Словно морозная ночь, на фоне которой сияет белоснежный снег, всем своим видом чарует, блестит и обдаёт холодом сознание, стоит только чуть отвлечься.
В очередной раз задумавшись над ходом, Арс поднимает глаза и через пару секунд встречается с зелёными так близко сидящего к нему парня. Попов не любит вторжение в личное пространство, однако анестезиолог удивительным образом не только не вызывает дискомфорт, но и вписывается в окружающее пространство своего руководителя. «А ещё вписывается в мою квартиру, делая всё более уютным», — мелькает в голове шатена прежде чем он опускает взгляд вниз, обратно к экрану. Наверное, требовался всего лишь свежий взгляд, потому как Арсению Сергеевичу менее чем за три минуты удаётся пройти тот уровень, что никак не получался у Шастуна. Шаст продолжал следить за игрой Арсения монотонно, особо даже не радуется, ведь этот уровень успел достать его и лишь вздыхает в ответ на победу, что ознаменовалась яркими фейерверками и всплывшим окном с данными по уровню и кнопкой «продолжить». Голубоглазый мужчина довольно улыбается, радуясь, что не облажался в этой игре, и возвращает телефон владельцу, случайно касаясь его пальцев. — Давно не играл во что-то подобное… Думал, позабыл уже всё. — произносит также с улыбкой. — Играй ещё?.. — шепчет Шастун осторожно, просто потому что хочет побыть также близко с мужчиной, да и справляется с игрой он вполне умело, даже судя по одному только уровню. Голубоглазый доктор с неким удивлением глядит на младшего, который предлагает ему сыграть ещё, а потом не отказывает себе в таком удовольствии. Мужчина мысленно сам перед собой оправдывается: «Имею право на отдых, на ничегонеделание в свой единственный выходной», и совершенно не желает признаться, что по какой-то причине просто не хочется отстраняться. — Отдохнёшь от подготовки… С чем тебе приготовить стейк? Овощи, подливка, макароны или пюре? Может картошечку жареную…? — невинно мурлыкает, без стеснения осматривая скулы и кадык Арсения. Внимательные и беззастенчивые взгляды Шастуна ничуть не смущают. Арсений наоборот снова мягко улыбается уголками губ, словно невольно даёт тому разрешение на любование, а затем опускает взгляд в мобильный и переходит к следующему уровню. Его пальцы неторопливо скользят по дисплею, выбивают камни в ряд до их полного исчезновения, пока задумчиво мычит, размышляя над словами анестезиолога. — Думаешь, я позволю тебе больному что-то делать? — интересуется наконец, бросая быстрый взгляд на Шастуна. И неизменно встречается с его глазами, в зрачках которых отражает отблеск экрана. — Сиди лучше, потом бутербродами перекушу. Тебе отдыхать нужно, иначе родители твои прознают, что ты у меня вместо кухарки, и обругают мою персону. Последняя фраза сопровождается тихим смехом. Конечно, Арсений шутит. Но только насчёт родителей. Заставлять что-то делать болеющего Антона ему не хочется. Попов и так в повседневной жизни похож на котёнка, порой растерянного даже, а сейчас и вовсе смахивает на пушистое чудо, укутавшееся в плед и вот-вот готовое замурчать. У шатена такая картина вызывает до зуда в кончиках пальцев желание погладить его по голове, утешив какими-то приятными словами, но мужчина держит себя в руках, возвращаясь к игре. Сам Антон растаял от тепла под покрывалом, совсем расслабился, но буквально впивается взглядом в голубизну глаз чуть повыше своих: Нет уж… Ты обещал оценить м-о-й с-т-е-й-к, так что я сделаю всё, чтобы ты скорее его попробовал. — кутается плотнее и спадает головой случайно со спинки и еле ударяется подбородком об острове плечо хирурга. Хмурится несильно и резко выпрямляется. Коротким, неловким взглядом мажет по колену Арсения и выдыхает, опустив ноги так, чтобы они носками спряталась под подушки рядом. Тот даже и не заметил… — Почему Оксана такая?.. — тихо спрашивает, а после поднимает взгляд к чужим рукам. Пальцами Арсений неспешно избавляется от камушков. Игра в стиле «сокровища пиратов» и то, как там периодически кряхтит нарисованный капитан крюк выглядит забавно. Но Антон обращает внимание на утончённый, к счастью, увлечённый игрушкой, профиль Попова. — Мх? — Арс недоуменно мычит, стараясь не отвлекаться от игры, но когда всё же проигрывает раунд, смотрит на Антона. — Какая «такая»? Мужчина склоняет голову к плечу и вновь смотрит на Антона с интересом во взгляде, пытаясь понять, почему он вспомнил об Оксане. Медсестра она, конечно, хорошая, но когда ленится и скидывает на других свои обязанности — хочется её немного