Океан

Леонардо похож на океан. Осознание этого ударило Кейси внезапно, неожиданно, когда он наконец-то понял природу их дружбы. Лидер черепах всегда спокоен, собран. Но в нём бушует настоящая буря. Этот шторм, который никого не щадит, снёс Джонса с ног и утянул в пучину, под самую толщу воды, где всегда темно и нет никакой уверенности, не подплывает ли к тебе какое-то морское существо со дна. Туда, где тебя просто раздавит под огромным давлением, — в самое сердце Леонардо. С Эйприл пришлось разойтись. Как бы Джонс не был влюблён в эту девчонку, глубины в отношениях им было бы не добиться. Кокетство О’Нил, её эмоциональность и непостоянность в какой-то момент перестали привлекать Джонса. Она гордилась тем, что стала куноичи, своей силой экстрасенса, но периодически талдычила о «нормальности». Какое-то время Рыжик привлекала парня, да. Но со временем они оба поняли, что им сложно вместе. Сколько бы дерьма они не пережили, сколько бы хорошо ни узнавали друг друга, Джонс понял, что они были близки только тогда, когда Эйприл требовалось получить поддержку. Она ведь всегда бросалась обнимать кого-то, когда случалось что-то ужасное. А в остальное время она заигрывает с ним. Бывало и так, что Эйприл отторгала его предпочтения, его суть. Иногда она словно манипулировала и им, и Донателло. Кейси это понял тогда, когда пытался понять, почему ревнует девушку к Дони. Дон сам уже остыл, стал сдержаннее, а после стагнации, с которой столкнулись все черепахи, предпочёл безвылазно сидеть в лаборатории. Делать всё равно больше нечего. А тратить нервы и силы на Эйприл и чувства к ней он уже не хотел. Знал ведь, что она предпочла человека, Джонса. С Кейси у Дони тоже давно не было конфликтов на этой почве. Они же уже давно стали приятелями. Если же говорить более коротко, эмоциональные качели имени Эйприл О’Нил на Кейси Джонса не произвели должного эффекта. И потому с их отношениями было покончено. И в своё оправдание парень готов озвучить, сколько лет они встречались. И даже при вычитании «неофициальной части» в виде знакомства, становления дружбы и времени до объявления отношений от лица самой О’Нил, выходит много. Они уже давно поступили в колледж, Эйприл сосредоточилась на учёбе. Особенно — на математике, которая давалась ей с трудом. Кейси уже давно знал, что лучше не лезть в таких обстоятельствах. Поэтому предпочёл больше времени проводить со старыми зелёными друзьями. Сами черепахи столкнулись с кризисом. После смерти Сплинтера учителем стал Леонардо. Он продолжал практику и тренировки, но смысла в этом никто не видел. Даже он сам, спуская братьям с рук огрехи в технике и откровенное неповиновение. Клан Фут раскололся. Одна часть, с живыми людьми, старыми ценностями и честью воина — досталась Караи. Кейси не понимал, почему она предпочла остаться в печально известном клане Фут, и не присоединилась к Хамато, но позже ему всё разъяснил Рафаэль: — Она выросла в этом клане. Пусть хоть трижды она дочь Учителя Сплинтера, она училась у Футов и останется Футом. Вторая часть клана: мутанты, психи и роботы остались за Тигриным Когтем. Который вертел пустую вражду на обрубке своего хвоста, распустив всю эту шелупонь и отослав на все четыре стороны. Спасибо и на этом. Кренги — тема не актуальна уже лет сто. Их давно нет и возвращение безмозглых мозгов не предвидится. Осталась мелкая шелупонь вроде Драконов и прочей уличной шпаны. Но тут даже один Джонс без проблем справляется. А вылазки по мелочи черепахами не особо приветствовались. Из-за этого братьям было совсем тяжело. Дони в лаборатории, Раф предпочитает сидеть у себя, лишь изредка выходя вместе с Джонсом чтобы побить парочку недо-банд. Мики как