«С возвращением!».
Блондинка с улыбкой взглянула на новое оповещение на экране блокировки. Не исключено, что подруга отправила его некоторое время назад, но заметила девушка его только сейчас. В конце концов, Аяка казалась ей приятным человеком, и где-то в глубине души Люмин молилась о том, чтобы знакомая не оказалась шпионкой и ничего не знала о проделках брата. В таком случае блондинка с удовольствием рассказала бы ей новость о помолвке, подробности путешествия в Рим и спланировала ещё больше совместных дел.«Уже дома! Разберу вещи, передохну и могу сразу отправляться к тебе. Ничего, если так рано? Или ты настроена на пять часов?».
— Ближе к двум нас уже не должно тут быть, — констатировал Тарталья, когда колёсики чемоданов коснулись паркета в коридоре и по помещению разнеслись усталые вздохи, — Итак, по порядку: Скара остается в офисе, Люмин отправляется к подруге, а я еду по делам. — Сможешь потом меня забрать? — зевая, спросила девушка; она устало потянулась и слабо вздрогнула. Блондинка успела самую малость промокнуть под дождём, поэтому она так спешила занять ванную. — Без вопросов, — Чайльд с улыбкой подмигнул и нежно поцеловал девушку в щёку, Сказитель скривился. Люмин просияла и едва ли не вприпрыжку направилась навстречу ванной комнате на первом этаже. Из персонала в доме снова был только Чарльз. — Тебе совсем не стыдно? — темноволосый парень присел на один из чемоданов и с непривычным для него сожалением в глазах наблюдал за тем, как дверь в ванную закрывается с тихим хлопком, а уже через несколько мгновений слышится шум воды. — А почему мне должно быть стыдно? — Тарталья, кажется, в самом деле не понимает посыла заданного парнем вопроса. Он удивлённо выгибает бровь и смотрит на собеседника, расслабленно спрятав руки в карманы. — Мне казалось, ты в самом деле влюбился. Эмоции на лице рыжеволосого сменялись со скоростью звука. От изумления он быстро перешел ко смеху, едва ли не истерическому. В таком состоянии его можно было наблюдать довольно редко. Скарамучча терпеливо выждал, пока парень успокоится, чтобы получить ответ на заданный вопрос. — В моём мире нет места для любви, — он выдал это без должного сожаления. Тарталья провёл рукой сквозь рыжие пряди и мечтательно взглянул куда-то вверх на вычурную люстру. Темноволосый парень некоторое время ожидал, что мафиози продолжит свою фразу, так как его интонация звучала неоконченной, но время шло, а Чайльд продолжал молчать. — А о других ты когда-то думаешь, кроме как играть на публику и раздавать деньги несчастным старикам? — Сказитель сейчас кардинально отличался от того, каким он обычно выглядел, когда им овладевало чувство злости. — Не переживай, этот механизм работает в обе стороны, — Чайльд же, наоборот, отличался спокойствием и расслабленностью. Где-то неподалёку раздавался шум капель, бьющихся о кафель, и посторонние звуки: девушка наверняка тянулась за флаконом геля для душа или шампуня, — Она не влюблена. Сказитель отвернулся и раздраженно цокнул языком. — Как ты только можешь так смело рассуждать о чужих чувствах? — он поднялся с чемодана и с угрозой взглянул на рыжеволосого, — Тебе известно моё мнение по поводу этой ситуации. Стоило выбирать Синьору. — Ты стал таким заботливым, неужели привязался? — Чайльд открыто насмехался над подчинённым, — В нашей истории не упоминается слово «любовь», к тому же, ты бы не выдержал Синьору, а наша организация нуждается в наличии человека вроде тебя. Скарамучча сжал руки в кулаки, вкладывая всю силу в то, чтобы не ударить рыжеволосого парня. Тот так и стоял с наглой ухмылкой на лице — настолько противным Сказителю он ещё никогда не казался. Выдержав напряженную паузу в несколько секунд, парень сдался — оптимальным решением в подобной ситуации было просто развернуться и уйти, чтобы