***
Я держал его за руку, пока мы шли по выложенной плиткой дорожке в сторону парка развлечений. Я чувствовал счастье и некое облегчение, когда мы могли вот так вот проводить время вместе и не ощущать никакого особого волнения. Как он и обещал, первым делом мы пошли в сторону колеса обозрения, и, наслаждаясь компанией друг друга, пока просто молча поднимались в небольшой кабинке на самый верх. Я все время ощущал его нежный и любящий взгляд на себе, а когда мы слегка «зависли» на самом верху, Чонгук резко наклонился ко мне и с особым трепетом поцеловал в губы, на что я сразу же ответил, ощущая легкий прилив жара к щекам, которые, кажется, сразу же порозовели. Я все еще слегка смущался при близости с ним, будь то поцелуй или постель, но думаю, это нормально, в конце концов для меня это все в новинку — такие чувства к такому человеку. — Хочешь сахарной ваты? — спросил Чон, помогая мне выбраться из кабинки, придерживая за руку, а после кивнул в сторону фудкорта. — Или мороженного? — С тобой всё хочу, — прошептал я и подмигнув ему, потянул за руку в сторону ларьков со сладостями и различной «быстрой» едой. — Сырные шарики, пожалуйста, большие, — сказал я и, хотел было достать купюру из кармана, как Чонгук опередил меня, вручив продавцу свою банковскую карту. — Я бы и сам мог, — слегка надулся я, держа ведро с сырными шариками и закидывая пару штучек себе в рот. — Мог, но я хочу поухаживать за тобой, — широко улыбнулся брюнет, взяв так же несколько штучек и с хрустом жуя их. — Тем более так, я спокойно могу брать у тебя сколько захочу. — Ах вот оно что, это твой великий замысел? Только за выгодой гоняешься, — я игриво надул щеки и покачал головой, а после резко остановился у еще одного ларька с напитками. — Смотри сколько всего вкусного мешают… — Какой хочешь? — он уже потянулся за свой карточкой в карман, но я нахмурился и покачал головой. — Ладно-ладно, сам. Я был счастлив провести день в парке с ним, в его компании, это помогло мне отвлечься и расслабиться. Возможно, я ослепляюсь любовью, ведь не бывает на столько идеальных людей? Но для меня он идеален и я готов рискнуть с ним, готов принять все, что происходит между нами и рассказать об этом своей семье. Но не сейчас, еще год я должен поиграть в игру для публики, проверить так наши чувства друг к другу, прежде чем решиться на такой серьезный шаг. Многие тянут с этим годами, если не скрывают всю жизнь от близких, я же хочу подождать хотя бы год, пока не закончу школу и официально не стану свободным. Если а этот год наши чувства с Чонгуком только окрепнут, это даст мне настоящий зеленый свет и уверенность в том, что за моей спиной крепкое плечо и его незаменимая поддержка. Год был тяжелым и стрессовым по разным причинам. Первая, это конечно же, попытки скрывать нашу с Чоном связь от посторонних, играть на публику в школе. После завалы по учебе в плане подготовки к экзаменам и поступлению в то место, куда я так сильно хочу. И постоянная тревога от всех этих тайн, недомолвок и страхов касательно будущего и сомнения, большие сомнение в себе и твоем окружении. Но, я не буду врать, ведь много положительного за это время тоже случилось, не без помощи тех, кого я люблю и уважаю. Чимин поддерживал меня во всем, часто даже был моим главным прикрытием, особенно от родителей. Я доказал себе, что мои желания и мечты реальны и вполне досягаемы, ведь за этот год я сделал много больших шагов к счастливому будущему. Мои главные страхи и зажимы, которые я так долго и мучительно прорабатывал с психологом, начали давать ощутимые результаты, в конце концов я перестал так сильно зацикливаться на отрицательных вещах. Любовь окрыляла меня в самые трудные моменты, я чаще улыбался и не прекращал надеется на самое лучшее. И в таком продуктивном и активном темпе я не заметил, как подкралась моя независимость и свобода, к которой я поставил особые цели. — Ты уверен, что готов сделать это? — спросил меня Чонгук, прожигая черными глазами мое лицо и странно хмурясь. — Ладно я, мне то все равно, но тебе не стоит так рисковать твоими родителями. — Если они не смогут принять меня таким, тогда, почему