Петра: Ринг и окрестности

       Вот как это происходит. Петре четырнадцать, Бэн мертв уже три недели, а Мэй слишком опустошена, чтобы просто купить продукты, она старается, да, старается, но этого недостаточно, чтобы позаботиться даже о ней самой, комендант заходил на той неделе, дал им отсрочку, но время истекает так быстро. Они могут остаться без квартиры, на улице, и это… страшно. На арену подпольных боев модификантов Петру Паркер приводит страх. Об этом месте она узнала месяца… два назад, наверное. Два месяца назад она уже бегала по городу в идиотских спортивных штанах, из-за которых ее дружно считали парнем — и упорно продолжают считать. Спайди — насмешливый подросток неопределенного пола — летает по городу, спасает горожан, и да, узнает о том, что есть место, где сражаются такие же, нестандартные. — Стоп, парни, вы не деретесь? — уточняет Спайди, когда над ней хохочут два громилы, которых она решила разнять. Они на крыше, и крыша достаточно просторная, чтобы эти два гиганта просто сошлись в смертельной — казалось — битве, но нет, на самом деле они не сражались, потому и хохочут над ней так радостно и насмешливо. — Мы тренировались, ребенок, — гудит один из них. — А ты заботливая малышка, — вторит второй. — Нас спасать не надо. Мы к боям готовимся. На этой неделе там будут большие ставки. Войти в четверку лучших — уже заработать приличные деньги. — Малышка, — повторяет Петра. — Стоп. Вы в курсе, что я — девушка? Все считают, что я парень! — У меня трое таких пацанок по дому носятся, — скалится радостно второй. Так что да, Петра очень ему благодарна за то, что он не считает ее “милым мальчиком”, а еще она знает, к кому идти, чтобы узнать место проведения боев, на которые, конечно же, не может пойти Спайди, потому что Спайди — это… героизм, это самоотдача, это вера в лучшее и попытка спасти всех, даже если Бэна она не спасла. На арену выходит кто-то другой. У нее — бриджи, футболка с пышными рукавами, балетки, не очень-то удобная карнавальная маска и макияж, который Петра делает в течение трех часов, и макияж — это то, что неожиданно превращает милую ботаничку в яркую девушку-подростка. В порту есть огромный склад, рядом с котором тусуется куча народа, и Петре крайне интересно, почему подпольные бои до сих пор не закрыли. А потом до нее доходит: модификанты. Тут дерутся модификанты. Тут сбрасывают пар люди, способные любого копа порвать пополам. Скорей всего за боями приглядывают, но смысла закрывать их нет. Распорядительницу боев легко найти по розовым волосам и двум амбалам за ее спиной. Она выдувает жвачку и смотрит насмешливо, будто видит всех насквозь. — Я хочу записаться на бои, — низким голосом говорит Петра. — Согни, — говорит распорядительница, а один из амбалов протягивает стальной дюймовый прут. Петра сгибает его, потому что… ну… это просто?.. Распорядительница кивает и говорит: — Как записать? И… это то, в чем Петра плоха. Она понятия не имеет, как назваться, даже Спайди ее назвали два обкуренных парня, а ей понравилось, и если она даже не смогла придумать себе супергеройское имя, то что говорить про имя для подпольных боев, и это нервирует, ее взгляд мечется, останавливается на одном из амбалов, который возвышается над ней как утес, и с языка непроизвольно срывается: — Клифф. Потому что да, это то, что делает Петра в стрессовых ситуациях, — она говорит то, что приходит на ум. — Клифф, — выбивает в планшет распорядительница. — Поставила тебя против слабого новичка. Посмотрим, на что ты способна. Условия знаешь? Петра мотает головой, потому что банально боится сказать что-то не то. — Пятьдесят баксов за бой для новичков, потом будет сотня, — сообщает распорядительница. — Плюс пятьсот, для полуфиналистов. Плюс полторы тысячи за победу. Для победы нужно пройти десять боев. В любой момент можно сдаться. Точно готова? За аренду платить через