Прагма

Что лучше: больше управляющих или меньше управляющих? При их избытке усложняется бюрократический аппарат и время прохождения прошения через инстанции. Множественное сито, сквозь которое предварительно просеиваются документы, значительно сужает спектр обязанностей правителя, но так можно пропустить действительно важную информацию. А если управляющих и помощников мало, то все бремя административных и судебных решений ложится на лидера практически единолично. Как нащупать верную грань? Слава Ирори, ей хотя бы не пришлось набирать команду с нуля: Голфри с готовностью прислала опытных людей из столицы. Разумеется, почти все они поголовно шпионили за командором в интересах короны, но ведь командору нечего скрывать. Или всё же есть что? С Голфри они расстались не на самой позитивной ноте, но их до сих пор связывала общая цель, что стояла гораздо выше любых межличностных распрей. В распоряжении Ферры остался Дрезен, и здесь командор намеревалась установить собственные правила. Пока что сценарий всё еще писала королева, но четыре крестовых похода явственно показали, что без смены ведущей руки эта кампания тоже обречена на провал. Пусть придется терпеть бюрократические препоны: со временем командор заменит весь штат своими людьми. Результат достигается постепенно, шаг за шагом. Пока же на повестке дня стояло восстановление оборонительных укреплений. Ферра на этот раз сама выбирала комнату и обстановку для нее, наученная горьким опытом с гигантской штабной палаткой. Этот бестолковый шатер она бы с удовольствием сожгла, но королева почему-то увезла палатку в Неросиан: возможно, чтобы в будущем приструнить и покарать ею другого генерала. Управляющий, ответственный за восстановительные работы в замке, рассчитывал отдать в личное пользование командора половину восточного крыла крепости, но Ферра милостиво уступила эту честь Дейрану: тот любил жить с размахом. Пусть хоть все крыло целиком занимает, только ремонт, пожалуйста, не за казенный счет. Ферра не стала долго думать и заняла бывшую комнату коменданта, равноудаленную от входа в крепость и приемного зала: зачем далеко ходить? Сыро, как и везде в замке, стыки каменных блоков обрамляет зеленый налет, но хотя бы нет щелей в стенах. Зато здесь каким-то чудом уцелели два красивейших витражных окна, солнечные лучи проходили сквозь цветные стекла и ложились на пол пестрыми пятнами. Небольшой кусочек прекрасного, сохранившийся здесь с былых времен, сотворенный еще до захвата крепости демонами. Не все соратники командора приняли предложение жить в замке, что не удивительно: холод, сырость, плесень и мох на стенах. Это в тех частях крепости, что хоть как-то уцелели после штурма. Разумеется, при наличии выбора ее спутники предпочли более теплый и сухой угол, но у самой Ферры выбора не было. Присланные из Неросиана советники в один голос утверждали, что властитель должен жить в замке. Точка. Она даже не спорила. В отместку Ферра настояла, что весь чиновнический состав обязан страдать вместе с комендантом крепости. Точка. Добровольно в замке поселились Аневия и Ирабет: неизвестно, кто за кем последовал и из каких соображений, но они предпочли расквартироваться поближе к командору. Остался Дейран и любезно принял предложение забрать целую анфиладу комнат под свои апартаменты. К удивлению Ферры, к немногочисленным желающим присоединился Реджилл. Возможно, ему тоже было лень далеко ходить на бесконечные военные советы. Диренж облюбовал бывшую кладовку, примыкающую к кухне. Совсем небольшое помещение с крошечным окошком - разве что гном через такое протиснется: вероятно, конкретный гном именно на это и рассчитывал в случае непредвиденной атаки на замок. Зато прямо через стену от этого чулана располагалась кухонная печь: вероятно, сия комнатушка была самым сухим и теплым местом во всем замке. Ферра немного завидовала и жалела, что не нашла этот закуток раньше параликтора. Но в памяти всплывали слова Уголек, слышанные однажды на привале у костра: - Он тоскует по теплу. Там, где он родился, нет такой зимы. Зато командор застолбила за собой помещение для медитаций. Просторная, светлая комната с большим окном. Бросить на пол побольше ковров и теплых шкур, стены можно оставить как есть, только законопатить от сквозняков щели. Дверь запиралась на ключ, который имелся в одном экземпляре только у командора; в памяти слишком