я должен считать их своей «семьей»? В конце концов настоящие родители те, кто тебя поддерживают и подбадривают даже в таких случаях… Я же не совершаю ничего криминального или противозаконного, — улыбнулся я и прикусил губу, я все равно переживал и нервничал от предстоящего серьезного разговора. — Но не буду лукавить, мне правда очень страшно увидеть и услышать их реакцию на всё это… — И ты правда согласен уехать отсюда? Прости, что спрашиваю об этом прямо сейчас, — он прикусил губу и чуть отвернул от меня голову, вздохнув. — Ведь это выход для нас обоих. — Я согласен, — я мягко улыбнулся и скорее обнял его, закрывая глаза и поджимая губы. Это серьезный шаг к которому я готовился весь год, эта идея появилась спонтанно, но засела в моей голове до конца. Еще пару месяцев назад мы сидели у меня дома и занимались уроками, когда я резко задумался обо всем, что происходит прямо сейчас. Я люблю свою страну, люблю семью и место, где я родился. Каждая улица имеет свое теплое воспоминание и приятно окунает в прошлое, но этим нельзя жить, зная, что это не даст тебе счастливого будущего. Именно тогда я задумался о попытке поступить в другую страну, с более свободными взглядами, где мне, нам позволят жить и чувствовать свободно, где поддержат и не посмотрят косо большинство. Да, даже там есть те, кто не примет, но такие есть везде, главное, что не большинство, главное, что там это приближенно к норме. Я не решился сразу предложить это Чонгуку, но спустя время либо он сам додумался, либо догадался, он сам предложил после окончания учебы переехать в другое место, в идеале поступить в престижный ВУЗ в другой стране и попасть туда по студенческой визе, а после, если все пойдет гладко, остаться там уже на долгое время. Во всем этом были и есть свои риски, я долго обдумывал для себя все за и против, потому что Чонгука, как он сам говорил, здесь ничего крепко не держит, кроме меня. Но сейчас я решился окончательно и бесповоротно на эту авантюру. — Ты предупредил, что я тоже буду? — Чонгук выдохнул мне в макушку, а после выпустил из объятий, посмотрев куда-то за мою спину. — Уверен, что я нужен там во время такого разговора? — Мне будет проще признаться, если ты будешь рядом со мной, — я неровно выдохнул, чувствуя, как желудок неприятно сжимается и скручивается, будто вот-вот провалиться. Страх и дрожь, которые я испытал заходя в собственный дом были для меня совершенно новые. Я боялся повернуть ключ в замке, боялся схватиться за ручку, перешагнуть порог и снять обувь, еще больше я боялся посмотреть в лицо своих счастливых и ничего не подозревающих родителей. Они привыкли к Чонгуку, как к моему однокласснику и другу, у них не возникало никаких вопросов к его присутствую, но как сильно это поменяется, когда они узнают правду? Ноги казались ватными, когда я шел в сторону гостиной, где уже стоял заваренный чай и сладости, я с трудом сел на диван и собрал мысли, уставившись тупым взглядом на чашку с горячим напитком. Чон сел рядом со мной, пока еще держась на расстоянии и сохраняя молчание, он терпеливо ждал, пока я соберусь и все же пересилю самого себя и свои последние страхи: быть отвергнутым и брошенным собственной семьей. — Всё оказалось не так плохо, да? — Чонгук мило улыбался, помогая мне складывать вещи по коробках и засовывать в чемодан. — Еще одна твоя мечта исполнилась. — Возможно, но она все равно не главная, — я пожал слегка плечами, поставив коробку на коробку и выдохнул, оглядывая в последний раз свою почти пустую комнату, в которой осталась только мебель. — До главной мне еще долго идти, а может я никогда до неё не дойду. — Почему ты так в этом уверен? — он кратко глянул на меня и слегка изогнул бровь, заклеивая скотчем последнюю коробку. — В этом мире невозможна только магия. — В этом мире много зависит от людей, на которых я не могу повлиять, — я пожал плечами и выдохнул, меланхолия прощания с родным домом охватила меня и окунула в мрачные мысли. — Но, сейчас не об этом, пошли отнесем коробки в машину, а потом уже поедем. Тот разговор с родителями был напряженным и страшным, но все прошло не так плохо, как