Фрейдизм нашей жизни

Доктор Роберт Лин издавна славился своей организованностью и пунктуальностью. Поэтому ему не составило труда встать рано утром, собраться, и выдвинуться на работу как раз вовремя. Уже в холле мужчина молчаливо приветственно поклонился паре-тройке коллег, не сбивая скорость движения. Роберту уже тем днём доложили новость, заключающуюся в том, что к нему прикрепят напарника и это, мол, уже было решено без ведома оного. Лин, конечно, был сотрудником исполнительным, и готов был бы согласиться с начальством по любому другому поводу. Но, по своей натуре пепельноволосый был ещё и малообщительным, и перспектива поддерживать контакт с кем-то чужим и малоизвестным не сильно радовала… Грациозным движением нажав на кнопку вызова лифта, мужчина принялся ждать его появления. Руки Роберта прижались к дипломату, в котором хранились рабочие записи и пишущие инструменты доктора, каждый из которых да определял хоть какую-то ценность, словно маленькие шестерёнки в большой системе, о которой знал лишь их хозяин. Вот лифт известил о себе с помощью сигнала, после которого его двери гостеприимно открылись и этим самым позволили всем желающим в лице одного Роберта войти внутрь. Нажав на кнопку с 4 этажей, тот уже готовился к долгой поездке наверх, как вдруг… POV Роберт Когда двери лифта уже закрывались, я заметил приближающийся силуэт, причём приближающийся на быстрой скорости. Поначалу я не хотел придавать ему значения, мало ли кто может бегать в стенах «Зигмунда». Но когда я уже сумел разглядеть в этом силуэте блондинку с короткой стрижкой и белым пальто, я насторожился. А когда до меня донёсся её крик «Постойте, остановите лифт, пожалуйста!», я испугался. В панических попытках найти кнопку открытия дверей (случая воспользоваться которой до этого у меня не было мне не довелось), я стал клацать нижние кнопки, среди которых какая-то уж точно была отвечать за открытие. Благо, за короткое время мне удалось решить эту проблему, и миловидная молодая незнакомка смогла втиснуться внутрь. Её лицо было ало-красным, словно помидор, а пот струился со лба, как будто на неё только что вылили ушат с водой. Судя по теплу, которое исходило до меня через всю кабинку лифта, девушка сильно запыхалась. Блондинка продемонстрировала это, упав спиной о стенку позади той. Она хрипло отблагодарила меня: – Спасибо большое… Я молча кивнул ей, и задал чуть более актуальный вопрос: – На какой этаж направляетесь? – Последний. Ну, то есть, четвёртый. Тут же четвёртый самый последний, так? Просто я ещё не совсем тут ориентируюсь. Ну, короче самый высокий, ну, то есть последний. Боже, зачем я вообще это сказала… Она обхватила голову и принялась что-то нервно бормотать себе под нос. Это бы не прекратилось, если бы не вмешался я. – Не волнуйтесь, мне тоже на четвёртый. Да, это последний этаж, Вы не ошиблись. Поняв, что она проживёт на одну ошибку меньше, блондинка одарила меня искренней благодарной улыбкой. *** Пока лифт гудел во время подъёма наверх, мы стояли молча, думая каждый о своём. Я смотрел на дисплей, где были указаны номера этажей, расположенный наверху, пока незнакомка сверлила взглядом пол, и нервно перебирала ножками. Вскоре она решилась прервать тишину, робко взглянув на меня. – Простите, Вы не могли бы сказать, который час? Просто я сейчас опаздываю на важную встречу, а часы дома, как назло, сломались. – Конечно. Сейчас, кажется… – я поднёс запястье к лицу и посмотрел на свои наручные часы. –… 8:43. Девушка явно была обескуражена таким ответом, так как резко вскочила на месте и громко переспросила, выпучив глаза, что казалось, вот-вот они выскочат из своих орбит. – СКОЛЬКО-СКОЛЬКО?! – 8:43. – не теряя