Господин Теней. Чего не сделаешь ради спокойной жизни?

      Сириус был задумчив, как никогда. Последние недели его жизни абсолютно выбивались из привычной колеи, а началось все с него! Габриэля Михаэлиса Певерелла. Когда Дамблдор рассказывал ему и Джеймсу о благородном доме Гриффиндора, свете и общем благе, они слушали его с открытыми ртами. Но во время семейного ужина, когда Певерелл рассказывал о магах прошлого, он не мог поверить тому, что видит и слышит. Темный маг Годрик Гриффиндор, надо же! Когда он начал называть маглорожденных причиной бед аристократии, Сириус подумал, что он такой же - очередной поборник чистоты крови. Но вот он уже поносит аристократов.       Тогда в нем боролись две противоположности, две половины. Одна твердила, что темный маг нещадно врет, а Дамблдор велик и могуч, его свет неоспорим. Вторая же половина спрашивала - а почему ты так быстро поверил незнакомому деду, но жениху своей кузины верить не хочешь? Как старик так быстро и незаметно заставил тебя уверовать в его идеалы, и с чего ты решил, что они единственно верные? Он в слезах лежал на постели, и пытался разобраться в себе. Тогда к нему и пришла мать.       - Мне может не нравиться жених Беллы, за его отношение к Темному Лорду. Я бы с радостью видела вас всех в рядах Вальпургиевых рыцарей. Но отрицать правоту в словах Габриэля я не могу. Не скажу за традиции Блэков, но во всем остальном он абсолютно прав.       - То есть, Гриффиндор и правда был темным?       - Как и сказал Габриэль, магию темной или светлой делают лишь использующие ее люди. Но в те времена, когда все рассказанное происходило, нравы были совсем другими. Так что темными волшебницами, по современной градации, можно было назвать и Рейвенкло с Хаффлпаф. Все четыре Основателя могли зваться темными магами в наше время.       - Вот как...       - Мой милый мальчик. Я хочу попросить тебя начать думать. Мне очень не нравится, что ты так глубоко глядишь в рот Дамблдору, которого увидел впервые в жизни.       - Но и Габриэля я вижу впервые!       - А он и не заставляет глядеть ему в рот. Но говорит он чистую правду, и убедиться в этом можно довольно просто - достаточно углубиться в историю. Если же именно Вечная показала ему картины прошлого - тогда он вообще изрекает Истину.       - Он, наверное, очень темный маг, раз общается с самой Смертью.       - Ты еще так глуп, Сириус. - Сокрушенно покачала головой его мать. - Смерть не видит разницы между темными и светлыми - рано или поздно она заберет всех. Она - одна из первооснов нашего мира, владычица Круговорота Душ, и называть ее темной или светлой - несусветная глупость. Перед ней равны все. Габриэль же происходит из древнего рода, что испокон веков поклонялись ей. Возможно, правдой является и то, что она благословила этот род лично, и даже стала его родоначальницей. Но я еще раз прошу тебя, начни думать. Оценивай ситуации, слова, поступки. Смотри непредвзято, и сам делай выводы, а не опираясь на чьи-то слова и убеждения. И помни, мы - твоя семья, и ближе нас у тебя не будет никого.       А потом состоялся разговор с отцом, в результате которого семейство Блэк сменило свои принципы, приняв сторону Певерелла. Сириус не мог поверить в это. Главная причина неприязни его к собственной семье - темная магия и наследие - была просто устранена одним разговором с другим, более темным магом. Когда же Орион и Вальбурга Блэк спустились в Алтарный зал, а после выползли оттуда бледные и задумчивые, Сириус понял - все меняется. Как сказал отец, Дух Рода был искренне рад появлению Певерелла, который вернул, наконец, Блэков на путь истинный. План Ориона о смене курса был принят единогласно, и теперь две его сестры светятся от счастья, а третья все время думает.       И вот, Сириус помогает Джеймсу, своему лучшему другу, издеваться над Сопливусом, но на душе как-то неспокойно, а в голове постоянно звучит голос Певерелла. Почему-то ему кажется, что профессор бы очень не одобрил такое поведение Наследника дома Блэков, и младшего брата своей невесты. Хоть Джеймс и говорил, что не собирается слушать "лживые речи проклятого темного мага" и "Дамблдор покарает этого слизеринца", Сириус все больше и больше спрашивал себя, а почему бы и не послушать? Вот к ним приближались спешные шаги, шикнул Ремус, их новый друг. Значит, это Лили, которая так понравилась Джеймсу, и которая всегда заступалась за Снейпа. Да, в отличие от Джеймса, Сириус решил не оскорблять так паренька, и звал его по фамилии.       - Живо уходим. - Громким шепотом велел Джеймс, и они уже, было, рванули. Но не тут-то было! Их движения, будто, сковали. Они не могли пошевелить и пальцем, застыв в шоке. Уже и Лили прибежала, с изумлением смотря на лежащего избитым Снейпа и застывшую четверку гриффиндорцев.       - Так-так-так. - Послышался голос из соседней тени, в которой проявлялся силуэт и два глаза, светящихся неестественным, пурпурным светом. От такого эффектного появления дети, невольно, сглотнули, и испуганно воззрились на появившегося из ниоткуда Певерелла. - Неужели это, так называемые, благородные гриффиндорцы? Будь здесь ваш горячо любимый Годрик - он бы казнил вас за подлое нападение вчетвером на одного, не достойное храбрых и благородных. Хотя, даже будь он светлым магом - все равно казнил бы вас за столь подлое нападение.       - Заткнись! Ты ничего не знаешь, темное отродье!       - Джеймс! - Четыре детских голоса, в том числе и самого Сириуса, постарались осадить парня, но сказанных слов не воротишь. Певерелл подошел к нему вплотную, не меняясь в лице, но вокруг ощутимо потемнело, а тени на стенах, будто, угрожающе сгустились вокруг них.       - То есть, ты с огромным удовольствием вернешь мне тот темный артефакт, что прячешь под кофтой?       - Что?..       - Как так? - Притворно удивился профессор. - Ты не знал, что носишь с собой и пользуешься темным артефактом темнейшего семейства Британии? Моего семейства?       - Мантия? Она принадлежит Поттерам!       - Поправочка. Мантия принадлежала и принадлежит Певереллам. Созданная тем, от кого Поттерам досталась склонность к артефакторике - Игнотусом Певереллом, она остается темным артефактом, который выпьет жизнь из любого, в ком нет и капли крови Певерелла, или кому Певерелл не дал разрешения на использование. Да и не можешь ты использовать ее полноценно, на это способен лишь истинный Певерелл, либо тот, в ком пробудилось наследие этого рода. А потому ты, весь такой светлый и благородный, с радостью избавишься от темного артефакта, я прав?       Он задрал кофту Джеймса, и достал мантию. Никто из них так и не мог пошевелиться, кроме Певерелла и Лили, которая, тем не менее, тоже не шевелилась, смотря на профессора со страхом и... Восхищением! Певерелл же, ловким движением руки, встряхнул мантию, что-то прошептал и начал одевать ее. И, ко всеобщему удивлению, мантия изменила вид, став похожа на плащ с воротником-стойкой, и гербом на груди.       - Я напишу твоим родителям, Джеймс Поттер, что наследие своих предков ты используешь для подлых нападений и издевательств. А потому, как Глава Рода Певерелл, я возвращаю Дар Смерти - мантию-невидимку - обратно в род! Я сказал! - Свет Магии окутал профессора и исчез, а он удовлетворенно кивнул. - Не хочешь учиться моему предмету - не учись. Пиши заявление об отказе от предмета на имя директора, и он, я уверен, удовлетворит просьбу "своего мальчика". Но не мешай учиться остальным. И если считаешь себя смелым и благородным, как Гриффиндор - тогда имей смелость, как твой кумир, вызвать мистера Снейпа на дуэль, а не нападать из невидимости и при поддержке троих друзей. Пятьдесят баллов с Гриффиндора за нападение на ученика, двадцать за пронос в школу темного артефакта и еще десять за нахождение в коридорах после отбоя. Мисс Эванс, отведите своих товарищей в гостиную факультета, и проследите, чтобы они не покидали ее.       - Д-да. Простите, профессор! - Все четверо снова могли двигаться, и пошли в сторону гостиной. Джеймс пылал ненавистью, но Сириус понимал - профессор снова прав. Во всем. Ему вдруг стало противно от самого себя.       - Мистер Блэк.       - Д-да?       - Раз уж вы поступили на факультет храбрых и благородных - извольте вести себя соответственно. Не огорчайте свою семью.       