***
Через какое-то время, девушка сидела на конце горки на той детской площадке, на которой она встретилась с Наото. Той, что находиться прямо перед его домом. Девушка сидела на ней вся сжавшаяся – продрогла на морозе и, пытаясь сохранить остатки тепла, обняла саму себя. Также это частично помогало оставаться в спокойствии в виду позиции тела с слабой, но защищённостью. Никто не мог пробиться к ней физически или посмотреть на её отчаяние, в котором она прямо сейчас утопала. И она это честно признавала. Как и признавала, что желание что-либо делать дальше и менять будущее в непонятно какую сторону уже не хотела. "Все кончено... Будущее никогда не станет нормальным. Оно будет становиться лишь хуже и хуже, пока я и эффект бабочки не уничтожим всё полностью... Это просто конец..." – прямо, как и конец горки, опустив ноги с которой Такемичи столкнётся с холодной землёй под ногами и откроет себе дорогу в завтра, в которое попадать совершенно не хотелось. – "Уж лучше застрять здесь рад и навсегда!" – Такемичи, может скажешь, что всё-таки стряслось? – Тачибана решил попытать удачу ещё раз и спросить у девушки уже десятый или более раз о том, что с ней случилось и к чему эти непонятные изменения привели её к не понимающему нему. Такемичи не подала виду, что слышала его. Просто продолжала сидеть с тем же видом и в той же позе. – Всё уже хорошо, Наото. Мальчик понимал, что это откровенная ложь. Близко не было похоже на правду. – Прости, что потревожила. Можешь идти домой... Тебе здесь больше делать нечего... Дальше Такемичи не особо прислушивалась к тому, что было вокруг неё. Наступила абсолютная тишина. Но как всем известно "абсолютной" тишины не бывает. Нам лишь кажется, что ничего нет, а на самом деле даже в тишине порой присутствуют голоса – голоса нашего воображения, что подумывает все за нас. И именно в этот раз оно решило возобновить голоса Изаны, Наото, Кокосика, Кисаки и других людей, которые каким-либо образом вмешались в её жизнь. Жизнь в этой чертовой коробке с темной игрой, в которой над ней просто издеваются. Восприятие всего этого, как со стороны наблюдателя, казалось настоящим сумасшествием. Все в черепной коробке перемешивались в попытке всё осмыслить от чего нереально сильно разболелась и без того больная голова, в которую сейчас вливалось расплавленное железо. Долго сосредоточиться на размышлениях не получилось. Такемичи услышала шаги, но прежде ощутила чьё-то присутствие рядом с собой. Тень в тот момент промелькнула в щелях рук и головы, а затем скрылась где-то позади. Ханагаки не подняла головы, а просто предположила, что это был всё тот же Наото. Шаги были очень схожи, а тратить силы на поднятие головы и проверки данной теории не хотелось. – Ты всё ещё тут? Зачем вернулся?... – спросила она, слыша то, как чьи-то ноги наступают на ступеньки небольшой горки, от чего по ней всей проходила дрожь. – Уходи домой, Наото. Тебе бессмысленно быть здесь... Такемичи сейчас просто хотелось одиночества. Абсолютного отсутствия кого-либо рядом с собой. Её голова разболелась сильнее, а мозг отказывался работать, поскольку был слишком зациклен на случившемся в прошлом. Для девушки сейчас, это выглядело, как глюк, при котором происходит замыкание и объект начинает цифрить и повторяться, не заканчиваясь на протяжении длительного времени. И это не исправить собственно ручной. Техника – не то, что можно исправить лишь проведя на экран или нажав какую-то кнопку перезагрузки. Так же и с её головой прямо сейчас – невозможно решить проблему парочкой действий или стереть себе память... – Знаешь, Наото... Ты помнишь, когда мы впервые... Встретились?... Такемичи говорила с ним о будущем...: о том, как они умрут и как тяжело им было до сих пор спасать всех и каждого. Она на эмоциях выдала ему абсолютно всё. Вот настолько её подкосило все, что происходило до нынешнего момента. Для неё это словно и правда был самый настоящий конец. Когда на все становиться плевать и ты просто отбрасываешь все свои страхи, опасения и становишься тем, кому просто поебать, что с ним будет дальше после всего, что он сделает или скажет... Так же у неё на нервной почве появились очередные бредовые идеи по поводу того, что всех