хорошо жило предательство Нуры и кошмарные сны в штабной палатке. Здесь она такой ошибки не допустит. Эту комнату она показала Ланну и Реджиллу. Монгрел стремился перенять некоторые дисциплины, которые Ферра изучала в монастыре, но это просвещение оказалось не менее тернистым, чем ее собственное переобучение с владения посохом на бой копьем. Вроде бы и то, и другое - длинные палки, да только подход принципиально иной. Вероятно, основная причина отказа заключалась в том, что Ферра не горела желанием научить, ей самой хотелось учиться. И тут на сцену выходил Реджилл, еще со времен их первых спаррингов задолжавший командору пояснение сути ритуала Истязания. Пожалуй, в плане духовных практик Ланн и Реджилл имели больше общего, поскольку воспринимали медитацию как "работу над ошибками". Ирори и в страшном сне бы такое не привиделось. - Рыцари Преисподней ордена Божьей Длани используют пятихвостую плеть, - пояснил Реджилл. - Обширнее воздействие на кожу, ну и число оконечностей выражает определенный философский символизм ордена - пять почитаемых божеств… не буду загружать тебя деталями. При желании можешь прочесть "Меру" или догматы "Цепи". Он развернул обрывок ткани и продемонстрировал веревочную плеть с деревянной ручкой. Ферра протянула руку, чтобы ближе изучить инструмент, но Реджилл не позволил его коснуться. - Чистота, верно подобранная сила воздействия и отсутствие повреждений, которые помешают солдату во время боя: три основных правила. Важно понимание, что крови быть не должно, как и шрамов, загрубевших рубцов и прочих следов от чрезмерных усилий. Знавал я одного паравикария, который довел себя до состояния черепашьей спины: позднее он перешел на иглы под ногти, но это... крайне специфическое исключение, которое не следует ставить в пример. Ферре пришлось приложить некоторые усилия, чтобы гремучая смесь удивления и отвращения не отразилась на лице. Реджилл отложил плеть и продемонстрировал шкатулку с баночками разного калибра. - Заживляет. Усиливает ощущения. Снимает боль после процедуры. Некоторым хватает стандартного целебного зелья. - Концентрация происходит на монотонной боли? - уточнила Ферра. Реджилл кивнул. Придирчиво осмотрел плеть, что-то счистил кончиком ногтя с веревки. - Цель ритуала? - Для рекрутов это, скорее, укрощение эгоцентризма и тренировка самодисциплины. Рыцари с многолетним опытом достигают просветления, если мы оба верно трактуем этот термин. - Не уверена, - напряженно произнесла Ферра. - Просветление позволяет получить ясность сознания, разобраться в чувствах, мотивах и эмоциях. Насколько я успела заметить, ты запрещаешь чувства, которые не вписываются в дисциплину ордена. Последователи Ирори действуют наоборот: легализуют свои чувства в приемлемой форме. - Как в тот раз, когда тебе потребовались объятия? - осведомился Реджилл. Ферра почувствовала, как кровь прилила к щекам и ушам. - Верно, - с достоинством кивнула она. - Вроде бы превосходно сработало. - Я с трудом могу представить, как в момент душевной слабости пойду проситься на ручки к Ресарку Оунтору, - пожал плечами гном. - Даже ради победы? - нахмурив брови, серьезно произнесла Ферра. - Даже если этот жест станет наиболее простым путем к достижению цели? Знаешь, я переросла такие условности, как вот это стыдливое: "Ах, что же подумает обо мне великий ликтор Ресарк Оунтор!" Если для закрытия мировой язвы мне потребуется запрыгнуть к нему на ручки - придется идти и запрыгивать: добровольно или с его предварительным умерщвлением. Кривая усмешка тронула губы Реджилла, низким и мягким голосом он протянул, почти промурлыкал: - Допущение нелепое, но... мне определенно нравится твой настрой. От этой фразы, от его ироничного тона по спине Ферры пробежали мурашки: приятные, возбуждающие. Реджилл медленно склонил голову набок и чуть прищурил глаза: он все еще отслеживал каждую ее реакцию и наверняка заметил эту невольную дрожь в ответ на его голос. - У рыцарей Преисподней существует больше ограничений, накладываемых воинской дисциплиной, - задумчиво пояснил Диренж. - Ты, как и прочие монахи, принадлежишь к категории гражданских лиц, а это совсем иные свободы. - Но отрицание собственных чувств не решает проблему, - возразила Ферра. - Любой запрет вызывает лишь чрезмерное внутреннее напряжение. - Правильно поставленный запрет - не вызывает, - опротестовал Реджилл. Ферра