самообладания ответил я. – Ох пресвятые пельмени… – сокрушительно произнесла она и вновь упала спиной на стену позади неё. – И зачем я тогда так торопилась? Я даже не стала нормально краситься из-за этого. – она обречённо промычала и закрыла лицо руками. Стоило заметить, даже без макияжа выглядела она привлекательно. Вот так мы доехали до последнего этажа, на котором покинули злосчастный в плане новостей для блондинки лифт. Так как на шестом этаже располагался кабинет исполнительного директора, его отделка немного отличалась от предыдущих этажей. Конечно, политика «Зигмунда» состояла в обеспечении всех сотрудников лучшими, то есть достойными бравых сотрудников нейронауки, что сражаются как на фронтах бюрократической волокиты, так и на фронтах реальной практики капризных, а порой и раздражающих (но при этом не менее платежеспособных) клиентов. Однако, меня не покидало ощущение, что этот этаж всё равно отличался чем-то. Это заметила и новенькая, которая до этого, итак, была вся напряжена, теперь же и вовсе не знала, куда деть себя. Около кабинета начальника стоял рабочий стол его секретарши, которая по старой традиции, с утра занимала себя играми на телефоне, нежели реальной работой. Конечно, когда мы приблизились к ней, она быстро спохватилась и стала делать вид, что работает, но я не был бы сотрудником корпорации «Зигмунд», если бы хоть немного не разбирался в психологии людей. – Матильда, здравствуй. Мистер Висконсин у себя? – Здравствуйте, мистер Лин. Да, мистер Висконсин уже ожидает Вас в своём кабинете. – Спасибо. – Аа… знаете… Неожиданно робкий голос блондинки донёсся из-за спины, отчего я даже слегка дрогнул, и повернулся к его источнику через правое плечо. – Знаете, н-наверное, лучше Вы идите первым. Как-никак, вы любезно открыли для меня лифт… К-к тому же, наверняка, Ваши дела важнее моих. Сказав это, она снова опустила взгляд. Мне ничего не оставалось сделать, кроме как пожать плечами. – Как скажете. Я нажал на ручку двери, и та послушно поддалась вперёд, позволяя мне пройти внутрь тёмного кабинета исполнительного директора. *** Пол Висконсин, грузный лысый мужчина в очках, сидел в своём чёрном кожаном кресле и обсуждал какие-то вопросы по телефону. Данный тип разительно отличался от остального штата корпорации «Зигмунд». Если доктора, механики и сотрудники поддерживали тёплые отношения друг с другом независимо от пола, возраста и цвета кожи, и выражал готовность работать во благо Науки, то Висконсин воплощал скорее деловую сторону корпорации. Это отражала отделка кабинета самого директора: не лишённый роскоши, он также содержал в себе строгость и старался не пестрить чем-то излишне ярким. Что о нём подумает пресса? Завидев меня, тот сразу распрямился, сказал, что перезвонит позже и повесил трубку, перемещая своё внимание на меня. – А, доктор Лин. – произнёс он, деловито протирая ладони. – Присаживайтесь. Надеюсь, Вы в курсе о причине Вашего появления здесь? – Так точно, мистер Висконсин. – аккуратно присев на кожаный стул около стола, сказал я. – И моя позиция всё ещё не меняется. Мне категорично не нужен напарник. – Послушайте, доктор Лин. Не подумайте, что я сомневаюсь в Ваших навыках. Годы Вашей упорной работы показали, что я точно могу рассчитывать на Вас по многим вопросам. Чёрт, да если я окочурюсь когда-нибудь, то Вы будете первым же в списке моих преемников, да-да! – Я саркастически усмехнулся. Директор же возбуждённо встал и принялся ходить по разным сторонам комнаты. – Но и Вы должны понимать, доктор Лин, что на данном этапе рынок нейроуслуг развивается и «Зигмунд» занимает далеко не последнее место. Видите ли, всё больше и больше стариков хотят умереть счастливыми