можно спасти ещё раз – и тогда всё вернётся на круги своя! И это был сущий бред, ведь она понимала, что если уже сейчас ей надо было спасти Изану, спасти Хину и убить Кисаки, то Скрытая концовка станет по истине ужасающим кошмаром во плоти. И при представлении него, она начинала думать о смерти всех... Тех, кто умер изначально, кто умирал в процессе и даже тех, кого смерть до этого не касалась. Уверенность и надежды подыхали внутри. Она прямо чувствовала, как они кричали ей, как стонали от того, что она самолично их гасила всеми этими фантазиями. Такемичи просто самоуничтожалась прямо сейчас и никто не мог ей помочь. – Может мне просто... Стоит сдохнуть?... "Если умру здесь и сейчас, будущее измениться и тогда, если исчезнет первопричина исчезнуть и чужие страдания. Аккун, Хина и Майки ведь страдали именно из-за меня. Кисаки использовал их, чтобы заставить страдать "меня". Так что если меня не станет, его действия потеряют смысл..." Девушка по-настоящему задумалась о том, что это может быть идеальный выход из столь отвратительной ситуации. Правда, долго думать об этой "прекрасной" идее ей не позволили. Почти сразу завершением гениальной мысли, последовало прикосновение. Наото скатился по горке и сейчас упёрся своими коленями в её спину, вынуждая её наконец вспомнить о том, что она всё-таки не одна. – Наото... – Люблю тебя... – нежный приятный заботливый голос раздался совсем рядом с ухом, заставляя мурашки по телу пробежаться с бешеной скоростью. Ханагаки испытала страх, который вынудил её покинуть своё убежище и в страхе посмотреть вперёд. Руки девушки обхватили её, сковывая тело в не слишком крепких, но ужасно теплых объятьях. – Х-х-хи-на? – дрожащим напуганным голосом протянула Такемичи, закрывая лицо руками, желая просто исчезнуть после всего того, что она наговорила "Наото". "Этого не должно было произойти". – Ты не должна была этого слышать... Ни за что... – теперь Такемичи очень испугалась того, что совсем недавно её не беспокоило. Её подруга услышала весь тот бред по прыжки во времени и про собственную смерть в будущем. "Это конец... Система, разве ты сейчас не должна вмешаться и стереть Хине память?!" – Ты, видимо, перепутала меня с Наото, – совершенно спокойным и ничего не говорящим тоном продолжала Хината. "Что мне блять делать после рассказанного?! Теперь Хина знает о будущем! Знает, что умрёт! А может..." – и тут она словила одну небольшую надежду, которая заставила её секундно успокоиться. – "Она просто посчитала меня сумасшедшей и теперь обнимает, думая, что это поможет мне прийти в себя?" Такемичи захотелось, чтобы впервые в жизни её подруга не встала на её сторону и не поверила во всё то, что она сейчас сказала. Лишь бы та не восприняла все всерьёз и не узнала о том, что с ней будет в будущем. Только вот... Когда вообще её желания в этом мире сбывались?... – Такемичи, сколько тебе на самом деле лет? После этого вопроса Тачибаны Такемичи стало все понятно. Её желания обернулись против неё, как всегда. Хината поверила в сказанный ею бред и теперь пыталась это переварить своей беззаботной головушкой, которую Такемичи никоим образом не хотелось засорять собой или своими проблемами. – Вроде двадцать шесть... "Или сколько мне? Уже сама запуталась..." Лицо Ханагаки снова опустилось в землю. При взгляде на неё, появилось желание украсть способность страуса прятать голову в песок, где не слышно и не видно ничего. Только вот она сомневалась, что если бы сходила посмотреть на него в зоопарке система бы предоставила ей возможность скопировать эту звериную способность. – Скажи, спустя столько лет, мы ведь по-прежнему остались друзьями? Ханагаки задумалась. Не знала, как именно стоило сформулировать свой ответ, ведь та в последний раз видела её при возвращении в будущее ещё до встречи с Чёрными драконами, а тогда они, как выяснилось, находились не в самой приятной ситуации. – Я не знаю... – говорит ей Такемичи уже не пытаясь что-то скрывать. Смысл врать и пытаться как-то выкрутиться был потерян для неё раз и навсегда. – Вы все умерли... Умерли лишь потому что были моими друзьями. Это я виновата в том, что вы все... Закончили так... Глаза вновь наполнились жидкостью размывающей