаётся заострённому железу, и по шее начала спускаться струйка крови, на что демон лишь приподнял голову ещё сильнее, подставляя шею. Если это и есть ад, то он упустил свою возможность искупить грехи, а Аллах послал ему испытание, которое он не в силах пройти, ведь вампирские губы отвратительно холодные и с мерзким привкусом железа. Ровный ряд чужих зубов нарушала только пара передних изогнутых клыков, созданных с единственной целью — вспарывать человеческие вены; руки же сами по телу с серо-синей кожей, подмечая каждую подиссохшую, из-за метаморфоз паразита, мышцу пресса и спины. Салим не знает, чего добивается эта тварь, но если она и вправду питается адреналином, как было сказано в заметках археологов, то это определённо её большая ошибка, ведь, как известно, адреналин сужает сосуды, а бугор в его штанах, явно не лучший аргумент в пользу этой идеи. Приложив силы, он прокусывает чужую нижнюю губу, что, по всей видимости, несильно понравилось вампиру, и тот обхватил его горло ладонью, чуть царапая когтями кожу. — Не советую этого делать, — и снова этот странный поворот головы в сторону, пока иракец ногой пододвинул ближе своё верное оружие , которое с недавних пор покоилось на полу; но как только это нехитрое действие было совершено, рука ушла с трахеи, а голова вернулась в изначальное положение, и разгадка не заставила себя долго ждать, — Ты же ведь ничего не понимаешь. Да, даже если эта тварь, когда-то и была американским солдатом, то вряд ли бы он знал арабский, и этот факт был достаточно забавным, чтобы задуматься над тем, это — ад, или театр абсурда. Хотя всё это было простым безумием без каких-либо сложных объяснений, и ничем другим нельзя было оправдать его выбор между дверью, за которой, возможно, скрывался выход из этого места, и ртом демона, где он только что порезал язык о клыки. Кровь начала скапливаться, пачкая их губы, и после стекая вниз по телу. Красные капли шли дальше по чужой шее, оставляя свой след на металлической цепочке, на которой всё ещё покоились армейские жетоны другой страны. Чёрные когти разрывали форму на его плечах, изредка задевая кожный покров, оставляя саднящие царапины. Пальцы иракского лейтенанта зацепились за цепочку, обхватили её и дернули на себя, заставляя их зубы больно столкнуться, в то время как он сам сделал шагов вперёд, вынуждая вампира отступить, пока тот не врезался в стол. Освещение здесь не из лучших, но даже в нём можно было разглядеть на иссохшем торсе ещё пару очертаний чернильных пятен-татуировок; футболка же теперь покоилась среди пыли и песка, а в жёлтом свете на груди отблескивали жетоны, на одном из которых можно было разглядеть только — «Джейсон К…» Ответный шаг со стороны демона не заставил себя долго ждать, и пара когтей прошлась сверху-вниз по застежкам верхней части формы армии Ирака, раздирая их в клочья, прежде чем вернуться на своё место у основания чужой шеи, но одно неосторожное движение, и теперь на ней красуется две полосы, начинающие кровоточить. Испорченная вещь почти сразу оказалась на полу, а тёмно-красные дорожки почти дошли до ключицы, пока не были пойманы вампирским языком, впоследствии прошедшем их же путь снизу-вверх. В памяти Салима всплыла картина, как этот же язык слизывал кровь с разодранной глотки другого иракского солдата, но сейчас она казалась возбуждающей, ещё больше будоражащей воспаленное сознание. Но, как только холодные губы сомкнулись на ране, его дернули на себя, вынуждая прижаться ближе, и просунуть своё колено меж чужих ног. Лязг пряжки его ремня, прозвучал для иракского лейтенанта как сигнал о том, что прелюдий с них достаточно, поэтому руки сами расстегивать камуфляжные штаны, но снять их вместе с бельём получилось только до середины бедра. — Сядь, — но ответом послужил опять этот странный наклон головы, поэтому действовать пришлось скорее по-инерции; слегка навалиться вперёд, одной рукой упереться за край стола, а другой схватиться за чужую ногу чуть ниже ягодицы, приподнимая. И ответная реакция не заставила себя долго ждать, найдя опору в человеческом предплечье, демон сёл на предложенную поверхность, ещё больше разводя ноги, из-за чего приспущенная одежда начала трещать по швам. Нижнее бельё и в правду разошлось, что пошло только на руку, поэтому