Отражение

      Я помню, кто-то давным-давно говорил, что попасть в бедственное положение не страшно, ведь со дна всегда есть только один путь — наверх, только оттолкнись получше и в тине не запутайся.       Звучит оптимистично, но согласиться с этим я не могу. Да, некоторым — но очень немногим — везет, и они, пережив травмирующий опыт, продолжают существовать, причем нередко довольно-таки счастливо — все-таки они чертовски везучие, если вырвались из этой бездны, так что неудивительно, если им и при выборе психолога улыбнется удача. Но, если честно, большинство поглощает тьма отчаяния, обитающая на дне.       Задумайтесь. После очередной чашки крепкого кофе все, что вы видите на дне — ваше отчаяние, которое вы променяли на паршивый напиток, придающий хоть какой-то бодрости и заставляющий чувствовать себя живым. Думаете, почему люди дурью маются и гадают на кофейной гуще? Ваши страхи всегда говорят о вашей судьбе четче, чем успехи.       Помните, как вы в детстве чуть не утонули? Не отмахивайтесь — я-то все помню, так что можете даже не пытаться придумать очередную ложь. И чувства помню; и вы помните. Это были страх и беспомощность. Мы с вами боялись пойти на дно, ведь уже тогда было ясно, что оттуда о подъеме наверх думать будет бессмысленно. Хотя, на самом деле, чего нам бояться, если мы и так стремительно приближаемся к бездне, которая скрывается под ногами?       И в тот самый последний момент, когда вы уже полностью в воде, вы принимаете то, что сейчас закроете глаза и больше их не откроете.       И вы их почти закрываете. Но вам везёт. Нам везёт, и мы с вами продолжаем жить.       «А ради чего?» — вопрос, которым мы с вами задаемся через двадцать лет. Каждый день, чистя зубы по утрам, что вы видите в зеркале свое отражение. Такое же безжизненное и уставшее, как вы сами. Различий нет, можете не вглядываться — я проверяла. Наверняка, где-нибудь в зазеркалье, ваше отражение ходит на работу к клиентам, коллегам и начальникам, ходит по улицам, покупает коньяк, чтобы забыть, какое все вокруг паршивое и глупое. И забывает.       А на следующее утро осознание с чувством бьёт по голове бейсбольной битой, и отражение жалеет, что этот удар не последний для него.       И вы тоже жалеете. Помимо вас двоих ведь никто не знает о том, насколько паршива его жизнь. И, наверное, как следствие, ваша.       И вы один во всем мире со своим отражением. Единственные и одинокие, кому кажется, что все это неправильно («Неправильно!» — кричите во время еще одной пьяной истерики и разбиваете руки в кровь, но стены остаются такими же молчаливыми и осуждающими). И вы не можете ничего поделать. Никто не видит, что все это — бред, и никто не видит, что зрачки вашего отражения с каждым днем все больше наливаются мраком.       Вы чувствуете себя больным и абсолютно сумасшедшим. Я вас понимаю, но хоть и стою напротив, никак не могу поддержать, ведь, увы, я чувствую себя точно так же.       Первая мысль, которая сначала кажется вам больной, пробирается к вам в голову неожиданно. «А может, бездна — это место, где я должен быть? Может, я зря боюсь? Может, я мог бы?..» — размышляете вы, и я почему-то не могу перестать улыбаться, хотя мысли у меня в той же степени мрачные и такой реакции вызывать не должны.       Ваши размышления приводят нас к тому, что вы смело можете взглянуть своему отражению в глаза и улыбнуться темноте напротив. Вам не страшно. А вот люди вокруг вас, кажется, испытывают страх, и в вашей голове появляется вопрос, над которым вы даже не пытаетесь думать: «с каких пор им не все равно?»       «С самого начала», — хочу крикнуть я в ответ, но вместо того, чтобы услышать мой голос, вы слышите столкновение телефона со стеной после сброса входящего звонка от кого-то, кто не имел и не имеет значения.       Я не смотрю на вас, не смотрю на стену. Я таращусь на пол, наблюдая, как экран телефона мигает пару раз, а потом выключается, оставляя нас наедине друг с другом. Впрочем, если мне ясен ваш план действий, то он больше вам и не пригодится.       Ваша первая улыбка за все эти годы появляется в тот же день, через пару минут, когда вы смотрите на упаковку снотворного. Эта улыбка спокойная и довольная. «Хоть что-то в наших жизнях имеет смысл», — смотрю я вам в глаза и так же улыбаюсь. Искренне и почти без горечи.       «Это то, к чему мы должны были прийти в итоге», — думаете вы, глотая таблетки, и, возможно, вы правы. Наверное, это и есть цель, ради которой мы бок о бок прошли столько шагов, убегая от темноты, чтобы потом развернуться и с искренним раскаянием погрузиться во тьму. Вы и я. Вы и ваше отражение. Должно быть, со стороны очевидно, но как много времени мы потратили на это осознание.       Впервые вы принимаете то, что происходит. Принимаете то, что позади вас стоит такой же неудачник, как вы, шагающий за вами по пятам, заставший каждую минуту вашей слабости, которого вы всю жизнь ненавидели так же сильно, как и себя.       Вы принимаете его. Вы принимаете меня. Немного печально, что это случилось так поздно, но лучше так, чем никогда.       Вы падаете на кровать, и я в последний раз вижу, как ваше лицо украшает улыбка. Я искренне улыбаюсь вам в ответ, чувствуя, как слипаются глаза, и закрываю их.       А потом вместе с вами безвозвратно проваливаюсь в объятья тьмы, которая никогда нас не отпустит.