темноту перед глазами. Плечи задрожали, а грудь, на которой лежали чужие руки, дёргалась при каждом громком всхлипе и неровном выдохе. – Тогда я могу умереть спокойно... Довольный тон Тачибаны был ей непонятен. Такемичи можно сказать даже возмутилась таким её словам, потому немедля задала ей один единственный уточняющий вопрос: – П-п-почем-му?... – её губы задрожали ещё сильнее, выдавая соответствующие невнятные звуки. Ледяные руки с силой вцепились в тёплые руки Хинаты. – Н-не говори так! – Блондинка начала громко кричать и реветь, выпуская остатки сохранившегося в ней отчаяния: – Не говори... Дружба со мной того не стоит... Хината понимала, что у её подруги самая настоящая бесконтрольная истерика. И она прекрасно понимала, что не является психологом, чтобы что-то сделать и с лёгкостью её успокоить. Хината просто не знала, как ей следует её успокаивать. Как следует поступить к настолько убитому пережитым человеку. А потому сквозь грусть и боль от страдания близкого человека, Тачибана решила просто остаться рядом. Подождать, пока вся боль не выйдет и истерика не закончиться, чтобы на душе подруги стало хоть немного легче и она не чувствовала себя брошенной... Когда истерика Такемичи всё-таки закончилась, то она почти сразу свалилась от усталости. Моментально уснула расслабившись в теплых объятьях подруги, которые автоматически дарили ей комфорт. Тачибана держала её расслабленное тело в своих руках, убирая со лба прилипшие золотые прядки. Лицо – все мокрое. Область вокруг глаз – красная. А общее состояние – просто ужасное. Хината думала, что вид избитой Такемичи, самое ужасное, что она могла увидеть, но... Именно такой её вид, пугал её ещё больше. При физических повреждениях, хотя бы можно было понять что конкретно не так, а тут понять степень её страданий или боли просто невозможно. Да и душу или сердце невозможно обработать. – Почему же ты всё это скрывала, Такемичи? Я же твоя подруга... Почему же ты никогда мне ничего не говоришь?... Даже если не могу помочь, я хотя бы могу выслушать... Хината сильнее обняла подругу, готовая расплакаться самостоятельно. Настолько все в жизни Такемичи казалось ей несправедливым. – Ханагаки!... – Эй, Ханагаки, ты где?! Хината подняла свой расстроенный взгляд, чтобы понять, кто ищет Такемичи. Она немного насторожились, ведь слышала от подруги, что та встряла в передрягу от чего отказывалась с ней встречаться в последнее время и даже в школу ходить. А потому она очень внимательно прислушивалась к голосам, что становились всё чётче. Небольшой страх наполнял её, но он утих стоило ей увидеть парней, которые совпадали по описанию на новых "друзей" Такемичи из отряда. – Сюда! Такемичи здесь! – достаточно громко, не боясь разбудить измотанную подругу крикнула им в ответ Хината, привлекая внимание двух парней к площадке, на которой они сразу их увидели. Парни сразу успокоились стоило им увидеть Такемичи, которая в абсолютном порядке, не учитывая того состояния, в котором она уснула. Забегавшиеся парни, перестали носиться и просто медленно подошли к горке. Внешне выглядели весьма взволнованными, да и отдышка не останавливалась. А когда Коко и Инуи подошли совсем близко к ним, Тачибана заметила, как блистали их взмокшие лица, которое Коконой старательно вытирала сейчас испытывая от этого ужасный дискомфорт. Безнал он пота и в принципе грязи, поэтом не любил физически трудную работу, при которой всегда осуществляются эти два пункта. – Что произошло? – спросил у девушки Инуи, который сразу же обратил внимание на отключившуюся Такемичи. – Она ни с того ни с сего исчезла из дома... Мы уж думали, что это конец, – ругался Хаджиме, что на самом деле очень сильно пересрал из-за резкого исчезновения девушки из комнаты, в которую он вошёл ради проверки. – Что значит конец? – немного подняв брови спросила Тачибана, услышав слова Коко. Тот бросил на девушку быстрый взгляд, понимая, что чуть не сказал лишнего, а потом сразу же его отвёл быстро придумывая отмазку: – Она любит в неприятности ввязываться, так что только и остаётся, что смотреть за ней... – по сути таким ответом он даже не наврал, ведь её попытка вылазки в такое неспокойное время могли обернуться реальными