поняла, что спор зашел в тупик. - Хорошо, покажи мне, - попросила она и кивнула на плеть. Возможно, в процессе ритуала Истязания она сможет понять больше, чем во время пререканий. Реджилл расстегнул куртку. В комнате для медитаций было довольно прохладно; камень стен плохо держал тепло, а толстые шкуры на полу защищали лишь ноги. Реджилл аккуратно свернул верхнюю одежду, стянул через голову рубаху и с не меньшим педантизмом сложил ее поверх куртки. Ферра с откровенным интересом окинула взглядом его обнаженный торс с почти человеческими пропорциями: чуть шире ключицы, чуть уже грудная клетка. Волос практически нет, зато есть много шрамов. При виде некоторых рубцов Ферра ощутила некое подобие почти осязаемой эмпатической боли: ужасная рана на левом плече... кажется, есть выходное отверстие на груди, прямо над сердцем. Словно его проткнули насквозь, и попадание едва не стало смертельным: такие повреждения может устранить только опытный целитель. Спина исполосована следами от ударов: давние, поблекшие - палка или кнут. Подобные увечья не наносят себе самостоятельно. Левое плечо деформировано; под одеждой не заметно, но сейчас Ферра поняла, откуда проистекал давно подмеченный перекос в осанке гнома. Тут и эти раздробленные, плохо сросшиеся кости от второпях затянутой раны, и повреждения позвоночника, и постоянное ношение тяжелой брони, и неоднократно ломанные ребра... Сколько боли. Он осознанно посвятил себя войне. Но любое самоотреченное посвящение невозможно без жертв. Ферра с трудом подавила порыв дотронуться до его тела. Непонятно, что в большей степени вело ее: потребность понять, как лучше исправить смещенные кости, или простое для нее, но неприемлемое для него желание выразить сочувствие. Она вовремя одернула себя. Так и не подняла руку. Реджилл опустился на колени и откупорил одну из баночек, нанес на спину некую эссенцию, пахнущую чем-то травяным и вместе с тем отталкивающе резким. - Не помешает, если я решу присоединиться в процессе? - спросила Ферра и подняла на уровень глаз свои четки. - Интересно, как это выглядит при измененном сознании. - На твое усмотрение. Параликтор устроился удобнее, разогнул и сжал пальцы на рукояти плети, будто примерялся к комфортному захвату. Наконец, нашел оптимальную позицию и прикрыл глаза. - Перед началом ритуала Истязания необходимо сформулировать тревожащую проблему, проанализировать ее. Чаще всего для развития идеи берется подходящая по тематике выдержка из "Цепи". Прочие мысли отсекаются, боль способствует концентрации. Решение приходит само, если достичь нужной степени сосредоточения. - Близкая аналогия с моей практикой, за исключением влияния на результат предопределенной цитаты. И боли. Реджилл усилием воли расслабил напряженные мышцы, тело чуть просело, обмякло. - Итак, что ты намерен запретить себе на этот раз? - ехидно поинтересовалась Ферра. Как ни странно, она получила откровенный ответ. Та неприятная правда, которая подобна наказанию. - Ненужные эмоции в отношении тебя, которые могут повлиять на беспристрастность суждений. Ферра прикусила губу. Внезапно захотелось ответить жестко, ужалить в ответ побольнее. - А я, пожалуй, попытаюсь осознать, что делать с нереализованным сексуальным либидо, которое не меньше влияет на беспристрастность моих суждений. Попробуй теперь сконцентрироваться! Если конечно, едва уловимый намек был истолкован верно. Слишком прозрачный, чтобы интерпретироваться однозначно. Прозвучал первый удар плети: с тихим, мягким присвистом. Всё, после этого нельзя отвлекать - это крайне грубое вмешательство. Ферра вдруг застыла, когда до нее дошло, что она только что произнесла на волне эмоций. Кажется, она начала рассматривать Реджилла как потенциального сексуального партнера. Дожили, командор. Стоило мужчине в твоем присутствии обнажить подтянутый торс, как все мысли незамедлительно ухнули в направлении, как обнажить ему все остальное. И ведь если бы имелся хоть один шанс исполнить задуманное: очевидно, подсознательно она избрала именно тот объект, с кем этих шансов не имелось. Слишком много поставлено на карту, чтобы рассеивать внимание и энергию на что-то иное, кроме победы в войне. Бесконечное количество доводов против возможного романа с гномом. Пожалуй, с не меньшим отчаянным слабоумием можно надеяться закрутить отношения разве что с Дескари. Шансы реализации плана в