неделю. Петра должна справиться. — Да, — говорит она. — Я смогу. Главное — не болтать, потому что Спайди болтает. Всегда. Клифф молча входит в клетку, окружающую ринг, и так же молча бьется. Она проходит через пять боев, а на шестом понимает, что еще один удар, и ее ребра треснут. — Сдаюсь, — поднимает ладони Петра. — Хорошо дралась! — широко улыбается ей противник. — Помочь? Петра… теряется. Она не ждет помощи, ясно? Это же подпольные бои! Это место, где бьются почти насмерть!.. Но ее противник аккуратно поднимает ее на ноги, обхватывает за пояс и почти выносит с арены, чтобы посадить на скамью для бойцов. — Думал, ты меня сделаешь, — сообщают ей. — Ты была крута, девочка. Вот только… это… тушь у тебя… И хохочет. Но как-то не обидно, потому что да, Петра примерно представляет, что может стать с хреновой косметикой, после ее крайне активных боев, поэтому она тоже смеется, хотя да, это больно. Она зарабатывает двести пятьдесят баксов. — Жду тебя через неделю, — говорит распорядительница. Петра думает, что не придет. А потом она приходит домой, и Мэй еще на работе, потому что взяла дополнительную смену. Об этом Петра узнает из записки на холодильнике. Петра выдыхает, потому что понятия не имеет, как объяснить свой… внешний вид, и идет в ванную. Зеркало показывает размазанную косметику, разбитые губы, опухшую щеку и… горящий взгляд. — Мне не могло это понравиться, — говорит себе Петра. — Это бои без правил. В финале тот мальчишка почти насмерть дрался. Мне не могло понравиться… это. Ей понравилось. Она дралась, не ограничивая себя, выкладывалась по полной, отдавая всю себя, выпуская всю злость и ярость, сражалась и взяла заслуженную награду. Деньги положила в почтовый ящик в конверте, и Мэй не узнает, откуда они или кто их прислал. Петра стоит в ванной комнате и смотрит в свое отражение… в отражение Клифф, которой понравилось всё это. Она подумает об этом завтра. Регенерация справляется на отлично, и к утру только ребра немного побаливают. Мэй на кухне сидит за столом, перед ней лежат чуть помятые купюры и пустой уже конверт. На сковороде шкворчит яичница. — Всё... хорошо? — спрашивает Петра. Она не может спросить: “Нам хватит на аренду?” Или: “Нам хватит на продукты?” Или: “Тебе снова придется брать больше дополнительных смен, чем ты сможешь вытянуть?” Или: “Ты в порядке?” Нет, она может спросить, но не… это тяжело. Петра боится. Ей так страшно спросить, словно от любого ответа ее мир рухнет. Снова. — Кто-то подкинул нам денег, — говорит Мэй. — Ты что-то знаешь об этом? Она смотрит очень внимательно, но Петра качает головой, делая вид, что она не при чем, лжет почти спокойно: — Нет. Я… у меня есть двадцать баксов, которые я заработала, я хотела отдать их тебе, но… — Ты работаешь? — хмурится Мэй. — Я починила комп, — пожимает плечами Петра. — Ничего сложного. — Хорошо, — кивает Мэй. — Оставь их себе. У нас хватает денег, Петра. Ты должна учиться, хорошо? — Хорошо, — больше повторяет за ней, чем соглашается Петра. — Я… я буду учиться. Мэй ободряюще кивает. Наверное… она ее раскусила. Петра почти уверена, что Мэй знает, кто принес деньги, но да, она будет отрицать всё до последнего. И… она будет учиться. Ей нужна стипендия. Она знает, что есть деньги, которые ей достались в наследство — на колледж, и Мэй никогда их не тронет, но стипендия тоже пригодится, а для этого нужны хорошие оценки. А еще нужно время на Спайди, так что… Петра будет хорошо учиться. И не будет больше драться на подпольных боях. Она думает так еще три дня. А потом какой-то лихач устраивает гонку, и Петра — та, кто влетел в машину на полном ходу и остановил ее. И она. Очень. Зла. — Ты, — говорит Петра, выбравшись из машины следом за испуганным лихачом. — Мог. Кого-то. Убить! И бьет по крыше машины. В крыше появляется дыра, перчатка порвана, и Петра смотрит на свою кровь. Там тоже было много крови… так