неприятностями. До Хинаты быстро дошло, что это что-то связанное с нынешней трудной ситуацией, о которой особых подробностей она не знала. – Ясно. Спасибо, что присматривается за ней, – улыбнувшись сказала она, опуская взгляд на подругу. Парни тоже посмотрели на своего командира и заметили, что произошло что-то всё-таки большее, чем просто побег посреди ночи. – Что с ней произошло? – спросил уже Сейшу, что достаточно настойчиво посмотрел на Тачибану, что и глаз понять сейчас не могла. Пускай Такемичи и уснула, но её организм до сих пор пребывал в стрессе. Губы дрожали даже сквозь сон, веки тоже, что намекало на кошмар. Хината понимала, что если Такемичи не рассказывала ей, то никто другой о таком точно не знал. А эти парни тем более. Так что единственное, что она могла сейчас сделать в ответ – сохранить молчание об этом случае и сказать им: – Пожалуйста отнесите её домой. Думаю, Такемичи нужно хорошенько отдохнуть... Рука Хинаты крепче прижала голову подруги к своей груди. Это всего рода безмолвное прощание и выражение всей своей грусти, которую тоже никак нельзя было передать словами. – Хорошо, – долго думать или пытаться что-либо понять Инуи не пытался. Он понял, что это был четкий ответ "нет" и что если он хочет узнать о произошедшем, то придется спрашивать у Ханагаки лично. Коконой тоже докапываться до Тачибаны не стал, а лишь наблюдал за те, как его друг подходит к этим двум девушками и поднимает на руки Ханагаки. И только тогда с горки смогла подняться сама Хината. Девушка была маленькой по сравнению с Сейшу, что в принципе должно было вызвать в ней испуг, учитывая то, с каким холодным и безразличным взглядом он на неё смотрел. Только вот Тачибана не боялась его. Ведь если его не боиться Такемичи или он называется её товарищем, то она верила, что ему можно верить и вреда он причинить ей не может, не смотря на то, что было между ними в прошлом, когда Черные драконы почти на них обеих напали. – Присмотрите за ней, пожалуйста. Когда парни были готовы уходить, забрав то, зачем пришли, они в последний раз посмотрели на обращающуюся к ним розоволаску. Их взгляд был похож на прощание и выражение благодарности. Её же провожающих взгляд казался очень грустным, и пускай на лице была лёгкая улыбка. По ней сразу стало понятно, что эта улыбка – попытка скрыть то, что произошло с ними до их прихода. И это что-то не очень приятное, что было уже слишком очевидно. – Погодите! – резко останавливает их девушка, делая последний шаг вперёд, прежде чем те уйдут. – Когда она проснётся, наверняка будет сильно волноваться. Передайте ей, что я "ничего не знаю". Хорошо? Хоть парни и не понимали о чем речь, но они пообещали это сделать. После, в конце концов, развернулись и не спеша пошли назад. Разумеется, им хотелось знать, что произошло и почему Ханагаки была в такой состоянии, но если сама Тачибана сказала, что "ничего не знает", то им уж тем более это знать будет не позволено. Так что без доли надежд на оправдания за этот случай они вернулись домой...***
Утром следующего дня, Такемичи проснулась в собственной постели, прекрасно помня, что беспамятно заснула где-то на горке площадки. Последнее что помнила, как кричала и плакала рядом с Хинатой, а дальше просто пустота. "Ёперный театр!" – мысленно закричала она, когда полноценно очнулась и вкусила боль раздражения вокруг своих глаз. От движений веками боль отдавалась жуткая, так что ей требовалось определиться: либо полностью закрыть, либо открыть и не моргать. Первый вариант был оптимальнее второго, ведь второй выполнить без получения дискомфорта от функции, переодических закрываний глаз, не получилось бы. – Бля-я-ять! Хули так больно?! Чувствительность нервов и сосудов после пробуждения появилась, поэтому боль становилась сильнее с каждой секундой. Подумав о том, что ей срочно нужен компресс, Такемичи стала пытаться подняться с закрытыми глазами. Конечно, таким образом передвигаться сложно, но лучше, чем терпеть боль. Она свободной рукой нащупывала перед собой предметы или стены, чтобы улучшить понимание своего окружения, полагаясь на выстраивание в памяти примерное расположение всего в этом доме. А когда по ощущениям поняла, где стоит, осознала, что могла