Мир на заднем плане

Странно думать, что душа создателя еще недостаточно очерствела, позволяя родиться чему-то вроде привязанности к Папирусу. Может оно и к лучшему. Что угодно, если это остановит Икс Гастера от причинения вреда брату Кросса. Наличие в этом таймлайне настоящего дома просто бонус. Однако это делает жизнь старшего несправедливо сложнее в плане того, что нужно поддерживать фасад послушного ребенка и не давать поводов для подозрения. У Икс Гастера и Альфис нет причин сомневаться в его незнании, но играть десятилетнего, когда тебе за сотню, не очень легко. Воспитатели приюта никогда не уделяли ему достаточно внимания, чтобы возникла необходимость совершенствовать актерские навыки. Икс Гастер, правда, не имеет достаточного опыта в общении с настоящими детьми, так что Кросс просто идет с ролью серьезного старшего брата и не подвергает сомнению действия создателя, как положено хорошему ребенку. Среда, в которой об их нуждах заботится кто-то третий, делает Папируса непослушным, из-за чего его и без того вспыльчивый характер выходит на новый уровень. Кросс никогда бы не подумал, что брат не воспримет его всерьез и даже начнет оспаривать его решения. Это новый и неприятный опыт после лет, когда старший был практически одиноким отцом. Приспособиться к родительской фигуре в новой жизни также непросто. Икс Гастер не просто дает им еду, одежду и место для сна, но также занимается образованием и воспитанием, как и положено отцу. Кросс теряется в противоречивых чувствах. С одной стороны, этот парень однажды убил его и постоянно возвращал в условия, где ему приходилось марать руки и тело ради денег. С другой, не совсем корректно винить того, кто даже не хотел сохранять ему воспоминания, а к Папирусу относится с максимальной участливостью и заботой. Это, в принципе, то, что Кросс и хотел для своего брата. Поэтому он отпускает и позволяет всему идти своим чередом. Жизнь в подземелье мирная, и старший брат впервые не уверен, чем должен заниматься. Он покорно ходит на игровые встречи к Фриск и Азриэлю, хотя не может не быть снисходительным к принцу и детским костям, слишком старый для этого. Сложно понять, чего Икс Гастер хочет достичь этим, но не пытается мешать, оставаясь дружелюбным. Кросс тоже не пытается наладить отношения. Старая обида к бывшему лучшему другу все еще душит горечью, какие бы обстоятельства не привили к решению больше не контактировать. Он не может часто встречаться с Найтмером и остальными теперь, когда находится под присмотром компетентных взрослых. В девятом таймлайне почти ничего не ограничивало его от звонков, когда Папирус уже спит, но теперь даже подобного утешения он не имеет. Это одиноко, Кросс хотел бы иметь связь с новой семьей здесь, но остается только ждать возможности, когда его решат оставить в покое. Встречи тоже смущают, ведь банда не упускает возможности указать на его милое детское личико. Что абсолютная ложь, он совершенно не милый. Первые признаки того, что мирной жизни не будет, проявляются в тот момент, когда Фриск залезает на дерево и ломает руку. Кросс легко бы спустил его, если бы Икс Гастер не запаниковал на ровном месте и не схватил его за руку, сбивая концентрацию. Использовать магию в детстве не так просто, как взрослым. Это был первый раз, когда Кросс собирался противостоять создателю. Он может не заботиться об окружающих, но и быть причиной смерти Фриск тоже не очень-то хочется. Его остановило осознание, что рука Икс Гастера тоже пострадала, а лицо начало плавиться из-за решимости. Он не хочет быть частью этого. Кросс просто хочет спокойной жизни. Почему его втягивают в этот беспорядок? Скелет не скучал по поверхности, хотя и был рад покинуть подземелье, устав от нарастающей клаустрофобии. Он тоже был рад, что Папирус мог наслаждаться