и готовы заплатить за это нехилые суммы! – он многозначительно поднял палец вверх на этом моменте, словно вопрос заработка значил больше всего. – Всё больше и больше работы набирается для наших сотрудников, которым становится всё труднее справляться с нею. И знаете, меня очень радует, что с другой стороны, всё больше молодых умов мечтают попасть в наши ряды и облегчить наш непосильный труд. Так почему бы Вам просто не сдаться и переложить хоть часть обязанностей на своего напарника? К тому же, я уверен, что она тебе понравится! – он подошёл к своему телефону, нажал на селектор и произнёс: – Матильда, мисс Уинтерс уже подошла? – Да, мистер Винконсин, она уже здесь. – Отлично. Пусть заходит. – Мистер Винконсин, если Вы правда думаете… – я уже было начал свою тираду, как вдруг обомлел от дальнейшего развития событий. В этот момент дверь в кабинет открылась и внутрь вошла та самая блондинка из лифта, которая и впустила меня вперёд. Она старалась в лишний раз не встречаться взглядом со мной, или Полом, но любопытные голубые глазки всё бегали по кабинету, изучая его интерьер. – Прошу любить и жаловать. Роксана Уинтерс. Молодая и амбициозная девочка, вступила к нам совсем недавно. Роксана, познакомься. Роберт Лин, с этого момента он твой напарник. – Да мы уже познакомиться успели. – тихо произнёс я, последовав примеру девушки и опустив взгляд в пол. – А? Вообще замечательно же! Тогда вот тебе моя директива: бери Уинтерс в охапку, проводи её до бывшего кабинета Алойда, и пусть обустраивается там. А параллельно зачитаешь инструктаж по безопасности и всё такое прочее. Не мне тебя учить. – Винконсин махнул рукой и опустился в своё кресло, принимаясь набирать какой-то номер на телефоне. – Мистер Винконсин, я… – Так, не раздражайте меня, доктор Лин! – шикнул тот, прижимая трубку к уху плечом. – Приказ есть приказ, и Вы, как никто другой, должны прекрасно понимать, чем грозит его неисполнение в стенах корпорации «Зигмунд». Если будут какие-то вопросы или проблемы, оставьте их на столе Матильды. Форма заявки там же. Последняя фраза была сказана больше номинально, так, для галочки. Поняв, что спорить со стеной, разговаривающей по телефону, было бессмысленно, я обречённо вздохнул, и направился к выходу из кабинета, ведя за своей спиной стеснительную робкую сотрудницу с голубыми, как небо, глазами, содержащие в себе такую же чистоту и невинность, как и само ясное небо. *** Приложив всю свою силу, я отдёрнул ручку двери в свой кабинет, и торопливо ввалился в него, направляясь к своему рабочему столу. Резкими движениями я открывал и закрывал дверцы комода в поисках необходимых форм для отчёта. – Да где же они?! – почти возмущённо воскликнул я, быстро раздражаясь по поводу не найденных вещей. Единственная причина, по которой я никогда ничего не теряю – потому что запоминаю, что и куда кладу. Если не получается, то стараюсь записывать, но это для самых крайних случаев. Однако, почему-то в этот момент я не могу найти именно те бумаги, которые нужны были больше всего. Наконец, мои глаза упали на знакомые распечатанные чернильные знаки. Лёгким движением я просунул руку внутрь и вытащил оттуда… несколько бумаг, первые страницы которых были запачканы чем-то коричневым, и что напоминало по форме широкое кольцо. Не видя себя стороны, однако, я мог почувствовать, как высоко поднялись мои брови от этой картины. В это мгновенье по дверной арке кто-то постучался, после чего в кабинет медленно прошла Роксана. – Простите, я бы хотела спросить у Вас кое-что, мистер Лин. Возможно, это было немного грубо, но при встрече со своей напарницей я не удосужился сменить выражение лица, и уставился на девушку, словно я