придушить. — Злая? — коротко шепчет, подняв усталые глаза к лицу Попова. У Антона в горле пересохло от волнения перед тем, как с его губ срывается этот вопрос. Он словно маленький мальчик, которому всё интересно, который никогда не сталкивался с плохим в этом мире. Любопытность не всегда оборачивается со стороны лояльности, порой сказывается чем-то плохим. Но Шастуну повезло, что у него есть такой надёжный друг и коллега в одном лице, к которому можно обратиться по любой глупости. Анестезиолог это понимает с приятным теплом, которое расползается в его груди, вызывая ментальную улыбку, а после мужчина начинает слушать. Арсений вздыхает. Снимает аккуратно очки и трёт уставшую переносицу двумя пальцами, после чего немного хмурится — начинает болеть левый висок, простреливая болью и грозясь перейти в полноценную мигрень в самом начале рабочей недели. — Возможно, её когда-то обидел кто-то очень сильно. Или просто она с самого детства такая. Черты характера ведь тоже бывают разными. — пожимает плечами. — Хотя её безответственность иногда порождает желание стукнуть её чем-то тяжёлый и сесть на несколько лет за решётку. — Ну… Я ведь не желаю ей ничего плохого. Почему её обида распространяется и на меня? — он выпрямляется, уж слишком интересно узнать, потому смотрит теперь без лени и серьёзно в какой-то мере. — Мне её жаль, на самом деле. Я бы хотел дать ей возможность поверить в добро… Зеленые глаза опускаются вниз, ныряют в задумчивость, пока на фоне звучит мужской голос и еле уловимое чужое дыхание. Шастун прячет свои плечи в плед и поджимает колени сильнее к груди, чтобы согреться, ведь его до сих пор не отпустила температура. В руке Арсения внезапно начинает вибрировать мобильный Антона. Ему звонит по видеосвязи отец, а когда молодой врач улавливает еле слышимую вибрацию, ведь сам звук выключен, оборачивает голову к Попову. — Это, наверное, папа и мама. Поговорим? Они будут рады тебя увидеть…Искренности.
31 мая 2022 г. в 12:59
Попов улыбается более открыто от похвалы Антона, а затем шутливо кланяется, положив руку на сердце. Мужчина хочет напомнить анестезиологу, что курить вредно, но прикусывает язык и провожает мужчину взглядом.
Шатен удобнее ложится на диване, начиная тасовать бездумно карты, вслушиваясь в действия соседа на приоткрытом балконе, а потом пытается угадать, какую из карт вытянет. Это занимает его на какое-то время, пока Шастун курит. Видимо, медленно и неторопливо, смакуя сигаретный дым, запах которого из-за дующего ветра доносится и до Арсения Сергеевича.
На лоджии Антон осторожно открывает окно и выглядывает наружу. Это восьмой этаж, Антон помнит цифру, которую в лифте нажимал Арсений и помнит номер квартиры. 209. Помнит, как свирепо Попов прижал Артёма и помнит, как ласкового его руки уже спустя мгновение прижимали к себе бедного Тошу. И этот самый Тоша сейчас бесшумно, лишь иногда с тяжестью выдыхая, стоял на балконе. Смотрел вперёд и старался не опускать взгляда с горизонта, чтобы не закружилась голова. Но даже это не спасает, потому что как только он возвращается в тепло квартиры, только походит мимо плеча Арса, чтобы сесть…
— Всё нормально? — мужчина вглядывается в вернувшегося, но немного бледного Антона, привставая на локте. У Шастуна к глотке подступает приступ рвоты.
Внутренний голос подсказывает, что ещё партию сыграть они не успеют, и Шастун, словно в подтверждение этого, уносится в ванную комнату, оставляя Попова в растерянности. Хирург следом за ним, но решает, что лучше сходить за лекарствами, и возвращается в чужую спальню, отыскивая препарат, а потом и за стаканом воды.
Едва анестезиолог сдерживается до самого унитаза, к которому уже склоняется, упав коленями на кафель.
— Антон?..
Молодой врач сжимает края раковины онемевшими пальцами, вслепую умывается ледяной водой и тихо стонет от большого бессилия. Не надо было курить…
Сейчас он себя ругает, как никогда и начинает в полной мере ощущать неприязнь к самому себе, сразу вспоминая, как его безрассудные глупости раздражали Попова…
На глазах наворачиваются горячие слёзы. Его только что знатно вывернуло, а эмоции вместе с подскочившим давлением ударили в потолок черепной коробки. Мужчина полоскает свой рот, а после склоняется лицом в раковину, чтобы вода заглушила его жар у лба.
Когда за дверью стихает шум, Попов аккуратно стучит одними лишь костяшками. — Я принёс лекарство. Выпей, и ложись… Может, лучше вызвать Скорую?
Шастун выходит не спеша, с его лица капает вода, ведь чувство холода из-за неё немного успокаивает.