благами верхнего мира, которых был лишен в этом таймлайне. Однако сам сюжет этого мира не располагал к легкому завершению. Уже в девятый раз было понятно, что отношения людей и монстров становятся напряженными, больше склоняясь к оригинальной вселенной. Теперь же им приходится тратить уйму времени на установление равных правовых отношений. Хотя бы это идет гладко. Несколько лет еще удается не обращать внимания на интриги, которые Икс Гастер и Фриск крутят за спинами друг друга. Кросс пытается держать дистанцию, чтобы в нужный момент отколоться от семьи и затеряться где-то на заднем плане, рассчитывая прожить жизнь спокойно и размеренно подальше от борьбы за жизнь и игр разумов. Не судьба. Когда люди внезапно нападают на Фриск, все меняется в худшую сторону. Идея создать особый отряд для его защиты из ПОДРОСТКОВ оставляет Кросса в злом недоумении. У него точно нет выбора в этом вопросе, но, может быть, возвращение боевых навыков и постоянная работа со стабильным заработком — не так уж и плохо. Он преуспевает в обучении, но старается не затмевать Андай или, не дай Звезды, Меттатона. Будет подозрительно, если в бою он превзойдёт чертову машину войны. Кросс даже перестает раздражаться из-за навязанных обязанностей. Папирус в любом случае хотел стать королевским стражем, угроза войны в случае смерти Фриск слишком ощутима, а это повлечет за собой новый сброс. Странно, что эти двое даже позволяют существовать миру, где все так нестабильно и не идеально. Они как будто больше не заботятся. Злость возвращается, когда Кросс понимает, что люди, участвующие в нападениях, находятся под контролем перезаписи. Он уже догадался, что вред, причиненный Фриск, передается и Икс Гастеру, так что это вряд ли вина создателя. Это просто глупая прихоть человека. Все было бы идеально, не пытайся они что-то доказать. Это так глупо. Почему они не могут просто наслаждаться миром, над которым и так имеют полную власть? В чем бы ни заключалась причина бездействия Икс Гастера, но это дает людям возможность руководить. Так почему они поступают также как тот, кого ненавидят и презирают? Почему бы просто не наслаждаться короткими моментами счастья в мирской суете? Годы идут, но Кросс так привык, что больше не замечает очевидных внешних изменений. Но он чувствует ползучий взгляд на позвоночнике, когда не должен. За его спиной плетется какой-то дрянной план, частью которого ему суждено стать независимо от собственного желания. Доказательств нет, но время под руководством Найтмера научило доверять этому потустороннему предчувствию беды. Это не раз спасало его от смерти и неприятных травм, способных вывести его из игры на длительный срок и сделать обузой. В любом случае, ему надо найти способ выбраться из затевающегося заговора. Это сложнее, чем кажется. Нет ни одной причины достаточно веской, чтобы покинуть королевскую гвардию, исключая смерть и потерю конечностей или органов чувств, которые можно заменить благодаря Альфис. Личное мнение и желания не имеют веса перед безопасностью члена королевской семьи, если только он не хочет быть изгнан. А Кросс не хочет быть исключен из жизни Папируса, даже если младший брат уже взрослый. Взрослый, да? Ха, у этого есть некоторый потенциал… — Ты знаешь, если что-то пойдет не так, я почувствую это и заберу тебя, — говорит Найтмер, когда Кросс делится своими опасениями. — Я не сомневаюсь, — хмыкает он, прижимаясь лбом в сгиб плеча Кошмара. — Но когда все выйдет из-под контроля, я хочу хотя бы не быть в эпицентре, — устало бормочет скелет. — Как только я удостоверюсь, что жизнь Папируса остается стабильной, я уйду. Не хочу, чтобы он проходил через наше дерьмовое детство в одиночку после перезаписи, даже если он не помнит предыдущие таймлайны. — Если бы не соглашение, я мог бы попробовать