не натворить лишнего. — Делай, что считаешь нужным, — он отвернулся и быстрым шагом направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Отговаривать Чайльда не было смысла, ведь в этом плане можно было сыскать смысл его жизни. — Эй, Скара, — Тарталья окликнул подчинённого, и тот с недовольной гримасой на лице остановился и оглянулся на парня. — Что ещё? — Тебе к лицу новое начальство. Темноволосый обозлился ещё сильнее и почти что накинулся на собеседника с кулаками, но вместо этого едва ли не бегом поспешил в ванную на втором этаже. Ответа на заявление рыжеволосого он давать не хотел, хотя, вполне возможно, что у него его вовсе не было. Раздался щелчок, символизирующий открытие двери. Чайльд вновь изменился в лице и перевёл взгляд от лестницы до входа в ванную на первом этаже. — Он не дал тебе сходить в душ первым? — Люмин образовалась в помещении босая и в одном полотенце; за ней стелился мокрый след, а сама девушка интенсивно пыталась просушить волосы полотенцем. Она чудом оставалась на месте и держала равновесие, потому как любой нормальный человек на её месте уже давно бы поскользнулся в той луже, которую девушка за собой оставила, — Я поднимусь в комнату и начну разбирать вещи, если Чарльз поднимет чемоданы наверх, а ты можешь идти в душ. Чайльд вызвал дворецкого в коридор и поручил ему подъем багажа в спальню ровно так, как хотелось блондинке. Как только гостиная снова опустела от посторонних, парень неспешно приблизился к спутнице, а та в свою очередь окончила процесс сушки волос. — Прости, принцесса, — с глупой улыбкой на лице сказал он и коснулся ладонью её щеки, очертив подушечкой большого пальца контур девичьих скул; Люмин оторопело смотрит на него, вновь не улавливая сути его извинения, но поддаётся движениям чужих губ, а вопрос задаёт уже только после того, как рыжеволосый отстраняется. — Снова извиняешься без причины, — девушка склоняет голову в бок и тихо ухмыляется, — И что за новая глупая привычка? — Вещи ожидают вас наверху, — дворецкий образовался в гостиной неподалёку от парочки, заставляя их оторваться друг от друга. Люмин самую малость смущённо поблагодарила мужчину и направилась к лестнице, а Тарталья занял душевую.«Прогноз погоды не соврал, поэтому сегодня весь день я дома. Жду тебя в любое время, в магазине ничего не надо, у меня всё есть».
Люмин зачитала сообщение подруги вслух, сидя на переднем сидении автомобиля. У подруги она планировала появиться ближе к половине второго и подарить ей небольшой сувенир, привезённый из Рима. Во время прогулки в свободное время девушка обнаружила симпатичный веер на прилавке одного магазина и тут же вспомнила про подругу, которой, кажется, подобные предметы приходились по душе. Подарок она собиралась преподнести в скромной коробке, не украшенной ничем. Зато внутри на мягкой ткани расположился красивый веер в небесных тонах. Люмин решила, что именно этот цвет наилучшим образом будет сочетаться с глазами и волосами подруги. — Тогда напишешь, когда освободишься, — ответил Чайльд, притормозив около офиса. Он не стал заезжать на парковку, поскольку собирался уехать сразу же после того, как высадит спутников. Скарамучча молча покинул автомобиль, даже не попрощавшись с начальником и его спутницей. Люмин ещё несколько секунд копошилась, пытаясь дотянуться до зонтика на заднем сидении, а после, заполучив короткий поцелуй, моментально ретировалась из машины. На поведение Сказителя никто не обратил внимания, он практически всегда вёл себя именно так. Девушка спряталась от дождя под зонтом и стала продвигаться в противоположную от офиса сторону. До дома Аяки оттуда было десять минут пешим ходом, поэтому блондинка решила не напрягать парня и отпустить его по делам.«Дверь незаперта, я жду на кухне».