— Скорую? Скорая уже здесь. — слегка недоуменно смотрит и тянет дрожащую руку к стакану с водой. — Отвратительно… — с виноватым видом комментирует своё состояние и запивает лекарства водой. Есть он не будет до следующего дня. Становится страшно… Хотя виноваты только сигареты, если бы не они…
— Горе ты… луковое. — мужчина тяжело вздыхает и взглядом провожает Антона, но останавливает его у порога, окликнув. — Можно я у тебя посижу, закончу конспекты на завтра составлять. У тебя просто рабочий стол есть в спальне…
Получив согласие Антона, Попов собирает всё необходимое у себя в спальне, возвращаясь к соседу через несколько минут. Тот, безмолвно устраивается на диване укутавшись в плед и с телефоном в руках, блестя влажным от испарины лбом, и Арсению силой воли удаётся не подойти и самостоятельно не сунуть своему подчинённому градусник.
Повышенная температура сильнее разносит слабость по телу и единственное, чем себя может занять Антон — пока Арсений заканчивает свой лекционный материал — это поиграть в телефоне. Он включает «три в ряд», вспоминая, что встрял на одном сложном уровне и уже заранее расстраивается. Раз двадцать точно уже проиграл, что немного заставляет скучать.
Шаст прячется вместе с ногами под плед и принимает удобную позу, лишь коротко взглянув на Арсения в своих очках.
Сам коллега утроился на месте за рабочим столом, продолжая перепечатывать выделенные моменты в учебниках для лекции. В том числе и те, с которыми Шастун-умница ему помогал. Со стороны самого Антона звуков раздаётся по минимуму, и Арс иногда даже забывает о нём, легонько вздрагивая от очередного мычания от неудачи за своей спиной. Хирург полубоком сидит, покусывая колпачок ручки, а потом под очками трёт уставшие глаза. Кажется, старость подходит всё ближе, нужно зайти к офтальмологу. А ещё к Димке Позову, проверить ноющий порой зуб, пока тот не разболелся сильнее.
Комната заполнилась тишиной, лишь изредка перебиваемая вздохами и шелестом страниц из книжке под руками хирурга. Дома у него уютно, несмотря на тёмные оттенки в интерьере. Здесь Шастун ощущает себя в полной безопасности и спокойствии. Даже неком отчуждении от реального мира, от работы, от забот.
Он думает одновременно с тем, что играет. И о том, что будет стараться исправить своё поведение и постарается стать более смелым. Немного увереннее и тогда посмотрит, что получится из этого. Арсений должен одобрить, ведь его мотивы чисты и невинным, как и зелёные глаза, смотрящие на него с бесконечной благодарностью.
Антон даже забывает про градусник под подмышкой из-за этих объятий сонной лощины, что расцвела вокруг, пропитанная ароматом с кожи двух мужчин и лёгким сквозняком с лоджии из приоткрытого окна.
37,5, самая противная отметка, так и по ощущениям, но Шастун тихо оповещает об этом Попова и тут же очень тяжело выдыхает, что-то на своём, в адрес игры, будто проклинает, ведь снова проиграл и у него из пяти осталась всего лишь одна попытка.
— Чего ты там бубнишь? — интересуется, когда от Антона в очередной раз слышит огорчённый вздох.
Мужчина практически закончил составлять лекцию, и может позволить себе отвлечься. Так и не закрыв ноутбук, он смотрит на Шастуна, подпирая голову рукой, блестя голубыми глазами под линзами очков.
— Я играю. — серьёзно произносит и сильнее кутается в плед вместе со своим огромным негодованием.
— Я понял, что ты играешь, но никак не пойму, над чем вздыхать так можно… Что за игра?
— Три в ряд. Тут камушки надо собрать, но мешают окаменелости, а ходов всего тридцать пять… — также важно жалуется, а после шмыгает носом, поджав губы от недовольства. На экране горит меню и мужчина молча размышляет, как ещё можно пройти уровень. — Слушай… Осталась последняя жизнь, попробуешь пройти? Мне всё не везёт и не везёт. Надоело уже… — анестезиолог откидывает голову на спинку назад и смотрит мягко на врача, зажав телефон у себя в ладони.
От серьёзности вида Антона невозможно сдержать улыбки. Вот Попов и не выдерживает — уголки губ предательски приподнимаются, пока мужчина прячет это в кулак. Ему приходится подсесть ближе к Антону, забирая телефон, а потом задумчиво посмотреть на экран с полем и камушками.
— Так… Начнём с простого. — бормочет сам себе под нос, начиная проходить уровень.
Рядом устроился поудобнее Шастун, что через плечо заглядывает в экран собственного мобильного, находящегося сейчас в руках хирурга. Тот парой ходов избавляется от нескольких камней — их ряды с небольшими спецэффектами исчезают.
У Антона голова сама спадает на спинку дивана от усталости и даже когда Попов оказывается так близко, что даже тепло от тела ощущается сквозь ткань пледа, Антон не отстраняется, только поднимается глазами по шее с родинкам, размеренно дыша и осматривает буквально каждый стриженный волосок чёрного цвета у загривка. Выше пышная макушка и пальцы анестезиолога сжимаются под пледом незаметно от того, что хочется снова задеть, прикоснуться, погладить, ощутить текстуру тесной шевелюры… Аромат. Хотя он сейчас скользит чем-то нежным под носом и Шаст всего на единое мгновение закрывает глаза, а после сталкивается с глазами более холодного оттенка.