стянув одну из штанин, которой не мешалось наличие обуви, иракский лейтенант прижался вплотную к другому телу, соображая, как им поменять плоскость. Правда это длилось до тех пор, пока его взгляд сам не зацепился за оставленную им же рану на вампирским горле, что побудило острое желание дотронуться до неё, содрать засохшую темно-бордовую, почти черную, корку запекшейся крови, и этому порыву было невозможно устоять. И, как только человеческие зубы сомкнулись на чужой шее, тварь выгнулась им на встречу всей спиной, а её когти оставляли глубокие раны на салимовой спине. Прохладная демоническая кровь разливалась у него во рту, оставляя острое металлическое послевкусие, а вырвавшийся сдавленный вампирский хрип только подлил масла в огонь, и его руки, находившиеся чуть выше тазовых костей, сдавили их со всей силы, принуждая опустится спиной на стол. Совсем сбившееся дыхание заставило Салима отвлечься от раздирания чужих ран, что несильно понравилось их обладателю, из-за чего тот обвил своей ногой человеческую поясницу, придвигая ближе, и не позволяя разогнуться. И только сейчас, нависая над демоном смогшем свести его с ума, иракец смог рассмотреть его лицо более детально, но единственной мыслью было — «красивый «; несмотря на рога, торчащие клыки, выбелившийся зрачок и мутную радужку — всё это компенсировалось тем, как серая кожа контрастировала с бардовыми разводами, или как из прокушенной нижней губы до сих пор стекала тонкая струйка крови. Аллах, он и вправду обезумел в этом аду. — Оближи их, — пара человеческих пальцев проникла в вампирский рот, не встретив никакого сопротивления; и в этот раз тварь даже не изогнула шею, в ответ на арабскую речь, прозвучавшую прям над ухом. Перед тем как выпустить из себя чужую часть тела, демон прикусил её, получив за это прокушенную кожу за ухом и недовольное шипение. Горячая кровь начала смешиваться с холодной слюной на пальцах, медленно стекая к основанию кисти. Первый палец вошёл в вампирское тело достаточно легко, заставляя тварь выгнуться, вырывая из её груди рванный вздох. Прохлада чужого рта сейчас ощущалась, как оазис среди пустыни, который не мог утолить его жажду, в то время как его собственная рука хозяйничала в демоне, растягивая его уже двумя пальцами. Но произошло что-то непонятное; ротовая полость иракского лейтенанта на пару секунд заполнилась чем-то склизким, что быстро проскользнуло дальше в пищевод, и растворилось там, как будто это было наваждение. Лихорадка раззадоривала воспаленное сознание до тех пор, пока среди сбившегося хриплого дыхания не пронёсся сдавленный стон, прозвучавший, как выстрел у виска. Высвободиться из-под, похоже, вросших в раны на его плечах когтей было проще, чем ожидалось, поэтому уже через пару мгновений форменные штаны были спущены, а он размазывал по своему члену кровавую слюну, предварительно сплюнув в ладонь. Тело твари неестественно изогнулось в спине, стоило ему войти до конца, но это никак не остановило последующих два пробных толчка, прежде чем задать темп. Стоны доносились с обоих сторон, нарушаемые только ужасным треском пары старых ламп и мерзким скрипом креплений металлического стола. Разная температура тел сводила с ума, вынуждая сбиваться с ритма всё чаще и чаще, намекая, что иракец так долго не протянет. Новые глубокие царапины начали появляться на человеческой спине, когда его зубы снова сомкнулись на ране на вампирской шее. Кровь стекала с царапин на лопатках и позвоночнику по рёбрам, оттуда капая на демонский торс, смешиваясь и пачкая их животы багряными разводами. Низ живота, в который до этого момента упиралось чужое возбуждение, уже сводило приятной истомой, когда тело под ним извилось ещё больше, но сжало его изнутри, заставляя зашипеть от странной смеси чувств. И последней пугающей мыслью, перед тем как оргазм настиг его, оказалась уверенностью в том, что если бы Салиму предоставили возможность выбрать заново, он бы снова выбрал демона. Послеоргазменная эйфория проходила слишком быстро, уступая место адской головной боли, из-за чего иракский лейтенант попятился назад, едва успев натянуть назад свои штаны, но борьба с настигшем на него недугом не была долгой, и он отключился, чтобы через пару часов мучительной лихорадки проснуться в новом теле.