обоих случаях примерно равны. Равны нулю. Только почему при взгляде на Реджилла глубоко внутри будто звенит натянутая струна? Не физическое влечение. Ее типаж - мужчины выше нее и раза в два шире, мускулистее. Чтобы как за каменной стеной. Только Реджилл в сенсорном воплощении этого чувства "каменной стены" мог дать фору абсолютно любому. "И именно эта нелепая идея станет темой моей сегодняшней медитации", - мысленно подытожила Ферра. Реджилл сидел в расслабленной позе, плеть монотонно опускалась на его лопатки, но удары никак не отражались на его мимике, лишь чуть заметно подрагивали прикрытые веки. Интересно, сколько времени ему потребуется на ритуал? О чем он думает именно сейчас? О своих неуместных чувствах к ней? Что же он подразумевал под неуместными чувствами... У Реджилла были любимчики, как бы он ни отрицал это. Слепое пятно на том же Якере, которому он великодушно "простил" потерю амуниции - точнее, полностью проигнорировал сей факт, за который сама командор спустила бы три шкуры с любого солдата. Да и Ферре многое сходило с рук: параликтор как минимум до сих пор не убил Арушалай, потому что командор посчитала нужной включить ее в отряд. Какого рода чувства он стирал прямо сейчас, сидя перед ней? Что, если это навязчивое раздражение ее поведением? Свист плети тихий, размеренный. На лице всё еще начертано непроницаемое выражение, бесстрастное спокойствие. Ферра вдруг ощутила жгучее желание перехватить его тонкое запястье с занесённой плетью, остановить это вытравливание эмоций. «Я не позволю убирать это... Это ведь... про меня!» Обида и злость захлестнули ее. Вдох... протяжный выход. Чувства мгновенно отслежены и укрощены. Отметены прочь как нефункциональные. К счастью или к сожалению, она тоже так умеет. Реджилл всего лишь был с ней честен; ее реакция - ее проблема. Командор взяла четки и скрестила ноги, села в привычную позу лотоса. Повернулась к стене, где в паре футов от пола выделялся особенно темный булыжник - хорошая цель для сосредоточения внимания. Выпрямила спину, глубоко вдохнула полной грудью и затянула вибрирующую мантру. Голос изменился, обрел необычно низкие, гулкие тона. Звук дрожит в районе диафрагмы и опускается ниже, к животу. Со стороны звучит жутко, будто через горло женщины вещает невнятные слова некий дьявол Преисподней. Присутствие Реджилла немного напрягает, но чем ниже тон голоса, тем светлее пелена перед глазами, тем сильнее осязание тела сменяется безрецепторным ощущением пространства вокруг. Реджилл - всего лишь яркое, пульсирующее пятно в этой комнате по левую сторону от нее. Даже сейчас сердце бьется чуть чаще, когда она мысленно тянется в его сторону, и этот горько-сладкий трепет сбивает концентрацию. Когда идешь в абсолютной темноте по хорошо знакомой комнате, то тело словно само, без участия зрения обходит стол или стул на пути - потому что знает, что он там стоит. Так же и сейчас: объекты просто ощущаются в пространстве, только угол обзора превышает допустимый естественным зрением. Монах, который сражается в этом измененном состоянии, практически непобедим, потому что он знает все о предметах вокруг, помнит и предвидит их прошлое, настоящее и будущее. Он не просто контролирует пространство вокруг, он - его Господин. Ферра ощущала лишь слабую тень истинного совершенства, которого смог достигнуть Ирори. Возможно, спустя многие-многие годы ей удастся удержать подобную концентрацию в бою, но сейчас она могла сравнить свои способности с тонким горным ручейком, который мечтает стать могучим потоком. Свет заливает широко открытые глаза, черный камень в стене все еще перед ней, но Ферра не видит его. В голове внезапно звучит голос ее спутницы Сиилы: "Мы сражаемся, чтобы на этой земле и дальше звучал смех и играли свадьбы..." Возможно, в этом и есть смысл? Светлые эмоции из мирной жизни дают волю продолжать идти к цели, невзирая на препятствия. Есть ли разница, испытывает чувства один человек или двое? Разумеется, взаимная любовь дарит спокойствие, но разве неразделенная любовь перестает от этого являться любовью? Пусть платоническая, но слишком мощная, редкая и хрупкая эмоция, чтобы безжалостно ее подавить. Так называемое просветление все же пришло: "Позволь себе чувствовать". Когда Ферра закончила перебирать последний круг четок, открыла глаза и медленно вернулась в реальность, Реджилла в комнате уже не было.