Люмин немного нахмурилась, выходя из лифта. Она не впервые приходила в гости к подруге, а точно помнила, что та каждый раз встречала её на пороге, а иногда даже спускалась к парадному выходу, чтобы вместе подняться на седьмой этаж. Впрочем, это могло быть прямым указателем на то, что Аяка замыслила какой-то сюрприз в честь возвращения блондинки. Но это одновременно могло быть и засадой; Люмин чувствовала себя спокойнее благодаря тому, что старалась приучить себя везде носить с собой пистолет — в этот раз оружие тоже было с ней. Девушка мягко постучала в дверь и потянула её на себя, оказываясь в коридоре. Привычный тёплый свет разливался по помещению, но в квартире сохранялась тишина: Люмин поставила коробку с веером на полку у входа и, сняв обувь, замерла. Она попыталась вслушаться и уловить малейший признак жизни поблизости. Тишина оставалась неизменной, а остальное выглядело как всегда. — Это я, — блондинка постаралась улыбнуться, остановившись на варианте, что через несколько секунд её ждёт сюрприз в честь возвращения. А, может, Чайльд уже успел рассказать Аяке про то, что сделал предложение Люмин, и теперь они вместе устраивают по этому поводу праздник? Это бы также объяснило, что за дела появились у парня сразу после приезда. Блондинка подхватила подарок с полки, закрыла дверь на замок и размеренным шагом продвинулась вглубь квартиры. Послышался звон бокалов, и Люмин вздрогнула: кажется, только что кто-то выдал себя. Улыбка на лице стала настоящей, а руки всё крепче сжимали подарочную коробку — волнение теперь было только от того, понравится ли подруге такой сувенир? — А я думала, ты в лифте застряла. И следом за нежданным голосом слышится глухой удар картона о пол. Крышка от коробки отправляется в свободный полёт, а место себе находит уже приземлившись в алую жижу. Бумажная обёртка с бантиками моментально обмякает и полностью пропитывается кровью: Люмин с замиранием сердца смотрит на бездыханное тело, потерявшее свои последние силы. Изящные кисти рук небрежно раскинулись на обледенелом кафеле, а предсмертной эмоцией для этого лица стал испуг. Если набраться смелости и прикоснуться к телу, оно бы оказалось ещё теплым, но, несмотря на то, сколько смертей блондинке пришлось повидать за последнее время, на труп подруги она смотрела так, словно сделала шаг навстречу себе прежней. — Что ты наделала? — Люмин не хватает силы воли для того, чтобы коснуться умершей, но она с лёгкостью падает на колени возле той, пачкаясь в чужой крови, — Что вообще ты тут забыла? Зачем было её убивать? — Чтобы вывести тебя на эмоции, разве это не ясно? — женщина гадко прикусила губу, отставив полупустой бокал в сторону; она оторвалась от столешницы и плавно стала наворачивать круги вокруг блондинки, — Будучи активным участником преступной жизни, чаще контролируй, не прослушивается ли твой телефон, — Люмин вот-вот начнёт задыхаться от паники, но ей необходимо было продолжать диалог. Розалина-Кручка Лоефальтер нахально обходила светловолосую девушку со всех сторон, одним видом демонстрируя отсутствие горечи к чужой утрате. Разумеется, какой человек будет соболезновать, когда он — убийца. — Перестань! Прекрати расхаживать и маячить у меня перед глазами! Я знаю этот трюк, — Люмин зажмурилась на несколько секунд, пытаясь миновать слёз; ей вспомнились слова Тартальи о том, что её нет смысла убивать, если она шпион. А тем более, если она — невинный свидетель, в таком случае её смерть чревата печальным развитием дальнейших событий. — Я бы и трюком это не назвала, — Синьора будто бы нарочно создавала из тяжелого диалога полную бессмыслицу. Но кое-что она действительно сделала правильно — женщина остановилась перед Люмин и прекратила ходить кругами. Блондинка поднялась с пола. — Я вызываю полицию. — А на твоей совести меньше смертей? Люмин