Фрейдизм нашей жизни

Солнце медленно склонялось за горизонт, впустив прохладу в город Сомниум. Есть профессии, которые позволяют в это время освободиться с работы, возможно торопиться к своему автомобилю или к ближайшей остановке, дабы перейти из своих прямых рабочих обязанностей к домашним. Возможно, некоторые просто будут вальяжно прогуливаться до парка, закусочных и любого рода лаунжей для отдыха от 8-часовой профессиональной деятельности. Некоторые же профессии не позволяют такой свободы, и этим сотрудникам приходится приближаться к первому типу людей либо смещению работы на «минимум», или на «нет». Как раз этим и занимались двое сотрудников корпорации Зигмунд, которым осталось отработать два часа, и через это время их должны будут подменить напарники. Джошуа Холл, юноша, что выглядел примерно не младше 25 лет, старался изобразить хоть какую-то продуктивную деятельность, разбирая бумаги на своём столе, пока его коллега, Амелия Чамс, 26-летняя брюнетка, расслабленно откинулась на спинке своего кресла, полностью отдавая себя созиданию концептов в голове, которые определённо имели большее значение, чем работа. - Долго ещё до конца смены? – лениво спросила та, даже не удосужившись повернуться к своей собеседнику. - Примерно… около полутора часа. – спокойно ответил он, продолжая искать среди бумаг ровно тот же концепт, который придумал у себя в мыслях. - Эх, почему в этот период дня время всегда ползёт тааак медленно? – лицо Амелии приобрело страдальческий вид, словно в ту секунду всё бремя человечества легло на плечи простого офисного клерка. - Потому что надо делом заниматься, а не штаны просиживать за оклад. – монотонно ответил парень. Девушка надменно ухмыльнулась, удивившись такой наглости от напарника. - Ой ли? Позволь поинтересоваться, чем же ты тогда занимаешься? - Я ищу досье пациента. - Что за пациент? - Эм… ну… ты его не знаешь. – Джошуа запнулся, почувствовать, что засыпался перед девушкой. - Ага-ага, можешь это боссу заливать. Успокойся уж, присядь спокойно и не мельтеши. - Не могу. Если я не буду заниматься хоть ЧЕМ-ТО, то буду донимать тебя бессмысленными разговорами. Чем ты и занимаешься сейчас. – несмотря на сказанное, парень обречённо вздохнул и упал в кресло, опустив руки, словно бы и действительно не найдя того, что искал. На некоторое время кабинет учёных заполнился тишиной, прерываемая пением птиц за окном. Рабочая комната стала окрашивается ярко-оранжевый цвет с наступлением вечера. Пару мгновений спустя девушка облегчённо вздохнула, вжавшись в кресло ещё больше. – Как же хорошо, когда никто не бастует у тебя под ухом, согласись? – Всегда хорошо, когда никто не бастует вообще. – поправил Амелию коллега, поправляя шевелюру на голове. – Да, и ведь никто даже не видит смысла в них! Типа, я бы поняла всё, если бы у них были хоть КАКИЕ-ТО требования. – Чамс самовозбудилась от собственной речи и принялась жестикулировать руками, словно зачитывала спич за трибуной на глазах тысячей людей. - Но нет, эти «типы» хотят закрыть нас просто потому, что… просто, потому что! Разве это справедливо? Ты мне скажи, это справедливо? Девушка повернулась в сторону Джошуа, который лишь молча покачал головой, соглашаясь с напарницей. – Держу пари, это наверняка те бедняки, которые просто не могут позволить услуги «Зигмунда», вот и обижаются на весь мир за их же косяки! – Ну, это уже грубо. – заметил, нахмурившись, парень, положив локти на свой стол, и опираясь подбородком о ладони. – Хотя, в твоих словах правда есть. Лучше уж решать более мирно: пишите заявления, оформляйте санкции, в общем, занимайтесь бумажной волокитой вместе с нами. – Именно! – громко выразила восклицание шатенка. – Пусть делают жалобы и пытаются закрыть «Зигмунд корп.» сами. Хотя, не то, чтобы у них это получится. Наши клиенты ведь никогда не жаловались на наши услуги! – Амелия, наши клиенты давно мертвы. – монотонно заметил парень, не спуская глаз с одной случайной точки в стене, которую он поймал и был намерен не отпускать до конца смены. Осознав свою ошибку, девушка смущённо почесала затылок и опустила взгляд в пол, стараясь побыстрее выпустить смущение через смешки. – А-а, точно. Ну, а есть ли среди бастующих их родственники? – Судя по имеющейся информации, это вряд ли. – А вероятность нахождения среди них бедняков? Вдруг, Джошуа резко переменился в лице. После этого вопроса парень быстро побледнел, а глаза наполнились первобытным ужасом. Холл умоляюще посмотрел на свою коллегу, чьё лицо было искажено маниакальной гримасой. – Амелия, нет… – шёпотом начал молить тот. Улыбка девушки начала медленно превращаться в хищный оскал. Взгляд Чамс, который стал больше походить на садистский, вселял кошмар в душу парня, что знал, какая участь ожидает того впереди. – Ну? – медленно, почти нараспев, произнесла Амелия. – И какова же вероятность нахождения среди них