и с закрытыми глазами пройтись по дому без труда. Учитывая то, сколько лет она прожила в этом доме настоящая Такемичи Ханагаки такое казалось не удивительным. И в тоже время да, поскольку семья Ханагаки была похожа на ту, которая постоянно переезжает, учитывая нрав свободолюбивой матери, но для них дом оказался единственной вещью, которую они не меняли ни за что другое на свете. "Кажется я начинаю понимать, почему не смотря на свой бунтарский нрав, перенятый от матери, Ханагаки всегда возвращалась домой, а сбежала лишь тогда, когда испытала воистину сильнейший страх..." – Даже мебель никогда не переставляли, – такого никогда не случалось на памяти персонажа, так что девушка удивилась вдвойне, пока перебиралась от кровати к входной двери. Нащупав продолговатую ручку, открыла её, а как только открыла ощутила невероятный ароматный запах жареных тостов. В голове в моменте что-то щёлкнуло. Это был переключатель, который срабатывал, как рефлекс, каждое утро, когда её мама звала её поесть, что мгновенно её пробудило и убило присутствующую вокруг глаз боль. Совершенно забыв об этом чувстве, она распахивает свои глаза и быстро выбегает в коридор, сворачивая к лестницу. На краткий миг в её голове пролетела надежда, что всё то, что произошло ранее лишь неприятным сон, ужасный кошмар, который удивительно неожиданно закончился. Быстро перепрыгивая ступеньки, девушка молниеносно преодолела лестничный спуск. Сердце громко застучало, выбиваясь из груди. Дыхание задержалось из-за давления бушующих эмоций, а тело само потянулось вниз на кухню, забывая о всей усталости. Как только она спустилась, сразу нырнула в гостиную, где запах был ещё более насыщенным и проникал в нос при каждом в дохе, что обострило все её чувства восприятия. Оказавшись в самом центре гостиной, она посмотрела на открывающуюся кухню, где предположительно должна была сейчас стоять её в своём старом черном в уже не отстирывающихся от пятен переднике и что-то готовить. Но вместо неё на кухне у самой плиты стоял высокий парень по имени Инупи, а неподалёку за столом сидел и пил кофе Коко, читающий какую-то книгу из их не слишком обширной библиотеки. "Ошиблась..." Первым увидевшим Ханагаки стал Коко. – Ты проснулась? Понравилось ночью гулять никому не сказав? – спросил у неё парень, который хотел немного развеять это напуганное выражение её, которое ему не очень нравилось. Такемичи не понимает его шутки, поскольку сейчас как-то не до веселья стало. Все её появившиеся капли надежды на лучшее с звоном разбились на осколки, заставляя принять тот факт, что всё случившееся – вовсе не какой-то там сон, а самая настоящая реальность. Отведя взгляд от парней, она приложила руку к голове, испытывая разочарование от самого очевидного заблуждения в своей жизни. "Дура... Дура-дура! Какая же я дура! На что я чёрт возьми сейчас надеялась!?" – рука сжалась до побелевших костяшек, пока глаза с болью зажмурились. Было жутко больно, но вполне терпимо, по сравнению с чувством разочарования и глупости которые хотелось прямо сейчас забыть и навсегда стереть из своей памяти. – Ты чего? Сначала сбежала посреди ночи, а теперь вламываешься на кухню с утра пораньше. Что на тебя чёрт возьми нашло? – переспросил Коко, меняя настрой с шутки, на серьезный вопрос. Инуи же сначала стоял и тоже смотрел на неё, но яичница вынудила его обратить на себя внимание благодаря своим феромонам подгорающего белка. Поэтому он просто повернулся назад к плите, продолжая своё колдовство над их завтраком. – Просто сделайте вид, что ничего не произошло, хорошо? – попросила их Такемичи, зашедшая на территорию кухни. Подошла к столу, усаживаясь сбоку от Коконоя. – Ты точно норм? – продолжал спрашивать Хаджиме, который не мог вернуться к чтению, увидев то, в каком состоянии к ним спустилась Ханагаки. Ее глазам стало лучше совсем немного. Раздражение оставалось таким же серьезным, а внешний вид до ужаса уставшим и излишне вялым. Абсолютная противоположность того, что они увидели в первый раз. – Блять. Всего на пару секунд... – Такемичи просто легла на стол, пряча голову в сплетении собственных рук. – Мне показалось, что мама жива и сейчас готовит завтрак, пока я сплю... Парни напряглись, как