***
31 октября 2021 г. в 12:25
Суй Чжоу принимает подарки. Это трогательно, то, как его новообретённая семья пытается помочь ему с его кошмарами, даже если он не знает, что с ними делать.
Ножницы Дун-эр остаются лежать на столе. Суй Чжоу и так изо всех сил старается не убить того, кто его будит, он не нуждается в оружии под подушкой. Мешок с просом, предложенный Доэрлой, также остаётся на столе. Суй Чжоу не нравится просыпаться в кровати, усыпанной просом, что неизбежно случится, если мешок порвётся. Он выпивает лечебный отвар, после того как некоторое время сверлит чашку взглядом. Вряд ли доктор Пэй хочет отравить его. В худшем случае ему предстоит ещё одна бессонная ночь.
Суй Чжоу кладёт подушку Тан Фаня на свою кровать. Возможно, есть доля правды в том, что его собственная подушка слишком твёрдая. Утром Тан Фань, скорее всего будет расспрашивать сработала ли его идея, и тогда Суй Чжоу сможет честно сказать, что он попытался, но это не помогло.
Он готовится ко сну. Его уважение к униформе требует, чтобы он сложил её аккуратной стопкой с ровными краями, прежде чем отложить в сторону. Умывание занимает больше времени, чем обычно, из-за того, что он рассматривает отражение своего лица в тазу с водой. Под запавшими глазами залегли глубокие морщинки, а тёмные круги указывают на его неудачную борьбу со сном.
В конце концов, у него больше нет оправданий оттягивать неизбежное, и Суй Чжоу ложится в кровать. Он устал морально и физически, и сон так соблазнителен, но он закрывает глаза и не спит. Суй Чжоу знает, что боится новых снов или, что ещё хуже, боли, которую может причинить близкому человеку при пробуждении. Удивляться этому глупо, поскольку сон в конце концов унесёт его, а Суй Чжоу не может бояться того, над чем не властен.
Все волновались, что он не может заснуть, но проблема не в этом. Проблема в том, что преследует его во сне, от чего он не может убежать.
Суй Чжоу отвлекается и обращает своё внимание на подушку, лежащую под головой. Она действительно жёсткая, но он пользовался ей столько лет, может ли её мягкость и в самом деле иметь значение?
Суй Чжоу меняет её на подушку Тан Фаня. Его голова опускается на плюшевый валик и запрокидывается, словно он падает в пропасть. Суй Чжоу дёргается, ему кажется, что он не может дышать. Его тело напрягается, как будто лошадь вот-вот его сбросит, а он борется с тем, что её заносит, сжимая поводья.
Суй Чжоу кладёт свою подушку на место и чувствует себя глупо. Он всю жизнь спал на твердой поверхности. Он участвовал в военных кампаниях, имея только каменистую землю под собой и неровный кусок коры под головой. Как может вылечить его мягкая перьевая подушка учёного?
Инстинктивно он хочет отбросить подушку Тан Фаня в сторону, но колеблется и несколько секунд просто держит её в руках. Слова Доэрлы эхом раздаются у него в голове. Если держать что-то в руках, это может дать ощущение безопасности. Суй Чжоу не привык держать во сне что-либо, кроме клинка, в тех случаях, когда он находился на задании, отдыхая между сражениями. Однако подушка Тан Фаня может стать лучшей альтернативой, чем меч или мешок просо. Не давая себе времени убедить себя в обратном, он прижимает подушку к груди.
В тихой темноте Суй Чжоу ощущает тонкие швы на подушке и то, как она пружинит в его руках. Он рассеянно прослеживает нитки кончиками пальцев. И уже почти погружается в сон, когда внезапно поразительно чётко осознаёт, что его окружает запах чернил и агарового дерева.
Запах Тан Фаня. Днём магистрат, а ночью писатель эротических романов, Тан Фань живёт с чернильными пятнами между пальцами и горящими в глубокой ночи свечами из нежного агарового дерева. Независимо от того, как часто он купается, запах пропитал волосы и одежду Тан Фаня. Его любимая подушка, как он нежно её называет, впитала и сохранила запах своего владельца.
Прижав подушку к груди и закрыв глаза, Суй Чжоу может представить, что Тан Фань лежит рядом с ним в постели.
Суй Чжоу очень тепло. Он бодрствует, а его предательский разум преследует эту мысль.
Суй Чжоу никогда не заботился о близости с кем-то так, как его товарищи на передовой. Однако сказать, что у него вообще не было с кем-то физической близости — ложь: годы на границе были долгими и одинокими, и солдаты искали друг друга для тепла и дружеских отношений. Они следовали негласному кодексу, согласно которому такие ночи оставались между ними, и при выходе из строя не было слышно ни единого шёпота.
Для некоторых мужчин имеет значение только физическая разрядка. Другие же находят нечто большее — смысл жизни. Они находят причину продолжать борьбу хотя бы ради шанса на новую жизнь с кем-то кто стоит на их стороне.
Суй Чжоу всегда задавался вопросом, как найти яркий свет среди тьмы. Найти улыбку, которая заставила бы его хотеть продолжать сражаться.
Вернувшись в столицу, Суй Чжоу не искал друзей и не испытывал желания найти их. Даже его недавняя помолвка с госпожой Юй и его визиты в бордель Хуаньи были совершены исключительно ради долга.