и раньше шутит, наводит шум… Но не так как раньше. Бездействие, стагнация, настроение братьев, неожиданно ударившее в голову взросление и осознание одиночества в этом мире умерили его пыл. Нет, с младшим можно веселиться, но уже не так как раньше. Рафаэль тоже успокоился. Его вспыльчивость и желание экстрима со временем улетучились. Дони не вытащить из лаборатории. Остался только Леонардо. Самый скучный пай-мальчик, которого видел этот свет. Леонардо, который перестал любить шоу по телевизору и вёл затворнический образ жизни. Который ни за что не выберется наружу. Так думал Джонс, пока не столкнулся с ним во время патрулирования. Как оказалось, Лео так сильно не устраивал порядок дел, что он самостоятельно и в одиночку устраивал вылазки. Просто развеяться и сбросить пар. И так Кейси впервые оказался у берега необъятного океана. Раньше Джонс думал, что раз они несколько лет знакомы, что он знает о Лео всё и может называть черепаху своим другом. Окстись, парень! разбежался. Он не знал Леонардо. И не замечал многого. Удивительно, как много всего открывается тебе, когда ты неожиданно меняешь свою точку зрения и взрослеешь. Леонардо — самый одинокий среди братьев. У него не было друзей. Были только товарищи в бою. Но не друзья. Караи? Любовный интерес, который со временем остыл также, как когда-то остыли чувства Джонса к О’Нил. Мутанималы? Привет — пока, — вся суть его общения с ними. Эйприл? Друг братьев, ученица, помощница в некоторых операциях, но никогда не друг, собственно, со времён бурной геройской жизни они и не общались. Сам Джонс? Ха-ха, парень, ты кто? правильно: просто друг Рафаэля и Донателло. Это Джонс неожиданно для тебя понял, когда попытался разговорить молчаливую черепаху, но вместо дружелюбного и весёлого ответа обнаружил в глазах Лео удивление и непонимание. И после совсем короткого и непродолжительного разговора, сводившегося к неловким вопросам и односложным ответам, Кейси задумался о том, что это было. А затем неожиданно для себя осознал, что зашёл в воду. И вода эта ужасно холодная. Он не остановился на этом. Больше не с кем было разговаривать. Больше не было желания дурачиться, пропали тот подростковый максимализм и чувство, что можно справиться со всем злом города, что это вообще нужно… Из-за этого пропало общение с Мики, с Рафом, чьё чувство справедливости ещё было живо и пылало. А с Дони ни один разговор не клеился. Джонс осознавал, что начал общение с Лео только потому, что ему стало скучно с остальными, знал, что Леонардо и сам это прекрасно понимает. Однако, Кейси почувствовал одиночество Леонардо. Постепенно ответы становились менее отстранёнными, бывший лидер стал открываться с новой стороны, постепенно. И Джонс оказался в воде по пояс. У Лео не было никого. Друзья — только братья, от которых пришлось отстраниться, лишь бы они больше не могли причинить боль. Лидер очень боялся её, особенно с тех пор, как столкнулся с непониманием и чуть ли не откровенным издевательством от братьев. Единственным другом для Лео был Сплинтер. Который свалил на ещё неготового мальчишку огромную ответственность лидера, а после — родителя и учителя. Нет, Кейси считал Хамато хорошим отцом, учителем, но так и не смог понять, почему тот так поступил с Лео. Вода всё также была холодна и чужда ему. — Ты стал другим, Джонс, — Кейси поморщился. Ему не нравилось то, что Лео стал к нему обращаться только по фамилии. — Кто ты? — Это всё тот же я, — парень фыркнул, а затем взглянул на нового друга. Леонардо никогда на него не смотрел. И даже сейчас он лишь наблюдал за ночным городом. Почему-то Кейси показалось, что в его глазах не отражается свет огней Нью-Йорка. — А что не так? — Ты