струны, когда речь зашла о недавно ушедшей на тот свет женщине, что некогда проживала в этом доме. И прямо сейчас они замерли на месте с удивлёнными лицами. Особенно сильно застопорился Инупи, что сейчас готовил тот самый завтрак, заставив её так все ошибочно воспринять. – Всего на момент меня охватила радость от того, что всё произошедшее показалось мне просто долгим реалистичным кошмаром... – она сильнее сжала свои кулаки, которые торчали снаружи и похрустывали своими костяшками. – Забавно, правда? Что так легко можно спутать кошмар с реальностью... – она нервно посмеялась с этого, хотя никому из двух других присутствующих на кухне это смешным не показалась. Они находились в тишине какое-то время. Только вот оставаться у такой атмосфере и угнетать не хотелось никому. А Коко как прекрасно знающий это чувство человек быстро понял её и примерные чувства, которая та испытывает. – Тачибана просила тебе кое-что передать вчера, – тот решил перевезти тему, что было самым подходящим решением в данной ситуации. Иные решения, кроме идеальных, Коконой не допускал. "Точно! Я же ей вчера всё растрепала, о перемещении во времени! Что же теперь будет?!" – она тяжело вздохнула чувствуя, как число возникших проблем резко возрасло. – И что она передала? – уже готовая ко всему – к любому повороту событий и словам о том, что её отправят в психушку за произнесённый бред. Ханагаки подняла голову и посмотрела парню прямо в его драконьи глаза, желая услышать чем по итогу всё закончится в её отношениях с Хинатой. А звук шипящего на заднем фоне масла лишь сильнее накалял атмосферу. Коконой не ногой промолчал, внимательно наблюдая за мимикой девушки, которая прямо сейчас очень боялась услышать то, что он скажет. Она беспощадно и бесконтрольно грызла свою губу, пока поддельно притворялась уверенной, пытаясь встретиться с проблемой лоб в лоб. – "Я ничего не знаю" – вот, что она попросила тебе передать. Услышав это, блондинка быстро поняла значение сказанных слов. После этого с её стороны, послышался огромный вздох облегчения. Причём такой, что создалось впечатление, будто у нее действительно гора камней упала. "Она поверила и сделала вид, будто ничего не слышала. Как же хорошо... " – Хоть кто-то в этом мире... – Такемичи не договорила, но частично парни поняли, чем предложение должно было закончиться. "Она действительно ангел во плоти", – Такемичи даже представлять не хотела, как всё могло закончиться в худшем случае. Инуи уже закончил делать завтрак, потому перенёс тарелки на стол, поставить их прямо перед товарищами. Это были тосты с беконом, яйцами, листиком салата, помидорами и несколькими соусами. – Чай или кофе? – спросил он у них, сразу после звука щелчка бурлящего чайника. – Кофе!... – в унисон ответили двое сидящих за столом людей, пока Коко поднял свою кружку с уже допитым первым кофе, желая выпить ещё одну. Повторять дважды Сейшу не пришлось, потому он принялся готовить им кофе, пока заваривал себе чай, поскольку кофе был пить не в состоянии. Хаджиме смотрел на задумчивую девушку рядом с собой, что сейчас пыталась откусить первый кусок от бутерброда. С момента их знакомства он подмечал, что между ними с Ханагаки достаточно много сходств, но в тоже время столько же много и отличий. С одной стороны он вроде как и понимал её, как несчастного человека, но в тоже время совершенно не мог понять ни её намерения, ни мыслей и порой даже эмоций. В его глазах Такемичи была девушкой с нереально большим количеством скелетов в шкафу: никто не знал сколько их, какие они или насколько страшны и необычны те были. Это давало понять, что от неё можно ожидать чего угодно и когда угодно. Где-то её действия оказывались весьма предсказуемы, но где-то ей удавалось и очень удивить. От того он и не мог понять, насколько неординарным надо быть, чтобы содержать в себе такую многогранность, сохраняющую в себе единый центр, что являлось её душой, от которой исходили лучи к каждому из создаваемых связями рёбер углами. Именно данная характеристика делала её подобной многогранному бриллианту, что так шикарно подходил под описание её нестандартной или хотя бы нормальной личности. Вот только данный камешек лишь казался крепким на