много… и Бэн лежал совершенно неподвижный, а она даже не могла подойти к нему, потому что на ней была маска, потому что она сбежала в тот вечер из дома, громко хлопнув дверью, потому что они спорили, она летала в образе Спайди по городу, и не могла даже… Она не могла даже подойти к Бэну. Его сбила машина. Она могла остановить эту машину. Уничтожить ее. Смять в огромный металлический ком. Но ее не было рядом, а Бэн искал ее, и какой-то лихач точно так же несся по городу. Там было так много крови. — Эй, ты сломала мою машину! — кричит этот чертов идиот. Петра смотрит на него и еще раз с силой бьет по крыше. Внутри поднимается волна удовлетворения от этого бессмысленного разрушения. — Ты мог кого-то убить, — повторяет Петра. — И его жизнь была бы на твоей совести. Этот человек… мог так много сделать. А ты просто оборвал бы эту жизнь. Копы появляются, и Петра просто улетает. Ей не нужно связываться с властями. Она не из тех героев, что заявляют о себе, хотя да, это круто получить признание, но на счету Спайди пока только несколько спасенных сумок, снятые с деревьев коты и один неспасенный человек. И злость. Она так зла. На себя, на мир, на Бэна, на Мэй, на этого идиота-лихача. Она зла. И эта злость заметна. Сначала в Спайди, когда она не просто предотвращает кражу, но и разбивает преступнику нос, потом в Петре… в Петре это проявляется злыми и колкими словами, и это замечает даже Флэш, потому что именно он говорит: — Паркер, ты не выспалась, что ли? Или у тебя ПМС? Ты сегодня какая-то… стерва. И это Флэш, для которого нормально оскорбить походя всё движимое и недвижимое. Петра еще два дня носит в себе эту злость, пытаясь справиться с ней, пытаясь успокоить себя, пытаясь… Она приходит на бои в пятницу вечером. У Мэй дополнительная смена, как и всегда, так что ее не потеряют. — Клифф? — уточняет распорядительница. — Клифф, — кивает Петра, потому что смысл придумывать что-то новое? Она здесь еще на один раз, и всё. — Можно мне… кого-то посильнее? — Можно, — хмыкает распорядительница. — Не разочаруй меня. Петра проходит семь боев. Это… опустошает ее. Делает легче, свободней. Но она всё еще злится… так злится… но уже может дышать, хотя дышать сейчас больно. — Меня зовут Аманда, — сообщает распорядительница, отдавая деньги. — Жду тебя в пятницу. — Я не приду, — говорит Петра. — Жду тебя в пятницу, Клифф, — хмыкает Аманда. Петра… приходит. Бои становятся отдушиной, местом, где она может выплеснуть свою злость и не бояться, что совершит что-то… непоправимое. Здесь все сильны, и ее ставят против сильных противников. Да, она быстро выдыхается, но Петра и не стремится победить, она дерется здесь, чтобы не убить кого-то на улице в виде Спайди. Здесь ее оттащат от противника, потому что им нужно шоу, а не трупы. По крайней мере, Петра на это надеется. Пока что она не видела ни одной смерти на этом ринге. Она откладывает заработанные деньги, за исключением двух сотен каждую неделю. Эти деньги она точно так же кладет в пустой конверт и опускает в почтовый ящик. Ладно, хорошо, трижды она просто заворачивает деньги в тетрадный лист, потому что у нее не всегда получается найти конверт. Клифф становится своего рода знаменитостью. Ее даже пытаются нанять для грязной работенки по устранению конкурентов. При четвертой попытке Петра ломает нанимателю нос. Больше Клифф не трогают. Она — боец. Она приходит только ради хорошего боя. И ради денег, конечно. Клифф трижды выходит в финал, и один раз побеждает даже. Она знаменитость подпольных боёв. И она крута. Определенно. Спайди — тоже знаменитость, но в другой области. Она герой. Просто без тени и упрека. Юная, насмешливая, всё ещё странно-неопределенного пола, в дурацком костюме, она спасает не мир, но людей, и эти люди ей благодарны. А Петра… Петра учится. Учится быть Петрой, Спайди и Клифф одновременно. Это сложно, да, но и весело.