Лилии на ветру.

В глубине души Акари понимала, что всё происходящее являлось целиком и полностью её виной. Она всегда была слишком мягкой, слишком нерешительной, слишком… безотказной. - Чинацу-тян, прошу тебя, не надо… - лишь тихо всхлипывала девчушка, ощущая холодные прикосновения чужих рук на маленькой, девственной груди. Акари в полный рост стояла посреди классной комнаты. Незамысловатая школьная форма была небрежно задрана, а нижнее бельё приспущено. Ужас и болезненное бессилие отражались на лице малышки, пока розоволосая подруга с большим азартом ощупывала её не до конца развившийся бюст. - Акари-тян, не волнуйся, я лишь хочу попробовать, - с этими словами Ёсикава вдруг на секунду отвлеклась от своего занятия, обошла «главную героиню» кругом и застыла с какой-то странной, не предвещающей ничего хорошего задумчивостью на милом личике. - Чинацу-тян, пожалуйста, не смотри… - Акадза ещё предпринимала какие-то жалкие попытки прикрыться. - А что если?.. - Чинацу-тяян! – вновь громко взвыла девчушка, когда розоволосая коснулась языком её вишенки. А Ёсикава тем временем всё с большим усердием кусала, ласкала и лизала. Она должна научиться всему заранее, чтобы потом не упасть в грязь лицом перед Юи-семпай. Наконец к процессу подключилась и вторая свободная рука, теперь неумело, но твердо массажирующая обделённую ласками грудь. Акари всхлипывала, краснела, извивалась и постоянно выкрикивала её имя. Но Чинацу не слышала. Как и всегда, она была зациклена лишь на себе и своих собственных ощущениях от происходящего. Ей было важно опробовать всё, что ранее она могла представить лишь в самых смелых своих фантазиях, в то время как подруга служила ей лишь безликим черновиком, на котором можно было практиковаться. Она никогда не задумывалась о её чувствах. Да и зачем? - Тебе приятно? – и нет, не думайте, что в Чинацу внезапно проснулась совесть, потому что на деле выглядит это совсем не так. Важно лишь ещё раз убедиться в том, достаточно ли она хороша. На данный момент это единственное, что её интересует. Акари отвечает лишь сдавленными всхлипами и частым дыханием. Она хотела этого? Конечно, нет. Но разве её спросили? Розоволосая хмурится, явно не желая признавать своих ошибок, и спускается мокрым языком чуть ниже. Старательно очерчивает живот, с интересом наблюдая лёгкие вздрагивания маленького тела, после чего наконец замирает возле заветного места. Замирает, не в силах понять, с чего вдруг подруга так отчаянно задыхается. Ёсикава вновь морщит лоб, с неохотой отстраняется и, не замечая, скользит мягкой ладонью по внутренней части бедра Акари. - Чи… на… цу… - едва слышно, на выдохе хрипит девчушка. А розоволосая тем временем осмеливается продолжить, осторожно приближается к нежному бутону подруги, с точностью фиксируя все изменения на раскрасневшемся лице, и… снова цепенеет. Густое, липкое. Прямо на её пальцах. Ёсикава недоумённо отдёргивает руку, быстро подносит к лицу и вновь задумчиво сдвигает брови, осматривая её со всех сторон. - Чинацу-тян, нет! – только и успевает выкрикнуть Акадза, прежде чем розоволосая попробует странную субстанцию на вкус. Но всё бестолку. - Сладкая… - внезапно констатирует одноклассница и рывком приспускает хлопковые трусики прямиком до дрожащих колен Акари. «Главная героиня» даже отнекиваться начать не успевает, когда горячий язык подруги неуверенно касается чувствительной зоны. - А-а-ах! – тут Акадза уже переходит на крик. Запрокидывает голову и не перестаёт жалобно всхлипывать - теперь непонятно, от страха или удовольствия. Ёсикава лишь сглатывает слащавую смазку и вновь продолжает свои манипуляции. Чуть прикусывает набухший клитор, после чего снова проходится по нему языком. Акари краснеет всё больше, кричит и время от времени касается небольшой груди – теперь уже сама. Но Чинацу не до неё. Она аккуратно раздвигает половые губы, не переставая старательно ласкать влажную промежность подруги, и осторожно входит. Совсем потихоньку, едва-едва проталкивает шершавый язык, сощурив глаза и дивясь поразительно узкому проходу. - Мне больно, Чинацу-тян, - рыдает маленькая Акари, рефлекторно сжимая бёдра и выгибаясь всем телом. Только Ёсикава её не слышит. Двигается туда-сюда, изо всех сил разрабатывая узкое лоно, а мягкими пальцами наугад теребит горячий бугорок. Акадза даже сказать ничего не может – лишь только хрипит да извивается, вся захлёбываясь в сдавленных стонах. Розоволосая внезапно отстраняется. Приподнимается с пола и, даже не удосужившись слизать белесую жидкость с губ, целует Акари в доверчиво приоткрытый рот. Акадза уже не сопротивляется - маленьким язычком скользит по зубам, легко проникает внутрь и неумело сплетается с подругой в одном нежном и долгом поцелуе. Даже пытается ощупать её под одеждой. Чинацу лишь коротко стонет