вид. Разумеется, отрицать его крепкость, по сравнению с любым другим камнем или металлом, который он мог легко разрезать невозможно, но... Алмаз можно поцарапать, что значительно уменьшит его ценность. Другие скажут или подумают, что это можно исправить просто отпалировав его. Только вот проблемой в этом случае станет то, что не все повреждения можно убрать и чем их больше и глубже, тем сложнее это исправить. Ну, а если одно повреждение будет следовать за другим и продолжать его в таком случае полировать от камня попросту ничего не останется. С каждым разом он будет становиться меньше, превращаясь в пыль, а затем просто измельчится до состояния, когда его ценность потеряется. Тогда от бриллианта останется одно лишь название... Всё-таки ничего в этом мире не вечно, и даже сама крепкая вещь рано или поздно способна сломаться... Проводя подобное размышление в своей голове, парень чувствовал, что царапин на ней становиться всё больше и больше. Они появляются постепенно и так часто, что та не успевает ничего исправить. Так что её полноценная поломка – лишь вопрос времени, ведь все понимают, что никому не нужна поломанная вещь. Коко считал её хорошим человеком, заслуживающим право на счастье, так что не хотел, чтобы ей пришлось пройти через нечто подобное. Один раз он уже опоздал и не хотел опоздать во второй раз. – Ханагаки, мы можем чем-то тебе помочь? – брюнет сидел и с, как никогда, серьёзным взглядом смотрел прямо на неё. Такемичи подняла свои глаза, вяло пережевывая кусок откусанного бутерброд, и посмотрела на него. В лицо застыл вопрос "что". Однако заглянув в душу, она увидела в нём удивительно искренние эмоции, которые она не чувствовала уже давно. – Вы и так уже помогаете мне. Этого вполне достаточно, но спасибо. Инуи поставил на стол чашки с уже готовыми напитками, не отвлекая их двоих от развернувшегося разговора, в котором Хаджиме проявлял несвойственную ему инициативу. Он слегка не понимал, что нашло на Коко, чтобы тот так резко предлагает ей свою помощь, однако ему это нравилось, ведь теперь их мысли насчёт выбора Ханагаки окончательно сошлись. Это уже не простое преследование Коконоем Инуи, а самое настоящее взаимное сотрудничество между ними тремя, а не через одного, как это случалось раньше. – Ханагаки, я говорю совершенно серьёзно! – Коко резко вскочил на ноги вставая так, чтобы возвыситься над девушкой, которая будто бы его сейчас не видела. Блондинка, наблюдавшая за его необычным поведением, задалась вопросами, с чего кото-то вроде Коко, которого волнуют лишь день, проявляет подобную активность в сторону другого человека за исключением Сейшу? Е чему ему это? Какую выгоду он нашел в помощи ныне беспомощной ей? – Я с ним согласен. Пускай мы и не кажемся надёжными после битвы на Рождество, но всё же... Мы сделаем всё, чтобы заслужить твоё доверие. Только скажи нам, что тебе нужно и мы это сделаем, – к своему другу тут же подключился Инуи, который так же с серьёзными намерениями смотрел на девушку, что никак не подавала своей реакции на их предложение. Совокупностью своих эмоций они начали давить на неё, вынуждая принять эту странную, взявшуюся из ниоткуда преданность. – Боже... – девушка потёрла напрягшуюся переносицу, чувствуя скопившееся напряжение. Она догадывалась, что теперь они не оставят её в покое, раз та сама их к себе так близко подпустила. – Ладно! Но сейчас пока делать ничего не нужно, так что если мне что-нибудь понадобиться, я сразу вам об этом скажу, – она поддалась их напору, не желая больше сопротивляться такому. Ей в любом случае лишняя помощь ей никогда не мешала, а раз эти двое вызвались добровольцами, то смысл отказываться? – Вот и прекрасно, – вернувший свою фирменную улыбочку победителя и провокатора, Коконой довольный своей небольшой победой сел за стол и принялся есть приготовленный Сейшу завтрак. Такемичи и Инуи сделали тоже самое. Это утро стало одним из тех, что создали связь между ними тремя сильнее и крепче. Казалось бы, что может их всех связывать? Что способно заставить зависеть друг от друга? Но никто не знал, что они втроём уже дошли до той стадии, когда повернуть назад уже нельзя и оставить другого ради собственного блага тоже невозможно...