***
В это же время около корпуса второго отряда. Татуированная девушка сидела с широко расставленными ногами за белым столом из плотной пластмассы, который же сама и вынесла на улицу. Она вальяжно откинулась на спинку, наблюдая за тем, как где-то вдалеке появляются новые дети. Однако никто них пока не приближается в сторону её отряда. Солнце начинало пригревать несмотря на то, что было раннее утро, заставляя брюнетку хмурится. Лицо её приобретало не самый дружелюбный, серьёзный вид. Фигуру озаряли яркие лучи солнца, подсвечивая тёмные волосы, отражаясь от цепи на шее. Девушка провела пальцами ладони, на тыльной стороне которой красовалась татуировка с мордой енота, по лбу и шумно выдохнула. Голова несильно болит, иногда отдавая пульсациями прямо в виски. Приятная тишина действует на неё совершенно иначе, вызывает лишь звон в ушах и желание поспать после бессонных ночей, проведённых в съёмной квартире. Костья Купер — 22- летняя девушка, по чистой случайности ставшая вожатой, по стилю одежды смахивающая больше на спонсора этого лагеря. Директор — её очень хороший друг, который помог девушке устроиться в Санкт-Петербурге. Конечно, просто так поехать в лагерь Костья бы никогда не согласилась, но отказать в такой детской просьбе человеку, оказавшему когда-то помощь, не могла. В Петербурге Купер теперь ничего не держало, ведь она отчислилась по собственной инициативе, никому не сказав о причинах. Директор лагеря — Шевский Измаил Евгеньевич, для которого лагерь — маленькое хобби, как для Костьи нечастое посещение игорных заведений. Что могло связать двух людей из разных слоёв общества? Тайна, покрытая пеплом, но кристально чистая только для них двоих. Сначала у других соруководителей были сомнения касательно кандидатуры Купер, отнеслись они к ней со скепсисом, скрывать который не сочли нужным, но, когда увидели, как директор обнимается с молодой девушкой, будто они старые друзья или того хуже — родственники, быстро замолчали, оставляя все сплетни между собой. Костье было безразлично мнение кучи советских работников образования о её внешнем виде или поведении. Высокий темноволосый парень в сопровождении хмурого отца (как сначала показалось Купер) подошёл к Костье. — Имя, — произнесла девушка, без интереса поднимая взгляд на подростка. — Бестужев Никита, — ответил юноша, переминаясь с ноги на ногу, словно ему тяжко было разговаривать с вожатой. — Увлечения есть? — Я футболист. Костья вывела быстрым неаккуратным почерком полученную информацию в тетради и, наконец, сошла нужным представиться: — Меня зовут Костья. Располагайся и знакомься с остальными. Купер положила чёрную ручку на стол и вновь отвела взгляд своих надменных, блестящих, тёмно-зелёных глаз, напоминающих скорее драгоценные камни. Девушка не планировала выдавливать из себя интерес к подростку, на лице которого было буквально написано: «Я ебал тебя и твои правила.» Купер была между двух огней, когда ей представилась возможность выбрать отряд, в котором она будет вожатой. Младшие дети требовали бы нескончаемого внимания к себе, поэтому Костья выбрала подростков, общий язык с которыми найти всё-таки представлялось возможным. — Так ты девушка? — уставилось на брюнетку удивлённое лицо. — Да, — спокойно произнесла Костья. — Представь себе. — Не завидую твоему парню, — ухмыльнулся юноша, тихо хохотнув. Никита попрощался с мужчиной, который, кажется, и сам был удивлён тому, что Костья — девушка, а не парень, и ушёл внутрь отряда. Костья привыкла к тому, что её путают. Она упорно добивалась того, чтобы выглядеть так: почти полностью выбритые виски и затылок, мужская одежда, терпкий парфюм, явно не из серии женских, и почти полностью забитое худое, крепкое тело. Некоторые тату были обычными партаками, не имеющими особого смысла. Ей их набили ещё лет в пятнадцать знакомые где-то на квартире с затхлым сигаретным запахом, парочку она набила сама себе. Были же и другие, как, например, надпись «soulless» на лице. В таких татуировках был сокровенный