напряглась ещё сильнее и поспешила вернуть телефон обратно в карман джинс. Синьора была права — на девушку наверняка давно положили глаз местные защитники закона. Как-никак Чайльд был знаменитым преступником, а она являлась его провозглашенной спутницей, целящейся в жены. Их всегда можно было встретить исключительно в компании друг друга, а иногда по их следам плёлся темноволосый коротышка. — У Чайльда есть связи в полиции, — и всё же Люмин не торопилась так просто сдаваться. Ей также не хотелось называть парня его настоящим именем, хотя она прекрасно знала о том, что Синьора — одна из троих лиц, осведомленных о подлинных документах рыжеволосого, — Они у него на зарплате. — Вперёд, прямо на моих глазах вычисли сейчас одного такого из правоохранительных органов. Складывалось впечатление, что Синьора несколько месяцев готовилась к этому разговору: ответ на каждую реплику блондинки отскакивал у неё от зубов, будто бы женщина тщательно просчитала каждый возможный вариант ответвления в диалоге. Люмин тяжело выдохнула и покосилась на мёртвую подругу. — Почему ты всегда появляешься тогда, когда не просят? — с лица не сходила грозная гримаса. Блондинка озлобленно смотрела в глаза собеседнице, припоминая, что взяла с собой пистолет. — А меня никогда не просят, вот я и появляюсь, когда не просят больше всего, — Синьора ухмыльнулась и с интересом взглянула на капли крови на краях светлой рубашки, что была на девушке. Нет, в планах у нее не было убийства Люмин, может быть, если бы она любила Чайльда чуть сильнее — тогда такой пункт имел бы место быть. Блондинка же видела в женщине открытую угрозу. — Сколько времени прошло с нашей первой и одновременно последней встречи? — мечтательно произнесла Синьора. — Да лучше бы прошло ещё столько же, — Люмин не испытывала такой ненависти в отношении данной персоны, но она разделяла одну мысль о бессмысленных убийствах с Тартальей. — На твоём месте я бы была мне благодарна. — За что? — А разве это не благодаря мне между тобой и Аяксом стало на одну тайну меньше? — Не твоя заслуга, — Люмин скривилась, когда Его имя произнесли её уста, — Мы не держим секретов с того момента, а Тарталья всегда был предельно честен со мной. — Тогда тебе, наверное, известно, почему он так запереживал, когда я заговорила о плане? — Конечно, — и блондинка принялась в мелочах пересказывать женщине некогда раскрытую Чайльдом тайну. Она начала с того момента, когда они встретились в затхлом переулке, подробно пересказала просьбу заказчика и разъяснила, в каком деле её изначально хотели использовать. Синьора внимательно слушала и даже состроила удивленное лицо на моменте, когда девушка объявила о том, что её собирались убить ради напечатанной фотокарточки. — До чего очаровательно, — выдала женщина с пепельными волосами после того, как Люмин завершила свою историю на счастливой ноте, в рамах которой рыжеволосый преступник влюбился в неё и отказался от своего жестокого плана во имя любви, — Прямо как в сказке. А где же ваше «долго и счастливо»? — она омерзительно рассмеялась и поспешила перебить светловолосую собеседницу, — Известно ли тебе, дитя, каким образом в «мафии» избирают новое «правительство»? — Какое это имеет отношение к тому, что ты её убила? — Люмин небрежно кивнула в сторону Аяки, но Синьора бестактно продолжила рассказывать о том, о чём её никто не спрашивал. — Видишь ли, есть два способа: один под собой подразумевает процесс избрания приемника человеком, который на данный момент находится на посту. Но это практикуется только тогда, когда «король мафии» неизлечимо болен, или скоро умрёт от старости. А второй — более жестокий — в рамках этого метода действующее начальство так же выбирает себе приемника, но тот вынужден убить его, чтобы занять его пост. Этот вариант