Подвал

      Я больше не вижу границ. Я не уверен, что адыкватно воспринимаю реальность. Я начинаю задумываться о том, что… Возможно, у меня в самом деле есть подвал, в котором сидят люди.       Возможно эти комментарии меня и побудили построить его. Но моё сознание блокирует эти воспоминания из-за какой-то травмы или шокирующих событий, связанных с подвалом. Я чувствую, что моя личность начинает распадаться.       Я больше не ощущаю времени. Не ощущаю тепла любимых людей. Я ощущаю только одно. Желание пополнить свой подвал.       Натягивая маску дружелюбности, я изо дня в день улыбаюсь детям в парках, кафе, по дороге от дома в магазин и обратно. Когда-нибудь каждый из них станет моим, и с их милых детских лиц навсегда пропадёт улыбка.       Они станут такими же, как я. Новое поколение выращенных мной детей окончательно изменит этот мир.       Да, изменит… С каждым новым мальчишкой, с каждой новой девчонкой я чувствую изменения в своём теле. Я стал быстрее. Сильнее. Выносливее. Такие потребности, как потребность в еде и сне, отошли на второй план. Теперь мне нужны только они.       Или нет? Ксюша, моя милая Ксюша… Она до сих пор ни о чём не подозревает, как раньше смотрит на меня своими невозможным глазами, ослепительно улыбается и на ночь говорит слова о любви. Благо, спит она крепко и понятия не имеет, куда я сбегаю практически каждую ночь. Лучше ей никогда об это не знать.       Вспоминая её, я стараюсь сдерживаться. Готовлюсь для кражи каждого нового ребёнка, тщательно заметаю следы. За время своей «работы» я научился скрывать свои действия. Теперь все мои мысли заняты одной только Ксюшей и детьми.       В голове бардак. Кажется, я теряю прежнего себя, становлюсь другим. Мысли нередко спутываются, я не могу за ними уследить. Вероятно, в моём сознании есть кто-то ещё. Тот, кто делает меня таким. Тот, кто привил мне ту глупую зависимость, потребность в детях.       Но теперь это уже не важно. Смысл цепляться за прошлое, если остатки твоего сознания окончательно прогнили жуткой манией? Наверное, с ним прогнили и остатки рассудка, ведь придя домой после очередной удачной охоты, я бужу жену и с тёплой улыбкой веду глупышку в подвал.       Нет, она не станет очередной жертвой. Она воссядет на пьедестал мира вместе со мной.       Вот я открываю тяжёлую свинцовую дверь, пропускаю возлюбленную внутрь. Она с непониманием смотрит, как я убираю доски, закрывающие проход в подвал.       Мы спускаемся вниз. Я улыбаюсь шире, а она, на удивление, спокойна, будто не в первый раз сюда спускается, будто уже давно знала… О, нет. Я слышу щелчок затвора. — Милая, не надо, теперь это всё наше, милая, — три выстрела попадают точно мне в лоб, ещё два в место, где когда-то было сердце, — Ксюша…       Я чувствую, как что-то покидает меня. Речь даже не о жизни, меня покидает нечто тёмное, нечто, что из раза в раз приводило меня сюда. Теперь Ксюша смотрит на моих детей так, как раньше смотрел я. Кровожадно, с неким извращённым обожанием.       Внезапно приходит осознание. Оно выбрало её. Кровь заливает мне глаза, я падаю на колени, не в силах больше стоять. Горько усмехаясь, я в последний раз поднимаю голову на жену, после чего падаю замертво.       Ксюша лишь улыбается и думает о том, что ошибок, совершённых мужем, она уж точно не повторит.