"История, которую будут помнить всегда".

Старый Лондон. Дует пронзительный ветер. Дремлет даль под периной тумана... Где-то здесь, погасив последние свечи, У окошка сидит молодая Джоанна. Она плачет, и слеза как огонь обжигает. Пленница ужаса, страха и тьмы! А судье все потеха, он грусти не знает, Ему дай лишь глоток молодой красоты. Она отца видала только в юности И уж не помнит, как зовется мать. Она одна, но не хватает мудрости От этой неизвестности сбежать. Шли годы, а Джоанна все сидела... И песня ее грустная лилась. И вот один моряк (он был ну очень смелый) Ей наслаждался, под окном остановясь. "Ах, что это за чудо?" - спросил он у старухи. "Приемная судьи дочь, - ответила она. - Но ты о ней не думай, иначе будет худо. Ее зовут Джоанна. Она судье верна." Бродил тот юноша довольно-таки долго. Но вдруг дверь распахнулась. Перед ним предстал судья. "Ну что Вы, сударь, здесь гуляете без толку? Уж, заходите в гости, Вас приглашаю я." Моряк зашел. Его окутали сомненья. "Темнит судья, ох, что-то он темнит." "Садитесь Вы, не ждите приглашения", - Ему старик с усмешкой говорит. "По морю плаваешь и Лондона не знаешь? Не ври мне, смертный, нет, не ври! Я вижу, на Джоанну взгляды ты бросаешь. Не смей! Не видывать тебе ее любви! Уходи! Прощаю в первый раз, Но если дальше, будет только хуже". И бедного схватили тот же час. Ударив плетью, лицом швырнули в лужу. А в то же время на Флит-стрит Цирюльник жил. Одет был небогато. Рукав единственной рубахи кровью был залит. Суини Тодд зовут его... Хотя вообще-то - мистер Баркер. А дело в том, что много лет назад Имел он все: жилье, жену и дочку. И все исчезло в миг. Кто в этом виноват? Один судья поставил счастью точку. И вот вернулся Баркер, прошло уж сколько лет... Но было поздно, очень-очень поздно! Его любимой Люси на свете больше нет, И жизнь его теперь уж стала несерьезной. И только лишь Джоаннин след остался, Но у судьи она в плену, ей света не видать. И сколько б мистер Баркер ни метался, Не мог он старика несчастного поймать. И он был полон мести. Одним прекрасным днем Судья пришел побриться. "Ах, проходите, побрею Вас, и мы еще споем." А дальше все шло будто бы по маслу: Раздался чудовищный, нечеловечный крик, И комната в секунду стала красной. "С тобой мы квиты, проклятый старик." Все это видела Джоанна. Но только знала бы, что перед ней отец. Хотя убийство ей не показалось странным... И кажется, что близится истории конец... Но не совсем. К мистеру Тодду старуха пришла. "Я знаю, что людей ты убиваешь." "Ох, сколько ты мне бед принесла. Ты на смерть себя сама обрекаешь." И, не сказав ни слова, он ее убил. Убил, как всех людей обычно убивал. Но то, что это та, которую любил, Уж слишком поздно мистер Тодд узнал. "О, Люси, если бы мне только знать", - Он головой прильнул к ее плечам. "Мне многих доводилось убивать. Но я убил тебя. Я сам убил. Как-будто невзначай." И что-то в шею больно вдруг кольнуло. Суини голову опустил не спеша. Лицо мальчишки за дверью мелькнуло. Погиб цирюльник от своего же ножа... ...Идут века. Со временем все забывается. Да так, что и не вспомнят никогда. Но ту историю, что печально кончается, Люди в Лондоне будут помнить всегда...