сакральный смысл, понятный лишь только ей. Чернильные рисунки были неотъемлемой частью Костьи, с их помощью она сделала из себя человека, которого хотела бы видеть каждый день по утрам в зеркале. Они украшали всё её тело, напоминая о чём-то важном, что боялась потерять во временном пространстве Купер, в очередной раз напиваясь в клубе. Девушка без задней мысли набивала татуировки на лице, подчёркивая этим свою свободу в действиях, отсутствие страха перед мнением людей, которые ничего не знают о её жизни. Первым же делом по приезде в Новосибирск Костья набила новую татуировку в первом же приличном тату салоне. Что ей хотелось запечатлеть в новом рисунке на коже? Известно лишь ей одной. Каждая значимая татуировка была проработана с любовью, каждый штрих эскиза был выведен с чётким пониманием зачем он. Свой талант к рисованию Купер сумела развить в институте до максимума. Она сутками могла пропадать в салоне за придумыванием новых рисунков, которые предлагала своим клиентам. Татуировки были её самой страстной любовью. Ни девушки, ни бутылка виски, ни наркотики, именно чернильные узоры, пестрящие на ней повсюду. При взгляде на Костью, кажется, что она сама нарисована.***
— Борис Андреич, да я сама дальше, правда, — произнесла Бэлла, забирая свою сумку из рук мужчины. — Я уже давно не маленькая, хоть вы с бабушкой в упор этого и не замечаете. — Я знаю, что ты не маленькая, знаю, — ответил тренер. — Просто вожатая там… — Ну что вожатая? — недовольно вздохнула светловолосая особа. — Съест она мен-… — Это новенькая в нашем коллективе. Никто толком не знает, какая она, — перебил Борис Андреевич. — Нрав у неё резкий, не забалуешь. Ты у нас, конечно, и сама девчонка не промах, но… Бэллу умиляла эта отеческая забота со стороны бывшего тренера. — Я справлюсь, — отрезала Кузнецова, проводя кончиками небольших пальчиков по веку. — Ну, как знаешь. Попрощавшись с мужчиной крепкими объятьями, Бэлла неспеша шла в сторону отряда, приглядываясь к фигуре вожатой, сидевшей рядом с отрядом. Издалека её ещё терзали сомнения: не ошибся ли тренер? Силуэт смахивает больше на мужской. Короткие волосы, одежда явно не женская. Подойдя ближе, блондинка успела заглянуть в чужое татуированное лицо, замечая явные девичьи черты. Солнечный лучи оттеняют скулы, касаясь изумрудной радужки глаз, подсвечивая тёмные, живые глаза изнутри. Аккуратные ладони, лежащие на столе, хоть полностью забиты с тыльной стороны, но всё равно мягкие на ощупь — Бэлла была в этом уверена. Светловолосая девушка остановилась напротив, поймав на себе такой же заинтересованный взгляд. — Как тебя зовут? — ухмыльнувшись, произнесла Купер, уже приготовившись записывать: ручку сжимали два бледных пальца. Она исподлобья поглядывала на младшую. — Бэлла, — повисла неловкая пауза, после которой до блондинки дошло, что нужно назвать ещё и фамилию. Раздался смешок со стороны Костьи — забавная девочка. — Кузнецова. — Бэлла? — для чего-то переспросила Костья, смакуя каждую букву услышанного имени. — Изабэлла, если быть точнее. — Какие-то увлечения у тебя, может быть, есть? — продолжила татуированная. — Я боксом занимаюсь. «Такое хрупкое создание занимается таким видом спорта, даже не верится.» — пронеслось в голове у Костьи. Хотя если Борис Андреевич всё-такие её отец, то всё станет на места. Незаметно для самой себя она застыла, разглядывая чужое лицо. На бледноватом худом лице выделялись мерцающие серо-голубые глаза и розоватые дразнящие губы, которая младшая девушка постоянно норовила облизнуть. Девушки несколько мгновений разглядывали друг друга так, словно были в Третьяковской галерее на выставке артхаусного художника. Купер поджала губы, складывая руки на груди, и свела брови. Бэлла приподняла уголок губ и несмело провела большим пальцем по нижней губе. Младшая девушка повернула голову в сторону вожатой и её взгляд тут же столкнулся со взглядом Костьи, точно машина, вылетевшая на встречную полосу, где её со всем не ждали. — Хорошо. Меня зовут Костья. Я