только что увидел, как автомобиль сбил кошку, которая затем встала на лапки целой и невредимой, взлетела в небо, выполнила пару первоклассных пируэтов и улетела ввысь, напоследок поздравив всех с новым годом. Уинтерс, заметив моё замешательство, заглянула в содержимое бумаг и затем покрылась румянцем. – А-а, насчёт этого… дело в том, что я этим утром брала у вас формы… т-так как не ещё знала, как регламентируются отчёты… и совершенно случайно… так вышло, что… я положила на них кружку кофе. Я прошу прощения, я-я это исправлю в кратчайшие же сроки, правда! Девушка поклонилась чуть ли не в ноги, и затем удалилась к себе со скоростью пули, оставив меня с застывшей гримасой растерянности у входа. *** – Эй, Роберт! Давно не виделись! – О, привет, Заккари. Мы пожали друг другу руки, не смущаясь очереди, что стояла позади нас. В столовой, всё равно, время словно бы застывает и всё проходит крайне медленно, на что, конечно, я не жалуюсь. Обеденный перерыв – отличный момент, позволяющий сменить быстрый и торопливый темп работы на более размеренный и в этот момент вольно-невольно, но вспомнишь, что жизнь состоит не только из рабочей суеты и ненужной волокиты, заставляющая тебя буквально топтаться на месте. – Как работа в отделе механиков? – спросил я, кладя блюдце себе на поднос. – Не жалуюсь, твоими-то молитвами, твоими-то молитвами. – он дружелюбно улыбнулся, последовав моему примеру. – У тебя как жизнь? – В принципе, жить можно. Только появление напарницы не сделала её легче. Приходиться вечно нянчить её. – я обречённо вздохнул, скорее, чтобы облегчить неприятность воспоминаний промашек, оставленных Роксаной. – А, так это мы от неё «подарочек» получили? – лицо Заккари приняло ехидный вид. Я заметно разволновался. – Какой такой подарок? – Да вот, к нам на стол попала эта бумаженция. – уста парня искривились в ухмылке, когда он передал мне в руки знакомые записи. – Если узнаёшь почерк – получаешь 100 баллов за внимательность. – Это же… накладная на оборудование. Но, как она у тебя оказалась?! – я почти начал переходить на крик, но, благо, в этот момент смог сохранить самоконтроль и не потерять лицо перед толпой коллег. – Впрочем, не стоит ничего говорить. Сам же виноват… в лишний раз понадеялся на Уинтерс. «Заставь дурака Богу молиться…» – Да ладно тебе, не дави сильно на новичка уж. – Заккари понял по моему выражению лица и гневу в глазах, в каком настрое я находился, и наверняка проникся жалостью к Роксане. – Подумаешь, с кем не бывает? Перепутала бухгалтерию и отдел механики. Первый день же, и всё такое. Главное, что она старается! – А действительно ли старается? – я иронично спросил, запихивая бумаги за пазуху. Краем глаза я заметил до боли знакомый силуэт молодой девушки с синим шарфом за первым столиком, которая старалась всеми силами не смотреть на меня. Конец POV Роберт *** POV Роксана Вот так и прошёл мой первый рабочий день, полный косяков, неудач и позора перед остальными. Я была убеждена, что он никогда не закончится, и я буду вынуждена провести вечность, прося прощения и низко кланяясь. Однако, с горем пополам, наша смена завершилась. Но вместо того, чтобы направиться домой, я повернула в диаметрально противоположном направлении и пошла к лифту, на котором поднялась до самого последнего этажа. Уже там, убедившись, что никто не наблюдает за мной, я незаметно вскрыла дверь до чердака, где, предположительно должен быть путь на крышу. По идее, никому из обычных сотрудников не разрешено быть здесь после пары печальных «инцидентов», которыми принято называть суициды не выдержавших издержки необычной профессии докторов. Но я не собиралась заканчивать со своей жизнью, по крайней мере, вот