Молчи

У Чжун Ли есть две проблемы, и они бы не считались таковыми, если бы не пытались друг друга убить при любом удобном случае. Проблема первая — рыжая и шумная, не спрашивает разрешения забираться во все сферы жизни бывшего Бога. Вторая — тёмная и тихая, совсем незаметная, но порой даже более настырная, чем её конкурент. Они не переносят друг друга на дух. И каждый раз, когда Моракс смотрит в голубые глаза, проводя спокойный вечер в чайной, — чувствует испепеляющий янтарный взгляд откуда-то из переулка. Чем больше времени Чжун Ли проводил со своим новоиспеченным фатуйским приятелем, тем агрессивнее ему старались напомнить, что он, вообще-то, всё ещё Властелин Камня, и негоже чаёвничать, пусть даже с бывшими, врагами своего народа. А вот предвестник никогда не высказывался о Сяо плохо. Он постоянно о нём отшучивался, но очень сильно обижался из-за длительных перерывов в общении, когда Чжун Ли отлучался в постоялый двор «Ван Шу». У Чайлда были одни конкретные намерения к сегодняшнему вечеру, и он в своей любимой манере заявился в ритуальное бюро без приглашения. Консультант заканчивает работу очень поздно, но всегда возвращается сюда перед тем, как официально закрыть учреждение. Ровно в полночь Тарталья стоял на пороге, пытаясь достучаться до ответа изнутри здания. Дверь оказалась не заперта, но и признаков жизни не наблюдалось. Он зашёл, осматривая тёмный холл. — Хэй, Чжун Ли, прекрасная ночь сегодня, чтобы сходить выпить! — звонкий голос отразился эхом в пустом пространстве. Сделав ещё пару шагов внутрь здания, послышалось, как входная дверь захлопнулась сама собой. Натренированные рефлексы закричали об опасности ровно за секунду до того, как воздух рядом разрезало копьём. Чайлд моментально сгруппировался и схватил водный клинок одной рукой. Нападавший ещё не успел приземлиться после атаки, в момент, когда фатуи развернулся и отскочил назад в боевую стойку. — Ну конечно, кто же ещё, — Тарталья театрально закатил глаза и снова выпрямился, хотя клинок решил не убирать. Ткань пиджака на плече разошлась и немного запачкалась кровью. — Что ты тут забыл? — два жёлтых глаза свирепо блестели в тусклом свете луны. Сяо сделал пару шагов в сторону Чайлда, закрывая путь к входной двери. — Ты же вроде не глухой, — усмехнулся Чайлд, совершенно не дрогнув от такого взгляда. — Я каждую пятницу встречаю Чжун Ли с работы, и ты, видимо, осведомлён об этом не меньше, чем он сам. До этого момента у них за плечами было уже две битвы, но преподносились они как «дружеские спарринги» под обязательным наблюдением владыки местных земель. Сражались они по-серьезному, и Тарталья даже не думал брать в руки лук или ещё какое оружие, которым он владеет не идеально. Это был единственный противник во всем Ли Юэ, что был поглощён идеей вечной битвы так же, как и сам Одиннадцатый Предвестник. Не смотря на различную мотивацию, цель у них была одна; а единственное, что их действительно объединяло, — пыталось контролировать её достижение. Победитель так и не был определён, оставляя вопрос открытым до возможности встретиться один на один без лишних глаз. — Я прекрасно знаю о том, кто ты. Прекрати впутывать его в эту грязь, — Сяо почти рычал. — Мы просто хорошо проводим время, — наигранно наивным голосом Тарталья пытался сохранить лицо. Этот вечер был особенным, ведь долгожданная посылка из Снежной наконец должна была вывести отношения «приятелей» на новый уровень. В любой другой день Чайлд был бы рад наконец выяснить отношения, но сейчас одна его рука была занята неприметной бутылкой. — Ты — фатуи, который чуть не уничтожил всё, что Гео Архонт создавал веками, — кажется, без выяснения отношений сегодня не обойдётся. — Твой Архонт теперь — обычный человек. И проводит время, как подобает его положению, — тон Чайлда сменился на более серьёзный. — Рано или поздно