бедняков? – Амелия, хватит, мы это обсуждали. – юноша старался казаться твёрдым, но его голос дрожал. Он был близок к нервному срыву. Однако, Амелия не намеревалась отступать, всё больше и больше сокращая дистанцию с напарником. – Я не могу, я не должен! – Ну же, дорогой Джо, расскажи мне, будь любезен… – оказавшись близко к другу, та опустилась к его уху и безумно прошептала. – Какова? Вероятность? Нахождения? Там? Бедняков? Джошуа сжал зубы со всей силы. Он не мог более сдержаться. Внутренний соблазн, подпитываемый инсинуациями шатенки, оказался сильнее воли. Холл опустил голову в пол, отчего его глаза не были видны и затем тихо произнёс. – Вероятность нахождения среди бастующих бедняков равна 5,781%. В этот момент девушка радостно завопила, подняв руки вверх. – Юху! Я же говорила! Как же клёво быть правой! Затем та принялась танцевать на месте со странными движениями, напоминающими не то чечётку, не то ритуальный африканский обрядный танец. Джошуа же сидел на своём месте, всё также понурив голову. – Видишь? Я потерял достоинство из-за тебя. – Ой, да ладно тебе! Кто всё равно слышит нас? —говорила Амелия, продолжая исполнять танец, который теперь напоминал спазмы болеющего эпилепсией во время припадка. – Ну, кроме начальства через динамики. Да и то, это только в случае, если теория Дэнтона правдива. А он ещё говорит, что все девушки целовали в губы каждого третьего знакомого парня, так что я бы не стала верить этому придурку. Парень лишь отмахнулся от танцующей собеседницы рукой, отодвинулся от стола и встал на ноги. В эту же секунду Джошуа направился в сторону выхода, пока его вдруг не окликнула. – Что, опять пойдёшь в туалет, и будешь сидеть там до конца смены? Джошуа лишь молча остановился на месте и продолжал находиться в таком положении во время беседы с шатенкой. – А что остаётся? Этот день закончится, как и предыдущие. Простая рутина простых клерков. – юноша сделал паузу. – Знаешь, Амелия? Когда я учился в институте и ещё только определялся со своим будущим, «Зигмунд» был для меня чем-то большим, чем просто карьера мечты. Конечно, это покажется тривиальным, но я в своё время грезил сделать из себя хоть что-то. Только представь, обычный ботаник, который угробил своё время на учёбу и уроки вместо того, чтобы… чтобы… жить, делает восприятие своей судьбы людей лучше, исполняет их мечты, вызывает улыбку на лицах и за это получает должное признание. Это жизнь, которую я хотел бы прожить. И «Зигмунд», появившийся в своё время в своём месте стал для меня самым настоящим небожителем, некой божественной сущностью, ведущей меня по пути людского счастья. А что в итоге? Волокита, волокита, рабочие сплетни, отсчёт времени до конца смены, а потом пустое прожигание своего существования. Знаешь, Амелия, я всё чаще начинаю жалеть, что мне нельзя воспользоваться машиной для себя, и заставить забыть всё, что сейчас было. Что было тогда. И что будет далеко потом. Конечно, я бы мог нарушить условия договора, но, как ты бы сказала, у меня «кишка тонка». А теперь, если ты позволишь… Джошуа сделал два шага, готовясь открыть входную дверь, но его вновь прервала Амелия. – Ага, значит, ты хочешь забыть и это? Та вытащила из кармана халата два билета и принялась трясти ими перед своим лицом. – Что это? – угрюмым голосом пробормотал Холл, но в следующую секунду его глаза загорелись ярким огнём детского восторга. – Постой… разве это не…? – Наверное, ты прав, если думаешь о том же, о чём и я. – на лицо Чамс налезла беззлобная ухмылка. – А думаю я о билетах на цирковое выступление Инессы-клоунессы! Бенефис, между прочим! Парень неожиданно набросился на девушку и оторвал у неё два билета, принимаясь возбуждённо осматривать их на солнце. – Так… так… вроде не подделанные. Но, как?! Такие билеты днём с огнём не сыщешь! Девушка горделиво подняла нос, и попыталась вернуть билеты обратно, однако, Джошуа не дал это сделать. – Хех, места знать надо. – она попыталась сделать это ещё раз. Тщетно. – И людей. – Чамс предприняла ещё одну попытку. Мимо. – И ещё как угрожать, шантажировать и манипулировать! – наконец, через секунды две борьбы двух учёных шатенке удалось вырвать билеты из рук юноши и положить обратно. – В общем, можешь не пытаться, а то надорвёшься, четырёхглазенький мой. Джошуа не совсем понял, почему его назвали «четырёхглазым», если он не носил очки. Однако, новость о предстоящем выступлении позволила тому не обращать внимания на мелочи. – Это что, значит, что я смогу сегодня пригласить на свидание саму Инессу-клоунессу?! – юноша еле сдерживался, чтобы не запрыгать на месте от счастья. – Ну, если ты не будешь заикаться, как в прошлый раз. – Я не буду, в этот раз я выучил слова! – Хах, вот и отлично. И ещё… одна вещь, Холл. – Да? Лицо Амелии приняло серьёзный вид. И это не была та напускная серьёзность, с которой та сидела на планёрных заседаниях, или слушала