Конфетти

Баку, Азербайджан 4-6 июня Солнце светит прямо на них, когда они сидят в пресс-центре. Сегодня жарко, ему кажется, что он весь потный и грязный. Всё, чего он хочет — это ледяной душ и десятичасовой сон с работающим на полную кондиционером. Вместо этого Чарльз стоит в очереди, смотря как Себ смеётся над всем, что говорит интервьюер. Даже несмотря на то, что он ничего не слышит, он точно знает этот звук. Его смех навсегда запечатлён в голове Чарльза. Пинок локтём заставляет его оторваться от созерцания Себа. Пьер ухмыляется, смотря на него. И эта хитрая улыбочка заставляет щёки Чарльза загореться. Может, он и не умеет скрываться, но кто не хочет безостановочно смотреть на Себастиана Феттеля? Пьер, конечно, тоже хочет. – Ну что ж, ты опять на нём помешался, – Пьер явно развлекается, Чарльза это раздражает. – Сам такой же. – Я не хочу его трахать. Чарльз безумно благодарен, что сейчас мало кто вокруг них понимает французский. – Я не хочу его трахать. – Это ложь. Пьер тоже знает, что это ложь, потому что начинает громко смеяться. – Он помогает мне, – Чарльз пытается оправдаться. Пытается скрыть своё очевидное влечение к Себу. – Он добр ко мне. Пьер лишь смеётся. – Тебе нужен доктор. Прежде чем Чарльз успевает ответить, его выталкивают к человеку с микрофоном. Мужчина, спрашивающий о его неудачном результате квалификации, отвлекает его от мыслей о Себе, так как стыд и злость накрывают его с головой. Этот мужчина понятия не имеет о чём говорит. Это не его вина, что машина в таком состоянии. Всё, что может он — это сесть в неё и сделать всё возможное, пока она в очередной раз не предаст его. В кровать он ложится раздражённый. Он хочет доказать этому журналисту, что он может выжать из машины все соки. Что он может вывезти её на те места, о которых никто даже не мечтает. Конечно, этого не происходит. Гонка даётся тяжело. В Баку стоит слишком высокая температура. Жара только ухудшает состояние болида. Во время заезда у него снова механические неполадки. Несколько раз Чарльз думает, что машина просто перестанет работать и остановится, но каким-то чудом он финиширует одиннадцатым. Это не плохо, но и не отлично. Даже несмотря на то, что его гонка не была самой успешной, она не идёт ни в какое сравнение с Себом. У Себа в эти выходные тоже были проблемы с механикой, но всё это оказалось не важным, когда он оказался перед столкнувшимися Кими и Калумом. Пять машин выбывают на первом повороте. Это ужасно. Когда Чарльз видит Себа после гонки, тот не выглядит злым или грустным. Он улыбается одному из механиков Астон Мартина. Чарльз не понимает, как он может быть таким жизнерадостным. Если бы на его месте оказался Чарльз, он был бы опустошён. Ни за что не смог бы скрыть свои чувства. Осторожно, Чарльз подходит к гаражу Астон Мартин. Он хочет поговорить с Себом, хочет спросить, как он на самом деле себя чувствует, убедить его, что не нужно притворяться перед Чарльзом, как перед всеми остальными. Но у них не такие отношения. Они скорее состоят из светских бесед и советов Себа, потому что тот всегда так делает. Он никогда ни от кого не отворачивается. Он каждому желает лучшего. На самом деле это ничего не значит. Себ поговорил бы со всеми. На самом деле это ничего не значит, несмотря на то, как сильно бьётся серее Чарльза, когда он смотрит на него. Чарльз в полутора метрах, когда Себ понимает голову, смотря на него. Чарльз слегка улыбается. Себ улыбается в ответ, прощается с механиком и идёт к нему на встречу. – Сочувствую по поводу твоей гонки, – говорит Чарльз. Себ пожимает плечами. – Это не конец света. – Может быть, но иногда кажется, что именно так. – Будут и другие гонки, – он снова пожимает плечами. – Надеюсь, в следущий раз я не проедусь по переднему крылу. Чарльз усмехается. – Ты выиграешь, я уверен.