«Благослови вас и ваших близких, а также коттедж, в котором вы живете. Пусть крыша над домом будет крепкой, А внутри пусть все будет хорошо устроено».
Она не могла не заметить взгляд, который Андромеда бросила в ее сторону после произнесения последней фразы. Тем не менее, Гермиона могла поклясться, что уже где-то слышала это благословение. Пока она размышляла, Беллатрикс потрепала ее по плечу. — Теперь ты можешь есть, — шепнула ей подруга, вызвав хихиканье Нимфадоры и улыбку Друэллы. Гермиона осторожно, почти с благоговением, погрузила ложку в миску с икрой и поднесла немного икры ко рту. Активистка в ней кричала, что она должна быть возмущена: белужский осетр считался критически исчезающим видом, а тут Блэки подавали его в основном ради нее. Конечно, она должна была возмутиться, но в то же время это было таааак вкусно. Все возмущения в ее голове улетучились, как только восхитительная икра коснулась ее языка. Когда чувство удовольствия от еды прошло, подали основное блюдо. Драконьи стейки. Гермиона никогда не пробовала драконьи стейки, но Себастьян заверил ее, что мясо было получено от румынских драконов, выращенных на свободном выгуле. Откусив несколько кусочков, она обнаружила, что мясо было с натуральными специями и странно саморазогревающимся. — Итак, тетушка, — заговорила Нимфадора, прожевав кусочек своего стейка. — Ты беспокоишься, что Родольфус Лестрейндж все еще на свободе? Беллатрикс нахмурилась на мгновение. — Честно говоря, я никогда не задумывалась об этом. Я никогда не общалась с ним в Хогвартсе, даже когда было объявлено о нашей помолвке. А после того, как отец аннулировал соглашение, ну, думаю, на этом все и закончилось. Полагаю, у Герми есть гораздо больше поводов для беспокойства. Гермиона замерла. Многое было правдой. Родольфус жестоко пытал ее. Он сражался с ней, Полумной и Джинни в Хогвартсе, и после того, как миссис Уизли сбила его с ног, он угрожал вернуться и убить всех троих, прежде чем скрыться во тьме. Неприятные воспоминания возвращались, пока она не отогнала их. — Мои друзья Рон и Гарри занимаются этим делом, — сказала Гермиона. — Они преследуют его по всей Европе и в конце концов настигнут его. Это только вопрос времени. — Черт возьми, — фыркнула Нимфадора. — Если бы ты, ну, знаешь, не провалилась в ту дыру во времени, ты могла бы быть замужем за этим ублюдком. Уголком глаза Гермиона заметила, как Сигнус слегка опустил голову, видимо, в глубоком раздумье, а Друэлла повернула голову, чтобы улыбнуться ей. — Помнишь, этот мальчик Лестрейндж планировал убить нашу Беллу. Но вы спасли ее. Merci beaucoup, мадемуазель Грейнджер. Merci beaucoup. — Видишь? — Беллатрикс хихикнула. — Все сложилось к лучшему. — Хмф, — произнесла Андромеда, прежде чем послать еще один холодный взгляд в ее сторону. — Это предмет для обсуждения. Именно в этот момент Гермиона начала чувствовать себя явно нежеланной гостьей. На самом деле, Тед Тонкс… нет, Тед Блэк потянулся, чтобы взять Андромеду за руку. — Дромеда… — начал он. Однако холодный взгляд Андромеды оставался неумолимым. — Андромеда, — заговорил Сигнус, очевидно, пытаясь сменить тему. — Ты добилась какого-нибудь прогресса в изменении нашего семейного девиза? Андромеда покачала головой. — В свете последних событий я отложила этот вопрос на второй план. Это и так достаточно сложная тема. — Отец? — спросила Беллатрикс. — «Toujours Pur», — сказала Андромеда. — «Всегда чист». Учитывая последние события, гордость чистокровных не так популярна, как раньше, и, в общем, она больше не отражает ценности Дома Блэк. — Ее руку все еще держал Тед, она подошла к Нимфадоре и сжала ее. — Дело в том, что такое утверждение, как «всегда чист», не оставляет места для интерпретации. Менять девиз полностью — тоже не вариант, так как нам придется заново подавать заявку на наш герб в архив волшебников, и мы потеряем некоторые статусы. Наш герб больше не будет висеть на потолке Министерства или Залов Магии, и пройдет еще двести лет, прежде чем появится новый герб. Мне нужно еще поразмыслить над этим. Пришло время подавать десерт. Перед всеми быстро поставили огромную хрустальную чашу, наполненную мороженым. — Оооо! — Беллатрикс радостно захлопала в ладоши. — Мое любимое! Сегодня ты