вожатая, проходи, располагайся, — приподняв уголок губ, произнесла старшая девушка, крутя в руках ручку. — Красивое имя, — поправив лямку сине-красной спортивной сумки, шумящей от прикосновений синтетикой, промолвила Бэлла и зашла внутрь, оставляя Купер с этим невнятным комплиментом наедине. — Спасибо, — негромко ответила Костья, по сути, уже самой себе, ведь младшая девушка скрылась в дверном проёме, и фантомно провела кончиками пальцев по виску, останавливая пальцы на щеке, чуть растягивая кожу. У Костьи были смешанные ощущения касательно Кузнецовой. На первый взгляд, обычная невзрачная девочка, напоминающая больше пацанёнка со своей забавной гулькой на голове, носит какие-то спортивки и дурацкую белую кофту с патриотичной надписью, но было в ней что-то цепляющее, чего не было в других, ей даже на секунду показалось, что такой же пронзительный взгляд она уже видела когда-то. Костью искренне удивляла непосредственная сексуальность девушки. Бэлла прошла внутрь, нерешительно останавливаясь перед дверью в комнату. Костья показалось ей достаточно взрослой и отстранённой, тепла от неё уж точно не дождёшься, но изумрудные шпинели, коими были её глаза, выдавали эту заносчивую особу с потрохами, почему-то Изабэлле показалось, что смотрит шатенка так далеко не на каждого. Тяжело было не засмотреться на Костью, её старания сделать из себя секс-идол не прошли даром, теперь действительно каждая будет смотреть на Купер с обожанием, Бэлла не смогла остаться равнодушной к такой запоминающейся внешности, но вешаться на шею даже не планировала. Да, красивая, но привлекло младшую далеко не это. Что привлекло? Ответа на этот вопрос она и сама не знает, но почему-то хотелось узнать незнакомку ближе, ей интуитивно показалось, что они чем-то похожи, да и тем более общения не избежать, Костья будет мелькать каждый день перед глазами ещё месяц. Бэлла открыла дверь и увидела… Горб. Девушка даже опешила, слегла растерявшись. Вот кого-кого, а её она ожидала увидеть меньше всего. Сразу пришло осознание того, что Борис Андреевич всё знал, но, как говорится, тактично промолчал. «Ну, Адреич, умеешь, блять, делать сюрпризы.» — мысленно проговорила девушка. Со стороны было видно лишь то, как она закатила глаза. — Бэлла, — первой подала голос Алина. — Горб, — хмуро отозвалась Кузнецова, бросая сумку на самую дальнюю от бывшей девушки койку. — Что ты тут делаешь? — возмутилась Алина, приподнимаясь на локтях, даже мобильный телефон отложила на тумбочку. — Могу спросить тебя о том же, — доставая из сумки вещи, которые можно убрать, отозвалась Бэлла, даже не поднимая взгляда на свою собеседницу. — Я-то понятно, но ты же никогда не ездила в лагеря. Что ты тогда здесь делаешь? — Решила поехать. Я тебе кто, чтобы отчитываться перед тобой? Ебать тебя не должно, —выдала Кузнецова, убирая в тумбочку какие-то ванильные салфетки. — Да уж, Изабэлла. Смена, проведённая с тобой, приятной стать не сможет. Что, снова ударишь кого-то, если тебе не понравится то, что он говорит, а?, — Горб не выбирала выражения, что больно укололо Бэллу. Последняя шумно выдохнула, поджимая губы. Её глаза буквально посинели от злости. Кузнецова не понимала, почему по прошествии такого количества времени, Алина не может успокоиться. В чём виновата Бэлла, которая приехала отдохнуть и расслабиться? Да ни в чем. Она покорно молчит, пытаясь утихомирить свой гнев, зарождающийся глубоко внутри сердца, жгущий каждую клетку мозга, пробирающийся по венам в кулаки, которые от обиды блондинка сжимает и глубоко выдыхает. — Алин, давай мы сделаем вид, что между нами ничего не было. Я тебя не вижу, ты меня не видишь, и без выебонов. — Ой, Бэллка, посмотрим. — наигранно вздыхая, ответила Алина, уткнувшись в горящий экран мобильного телефона. — Терпеть тебя не могу, — почти неслышно произнесла Бэлла, так громко ставя на тумбу стакан, что складывалось ощущение, что он может разбиться. — Я тебя тоже, — спокойно произнесла Горб, не открываясь от переписки, лишь тихо усмехнувшись. Высокой девушке доставляло удовольствие задевать Бэллу.***