так, поэтому ничего преступного в своих действиях не видела. Чердак представлял из себя хранилище старого, поломанного оборудования и различного вида чертежей. Здесь всё было так завалено, а слово «освещение» было явно неприменимо к этому месту настолько, что я уже хотела было забить на поиски прохода, как вдруг заметила небольшую зияющую дыру, сквозь которую проходил лунный свет. Я потянулась к ней и кончиками пальцев еле открыла дверцу, сквозь которую сиганула. И когда мне удалось подняться на ноги и хорошенько осмотреться… что же, неудивительно, что я нашла это отверстие. Наверху огромного здания корпорации «Зигмунд», казалось, словно никакой ночи не было. Из-за лунного света создавалось впечатление, что на огромной высоте всё ещё полдень, настолько тут было светло. Прохладный ночной ветер обдал мою кожу, и помог немного освежить мысли. Я медленными шагами прошла вперёд и уставила взор на освещённый искусственными огнями город. Сомниум был так красив, что я на мгновенье почти забыла о своём неудачном опыте первого рабочего дня тут. До тех пор, пока сзади не раздался знакомый взрослый бас: – Вот куда Вы подевались, Роксана. Я повернула голову и увидела Роберта, который всеми силами пытался пролезть на крышу и не упасть на твёрдый бетон чистым халатом. Я была убеждена, что сейчас начнётся очередная тирада о том, как плохо пренебрегать правилами организации, в которой ты работаешь, тем более, в первый день, а также, насколько опасно для жизни и здоровья стоять на крыше с десяток этажей в высоту ночью без тёплой одежды. Но, на удивление мистер Лин был спокоен, и похоже, также впечатлён видом, как я. Он молча уставился вперёд, пока я осматривала своего нового напарника снизу вверх. Странно, он вроде был обычным мужчиной, коих я видела больше сотни за всю свою немолодую (мне уже третий десяток) жизнь. Но почему? Почему я трепещу каждый раз, когда вижу его? – Я за сегодня сильно облажалась, не так ли? – словно невзначай спросила я, вновь упираясь взглядом себе под ноги. Седовласый удивлённо посмотрел на меня. – Хм? О чём Вы? Что? О чём я? Он ещё и издевается? Наверняка пытается сделать из меня дуру, чтобы добить дополнительно. Я обречённо вздохнула, и сделала неимоверное усилие, дабы посмотреть в глаза мужчине. – Вы понимаете, о чём я. Весь день шёл наперекосяк: одна ошибка за другой, вторая за третьей и так дальше… Конечно, Вы понимаете, что я явно этого не хотела, но… теперь я для Вас кажусь какой-то необучаемой идиоткой? Лин не стал отвечать сразу. Он подпёр свой подбородок рукой, сделал задумчивый вид, словно бы действительно задаваясь вопросом: «А не идиотка ли Роксана Уинтерс?». Однако, его ответ несколько удивил меня. – Ну, назвать Вас «необучаемой» было бы опрометчиво. Вы ведь первый день тут, не так ли? Так и знала. Всё-таки считает меня идиоткой. Но, похоже, Роберт не закончил с ответом. – Знаете, Вы многим понравились из нашего отдела, да и не только оттуда. Кого бы я не спросил, все называют Вас доброй, чуткой и старательной девушкой. – Он немного нагнулся вперёд и опёрся локтями о перила. – Конечно, Вам ещё учиться и учиться тонкостям работы в «Зигмунде», но Ваше умение ладить с людьми определённо сделает Вас драгоценным алмазом в нашей «пещере». – На его лицо наползла ухмылка. Это что, была шутка? – А что насчёт меня… конечно, за весь день Вы пару раз разочаровали меня, а порой и вовсе смутили. Однако, я не могу думать о Вас плохо просто за первый день работы. Это не то, что я ценю в других- – А что? Что Вы цените? – сразу же спросил я, перебив Роберта. Доктор видимо опешил от этого, к тому же, чтобы это сделала я? Та самая Роксана Уинтерс, которая умирала от смущения в