пользуется меньшей популярностью, поскольку лишиться статуса «король мафии» готов не каждый, — Люмин быстро заморгала и малость открыла рот, но поспешила взять себя в руки, — Так за всю историю подобный акт передачи лидерства состоялся лишь дважды. Синьора нарочно выдержала затяжную паузу. Ей в удовольствие было наблюдать за тем, как невинная блондинка содрогается от волнения. К тому же, когда-то у женщины был шанс занять её место — разумеется, теперь она ощущает конкуренцию. — А ты вот претендуешь на третий такой случай. — У меня нет ни единой причины верить тебе! — Люмин встрепенулась и почти что закричала от возмущения; спокойствие собеседницы только больше выводило её из себя. Но пазл в голове неизбежно складывался. — Тщательно выбирай людей, которым собираешься доверять в следующий раз, — женщина приземлилась на стул и расслабленно откинулась на спинку, опуская веки, — Быть может, после такого урока тебя больше никто не сможет провести. Во всяком случае, обвести вокруг пальца так, как это сделал Аякс — не под силу никому. Раздается оглушающий выстрел, и Синьора едва не разрывается от крика. Пуля не наносит должного увечья, но Люмин не преследовала цели убить женщину. Она хватается рукой за простреленное предплечье и сгибается от боли, не сдерживая крика — вполне возможно, что ей вовсе не было настолько больно, а просто хотелось обратить на себя как можно больше внимания. Соседи наверняка заподозрят что-то неладное после того, как из квартиры поблизости послышался выстрел и женские крики. — Не твоей рукой наша история пишется, — Люмин продолжила держать пистолет, направленный точно на собеседницу, будто бы в ней ещё остались силы на новый выстрел. Она сама прекрасно понимала, что с минуты на минуту тут объявится полиция, и лучше бы поймали только Синьору — блондинка ещё имела некоторые дела. — Мне кажется, он ждет тебя там, где всё началось, — женщина подло скривилась и попыталась подняться со стула, чтобы тоже скрыться с места преступления, но Люмин, зажмурившись, выстрелила снова, на этот раз попав в ногу. Блондинка спрятала пистолет и поспешила покинуть квартиру. Она осознавала, что люди могут заметить, то, как быстро она покидает помещение. Да и в самой квартире осталась куча её следов, вроде коробки с сувениром из Рима и отпечатков пальцев на ней — даже на той же рубашке остались капли крови убитой Госпожи Камисато. Процесс сборки пазла был в самом разгаре: Люмин прострелило осознание того, что значит «там, где всё началось», и это выражение не имело ровным счётом никакого отношения к родителям Тартальи — это касалось сугубо их истории, о которой девушка несколько минут назад так громко выражалась. Прохожие наверняка воспринимали красные отметки на её рубашке за устрашающий принт, к тому же «красная краска» ожидаемо немного размылась под проливным дождём. Люмин и не подумала схватить с собой зонтик — ещё один предмет, который мог послужит уликой. Защита от ливня так же осталась в квартире подруги. Блондинка блуждала по городу: она не настолько хорошо знала его, чтобы за несколько минут найти тот самый переулок, прозванный началом. Само собой, она провела в Лос-Анджелесе далеко не короткий период времени, но большую часть своей жизни тут потратила на дорогу от съемной квартиры до университета. К тому же разрастающаяся паника внутри отнимала возможность мыслить трезво. Улицы пустовали, людей было бы больше, если бы это был просто дождь, но синоптики оповещали о штормовом предупреждении, а с неба лило как из ведра. Такие погодные условия описывались исключительно словом «ливень». Отлично. Вот дом, в котором они с Сахарозой вместе жили. Вот магазин, в который ходили за продуктами по воскресеньям, а вот ещё один, в который бежали исключительно тогда, когда что-то было нужно очень