тебе придётся с этим смириться. — С ублюдком, вроде тебя, в его компании, я мириться не собираюсь, — кулаки Адепта сжались, и тёмные потоки энергии резали воздух вокруг. — Нам уже порядком надоел такой нездоровый интерес к моей персоне. Уверен, Чжун Ли будет не рад узнать, что ты опять за нами следишь, — Тарталья качнул головой в сторону свежего пореза. — Ещё и нападаешь. После этих слов пыл Сяо немного поутих, а воздух разрядился. Претензии на этот счёт ему предъявляли неоднократно, а в прошлой стычке Властелину Камня пришлось лично их разнимать. — Что это за дрянь? — Янтарные глаза остановились на бутылке. — Вино из очень-очень редких ягод, — Тарталья явно не хотел говорить про этот напиток, и нервная улыбка выдавала его переживания. — Буквально из запасов Царицы украл. — Хочешь отравить его? — лицо Адепта скривилось в отвращении. — Тсс, сто раз, — Чайлд щелкнул языком, пытаясь скрыть волнение. — Я бы не упустил возможности сразить Бога мечом, но уж никак не ядом. — Тогда выпей, — Сяо нахмурился, пытаясь прочитать ложь. — Ха-ха, ну нет, это нам на вечер ещё нужно, — достаточно неубедительный аргумент получается. Якса протянул руку в сторону, создавая подобие копья из воздуха, а по комнате начал гулять холодный ветер. — Ох, Архонты, — Чайлду совсем не хотелось срывать планы бессмысленной потасовкой. Он открыл крышку и, не отводя взгляда, выпил совсем маленький глоток, буквально смачивая губы содержимым. — Ты доволен? Сяо смотрел на него с подозрением. В бутылке действительно было не обычное вино, а афродизиак, к тому же концентрированный настолько, что мог свалить с ног самого Бога. — Дай-ка сюда, — Сяо подошёл ближе. Он никак не мог узнать о планах Предвестника, но вполне мог их разрушить. — Ну уж нет, ты… — ветряной поток обхватил бутылку, вырывая её из рук Чайлда. — Сяо, прошу, успокойся. Адепт забрал ношу из воздушных когтей и принялся внимательно разглядывать этикетку. Символы были ему незнакомы, а вот на запах показалось, что это что-то до ужаса сладкое. Он метнул недоверчивый взгляд буквально говоря: «Я видел, что ты почти ничего не выпил», — и сделал два больших глотка. — Фу, слишком приторно, — Сяо повертел бутылку в руках. — Ему не понравится. — Это уж он сам решит, — тихо произнёс Тарталья и нервно сглотнул. Его лицо сейчас выражало то ли страх, то ли чистый ужас от того, какой эффект это может оказать на Сяо. По телу уже расходилась тёплая волна, но выпитое количество было несоизмеримо. Может быть у Адептов иммунитет к таким вещам, и он просто ничего не почувствует? — Пфф, разве вы не собирались в чайную? — Сяо отдал бутылку, смиряя взглядом перепуганного Чайлда. — Что ты так уставился? — Ты всё равно будешь таскаться за нами всю ночь или я не прав? — Тарталья язвит, пытаясь скрыть волнение. Судя по внешнему виду, демон вообще ничего не понял. — Да больно вы мне нужны, придурок, — фыркает Сяо, разворачиваясь к выходу. Чайлд облегченно выдыхает, видя, как Якса уверенно шагает к двери, но его пробирает дрожью, когда тот останавливается. Адепт поднимает свои руки, что совсем мелко трясутся, а дыхание учащается. Он снова разворачивается в сторону Тартальи, прожигая его взглядом, но румянец на щеках выдаёт состояние. — Что это за отрава? — Рычит Сяо, собирая анемо энергию в руке, но когда он попытался провести атаку, тело его подвело. Делает пару шагов и просто падает на колени, сжимая кулаки. Сейчас тело чувствует далеко не боль, и это явно было не нормально. Он поднял янтарные глаза на Предвестника, и теперь в них плескались огоньки страха, что, в принципе, было взаимно. — Что со мной? — Вот черт, — Чайлд закрыл лицо рукой, пытаясь успокоиться. Было тяжело держаться на ногах, а в животе уже тянуло. — Я тебя отговаривал, сам виноват. Сяо в панике обхватил живот руками, но это не спасало от удушливого жара, что