повлиять на владельцев, — будто невзначай сообщил повелитель негатива, не сводя внимательного взгляда, ожидая реакции. Кросс улыбнулся знанию, что для него Найтмер готов был столкнуться со своим братом. Это так отличается от образа, который он разыграл при первой встрече. — Этот мир прогнил до самых корней. Боюсь, что наше обычное вмешательство просто заставит все рухнуть, — с грустью признал стражник, наслаждаясь защитным объятием и стараясь ничего не чувствовать к этим словам, хотя доля горького веселья портит впечатление сожаления. — У меня есть идея получше. — Хорошая? — с любопытством приподнимает бровь Найтмер. — Я так думаю? Она была у меня дольше, чем проблема, — нервно отвечает Кросс и замолкает. Но Кошмар терпеливо ждет продолжение, так что приходится объяснить все до конца. — Р-ребенок, — едва слышно шепчет он, заливаясь фиолетовым румянцем от смущения. — Что? — не расслышав, темный скелет прижимается ближе, невольно заставляя чувствовать себя в ловушке. — Я-я думал, что мне стоит родить ребенка, — выпалил страж, зажмурившись. — Это не для того, чтобы просто избежать неприятностей, обещаю! Мне всегда было интересно, каково воспитывать собственного ребенка, а не младшего брата. И, честно, я устал, что у меня никогда нет возможности создать собственную семью и остепениться… — торопливо оправдывался он. — Я понял, Кросс. Достаточно, — остановил его словесный потоп Найтмер, нежно погладив по спине, не выражая явного неодобрения. — В этом нет ничего плохого. — Правда? — с надеждой спросил Кросс, рискуя поднять голову, стушевавшись перед откровенно любящим выражением на лице Кошмара. — Было бы здорово, если бы твои приоритеты немного изменились, — медленно признал тот, погладив большим пальцем щеку. — По крайней мере, до тех пор, пока Папирус снова не станет ребенком. Он уже взрослый сейчас и способен сам разобраться с большинством проблем. Тебе стоит больше думать о своих желаниях и благополучии. — Ты поможешь мне? — чувствуя себя перегруженным, Кросс пытается сдержать слезы. — Пожалуйста? — Конечно, — мягко заверяет его Найтмер и целует в лоб. — Но сначала мы попросим Эррора изменить твой код. Изменения не слишком большие. Раньше у перезаписи оставалась возможность играть с его возрастом, но теперь это непозволительно. Ошибка практически сделал из него ауткод, позволив игнорировать правила родного мира. В такие моменты стоит радоваться, что власть Икс Гастера ограниченна миром, в котором он находится. Он не может повлиять на мультивселенную, подобно богам, вроде Инка, Эррора, Хранителей, Жизни, Смерти и других. Его сил даже не хватит, чтобы избавиться от возможности сбросов на собственном поле. Непосредственный процесс зачатия ребенка труден для Кросса в эмоциональном плане. Забеременеть для монстров без секса даже легче, но физическая близость доставляет удовольствие. Он сам не ценит это, презирая то, насколько легко секс можно купить и продать без каких либо чувств, но в благодарность Кросс хочет дать Найтмеру хоть что-то. Предложение моментально отвергается. Хотя Кошмар и рад попробовать негативные эмоции, он не стремится активно доставлять дискомфорт своим близким ради этого. Если страж не сможет наслаждаться процессом, то и у него вряд ли получится. Беременность делает Кросса одновременно счастливым и параноидальным. Невозможно передать эйфорическую легкость, которую он испытывает от биения души в его теле. В нем столько любви, что окружающий мир с его проблемами практически перестает иметь значение. В то же время внутри растет страх, что отвлеченность поставит его и ребенка под удар. Работу стража со всеми нападениями никто не отменял, а раскрытие его положения слишком рано может заставить Икс Гастера или Фриск действовать радикально. Это не обязательно будут сброс и