стал спокойнее, — это звучало очень тихо. Голос Лео всегда был таким, когда тот о чём-то думал или находился словно в полусонном состоянии. — И ты, знаешь, — он сделал паузу, подбирая слова, — словно действительно повзрослел. Кейси словно окатило ледяной водой. Он неотрывно смотрел на Леонардо совершенно не понимая, что же говорит ему этот странный парень. И не смог ответить на эти слова. Лишь перевёл взгляд вниз, на город. Так они молча и стояли до тех пор, пока Леонардо не ушёл, всё также молча, всё также холодно. Оставив Джонса одного посреди воды, которая была ему уже по грудь. Слова друга до парня дошли только спустя неделю, когда Джонс неожиданно для себя обнаружил, что он на фотографиях и сейчас — словно разные люди. Просто смотрел старые фото с черепахами. А затем, ведомый всё ещё призрачным чувством ностальгии, посмотрел в зеркало. Вместо беззубого парнишки в рваной и перепачканной одежде с клюшкой наперевес, чьи волосы плакали по расчёске и парикмахеру, он встретился с уже взрослым парнем в, хоть и мятой от лежания на кровати, но чистой и целой одежде, с подстриженными волосами и без синяков на лице. И, думая об этой метаморфозе, он осмотрелся вокруг… Всё изменилось. Словно тут никогда и не жил Кейси Джонс, борец с ниндзя, инопланетянами и уличной шпаной. В этой комнате обитает обычный студент, немного панк, немного бывший хоккеист. И это его шокировало. Пропало столько всего из его комнаты, из его вещей, что простое осознание просто ударило в голову. А потом Джонс понял, что уже неделю не выходил из дома и размышлял о прошлом и о том, что происходит в его жизни… Только подумать, Кейси Джонс, живущий настоящим, неожиданно стал анализировать свои поступки и прошлое! И это был третий удар. С Леонардо он встретился на следующий же день. И сразу дал понять, что понял слова друга. Тогда Лео впервые посмотрел ему прямо в глаза. А Джонс не увидел там удивления такому откровению, не увидел непонимания. Он встретил сочувствие и поддержку. Ту молчаливую поддержку, которую мог оказать только тот, кто сам пережил такое превращение и осознание перемен мира вокруг, точнее, их маленького детского мира, скорлупы их яиц. И от этого стало невыносимо больно. Джонс понял, что он в воде уже по шею, её холод, давящий на грудь, вышибающий воздух из лёгких, неожиданно отступил, а океан стал словно теплее, роднее. С тех пор их общение стало практически привычкой. Джонс обнаружил, что с Леонардо бывает весело и на удивление легко, что Леонардо может заливисто смеяться. И почему-то парень хотел всё чаще слышать этот смех, видеть эту искреннюю улыбку и глаза, которые начинают в такой момент словно сиять. Во время совместного любования Нью-Йорком глаза Лео словно были зеркалом всех огней города. Джонс впервые почувствовал себя эстетом. Это была не Эйприл, неспособная видеть красоту во всём вокруг. Это был чёртов пай-мальчик Лео, научивший Кейси находить прекрасное вокруг них. Голова Джонса скрылась под водой. Он словно оказался в невесомости. И он понял, что хочет чувствовать это всегда. С каждым днём они всё больше становились близки. И неожиданно Кейси понял, что у Леонардо глаза цвета океана, что Леонардо спокоен и безмятежен как океан, что его сердце — океан, умиротворяющий, но всё ещё живой и способный устроить бурю. Джонс понял, что хочет остаться. Каждый вечер, возвращаясь домой и падая на кровать, он думал о Леонардо, об их разговорах, об их молчании. И о прошлом. Ему открывалось так много всего, что он понимал, что уже никогда не сможет смотреть на мир иначе. Они давно умерли, и скоро от прежних Кейси Джонса и Леонардо не останется следа. Но это уже неважно. Кейси хочет слиться с океаном.