обволакивал тело. Они смотрели друг на друга испуганными глазами ещё пару секунд, пока Тарталья искал хоть какое-то решение этой ситуации. Череду беспорядочных мыслей прервали шаги снаружи здания и тоненький женский голос, что явно приближались сюда. Паника накатила тяжелой волной и заставила разум на мгновение отрезветь. Внутренний таймер завёлся ровно на три секунды, за которые нужно было проанализировать ситуацию, принять единоверное решение и воплотить его в жизнь. По звуку было понятно, что голос принадлежит Ху Тао, а тяжёлые шаги рядом — её консультанту. Не было времени подумать о том, кому из этих двоих сейчас меньше всего хочется попадать на глаза, поэтому и решение тут только одно — бежать. Чайлд быстро подскочил к до сих пор ничего не понимающему Адепту и рванул его за руку, заставляя подняться. Глаза работали быстрее, чем мозг, и нашли вход в какую-то комнату, а за ней ещё одну. Преодолев два дверных проема, послышалось, как открывается дверь в главных холл. Чайлд прижал Якса к стене, закрывая рот рукой, и прикрыл за ними дверь в тот момент, когда захлопнулась входная. Наконец-то выдохнув, он наклонился к уху ошарашенного Сяо, прося о единственном, что от него сейчас требовалось: — Молчи, — тело под ним протестующе завертелось, а жёлтые глаза смотрели со страхом и непониманием. — Ты выпил не яд, а афродизиак. Глаза Сяо расширились, и он попытался оттолкнуть Предвестника от себя, но количество выпитого явно сказалось на физических возможностях, сделав их неравными. — Успокойся, — Чайлд сильнее прижал его к стене, пытаясь отогнать мысли о жаре исходящем от чужого тела. — Если Чжун Ли узнает, что ты на меня напал, а я тебя напоил… этим, то больше нам не за кого будет драться. Сяо перестал вырываться. Кажется, что его ноги держались только за счёт близости двух вертикальных поверхностей. Лицо горело, а пальцы вцепились в рукав серого пиджака и с оставшейся силой пытались оттянуть его от себя. Чайлд отпустил руку, даря возможность нормально вдохнуть недостающего кислорода. — Ты… — Шёпот больше напоминал сдавленные хрипы. — Мразь, не трогай меня. Тарталья вытащил из себя остатки самообладания и осторожно отступил назад, ставя бутылку на пол, но когда почувствовал, что Сяо просто скатывается вниз, опять прижал его к стене, вызвав недовольный вздох. Где они вообще находятся? Слишком уж тесное помещение, чтобы считаться комнатой. Вероятно, это какая-то кладовка с продуктами, а за дверью осталась кухня. Практически кромешная темнота, запах пыли и шум из коридора не давали какой-либо полезной информации. Сяо напрягся, пытаясь собрать энергию вокруг себя, но все, что он смог сделать, — вспорхнуло одинокой кристальной бабочкой, которая села на стеллаж под потолком. Только сейчас удалось разглядеть полки с пыльными коробками, занимавшими две из четырёх стен. Третья стена настолько маленькая, что была целиком отведена под дверь, а у последней они, собственно, и стояли. — Не получилось сбежать, да? — грустно усмехнулся Чайлд. Если бы он остался тут один, то выкрутиться было бы намного проще. — Зачем нужно было давать эту дрянь Мораксу? — тихий шёпот Адепта был едва различим в складках серого пиджака. — Ты прекрасно понимаешь зачем, — Тарталья чувствовал его возбуждение своим бедром. От абсурдности ситуации, в которой они сейчас находились, хотелось отчаянно завыть, но Чайлд сдержал себя, переключив внимание на звуки за стеной. Голоса всё так же оставались неразличимы, и кое-кто принял это за возможность высказаться. — Ты просто животное. Грязное, похотливое животное, — Сяо схватил его за плечи и потянулся вверх, обдавая дыханием чувствительное ухо. — Заткнись, — Аякс и так прекрасно всё понимал, глубоко дышал и с достоинством выдержал первые оскорбления в свой адрес. Проблема, наверное, состояла в том, что оскорбления были не