перезапись. Прервать беременность можно и другими способами. Первый триместр проходит относительно спокойно. Кросс избегает открытой одежды, внезапных толчков и яростных объятий Папируса. В результате Андайн хвалит его за бдительность и профессионализм. С восьмой по двенадцатую неделю работать становится сложнее из-за тошноты и утомляемости, но имбирный чай и вареная рыба во многом решают первую проблему. Его живот все еще достаточно мал, чтобы броня не стесняла движения. Найтмер приносит ему книги, которые они вместе читают по ночам, а после прячут под матрасом. Иногда трудно остановить себя от поглаживания живота, особенно когда нервничает, но в одиночестве он не перестает делать это, желая чувствовать под рукой живое тепло. Кросс верит, что смог бы скрывать это еще месяц или два, если бы не эта дурацкая новая форма. Ремни и плащ постоянно мешаются, а самая обычная ткань не несет никакой защиты, в отличие от старой проверенной брони. Это делает нынешнюю работу еще более опасной для его ребенка. А сны, начавшиеся сразу после смены обмундирования, оставляли его истощенным и расшатанным. Воспоминания из оригинальной вселенной о путях геноцида с присутствием здешнего Чары. Перезапись не может изменить его сознание напрямую, но путем длительного воздействия и обычная пытка сгодится. Стыдно признавать, что попытки спровоцировать Кросса на убийства Фриск работают не столько из-за техники, а скорее из-за его собственного отвращения и гнева к такому грязному методу. Все выходит из-под контроля во время одного особо-агрессивного нападения людей. Разочарование и беспокойство сделали Кросса слишком резким, а один неприятный выпад заставил его инстинкты работать против профессионализма. Он защитил сначала себя и только через мгновение отбил атаку, нацеленную на человека. Для королевского стража подобное поведение неприемлемо. Андайн с Папирусом это заметили. К счастью в итоге никто не пострадал, но это не спасло скелета от разъяренного крика Андайн, нравоучений Меттатона, укоризненного взгляда Икс Гастера и беспокойства всех остальных. Он не верил Фриск. Кросс практически чувствовал самодовольство, что их воздействие дает результат. Может быть, они с Чарой думают, что он собирался позволить человеку убить, но передумал в последний момент. Страж не собирается давать им почувствовать вкус триумфа. Все зашло слишком далеко. Так что когда все выходят из зала, оставляя его наедине с королевской четой и создателем, Кросс решает действовать. Возможно, они не подвергли сомнению его желание остаться из-за вины. — Ваше Величество, позвольте мне покинуть отряд защиты, — без подготовки просит он, видя, как растерянность дополняет озабоченность. Даже Икс Гастера застало врасплох. — Кросс, я понимаю, что эта ошибка могла пошатнуть твою уверенность, но ты обладаешь исключительными навыками. Уверена, ты нас не подведешь, — Королева утешительно улыбнулась, веря, что подбадривание сгладит столь острую реакцию. — Дело не в этом, — твердо отверг Кросс, без сожаления или извинения глядя на своих правителей и приемного отца. Он глубоко вздохнул, набираясь храбрости. — У меня будет ребенок, — страж игнорирует удивленные вздохи, — и я не могу пожертвовать им ради Фриск. Мне жаль, — Кросс невесело улыбнулся. — В таком случае мы не можем держать тебя, — медленно произнес Король, пытаясь быть разумным. Это точно не конец обсуждения, но нужно позволить им немного остыть. Страж уже может видеть, как глаза Ториэль начинают светиться от предвкушения или чего-то такого. Она знает его почти всю жизнь в этом таймлайне, и такая новость кажется ей более личной, чем Кроссу. Он принципиально не смотрит на Икс Гастера. — Спасибо, — быстро благодарит скелет и спешит покинуть помещение и избежать неудобной ситуации. Дома придется еще