ей в горло, после чего вновь спускается к заветному месту, правда теперь уже рукой, и начинает быстро скользить длинными ловкими пальцами по разгорячённой промежности. Сейчас стонет уже Акари, всем телом подаваясь вперёд и ненароком ещё больше углубляя поцелуй. Ёсикава пользуется моментом. В одно мгновение вводит в неё холодный скользкий палец, свободной рукой крепко прижимая рыжую голову и не давая Акадзе закричать. Та бьётся, словно огнём охваченная, плачет, что-то мычит и не может вырваться. Наконец розоволосая отстраняется, распухшими губами хватая воздух, но, однако, даже не думает отпускать знакомую макушку, а, напротив, ещё глубже запускает ладонь в огненные пряди. - Чинацу-тян, пожалуйста… - всхлипывает Акадза, извиваясь в руках подруги. Ёсикава тем временем добавляет ещё один палец. Узко. С небывалым усердием пихает его дальше, не обращая внимания на крики боли рядом с ней. Туда-сюда, туда-сюда. Чинацу чувствует, как растягиваются влажные стенки. Ускоряет темп. - Больно, больно! - между всхлипами то и дело вопит рыжая, словно не замечая, как уже сама насаживается на тонкие пальцы. Ёсикава рвётся всё дальше и дальше, с каждым новым входом ранее щадящие толчки становятся всё грубее. Акари срывает голос в звенящих полукриках-полувсхлипах и тут... Преграда. Розоволосая замирает, легонько ощупывая незримый барьер внутри подруги. Пары секунд хватает ей на то, чтобы сориентироваться в происходящем, и вот она вновь жадно впивается в распухшие от поцелуев губы. Акадза ёрзает, вырывается, плачет, кажется, снова кричит что-то из разряда «не надо, пожалуйста», но Чинацу и на секунду не думает отпустить её язык. Всё грубее и упрямее прижимает к себе маленькое дрожащее тело – явно ловит момент. Ага, вот. Сейчас. Толчок. Ёсикава чувствует, как её пальцы рывком входят на всю длину. Тонкая граница исчезает, словно её и не было, а розоволосая вновь ощущает лёгкую щекотку на своей коже. Кап-кап. Разрывает барабанные перепонки и забивается куда-то в мозг. Полная тишина. Чинацу опускает глаза – кровь. Кровь. Из Акари. Рыжая вдруг вырывается и истошно вопит. Плачет, зажмурив глаза, задыхается и громко шмыгает носом. Из-за боли, кажется, даже сказать ничего не может – лишь упрямо ёрзает туда-сюда и беспомощно двигает бёдрами. Ёсикава испугалась. Испугалась не на шутку, действительно. Кажется, впервые заметила, что с Акадзой что-то не так. Пожалуй, в ней даже жалость проснулась. Совершенно растерянная, Чинацу скользнула чуть ниже и принялась всё так же неумело, но теперь уже по максимуму нежно, посасывать маленький розовый ореол. В кои-то веки розоволосая старалась сделать приятно кому-то, кроме себя. А маленькая Акари, однако, продолжала всё так же упрямо хныкать, хотя боль и слегка притупилась за это время. Возможно, хотела, чтобы подруга продолжала, но уже через пару минут Ёсикаве всё это заметно надоело, и рыжая вновь почувствовала несильный толчок внутри. Боль отозвалась эхом где-то в районе живота, Акари поджала губы, силясь не закричать. Через минуту – ещё движение. Потом ещё. Неприятные ощущения помаленьку начали утихать, а розоволосая с трепетом следила за движением каждой мускулы на лице подруги. Какое-то странное, до этого неведомое тепло разливалось по дрожащему телу Акадзы. В один момент она вдруг сама резко насадилась на пальцы, видимо, таким образом дав понять неуверенной Ёсикаве, что можно продолжать. Толчки стали увереннее и чаще, а рыжая уже почти не чувствовала боли – лишь изгибалась дугой, хныкала и просила ещё. Розоволосая буквально впечатала её в холодную стену, а Акари была не против – теперь не против. Темп всё нарастал, пламенный пот скользил по раскрасневшемуся личику девчушки, с каждым рывком всё плотнее прижимавшейся к подруге. Даже сама Чинацу уже не контролировала, с какой силой всаживает в малышку длинные пальцы. А, впрочем, всё это было не так уж и важно. Три финальных «захода» - и Акари вдруг задрожала всем телом, с блаженным стоном сползая по стенке. Обжигающее тепло наполнило каждую клеточку горячей плоти. Девчушка тяжело дышала, все ещё продолжая гладить себя по вздымающейся груди. Чинацу лишь тихо присела рядом и едва ощутимо прошлась рукой по ноющему низу живота. Акари вздрогнула. - Ну как тебе? – смутилась Ёсикава, отведя взгляд в сторону. - Было здорово, Чинацу-тян, - только и смогла вымолвить Аккарин, ещё не до конца отойдя от шока. - Правда? – надежда мелькнула в лазурных глазах одноклассницы. – Как думаешь, Юи-семпай понравится? - Думаю, да, - Акадза бодро улыбнулась ей. А раскрасневшаяся Ёсикава тем временем уже спешила собраться домой. Буквально на выходе Акари вдруг окликнула её. - Эй, Чинацу-тян! - Да? - Теперь твоя очередь. И в этот момент с Ёсикавы робко стянули юбку. К слову, домой тем вечером она так и не пришла.