последними, а произносивший их, бессовестно тёрся о поддерживающую его ногу. — Ты не в том положении, чтобы провоцировать меня. — Не можешь добиться расположения Рекс Ляписа и держать свой член в штанах? — отчаянье и ненависть в этих словах сводили Тарталью с ума, вдалбливались в опустевший разум, как призыв к действию. — Тогда может свалишь обратно в св…аах! — Подумал бы лучше о своём члене, — рука Чайлда забралась под пояс фиолетовых штанов, сжимая возбужденный орган, и ясно давала понять, что выдержки в нём больше не осталось. — Фатуйский ублюдок, — голос Сяо перебивался тихими всхлипами, когда рука начала двигаться. — Постоянно следишь за нами, будто ты девочка с разбитым сердцем, — Предвестник откровенно наслаждается контрастным душем из обидных слов и чувством собственного превосходства. — У Адептов других дел нет? — Т-тебя это не касается, — голос Сяо дрожит, находясь в таком же бесконтрольном состоянии, как и тело, что толкается навстречу руке. — О нет, ещё как касается, из-за тебя… — Тарталья чувствует, как тело под ним напрягается, и хочет перехватить стон свободной рукой, но получает сильный укус за палец. — Аай! — Всё потому… потому, что ты — человек! — Сяо сильнее сжимает серую ткань в руках, впивается зубами в плечо Чайлда, до крови раздирая кожу. — Тогда почему ты кончаешь от руки человека? Получаешь удовольствие от наркотика, созданного человеком? Ревнуешь своего Бога к человеку? — Чайлд, не сбавляя темп, хватается за тёмные волосы, вжимая голову в своё плечо. Через пару секунд Сяо вздрагивает, пачкая ладонь с протяжным, заглушенным насколько это вообще возможно стоном, и обмякает в чужих руках. Тарталья садится спиной к стене, прижимая почти потерявшего сознание Якса к груди. Они оба тяжело дышат, пытаясь привести мысли в порядок, а в помещении стало невыносимо душно. Раздражение понемногу отступает, но формат этого диалога обязывает донести посыл в более чёткой форме. — Я его у тебя не заберу, — Чайлд устал от этой разборки не меньше, чем оппонент. Хочется просто закрыть глаза, принимая ситуацию без вопросов и объяснений. Собственный член неприятно ноет, но явно не желает быть откусанным или оторванным, поэтому мужественно принимает участь полежать в штанах до лучших времён. — Я бы не позволил, — Сяо поджимает ноги под себя и, кажется, даже не замечает окровавленную руку, что гладит его по голове в надежде не пропустить туда никаких мыслей. Где-то за дверью слышится возня, и два знакомых голоса, но толстые стены не позволяют отчетливо расслышать слова. По полу проходит приятный сквозняк, принося за собой осознание того, что в Сяо упирается два жёстких предмета. С определением первого всё предельно ясно, но тот, что находится на уровне груди, не давая комфортно лежать, — вызывает интерес. Адепт залезает под серый пиджак, пытаясь найти проблему, и, не встречая возмущения, вытаскивает из внутреннего кармана стеклянный пузырёк. В таком свете сложно разглядеть надпись, и он просто выливает себе на руку немного жидкости. Душная кладовка заполняется ароматом шелковицы, и это, безусловно, масло на её основе. Конечно, это ведь один из любимых ароматов Чжун Ли. — Хоть с чем-то ты угадал, — устало вздыхает Сяо и, залезая обратно под одежду, начинает растирать масло по чужому животу. — Что ты делаешь? — Чайлд, уже успевший успокоить своё перевозбужденное сознание, вздрагивает под холодными руками. — От тебя воняет, — дыхание в шею под аккомпанемент пальцев вызывает мурашки от головы до конца позвоночника. Чайлд приподнимается и стягивает с себя пиджак, которому уже не поможет ни стирка, ни швея. Прилипшая к свежим ранам ткань неохотно отрывается и летит в сторону, а холодные руки заставляют пресс напрячься. Предвестник завороженно наблюдает за ленивыми движениями демона, который, кажется, не хочет отпускать его отсюда