кабинете директора? Наверняка он увидел твёрдость в моих глазах, я ведь не собиралась просто так отставать от него. Поэтому доктору Лину ничего не оставалось кроме, как ответить честно. – Стремление, Уинтерс. Стремление. Видите ли… – он поднял голову ввысь, уставившись на звёздное небо. Картина была необычной. – Человек – такое существо, что имеет свойство запоминать только плохие события в его жизни. Ты можешь сто раз принести обществу пользу и один раз попасть в просак, как сразу же станешь центром внимания всех СМИ и о тебе напишут, как о самом отъявленном мерзавце в истории. Плавали-знаем… – седовласый сразу прикусил язык, осознав, что начал говорить лишнее. Он прочистил горло и продолжил свой монолог. – И поэтому священной миссией «Зигмунд» всегда было накладывание улыбки на лица людей, лежащих на смертном одре. Конечно, переписывать воспоминания других может показаться неэтичным. Но, это никак не отменяет существование людей, недовольных своей жизнью. К тому же, иногда может случиться и такое, когда совершенно чужой для тебя человек может знать о твоих сокровенных тайнах больше, чем ты сам. И проведёшь вместе с ним последние моменты его жизни. –… чего мне не удалось однажды. – Хм? Роберт вопросительно посмотрел на меня. Скрывать мне было нечего, поэтому я раскрыла все карты. – Моя бабушка. Она была для меня единственным родным человеком. Именно она кормила меня всякими вкусностями до отвала. Когда у меня был набит живот – я была самой счастливой девочкой на свете. И когда… её не стало, меня не было рядом. И с этих самых пор я откровенно презираю себя, причём настолько, что стараюсь в лишний раз не заглядывать в зеркало. Я была на пике. Казалось бы, ещё одна секунда упоминаний о ней, и я разревусь прямо тут, перед моим старшим напарником. – Именно поэтому Вы поступили сюда? – всё также хладнокровно спросил он. Я лишь молча кивнула. – Что ж. – Роберт посмотрел мне в глаза. Я вновь ощутила дрожь в коленях. – Роксана Уинтерс. Если ты действительно готова положить свою жизнь на алтарь своего призвания, тогда я не вправе злиться на тебя. Проруби свой путь к становлению одной из нас – и тогда я буду уважать тебя не меньше своих коллег. Кроме, пожалуй, Уоттса. Но это долгая история. Во взгляде Роберта не читалась издёвка. В нём не было ни иронии, ни презрения и даже снисходительности, с которой старший брат смотрит на сестру, которая хорошо накосячила. Роберт Лин относился ко мне, как к равному себе, даже несмотря на то, что обращался на «ты». И в этот момент я ощутила истинное облегчение. Словно огромная скала пала с моей души, и я теперь могла парить высоко в небесах. Казалось, один прыжок – и я не улечу вниз, упав плашмя на крыльце корпорации, а взлечу наверх навстречу звёздам. Конечно же, проверять это мне не очень хотелось. Я слегка поклонилась своему напарнику и официально произнесла: – Спасибо, доктор Лин. Я не подведу Ваших надежд. Казалось бы, на этом наш разговор исчерпан. Можно уходить спокойно восвояси и готовиться к завтрашней смене. Но мы продолжали стоять тут, молча, наслаждаясь приятным ночным воздухом, словно смакуя этот момент, когда мы можем отдаться самим себе. Я думала, что это мгновенье продлится вечно, как вдруг Лин смущённо почесал затылок и спросил: – Доктор Уинтерс, можно задать один вопрос? Пожалуй, видеть доктора Лина смущённым было в диковинку, и уж тем более для такой, как я. Наверняка, это понимал и сам Роберт, поэтому я старалась не смущать его сильнее и ответила как можно более нейтрально. – Да, мистер Лин? – Видите ли… сегодня во время обеденного перерыва я попробовал это фисташковое мороженое, которое Вы так любите. И, честно говоря, вкус был совсем… это