столкнуться с создателем, и неизвестно, какова будет его итоговая реакция. Папирус и Фриск разговаривали в холле, но остановились при его появлении. Младший ждал его, чтобы пойти домой вместе, а человек составлял компанию. Возможно, они ожидали увидеть его опечаленным или разочарованным в себе, виновато отводящим взгляд, но Кросс шагал без заминок со скукой на лице. Он просто хочет поскорее вернуться в кровать и сосредоточиться на ребенке. — Все хорошо, Санс? — с беспокойством спросил Фриск. Было ли это искренним или наигранным неясно. — Я ушел из стражи, — прямо ответил он, заранее поморщившись из-за вспышки брата. — САНС, ЭТО СЛИШКОМ РАДИКАЛЬНО, — нахмурился Папирус, склоняясь к нему с явным сомнением в его адекватности. — Я ЗНАЮ, ОШИБКИ РАЗОЧАРОВЫВАЮТ, НО ЭТО НЕ ПОВОД ВСЕ БРОСАТЬ. ЕЩЕ НЕ ПОЗНО ВЕРНУТЬСЯ. ПОДУМАЙ ХОРОШЕНЬКО И НЕ ДЕЛАЙ ГЛУПОСТЕЙ. — Дело не в этом, — закатил глаза Кросс из-за дежа-вю, заставив брата и Фриск недоуменно переглянуться. Он внезапно повеселел, решив хотя бы сейчас преподнести свою беременность как нечто хорошее, а не неприятное ограничение. Старший скелет мягко похлопал младшего по предплечью, не способный достать до плеча, и гордо и снисходительно произнес: — Поздравляю, Папирус. Ты станешь дядей. Хорошее настроение только росло по мере того, как комично расширялись их глаза. Кросс невинно улыбался, ожидая их реакции. — О, МОЙ БОГ, САНС! КАК ЭТО СЛУЧИЛОСЬ?! — выйдя из ступора, закричал Папирус и в панике схватил его за плечи, не начав трясти только из-за новых обстоятельств, которые младший скелет учел, не задумываясь. — Видишь ли, когда два монстра собираются вместе… — преувеличенно серьезно начал объяснять страж, делая руками сомнительные жесты. — ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я НЕ ОБ ЭТОМ СПРАШИВАЛ! — обиженно оборвал его брат, отпрянув и, всем видом выражая осуждение, сложил руки на груди. — НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО ПЕРЕД ФРИСК. — То, что он выглядит, как ребенок, не значит, что ты должен беспокоиться о его невинности, — фыркнул Кросс, копируя позу. Упомянутый человек удивленно посмотрел на него. — Мы вообще-то ровесники. — МЫ ВСЕ РАВНО НЕ БУДЕМ ОБСУЖДАТЬ ЭТО, — проворчал младший скелет, отвернувшись. — Но ты же сам спросил, — продолжая косить под дурачка, пожал плечами страж. — БРАТ! — возмущенно воскликнул Папирус, настаивая на прекращении обсуждения. — Санс, мы еще увидим тебя? — удивительно взволнованно спросил Фриск, дергая его за рукав. Может быть, он подозревает, что это способ Икс Гастера так лишить его друга. Кросс с горечью думает, что в таком случае больше боли принесла бы Маффет. — Конечно, приятель, — все равно обнадеживающе подтвердил он, взъерошив волосы. — Может быть не так часто, но никто не запрещает нам навещать друг друга, да? — Да, — натянуто улыбнулся человек, явно не убежденный. Громкие узнаваемые шаги Икс Гастера заставили всех замолчать и напрячься. Кросс снова стал серьезным, смотря в его сторону, не совсем желая объясняться, но не особо боясь. Худшее, что сейчас создатель может сделать, это выгнать его из дома или попытаться избавиться от ребенка самому. Но тогда его благородный образ, которого он придерживается в этом таймлайне, будет разрушен, а это недопустимо. Он не может рисковать своим положением, когда не обладает достаточным влиянием без своей способности. — Папирус, Санс, — Икс Гастер на мгновение задерживает на нем беспристрастный взгляд. — Идем домой. Так они и сделали в тишине. Кросс заметил, что его младший брат выглядит нехарактерно нервным. В это раз он всегда такой, когда возникает угроза недовольства их приемного отца. Страх разочарования, хотя в этот раз это больше беспокойство за старшего. Страж не может не вспомнить времена, когда у них не было никого, кроме