без мучений. — Мне уже больно, знаешь ли, — дыхание Чайлда учащается, не успев прийти в норму, а в животе неприятно заныло. — Рад слышать, — удовлетворенно урчит Сяо, слизывая кровь с укуса на плече, пока Тарталья шипит от боли. Контрастные ощущения заставляют ерзать на месте и, несильно дёрнув за волосы, уткнуться губами в ухо Адепта. — Так понравилось мое человеческое тело? — если до этого он говорил шепотом, то сейчас голос сорвался на тихий и очень низкий тембр. — Такую мразь, как ты, человеком назвать — язык не повернётся, — Сяо изворачивается и забирается на чужие бёдра, обхватывая их ногами. Абсолютно обезумевший янтарный взгляд вводит Чайлда в транс, а их лица настолько близко, что слова можно различить по вибрации воздуха на губах. — Скажешь кому-то — умрешь. На секунду все посторонние звуки исчезли под оглушающим стуком сердца. Своего или чужого — Чайлд так и не понял, кто кого первым поцеловал — тоже, но у него внутри явно что-то взорвалось. В этой кладовке сейчас происходит что-то неправильное и, в принципе, невозможное. Даже если бы Аякс таки попробовал кому-то об этом рассказать, — ему бы ни за что не поверили. Он и сам-то в это не верил, хотя любил секс не меньше хорошей битвы, мог оценить любого человека, как объект сексуального желания. Но Сяо не был человеком, и даже мысли не возникало заносить его в этот список. Ситуация, неподдающаяся никакому логическому объяснению, вынудила мозг отключиться и принять свою награду в этой лотерее жизни. Тарталья теряет все свои принципы, предубеждения и остатки морали; забывает, кто он вообще такой, и в чьём рту находится его язык. Отдаётся этому безумию окончательно, чувствуя, как Сяо толкается бёдрами вперёд и не перестаёт ерзать, даже когда его прижимают сильными руками за талию; кусает губы так, что уже непонятно, чья это кровь и откуда, — всё равно до ужаса сладко. Предвестник стягивает перчатки и даёт недвусмысленный намёк на то, что Сяо должен снять с себя всю одежду ниже пояса и, если он задержится ещё на секунду, — её сорвут так же, как и его внутренний предохранитель. Забираясь обратно, Якса впивается в шею Чайлда, заставляя его сдерживать стоны, а когда чувствует мокрые пальцы на своей заднице — еле слышно стонет сам. Продолжая оставлять красные следы, Адепт тянется вниз и наспех растягивает ремень серых брюк, ещё влажными руками растирает масло по члену и недовольно мычит, когда его оттягивают за волосы. — Смотри на меня, — Чайлд шепчет ему в губы и, дождавшись ответного действия, входит одним пальцем. Сяо беззвучно кричит на выдохе, но не закрывает глаза, где до невозможного большие зрачки вытесняют жёлтую радужку. Волны возбуждения проходятся по его телу мелкой дрожью, сжимают мышцы вокруг пальца, а эмоции не скрываемо передаются лицом и сорванным дыханием. То, что сейчас видел Тарталья, было за гранью понимания и самых пошлых фантазий. Ощущение, как это тело начинает само насаживаться на пальцы, пьянило ещё сильнее, заставляя не думать ни о чем кроме того, что сейчас оно окажется на его члене. Чайлду было плевать, каких богов ублажал этот Адепт раньше , но он явно чувствовал себя одним из них. На мгновение приходится остановиться, давая сигнал о втором пальце, и Сяо без проблем его распознаёт, тянется ближе и тихо мычит в поцелуй. Чайлд растягивает его медленно, пытаясь предотвращать любые звуки, отпускает волосы, водит по телу рукой и отстраняется, когда чувствует, что тот максимально расслабился. Сяо кладёт руки Чайлда себе на ягодицы, заставляя раздвинуть их, и ясно даёт понять, что сделает всё сам. Смотрит безумным от предвкушения взглядом и помогая себе рукой опускается на член почти до конца. Даёт себе привыкнуть и снова зачаровывает Тарталью янтарными глазами, гладит его лицо пальцами, щекочет за ухом, а тот словно довольный кот трется о ладонь. Сердце