я думал. Конечно, первое время им было сложно это осознать и принять, но в конечном счете, мы сошлись на том, что я, пусть и их сын, но все же самостоятельный человек. Время их контроля надо мной уже прошло, всё что они могли мне дать и воспитать, они уже сделали, дальше моя личная жизнь, которой я могу распоряжаться как хочу. Но, я все равно уверен, что это было натянутое решение, в конце концов у них точно были другие ожидания насчет меня. Но видимо скорая новость, что мой старший брат всё же женится и планирует ребенка, приятно смягчило углы и переключило все внимание семьи на подготовку к большому празднику. А после я подкинул еще приятных новостей, ведь смог поступить в медицинский иностранный университет, тем самым продолжив «традицию» мужской половины семьи. Это не навязанное решение, я правда ощущал, что хочу помогать людям так и быть полезным обществу, правда пока еще не определился с направлением, в котором именно хочу работать. Сейчас же я собирал свои самые ценные вещи, а после мне предстояло еще раз перебрать их, чтобы решить, что из этого отправится со мной в «свободную» Америку. Но, даже там будет много своих нюансов, везде есть и будут люди, которым сложно принять других, а сейчас это может отяготится нашей расой, хотя… На фоне популярности и тренда на корейскую культуру, возможно, всё будет не так плохо. — Знаешь, Чонгук, — прошептал я уже затащив последнюю коробку в дом и сев на кровать в комнате брюнета. — Мне до сих пор сложно понять, как всё обернулось вот так. — Как так? — в его взгляде читалось очевидное непонимание, я как всегда начал из самого далека и без контекста. — Ну, что мы будем вместе и всё такое, — я посмеялся, ощущая как согрелись мои щеки и прикусил губу. — Мне даже немного стыдно признавать, что я считал тебя достаточно неприятным типом, особенно когда ты так реагировал на моё искреннее желание помочь… А потом ты становился всё более и более странным, а затем стал чуть ли не типичным «бэд боем», я даже разочаровался. Нет, я сильно разочаровался, ведь мне так нравился ты в роли «типичного отличника», так весь из себя тихоня и спокойный, а потом резко вылез этот новый образ из какой-то дорамы про простушку и богача, — я посмеялся, пытаясь собрать мысли и выдохнул. — А сейчас, тоже испытываешь разочарование? — он улыбнулся и сел рядом со мной, пронзительно посмотрев в глаза. — Сейчас я понимаю, что все это не были образы и маски, что всё это части тебя. Мы люди, Чонгук, я и ты, мы оба вроде играли отведенные роли, носили маски и притворялись, но всё это часть нас, каждый человек драгоценный камень со своим множеством граней, которые мы показываем в разных ситуациях и разным людям. И в конце концов мы настоящие это каждая из показанных граней, просто какая-то больше, какая-то меньше… и камень не будет прекрасным и идеальным без какой-то из них. — Какая глубокая мысль, — он тепло улыбнулся и придвинулся еще ближе ко мне, касаясь кончиком носа моего. — Но для многих я остался образом «плохого мальчика» и меня это устраивает. Ведь, сейчас мне важнее то, что я твой… Твой плохой мальчик, — он перешел на шепот и выдохнул прямо в губы, чуть прикрывая глаза. Я закусил губу и чуть наклонился, сам поцеловав его приоткрытые губы. «Мой»? Звучит, как-то грязно, но в этой грязи была своя прелесть, и каждый раз эта прелесть особенно раскрывалась рядом с ним. Стоило ему коснуться, потянуть одежду, снять, прижать и снова шепнуть что-то в губы, как меня будто проваливало в свое еще более грязное прошлое, открывало глаза на себя с другой стороны. Рядом с ним мне определённо все это нравилось, рядом с ним я тоже хотел и мог быть «плохим». Где эта грань «плохого», если обоим это нравится? Жизнь слишком сложная, и на самом деле далеко не черно-белая, она серая, а в сером нет ничего плохого. Я снова поддался ему этому чувству, и чем чаще я поддавался ему, тем лучше себя чувствовал. Рядом с ним я раскрывался и буду раскрываться дальше, принимая себя и принимая его такими, какие мы есть. И теперь все равно, примет ли нас такими мир, если сейчас мир и его центр — это мы друг для друга.The end.