Уже в гостиной, когда Лили отчитала нерадивых идиотов за их глупость и потерю восьмидесяти баллов, все разошлись по спальням. Оказавшись в их комнате, Джеймс начал громко возмущаться, кидаться вещами и проклинать профессора.       - Чертов темный маг! Да как он мог забрать мантию?! Отец же убьет меня! Он не знает, что я ее брал!       - А чему ты недоволен, Джейми? - Спросил Сириус. - Профессор правильно сказал - это был темный артефакт.       - Так-то оно так...       - Так в чем проблема? - Спросил Ремус.       - Она была так удобна для приколов! Мародеры бы прославились на года, как главные шалопаи Хогвартса! А теперь...       - Певерелл был прав, Джейми - мы поступили совсем не так, как должны представители Гриффиндора.       - И ты с ним согласен? Ты поддерживаешь этого темного мага?!       - Нет, Джейме. Я просто начал думать.       - А тут и думать нечего! Он темный, и этим все сказано! Забрал мантию? Да пожалуйста! Раз она темный артефакт - пусть берет! Зато теперь Поттеры точно могут быть уверены, что они - светлый род!       А Сириус сидел и поражался. В голове его была лишь одна мысль - неужели я был бы таким же?       ***       Возвращение мантии стало приятным бонусом для Габриэля. Родовой артефакт сразу признал его, и обратился по желанию своего хозяина. Ощущение защиты окутало Певерелла с головой, заставив улыбнуться.       На следующий день он заметил хмуро смотрящих на четверку друзей гриффиндорцев, и испепеляющий взгляд Джеймса Поттера, направленный на профессора. Ему было ни горячо, ни холодно. Поступок парней Габриэлю совершенно не понравился, но если в глазах Сириуса он видел осмысление, раскаяние и нежелание повторять, то вот в глазах Поттера было лишь отрицание. Фанатик. Похоже, род Поттер обречен. Об этом он той же ночью послал сообщение Ориону. И вот прилетели совы. Всем кидали газеты и письма, но перед Джеймсом Поттером приземлился красный, как кровь, конверт. И тут же взлетел в воздух, и суровым голосом Карлуса Поттера заговорил.       - Джеймс Карлус Поттер! Мы с твоей матерью очень, Очень тобой недовольны! Мало того, что твое поведение недостойно Наследника благородного дома, так еще ты умудрился украсть наш родовой артефакт, и лишиться его! Я уверен, наши предки с осуждением смотрят на нас, потому что мы явно запустили твое воспитание. На Рождество жду тебя дома, теперь я возьмусь за тебя всерьез! И если я узнаю, что ты продолжаешь поступать недостойно - я заберу тебя из школы, и отправлю в Дурмстранг, где из тебя точно выбьют всю дурь! Сириус Орион Блэк. Твой отец просил передать тебе следующее: Еще одна такая выходка, сын, и наследником станет твой младший брат Регулус! На этом Все. - И конверт сам себя порвал.       Джеймс сидел красный от стыда и гнева, Сириусу же было просто стыдно. Парень не до конца потерян, его еще можно изменить, но вот Джеймс Поттер, похоже, не изменится. Теперь Габриэлю стало понятно, почему наследие рода пробудили именно в нем. Также он заметил косой взгляд и поджатые губы Дамблдора, и усмехнулся про себя. Похоже, директор гоняется за той легендой о Дарах, и бузинная палочка, которую он чувствует в руках директора, об этом явственно говорит. Выходит, все его речи перед Джеймсом сводились лишь к одному - втереться в доверие, чтобы тот безропотно передал мантию директору в пользование.       Вечером, в своем классе, Габриэль тренировался в боевой магии, чтобы не растерять навыки. Мастерство он получил не просто за победу над тремя подмастерьями и одним мастером подряд, а еще и за то, что использовал свой родовой дар - тени. Доставшийся ему от Антиоха, дар управления тенями позволял ему перемещаться в тенях, по теневым тропам и даже скользить из тени в тень. Кроме того, Габриэль мог сковать чужие тени, выпить с их помощью силу существа, или же использовать для различных целей собственную тень. Кроме этого, ему были доступны теневые путы, клинки и иглы. Но самое интересное - он мог заставить свою тень слиться с тенью другого человека, и прочесть его воспоминания. Спрашивается, а зачем, есть же легилименция? Ей он владел плохо, но плюс теней был в том, что даже окклюмент не замечал вторжения в свои мысли, ведь читалась память его тени. Были тут нюансы, но это был полезный навык. И самый, без сомнения, страшный навык - поглощение тени. Это был приговор. Медленная смерть, а поглотивший получал жизненную силу и энергию себе, усиливаясь и улучшая свое сродство с тенями. Если бы не бузинная палочка, Антиох стал бы куда сильнее, и не погиб бы, глупо возгордившись.       - А ты все тренируешься? - Приход Беллы он заметил сразу, но от тренировки не отвлекался, позволив ей наслаждаться видом.       - Конечно. А то заржавею. - Девушка подошла, обняв возлюбленного и преданно глянув в его глаза.       - Я скучала. - Мягкие губы Беллы накрыли его собственные, сливаясь в поцелуе.       - Я тоже. - Ответил он, когда их поцелуй разомкнулся.       Она прижималась к нему своим соблазнительным телом, выметая из головы любые мысли кроме тех, что крутились вокруг его невесты. Естественно, от такой близости его член напрягся, что не укрылось от Беллы. Она улыбнулась жениху в губы, радуясь его реакции. Да и сама она сильно возбудилась, и очень жалела, что не может принять жениха в себя прямо сейчас. Но, как она и думала раньше, есть и другие способы получения удовольствия. Продолжая страстно целовать Габриэля, она ловкими движениями расстегнула и приспустила с него штаны и белье, ручкой обхватив крупное достоинство и начала неспешно его стимулировать поступательными движениями. Второй ручкой она спустила собственные трусики, начав стимулировать уже свое сокровенное место. Услышав свое, пораженно прошептанное, имя, она лишь усмехнулась и подняла юбку, открывая вид на свою влажную, невинную щелочку, пухленькую и без единого волоска.       - Я знаю, что нам нельзя, и мы не будем. Но бороться с желанием очень тяжело. Поэтому, я думаю, нам будет полезно иногда помогать друг другу разрядиться. Для этого есть самые разные способы.       - Ты уверена, любимая? - Габриэль и не подозревал о такой стороне своей невесты, но она ему, определенно, нравилась.       - Абсолютно. - И нежно его поцеловала. - А теперь я хочу, чтобы твой могучий член потерся о мое сокровенное место, которое с нетерпением ждет, когда ты им овладеешь. Не входи, а дальше ты все поймешь.       Она чуть расставила ноги, и направила рукой его член в нужном направлении. Когда головка оказалась там, где нужно, она чуть свела бедра, и показала ему, что нужно делать, начав тереться. Ощущения были непередаваемыми, заставляли ее стонать и кусать губы. Габриэль развязал и приспустил ее корсет, с наслаждением впиваясь губами в нежный сосок ее налитой груди почти четвертого размера. При этом, он уже сам начал двигаться, имитируя вхождение в ее лоно. Спустя минуту таких нестандартных ласк, Белла кончила первый раз, и это был самый яркий оргазм, какой она испытывала. Раньше она доводила себя руками, представляя Габриэля, но это ни в какое сравнение не шло с тем, что она испытала сейчас. Габриэль же продолжал двигаться, его член был полностью покрыт любовными соками Беллы. Скоро Белла кончила снова, прикусив его шею, но он лишь сильней возбудился. Он уже ощущал приближение Нирваны.       - Белла... Я...       - Прямо на нее. Я разрешаю.       Он знал, что от этого она не понесет дитя, потому ускорился, и приготовился извергнуться. Уже чувствуя близкое извержение, он отстранился, освобождая член из плена ее манящих бедер. Он уже хотел сам, но Белла опередила его, оперативно взяв член в руку, и начав дрочить ему. Со стоном, он начал извергать свое семя прямо на ее влажную щелочку. Белая жидкость стекала по лобку и половым губкам, капая ей прямо в трусики. Это была лучшая разрядка в его жизни, ведь он до сих пор не знал ласки женщины. Картина того, как его семя стекает по входу в ее лоно, завораживала. Когда же она эротично натянула на бедра трусики, погладив сквозь них свою щелочку, он с рыком набросился на нее, страстно целуя. Стянув трусики и очистив от своих выделений, он повторил прошедший опыт, с удовольствием отметив удовлетворенную улыбку на лице своей невесты. Она даже коснулась пальцем скопления его семени, после облизав его. Двое влюбленных были удовлетворены.