друг друга, и Папирусу не приходилось соответствовать чужим стандартам, только собственным. Тогда он больше доверял Кроссу и не воспринимал его действия и решения с таким язвительным скепсисом. Старший скелет знает, что несправедливо обижаться на брата за то, что он нашел более надежную авторитетную фигуру, но это ранит. Это ощущается, как предательство. Это не вина Папируса, что Кросс живет в окружении невидимых угроз, о которых даже не хотел знать. Шарканье Альфис отвлекает от одних неприятных мыслей к другим. Он тоже не просил приемной сестры, пляшущей под дудку создателя. Знание, что у нее нет выбора, не совсем помогает мириться с ее высокомерным характером. Любовь к аниме единственная точка соприкосновения. — О чем ты думал, Санс?! — спросил Икс Гастер, стоило им только переступить порог дома. Он раздраженно сжал переносицу, после с обвинением посмотрев на него. Альфис и Папирус удалились на кухню, чтобы не маячить перед глазами, но продолжать подслушивать. — Что ты хочешь услышать? Что я сожалею? Мне жаль, но это было бы ложью, — раздраженно ответил Кросс, дерзко глядя в ответ. — Твое безответственное поведение ставит под угрозу жизнь принца. Мало того, что теперь нам придется готовить замену на твое место, так ты еще и решил скрывать это, скомпрометировав королевскую гвардию! — обвинительно указал Икс Гастер, повышая тон с каждым словом. — Безответственное?! — возмущенно прошипел страж, сузив глаза. — Как ты думаешь, почему я тебе не сказал?! Ты чертовски одержим Фриск! Если бы я сказал тебе, что хочу собственную семью, хочу завести ребенка, ты бы просто отмахнулся от этого и стал настаивать, что мой долг важнее глупой прихоти! Да реши я открыться тебе сразу, ты бы заставил меня избавиться от ребенка! — в гневе закричал он, заставив создателя на секунду сдать позиции, не ожидая таких агрессивных обвинений. — Фриск важен для поддержания мира между людьми и монстрами. Ради всеобщего благополучия отложить свои планы на потом не такая уж и большая цена, — более спокойно заявил Икс Гастер, нервно потея. — Да ты сам веришь в это? — с горечью спросил Кросс. — Мне уже двадцать восемь. Извини, что позволил себе быть эгоистичным. Не хочу жить и умереть на работе. Двенадцать лет одно и то же! Все повторяют, что скоро все изменится, что все наладится, но на деле становится только хуже. Какая к черту разница, кто охраняет Фриск?! Возьми кого-нибудь из собак, они все хороши. Или пусть Альфис сделает Меттатону кузена. А я займусь чем-то действительно важным, — сурово закончил Кросс и, громко шагая, покинул гостиную и взлетел наверх в свою комнату, оставив позади притихшего приемного отца. Они больше не разговаривали за пределами бытовых ситуаций. Кроссу нечего было ему сказать и не за что извиняться, но он был готов пойти на контакт, если Икс Гастер хотя бы скажет, что сожалеет. Может быть даже простит, если старик признает себя тупицей. Но пока между ними все напряженно. Альфис сказала, что он ведет себя по-детски. Страж в ответ издевательски подметил, что он хотя бы способен принимать самостоятельные решения, наслаждаясь кислым выражением лица ящерки. По крайней мере, остальные восприняли эту новость более позитивно. Было много поздравлений, но также было и много вопросов, кто отец ребенка. Кросс переводил все в шутку, чем изрядно раздражал Андайн и Папируса, но, в конце концов, признался брату, слишком обеспокоенному ситуацией, что это кто-то очень дорогой, кого он пока не готов представить. Что их отношения не похожи на то, что он мог видеть у Короля и Королевы, что ребенок — это желание Кросса, что совместное воспитание не совсем входит в планы. Младший скелет не до конца понял, но согласился больше не говорить об этом, просто чтобы не тревожить старшего брата во время беременности.