Уже вечером Костья дожидалась планёрки, сидя в кабинете Измаила Евгеньевича, который и сам куда-то запропастился. Вдруг в кабинет вошёл Борис Андреевич, на шее которого болтался металлический свисток — его постоянный аксессуар. Купер взглянула на часы, с минуты на минуту уже должно было всё начаться. Из мыслей не выходила младшая девушка, как-то слабо верилось, что она занимается боксом. По её грациозному и худому телосложению можно было сказать, что она и человека, не знающего что такое спорт, уложить не может. Шипин маячил перед глазами с кружкой и банкой кофе, вызывая у Костьи слабое раздражение, потому что громкие шаги мужчины вырывали её из собственных мыслей. Она наблюдала за его неуклюжими движениями, не понимая, как он столько добился в профессиональном боксе. Наконец, Костья решила, что сейчас самый удобный момент для разговора тет-а-тет. — Борис Андреевич, — позвала шатенка, простукивая длинными пальцами по лакированной поверхности стола. — Что, Кость? — отозвался мужчина, не отходя от чайника. Он легко пританцовывал, бурча какую-то мелодию под нос. — Я по поводу Бэллы хочу поинтесоваться. Тренер тяжело вздохнул, поставив стеклянный бокал, звякнувший о стол, и развернулся лицом к татуированной вожатой, бёдрами опершись о поверхность стола. — Что она уже успела натворить? Костья улыбнулась и поправила выпадающие прядки волос кистью, зачесав назад. Чем больше она пыталась узнать о Кузнецовой, тем всё более интересными становились подробности. Неужели такая безобидная малышка имеет популярность ходячей белокурой проблемы? — Нет-нет, Борис Андреич, всё нормально. Я спросить хотела, она случаем, не ваша дочь? Я видела вас сегодня вместе. Вы со своими подопечными, даже с мальчиками, которые помладше, не носитесь так, как с Бэллой, — произнесла Купер, сложив руки на груди. Она облизнула губы, где-то внутри всё ещё обдумывая стоило ли это спрашивать и как, в случае чего, объяснять мотивы такого вопроса, — Вот я подумала, что вы, может, родственники. Шипин по-доброму рассмеялся, вспоминая, сколько уже раз он слышал этот вопрос. — Нет, она не моя дочь. Бэлла — моя бывшая воспитанница. Она занималась боксом, пока… — мужчина замялся и почесал пальцами лоб. — Сама она, может, расскажет, если разговоришь. Не знаю, я в общем, что там случилось, но ушла она из секции, сама теперь занимается. Мутноватая история, Кость, бог его знает, что там произошло, слухи разные ходили, избила она то ли кого-то… Ну не верю я в это! Не могла она. Всегда собранная, сдержанная девочка… Костья дальше уже не вслушивалась в подробности. Ей было интересно услышать эту историю от самой Бэллы. Зачем ей это нужно? Никто не знает. Купер с детства любила всякую таинственность, муть, в которую никто не полезет. А в Кузнецовой тайн было слишком много, природный магнетизм ли так действовал, чёрт его знает! Однако что-то Костью заинтересовало. Была ли тому причина, заключающаяся в том, что то, что говорят о ней люди, различается с личным первым впечатлением. О. Купер было это знакомо. Люди всегда говорят одно, а правда оказывается другой. С первого взгляда, Костья — самый настоящий парень, но если послушать её голос, смягчающийся всякий раз когда пресловутая буква «р» попадется, как назло, в каждом слове, или всмотреться во взгляд, сразу становится понятно, что она девушка. Бэлла напоминает конфетку в невзрачной обёртке, только такие зачастую оказываются самыми вкусными. Та же Горб, пришедшая перед ней. Надменный взгляд, заносчивое поведение, брендовые вещи. Казалось бы, вот то, что должно привлечь Купер, это её уровень, но от Бэллы чувствовалась какая-то искренность, простота (её можно было прочесть по глазам). Такое настолько нечасто встретишь, что непроизвольно удивляешься и тянешься к этому. Подошли ли бы друг к другу Бэлла и Костья, просто идя по улице? Вряд ли. Но теперь они связаны одной сменой и ежедневными присутствием рядом друг с другом.