Суй Чжоу солгал бы, если бы сказал, что никогда не подвергался искушениям. Тан Фань повсюду в его жизни со своими яркими улыбками, тонкими плечами и мягкой талией. Он обворожителен в своем стремлении выдать следующий гениальный ход. Он ослепляет своим сиянием и вместе с тем приводит в ярость, и Суй Чжоу хочет прижать его к стене и поцеловать в тишине.
Он всё время думает о Тан Фане и его нелепой улыбке. Эти губы, изгибающиеся в уверенной ухмылке, когда он объясняет свои умозаключения. Дуга его носа, высокие брови, плавный изгиб его длинной шеи. Взгляд Суй Чжоу задержался на синяке, оставленном веревкой, когда он спас Тан Фаня от убийц на Железном рынке.
Суй Чжоу задаётся вопросом, легко ли у Тан Фаня появляются синяки. Суй Чжоу думает, что Тан Фань уступил ему. Будет ли он таким же в постели? Позволит ли он опустить себя на простыни, развязать одеяния и медленно раскрывать каждый слой?
Или он будет более игривым, сопротивляясь, пока Суй Чжоу не зафиксирует его запястья над головой, и между ними не останется ничего, кроме возбуждённого дыхания.
Суй Чжоу закрывает глаза, чтобы увидеть гладкую кожу Тан Фаня, открывающуюся взору по мере того, как он медленно снимает халат с плеч. Для этого не требуется особого воображения, он видел Тан Фаня в его нижнем одеянии, и в тот раз, когда тот бесстыдно приглашал его в ванну. Тан Фань стройный и гибкий, с телом ученого, сделанным на заказ, — не похожим на его собственное, покрытое шрамами.
Счёл бы Тан Фань его отвратительным?
«Нет», — шепчет его фантазия. Тан Фаню будет любопытно. Он деликатно обвёл бы пальцами каждый шрам, очарованный историей, скрывающейся за каждым из них. Он с удовольствием составлял бы карту его тела, стремясь раскрыть каждый его дюйм.
Под одеялом рука Суй Чжоу — фантомная конечность Тан Фаня, скользящая по его телу, чтобы раскрыть его нижнее одеяние. Суй Чжоу сохраняет свои прикосновения лёгкими, такими, как в его представлении были бы прикосновения Тан Фаня. Его пальцы касаются сосков, и глаза Суй Чжоу трепещут от вспышки удовольствия. Он отбрасывает одеяло, но холодный ночной воздух мало его успокаивает.
Суй Чжоу глубоко вздыхает, и все, о чем он может думать, это Тан Фань.
Тан Фань со своей дразнящей улыбкой — их взгляды встретились, а его ловкие пальцы развязали завязки штанов. Суй Чжоу приподнимает бедра, чтобы выскользнуть из них. Тан Фань оседлал его бедра, опираясь рукой на грудь Суй Чжоу.
Тан Фань тянется к члену Суй Чжоу, и Суй Чжоу берёт свой член. Пальцы Тан Фаня были бы другими, тонкими и длинными, без мозолей меча. Он дразнит его, щелкая пальцем по головке, и бедро Суй Чжоу рефлекторно дёргается…
Суй Чжоу плюет на ладонь и снова сжимает свой член в кулаке. Влажность на мгновение становится теплой, и Суй Чжоу представляет, что это рот Тан Фаня обхватывает его член. Он выглядел бы невероятно, обхватив его губами. Суй Чжоу стонет.
Гуанчуань, позволь мне помочь тебе.
Кто знал, что его воображаемый Тан Фань станет такой лисой?
С другой стороны, Суй Чжоу мельком просматривал романы, которые Тан Фань пишет в свободное время. Несмотря на свою репутацию ученого, Тан Фань пополнил свою жизнь романами, из-за которых ему запретили бы посещать монастырь. Никто не может сказать, что его разум непорочен.
Тан Фань склоняется к соскам, обводит кончик языком и нежно кусает, посылая искры удовольствия — Суй Чжоу отражает движение пальцами. Рука сжимает его член безжалостно, попеременно то по всей длине, то кружа по его влажной, сочащейся головке.
Ты такой чувствительный. Я хочу разрушить тебя.
Суй Чжоу кончает — его разум взрывается удовольствием, яркими фейерверками в темноте за закрытыми веками.
После того, как волна удовольствия отступает, у него остается тошнотворное чувство. Суй Чжоу один в своей постели, у него влажно между ног, и кожу пробирает озноб от высыхающего пота. Он очень устал. Но ему хватает ума вытереться простынями и поправить штаны перед тем, как проиграть битву и позволить сну забрать его.
Когда первые утренние лучи проникают в его окна, Суй Чжоу просыпается с чувством вины. Состояние его простыни и пятна на подушке Тан Фаня свидетельствуют о его непристойном поведении. Он не знает, как встретится с ним во время завтрака. Не тогда, когда всё ещё думает о Тан Фане в своей постели или на своих коленях.
Суй Чжоу вздыхает. Если отбросить самые сокровенные желания, он хочет увидеть Тан Фаня утром. Он хочет увидеть его едва проснувшимся, всё ещё вытирающим сон со своего лица, еще не одетого в свою магистратскую форму. Он хочет, чтобы Тан Фань улыбнулся ему и потащил расследовать следующее дело. Он хочет, чтобы Тан Фань отведал его последнее блюдо и сел рядом с ним за ужином. Он хочет уединиться, чтобы переспать с ним.
Прошлой ночью Суй Чжоу снился не мертвец и не прошлое, а тот, кого он хотел держать в своих руках. Он думает, что понимает, что его сослуживцы имели в виду, когда говорили: «Найди повод проснуться утром».