экстренно. Интересно, поверила бы Сахароза в то, что Люмин намереваются сделать «королевой мафии», встреться они сейчас? Хотя она вряд ли бы повелась даже на рассказ девушки о том, что она стала детективом. Люмин, учащаяся на факультете международных отношений, внезапно подается в детективы без образования. Смех да и только. Люмин едва не поскальзывается и падает в огромную лужу, когда сворачивает за один из углов и замирает на месте. И снова — вот он, тот самый переулок, в который она забрела ранним утром четверга, вот та же арка, из которой когда-то вышел рыжеволосый мафиози и убил своего подопечного, а вот и сам Тарталья. Стоит и равнодушно смотрит в небо, пока в глаза бьются дождевые капли. Это и есть его важные дела? Люмин замерла, не зная, с чего начать разговор. Разве она могла вот так сходу высказать парню свою теорию? — Принцесса? — Тарталья опустил взгляд и обнаружил девушку, смотрящую на него перепуганными глазами, — Это твоя кровь? Что произошло? — он сделал шаг навстречу, но замер тут же, как только Люмин заговорила. — Ты соврал? Чайльд приоткрыл рот и опустил протянутую блондинке руку. Разумеется, соврал. План, рассказанный Люмин, был лишь выдумкой, заказчик — часть фантазии, доказательства — подделка, а истинную причину парень высказать так и не смог. Пришлось вывести девушку на след и вынудить её узнать правду самостоятельно, чтобы ещё больнее было. — Ты соврал? Люмин в нетерпении повторяет вопрос, а Тарталья не собирается давать ей ответа. Дождь ограничивает полноценную видимость, к тому же партнёры сохраняют дистанцию в несколько метров. Возможно, Чайльд тут же рассказал всё, если бы смог рассмотреть заплаканное лицо девушки — её голос не оказывал достаточного влияния для того, чтобы он сдался. — Ну скажи, что ты не врал, — почти взмолилась девушка; макияж растёкся, хотя производитель обещал стойкость и полное противостояние воде. Вероятно, виной тому был не столько дождь, сколько слёзы Люмин, — Скажи, что не врёшь! — Сказать то, что ты хочешь услышать, или сказать правду? — в данном случае не требовалось уточнение деталей; Чайльд без труда понял, о чём идёт речь. — Скажи, что тот план, который ты рассказал мне в кабинете, был правдой и ты на самом деле не попросил меня присоединиться к вам только для того, чтобы из невинной простушки превратить меня в жестокую преступницу, а после этого заставить убить тебя ради смены начальства, — Люмин почти что кричала каждое слово и наверняка даже не для того, чтобы перекричать шум воды. На подсознательном уровне ей хотелось докричаться до рыжеволосого мафиози. Она бесконечное количество раз понимала, что он соврал. Да! Он выдумал всю эту историю с заказчиком. Лжец, идиот, придурок, подлец, убить его! Нет, не убить, в этом вся суть его плана. Да разве у неё поднимется рука на Него? Люмин хотелось на секунду перестать существовать: закричать с такой громкостью, что вся вселенная просто исчезнет и оставит её в одиночестве, может, тогда у неё хватило бы времени и сил обдумать всё. — Раз уж ты всё поняла сама, — выдаёт Тарталья и снова протягивает руку навстречу блондинке. Она с радостью схватится за неё, схватится и поклянется никогда не отпускать, только если он скажет, что не врал. Люмин не торопится шагнуть к спутнику — даже сквозь плотную пелену дождя ей не составляет труда рассмотреть пистолет в ладони парня. Он не держит его направленным на блондинку — он протягивает ей рукоять. Глупости это всё. Сейчас минута-две, и она проснется, наверное, в самолёте, летящем из Амстердама в Лос-Анджелес, Да, верно. А тогда она пойдёт в гости к подруге и расскажет ей про то, какой ужасный сон ей приснился, обязательно пригласит на свадьбу, а когда вернется домой, то завалится в мягкую постель рядом с рыжеволосым парнем. Да, определённо