пропускает удар в момент, когда из щели под дверью бьёт свет. Осознание острыми когтями впивается в опьяневший от похоти разум, выскребает на нём их имена и ситуацию, которую ни один трезвый человек не посчитает адекватной. Тяжелые шаги по кухне превращают их в каменные статуи, отбирая возможность дышать, а все навыки, полученные в этот вечер, применяются в одном немом диалоге, проводимом через глаза. «Это он?» «Он сейчас зайдёт сюда?» «Что делать, если он увидит нас?» «Этому можно придумать оправдание?» «Ты первый это начал» «Засосы я тоже сам себе поставил?» «Ты дал мне афродизиак» «Ты сам его выпил и сам сел мне на член» Разговор заходит в тупик, и четыре уха превращаются в одно большое, пытаясь различить любое движение с противоположной стороны двери. Первый коллективный вдох происходит в момент, когда вода из крана начинает заполнять какую-то емкость, слышится звон посуды и треск огня. «Он делает чай?!» Чайник начинает делать свою работу, даря приятный фоновый шум. Сяо немного наклоняет голову, и по его глазам понятно, что похоть оттуда никуда не ушла. «Меня это заводит» «Ты хочешь, чтобы он увидел?» «А ты нет?» Чайлд, честно говоря, не хочет, но все равно заводится от этой мысли. Шагов не слышно из-за шума, а значит у них есть пара минут и какой-то мизерный шанс остаться незамеченными. Сяо начинает двигаться первым, очень аккуратно поднимается, опираясь на чужие плечи, и садится обратно. Возбуждение не даёт возможности тихо дышать, а чем громче получается звук — тем сильнее это бьёт в голову. Чайлд тянется за поцелуем, и на этот раз получается аккуратно, но всё опять ломается то ли о вкус, то ли о звук, то ли о невозможность сдерживать себя. Якса двигается быстрее, насаживается до конца, попадая по простате, и оставляет ещё одну отметину на плече. Тарталья ускоряет темп, находит нужный угол и начинает вбиваться со всей возможной силой в этом положении и ситуации, тянет Сяо на себя, снова целует и дрочит ему рукой. Кажется, что чайник отсчитывает им время до оргазма, и чем сильнее там бурлит вода, тем громче и раскованнее получаются движения. — Тебе с чем чай делать? — голос Чжун Ли разрезает воздух, и слышится так громко, будто он находится с ними в одной комнате. Сяо не успевает отстраниться и насквозь прокусывает Тарталье губу, зажимая член внутри себя с такой силой, что двигаться невозможно. Запрокидывает голову наверх, кончая в руку, пока Чайлд сжимает его грудную клетку практически до сломанных рёбер. Волна оргазма ослепляет, забирает весь воздух из лёгких, зрение, слух и голос. — С чабрецом, пожалуйста! — тоненький женский голос возвращает реальность вместе с возможностью дышать. Адепт обессилено падает вниз, сжимает рыжие волосы дрожащими руками, тяжело дышит ртом в мокрое от крови и пота плечо. В пустой голове летают белые искры, но невыносимый жар начинает спадать. Они не двигаются ещё пару минут, пока движения на кухне не завершаются щелчком электрического выключателя. Глаза снова привыкают к темноте, и только сейчас Сяо вспоминает, что до сих пор сидит с членом внутри. Он приподнимается на руках и с абсолютным ужасом смотрит на Чайлда, потихоньку осознавая, что вообще сейчас произошло. Наркотические опьянение отступает, но Аякс слишком устал, и он просто прижимает Сяо обратно к своей груди, останавливая время в этом моменте. Непонятно сколько они так лежали, но все закончилось со звуком шагов на втором этаже. Кажется, хозяева разошлись по своим комнатам, и путь к побегу наконец-то открыт. Якса встаёт и без единого слова начинает одеваться, опираясь на стену для надежности. Злой взгляд в сторону всё ещё лежавшего на полу Чайлда дополняется усмешкой от нелепости его внешнего вида. Сяо надевает маску, подхватывает с пола бутылку вина и, не оставляя времени для возражений, исчезает в ярком голубом свете.