родственников клиентов во время заполнения бумаг. Это был тот самый редкий случай, когда Джошуа мог видеть настоящую напарницу. – Я отдам тебе эти билеты только в том случае, если ты пообещаешь мне рассказывать обо всём, что творится у тебя в душе, понял? – П-прости? – Холл был по-настоящему обескуражен этим условием и не знал, что ответить на это. – Джо, мы с тобой напарники. Мы сотрудники «Зигмунда», твою за ногу. И мы обязаны следить друг за другом, как око за оком. – Данный оборот был использована неправильно, но тон Амелии не позволял обращать внимания на ошибки, из-за чего её коллега просто стоял молча и трепетно слушал речь шатенки. – И ты понимаешь, что это включает ЛЮБЫЕ события в нашей жизни, будь то кризис среднего возраста, личностная смерть, или попытки суицида? Как же я смогу записывать твои показатели, сверять их и отправлять начальству? (по версии того же Дэнтона). Когда ты говоришь, что ты хочешь забыть огромный кусок своей жизни… кусок, который сделал тебя – тобою, я не могу не беспокоиться. – Шатенка положила руку на плечо парня. – Это нездоровая хрень, друг. Поэтому давай с этого момента будем делать две вещи: не крысить друг от друга свои переживания, и давай создадим воспоминания, за которые не то, что захочется убить. – Амелия вытащила из кармана билеты на цирковое выступление и протянула их напарнику. – … А те воспоминания, за которые хочется умереть. Парень горько усмехнулся. Теперь Амелия читает ему нотации. Это определённо не тот день, который он собирался пережить вчера. Он медленно обхватил бумажки в своей ладони и аккуратно положил в карман джинсов . – Как скажете, мисс Чамс. А постельный режим мне предусмотрен? – Так, свои пикап-лайны прибереги для Инессы! – на лице девушки засияла радостная улыбка, которой та заразилась от Холла. – Ладно-ладно! А как насчёт такого?.. Двое сотрудников «Зигмунда» покинули офисный кабинет, вовлечённые в активную беседу, даже не заметив, что их рабочий день должен был закончиться через полтора часа. *** Имя корпорации Зигмунд и бесконечных забастовок стали настолько смежными, что теперь эти понятия стало невозможно рассматривать друг без друга. В течение многих месяцев люди просили закрыть эту организацию, а исчезновение журналистов, что пытались добраться до сути Зигмунда, при «невыясненных обстоятельствах» никак не помогали ситуации. К тому же, дело Райана Гудвила ещё больше усилило интенсивность недовольства народа, которое начало доходить даже до общественных беспорядков. Райан Гудвил до некоторого времени был сотрудником корпорации Зигмунд, который подавал большие надежды в своей сфере. Его старательная работа и искреннее желание делать её эффективно заработали тому славную репутацию даже за пределами Зигмунда. Райан даже смог разработать собственную теорию, которую мог накладывать на пациентов, и с этого момента всё пошло под откос. Теория Гудвила заключалась в том, что все желания человека восходят далеко к его низменным, животным потребностям, и чем больше эта теория подтверждалась, тем больше парень начал наполняться презрением к людям вокруг него. Райан буквально относился к другим персонам, как к животным. Всё закончилось тем днём, когда Гудвил рьяно набросился на своего клиента во сне за то, что тот не догадывался о своём последнем желании. Напарник Райана, видя всю эту картину, понял, с кем работал, и решил написать жалобу начальству на своего нестабильного коллегу. Администрация рассмотрела её, но… долго оттягивало день разбирательства. Не желая допустить новых жертв, мужчина написал ещё с десяток заявлений, стараясь как можно быстрее закончить деятельность Гудвила раз и навсегда. Но в один день, он был по-настоящему шокирован, когда его начальство предприняло открытый подкуп молчания учёного. Он отказался, затем ещё раз, и ещё, пока в ход не пошли настоящие угрозы: звонки по телефону, записки на двери, в какой-то момент сотрудник даже начал находить на своём пороге трупы животных. Поняв, что на самом деле происходит в корпорации, он уволился, написал книгу про секреты внутренних дел Зигмунда и быстро стал медийной личностью. Бывшего некогда сотрудника приглашали на ток-шоу, интервью, и даже предлагали сниматься в рекламе. Однако, одним днём общественность пришла в шок, когда узнала, что тот мужчина исчез без вести. Его родственники, друзья не имели понятия, куда он мог деться. В этот же день пропал и сам Райан Гудвилл. Полиция начало расследование в режиме строжайшей секретности, но те так и не были найдены. Появились слухи даже о привлечении ФБР. С тех пор утекло много воды, но двух сотрудников никто не смог найти. Единственное, что оставалось зацепкой в этом деле – молва жителей об однажды найденном в городе в паре тысяч километров от Сомниум-сити, парня, как две капли воды похожего на Райана Гудвила. Человека, который называл себя именем Джека Росберга.