так и будет! И Люмин, словно потерпевший с Титаника, обнаруживший плывущий по ледяной воде деревянный обломок, хватается за свой единственный шанс. Тарталья от чего-то не перестает улыбаться. — Для чего это всё? Я не справлюсь, я не подхожу на эту роль, — дополнительные фигуры пазла складываются в голове. Девушка вспоминает до мельчайших подробностей каждую сказанную Скарамуччей фразу в день их первой встречи. Точно, он ещё тогда сказал, что она не подходит. Надо было его послушать. Люмин отчего-то питает надежды переубедить собеседника. — Мне не сыскать кандидата лучше тебя, — обломок казался гнилым: он рассыпается, как только к нему прикладывают хоть грамм массы. И девушка стремительно утопает. — С чего ты взял, что я способна на это? Я не убила ни одного человека собственными руками, да разве я могу… — Я не могу довериться кому-то так же, как тебе, — Тарталья продолжает сохранять спокойную интонацию и держит пистолет в протянутой руке. — Тогда почему ты заставляешь меня делать это, идиот? — Люмин кричит и старается не смотреть на парня; обида просачивается сквозь каждую вену, разочарование и ненависть обвивают каждый атом, относящийся к существу блондинки; слёзы льются интенсивнее самого ливня, — Это работает не так! Скажи, что ты не соврал! Она знает, что соврал. Она уже поняла и прочитала подлинный план от начала и до конца. Она уловила его мотивы, но ей не под силу вразумить — почему она? — Почему вообще ты хочешь передать управление? Тебе едва за двадцать, мы ещё столько всего можем сделать вместе! Я отвернулась от всего, что у меня было, отреклась от своего прошлого «я», даже подружилась со Сказителем, как ты и хотел в самом начале, выполняю всё, что ты пожелаешь. Ну почему ты хочешь отказаться от этого? — В прошлом во главе организации находились только мужчины, мне просто хочется посмотреть, что будет с конторой, появись у них королева вместо короля. — Посмотреть? — Люмин не жалеет голосовых связок и кричит, что есть мочи, — Ты умрёшь! На что ты хочешь посмотреть? Подпусти к посту Синьору, но не смей меня бросать. Чайльд смеется. — С Синьорой наша контора моментально растеряет половину сотрудников, если не всех — и Скарамучча не останется. К тому же, передача поста начальства не может пройти без смерти отходящего босса. Что прикажешь мне делать, оставив статус короля мафии позади и зная страшнейшие секреты? Притвориться обычным семьянином? Брось я всё таким образом, меня убили бы мои же подчиненные. — Прекрати говорить так спокойно, будто мы обсуждаем утренние новости, — её слова едва ли можно было разобрать из-за дрожащего голоса и нарастающей истерики, — Лучше просто скажи, что ты — поехавший самоубийца. — Ты права, я — поехавший самоубийца. Прости, принцесса. Грохот и свист пули сливается с шумом дождя. Люмин продолжила держать дистанцию, находясь в паре метров от рыжеволосого мафиози. Способность плакать отняло сразу после того, как в унисон прозвучали несколько выстрелов и крик: Чайльд замертво свалился на мокрый асфальт. Внезапно девушка смогла найти причину всем извинениям, которые рыжеволосый приносил ей, и те не имели никакого повода, как ей казалось. Блондинка никогда не скрывала своей тревожности, которая иногда проявляла себя, как дрожь в руках, но с такой тряской она встречалась впервые. Все тело словно бы прошибло чем-то тяжелым: девушка последние секунды держалась на ногах. Она выронила пистолет с надписью «Моей принцессе» и последовала его примеру — так же упала на землю. Это… она сейчас выстрелила? Нет, невозможно, это галлюцинация. Может, за девушку действовало её внутреннее «я», что с радостью заняло бы место королевы мафии? Глупости. Нет. Она бы никогда… — Что я… — Люмин закрыла рот руками и полностью осела в лужи чужой крови. Нет же! Это не она