Последний контакт наших глаз.

Сев в такси, с приятным чувством абстрактного удовлетворения мести, я направилась в квартиру к Косте и Наде, где уже все благополучно веселились. Если ты была у любовника, я тебя прибью, написал Кирилл. Усмехнувшись, надела наушники и продолжила наслаждаться замечательным зимним Питером. Дорога не заняла много времени, так как я быстро прибыла к месту назначения. Таксист открыл мне дверь и я вышла, улыбнувшись тому на прощанье. Квартира оказалась миленькой, меня тут же встретил Костя и проводил в гостиную, где пара десятков человек выпивали. Сразу заметив Аню, я подбежала к ней. — Как тебе? — поинтересовалась я у подруги. Она жадно отпила алкогольный напиток и странно посмотрела на меня: — Нормально. Кирилл твой злой такой, ужас. Иди, успокой. — Я же не нянька, — взяла коктейль подруги и сделала пару глотков, — Не плохо. Где он? — Не знаю. Огрызался на меня, пока ехали сюда. — О-о-ой, — протянула я, — Ладно, надеюсь он мне настроение не испортит. — Давай, всемогущая Калинина, задай ему жару! — засмеялась та. — Чего? — я усмехнулась, — Да иди ты. Мельком побежав к Диме, я поинтересовалась где новоиспеченный предприниматель, тот лишь указал на большую дверь, прокомментировав, что он не в духе. — Это то понятно. Нехуй было пиздеть! — ответила я. В попытках пройти через толпу людей, я наконец то зашла в комнату, где сидел Тимошенко и что-то строчил на телефоне. — Привет, — попыталась улыбнуться я, — Ты чего киснешь? — Хотел извиниться перед тобой. За утро. Ну как, за день. Я подошла к нему и села на диван. — Можешь начинать. — Извини, что соврал, — неохотно говорил он, — Я ездил к Кате. — К Кате? — удивилась, — Пиздец… И что ты у неё делал? — Одолжил ей денег. — Все в порядке? — Она на мели. Не знает что делать. Пришлось, конечно, игнорировать ее глупые подкаты 10-х годов, но я справился! — он усмехнулся, — А ты где была? — Училась. Подготовка к ЕГЭ. — Наверное, ты сильно вымоталась? — он поднялся и сел лицом к лицу. — Сойдет. — Давай уйдём? — вдруг предложил Бледный. Округлив глаза, я улыбнулась: — А давай! Аня же доедет? — Не маленькая уже, — Кирилл встал, и как настоящий джентельмен протянул мне руку, дабы я тоже поднялась. — Сбежим со вписки? — героически спросил он. — Сбежим! — весело ответила я и мы вышли из комнаты за руку. Пройдя через толпу народа, он быстро подошёл к Косте и Наде, отдал кругленькую сумму денег, в качестве подарка, и пожелал всего наилучшего имениннице. Они, конечно, удивились, что мы так рано уходим, но, как говорится, семейные обстоятельства. Неприлично мило улыбнувшись на прощанье, мы отошли, быстро оделись и вылетели из квартиры впопыхах. — Куда пойдём? — он смотрел на меня одурманеными от происходящего глазами. — Хоть куда. Где мы будем одни. — Без проблем! — Кирилл огляделся по сторонам и побежал в сторону дворцовой площади. Туда, где был прекрасный золотой дворец, высокий памятник и Эрмитаж. — Ты бывала когда-нибудь на питерских крышах? — сбитым дыханием из-за бега спросил он. — Ни разу. — Понял. Сейчас сам Кирилл Бледный, лучший певец и знаток Питера, покажет тебе прекрасное место, откуда можно насладиться ночным Петербургом! — Звучит романтично, — улыбнулась я. — Ещё как! Мы остановились у роскошного здания с ажурным фасадом. Набрав странную комбинацию на домофоне, тяжёлая дверь открылась и он понёсся по лестнице наверх. Оказавшись на последнем этаже нужного здания, он забрался по дряхлой лестнице к мансардному выходу на крышу. По такой же лестнице, как в школе. Тимошенко вновь джентельменски протянул мне руку с крыши и я забралась вслед за ним. — Вау, Кирилл… — у меня перехватило дыхание, — Это так… — Безупречно. Гавань. — перебил он. — Точно. Гавань. — я подошла ближе к краю и оглянулась по сторонам. Бледный тоже подоспел, и, придерживая меня за талию, чтобы не упала, любовался роскошным видом на ночной город-музей. — Превосходно. Боже мой, я ещё никогда такого не видела! — Я же говорил, что лучший певец и лучший знаток Питера. — усмехнулся тот. — Теперь я уверена, — отойдя от края, я посмотрела на него. Его волосы запутались, а снежинки небрежно разбросались по черным прядям, ресницам, бровям и щетине. Глаза светились радостью, зелено-серые радужки мерцали в свете луны. «Самый любимый» «Мой самый любимый» — Ты очень красива, — признался Тимошенко. Я даже не заметила, что пока я разглядывала его знакомое лицо, он любовался мной столько же. — Да. Ты бы видел себя сейчас. — улыбнулась я. — Я люблю тебя, — прижимая к себе за талию, он коснулся моих губ. Чуть углубляя поцелуй: откровенный, чистый, родной, — ведь так можно, раз никто не видит, — бабочки в моем животе копились, будто вот-вот совсем вылетят оттуда. Ветер дул прямо в лицо, но он не мешал, совсем нет, только наоборот, — дразнил, воодушевляя на что-то более развратное. Я медленно отстранилась, прошептав прямо в губы: — Мне срочно надо домой. Я не могу терпеть. Я так тебя хочу.