лишь моё субъективное мнение, но его вкус показался мне совсем отвратительным. Как же Вы его едите? Несмотря на то, что я пыталась держать серьёзное лицо, сцена, в которой доктор Роберт Лин морщится от одного вкуса мороженого, выдавило из меня тонкий смешок, который всё же бросил в краску моего напарника. – Хотите правду, мистер Лин? Мне тоже очень не нравится фисташковый вкус. Мне больше по душе клубничный. Конечно, этой фразой я сильно ошарашила Лина, ведь, наверняка в его голове сейчас звучало «Как так? Как можно есть мороженое с тем вкусом, который тебе не нравится? Это иррационально! (вполне звучит, как слово, которое бы использовал дядя-умняша Роберт Лин)». Поэтому я поспешила объяснить свою позицию, пока мир не перевернулся с ног на голову для него. – Но, я люблю порой брать мороженое с этим вкусом. Знаете, почему? Порой мгновенье страдания – та издержка, которую нужно стерпеть, чтобы по-настоящему ценить счастье. – Ценить счастье? – он глухо усмехнулся, вновь подпирая подбородок ладонью. – Знаете, Уинтерс. Мне кажется, что Вы быстрее вольётесь в наш состав, чем я думал. Я удивлённо пожала плечами, так как не совсем понимала смысла этих слов. Оно мне и не нужно было, ведь, наконец, я сделала то, чего не ожидала бы от себя за всю свою предыдущую жизнь, а именно, растопила лёд между собой и своим букой-напарником. Конец POV Рокси *** – Почему именно я? – возмущённо спросил Роберт в то время, как Роксана заталкивала того в столовую. – Потому что, дорогой Роб, если еду буду собирать я, то она не влезет в чемоданы, и ты потратишь, как минимум, час на то, чтобы читать мне нотации, и тогда мы не успеем на тимбилдинговый поход в лес всем штабом «Зигмунда»! – Ладно-ладно. – сокрушающим тоном сказал мужчина, поняв, что аргументация напарницы имеет вес. – Только немного, поняла? – Агась! – произнесла блондинка, после чего рванула с места и побежала собирать сумки к походу. Роберт проводил девушку взглядом, и медленно направился к поварихе. – Здравствуй, Агата. – поприветствовал полную женщину Роберт, собираясь достать свой портмоне. – Привет, Робби. Кто бы мог подумать, что уже прошёл целый год? – М? – произнёс седовласый мужчина, до этого сконцентрировавшийся на поисках портмоне. – О чём Вы? – Ну, всего год назад Рокси была такой закрытой, стеснительной. А теперь она буквально освещает собой все кабинеты нашей скучной компании. – Хмм, возможно, Вы и правы. – задумчиво произнёс Роберт, не обративший доселе внимания на такие кардинальные изменения. – Ну а ты, Робби… раньше смотрел на неё сверху вниз, относился, как к ребёнку, ей богу. А теперь, вы не разлей вода. Смотритесь вместе так мило, сладкая парочка прямо! Как печенье с молоком. Доктор Лин покраснел, так как зачем-то позволил себе на секунду представить, кто в их паре будет «печеньем», а кто «молоком», после того он быстро потряс головой, выкидывая подобные мысли и принялся дрожащим голосом объяснять. – Так, постойте. Тут наверняка какая-то ошибка, Вы не так всё поняли! – Да всё я правильно поняла, голубчик. – Агата махнула в сторону собеседника рукой, словно указывая, что её убеждения – это неприступная крепость, осадить которую не выйдет никому. – Говори уж, чего хочешь, пока я не закрыла это место перед походом. Роберт посмотрел на ассортимент продуктов, которые были представлены на стойках. Взять он и Рокси могли совсем немного, поэтому выбирать нужно было с умом. Конечно, Уинтерс была по натуре всеядной, но вот что до привередливого Лина… Затем, в его глазах загорелся огонёк осознания, и он поднял голову к Агате, готовясь задать довольно смелый вопрос: – Послушайте, Агата. А у Вас, случаем, нет фисташкового мороженого?