стреляла! Но кто тогда? Девушка снова зарыдала, пытаясь вытереть попавшие в глаза частички макияжа: на лице смешались пятна туши вместе с кровью. Насколько нужно быть ослеплённым ненавистью, чтобы теперь не верить в содеянное собственными руками убийство? Вот так короля мафии, на чью жизнь покушались страшнейшие бандиты страны, смогла убить невинная девушка, ещё месяц назад боявшаяся одного вида крови. Сквозь слёзы Люмин разглядела очертания кольца, не пробывшего на своём месте ещё и недели. — Жалкое зрелище. Люмин вздрогнула и обернулась на знакомый голос. Сказитель беззвучно появился в переулке, а, возможно, блондинка настолько была занята своими мыслями. Вряд ли это зрелище можно было назвать жалким: темноволосый парень свысока смотрел на своё новое начальство, погрязшее в луже крови и испачканное в ней же. Девушка едва снова не заплакала, но вместо того попыталась сорваться с места — не хватило сил. — Почему ты не предупредил меня? — её голос снова звучал исключительно как крик, Люмин не покидало состояние истерики, — Ты ведь делал столько многозначительных замечаний, вроде «Она не подходит», или «Я разочаруюсь в нём, если он выберет тебя»! Ты мог сказать мне? Почему ты закрыл глаза на то, что Аякс рассказывал мне выдуманный план? Может, это всё твоя вина? — Тише-тише, — Скарамучча был подозрительно спокоен и даже не сдерживал ухмылки; парень опустился на корточки перед девушкой и заглянул в янтарные глаза, — Я и двух слов не сказал, а ты уже выглядишь так, как будто твоей следующей целью стану я. Ты взбесилась буквально из-за ничего. Не так давно ты говорила мне, что изменилась, — он поднялся и гордо выпрямился, смотря на девушку сверху вниз, —И вот снова: теперь ты опять слабая. Сказитель кинул взгляд на мёртвого друга, равнодушно хмыкнул и развернулся на пятках. Он размеренным шагом направлялся к выходу из переулка. — Ладно, госпожа начальница, встретимся на работе, когда будешь в состоянии принять новую реальность. Придумай, что можно сделать с твоим психологическим состоянием и не принимай импульсивных решений. Я как-никак теперь твоя правая рука, скажешь, подыщу психолога, если сама не справишься, — он взмахнул рукой как бы на прощание и внезапно замер, когда услышал ещё один выстрел. Не могут же у него тоже быть галлюцинации? К тому же к сегодняшним событиям он был давно готов и осведомлен о содержании настоящего плана с первых дней сотрудничества. Сказитель резко развернулся. Картина маслом: блондинка приземлилась на грудь рыжеволосого мёртвого мафиози. Возле её руки остался валяться Его пистолет. Иронично — Тарталью она убила из своего оружия, а покончить собой предпочла его. Скарамучча дёрнулся и скривился, подбежав к двоим погибшим. — Дура! Кому сказал — без импульсивных решений! — он схватил её за плечи и попытался раструсить, привести обратно в чувство. Можно подумать, от его действий пуля, прошедшая оба виска насквозь, должна была моментально вернуться обратно в дуло пистолета. Сказитель упал на мокрый асфальт и отодвинулся от парочки. Он испуганно смотрел на обоих, обрабатывая произошедшее. Вряд ли это было в планах у Тартальи, когда он продумывал подобную сцену. Но больше смерти друга и новой начальницы Скарамуччу пугал только один факт: в случае непредвиденной гибели босса мафии, его обязанности на себя берёт самый приближенный помощник. — Этого ещё не хватало… Полицейские сирены возвратили темноволосого парня в чувство. Он встряхнул головой, оторопело посмотрел на два трупа, схватил чужие пистолеты и поспешил скрыться где-то в тёмном переулке за пеленой дождя. Произошедшее казалось фантастикой: ещё несколько часов назад они все летели в самолёте и общались так же, как делали это всегда — каждую неделю, каждый день, каждый час. Но их история нашла свой конец в начале.