действительно постарался на славу, отец. Себастьян был достаточно любезен, чтобы объяснить особенности этого десерта. — Ванильное и шоколадное мороженое на подложке из коньяка Very Superior Old Place. Другие ингредиенты: карамелизированный арахис, ирис, взбитые сливки, помадка, шоколадная корона и соленая карамель. Гермиона моргнула. — Эти хлопья… это то, о чем я думаю. — Золотая пыль безопасна для употребления, а золотые листья — это гарнир, — сказал Себастьян дружелюбным тоном. — Пожалуйста, наслаждайтесь десертом, мисс Грейнджер. Ему не пришлось повторять ей дважды. Она вгрызлась в десерт, как прожорливый демон, и в тот момент, когда она откусила первый кусочек, она была в раю от мороженого. На самом деле, ей пришлось сдерживать себя, чтобы не наесться до отвала, так как остальные наслаждались мороженым гораздо дольше, пока болтали. Учитывая, что миска была закрыта, чтобы мороженое оставалось холодным, она полагала, что спешить было некуда. — Привыкаешь к образу жизни семьи Блэк? — усмехнулась Беллатрикс рядом с ней. Гермиона хихикнула. — Я могла бы привыкнуть к этому. Это была шутка, чистая и простая. И ее оценили остальные. Все, кроме кого-то одного. — Я просто уверена, что ты сможешь… — произнесла Андромеда тоном, который был еще более ледяным, чем раньше. — Ну, привыкай, — усмехнулась Нимфадора. — Я почти уверена, что Гермиона не останется сегодня в комнате для гостей. Каким бы грубым ни был этот комментарий, он не был неправдой. Гермионе вспомнился комментарий, который Беллатрикс сделала в присутствии ее семьи. Хотя это было немного грубо и неловко, она очень хотела быть частью жизни Беллатрикс и хотела выразить это своей семье. Так что если так поступают чистокровные, то Гермиона должна последовать их примеру. — Правда. Хотя я полагаю, — улыбнулась Гермиона. — Вы будете рады узнать, что мы с Беллатрикс уже неоднократно делили постель. Мгновенно приятная беседа за столом прервалась. Оглядевшись вокруг, Гермионе показалось, что время полностью замерло. В самом деле, она увидела ложку Андромеды, висящую в воздухе на середине высоты. Все взгляды были устремлены на нее, и она не могла удержаться от того, чтобы не сглотнуть. — Герми… — прошипела Беллатрикс. — Почему ты сказала это моим родителям?! — Но… ты говорила это моим! Это была культура чистокровных, как ты сказала! — ответила Гермиона. — Признак того, что будущая связь будет плодотворной в плане потомства и продолжения рода. Я просто… пыталась… — Да, ребенок из дома с наиболее высоким статусом должен сказать это! — прошептала Беллатрикс. — Когда это делает другая сторона… это просто непристойно. — Ох, — Гермиона закрыла глаза и вздохнула через нос, испытывая крайнее смущение. Андромеда вышла из своего ошеломленного ступора и быстро хлопнула руками по столу. — Абсолютно бесстыдно! Гермиона вздрогнула и опустила глаза вниз. С другого конца стола раздался смех. Но не издевательский смех. Совсем нет. Гермиона подняла голову и посмотрела на забавное лицо Сигнуса Блэка. — Мне нравится эта девушка, — объявил он, в то время как рядом с ним его внучка Нимфадора медленно поднялась и аплодировала Гермионе стоя. Андромеда снова была быстра на гнев. — Не поощряй это ужасное поведение! — Ну же, мама! — Нимфадора рассмеялась. — Расслабься. Гермиона прекрасно впишется в нашу веселую компанию. Ей действительно не стоило этого говорить. Андромеда стиснула зубы и посмотрела на свою дочь. С тоном, способным заморозить Лох-Несс, Андромеда шипела сквозь зубы. — Сядь… СЯДЬ! Нимфадора замерла, фактически проглотила и опустилась на свое место в полной тишине. Тишина, которая распространилась. Андромеда вытерла губы платком и медленно поднялась. — У меня пропал аппетит, — проговорила она, прежде чем повернуться и выйти в коридор. — Я… я пойду поговорю с ней, — сказал Тед, вставая и следуя за ней в коридор. Вскоре туда же вышли родители Беллатрикс и Нимфадора, которая коротко похлопала Гермиону по плечу, прежде чем оставить ее с Беллатриксй. — Что ж, — сказала Гермиона, зачерпывая последнюю ложечку мороженого. — Это могло бы пройти лучше. Твоя сестра ненавидит меня. Думаю, я все испортила, когда… — Нет, — перебила Беллатрикс, выражение ее лица было гневным. — Ты не сделала ничего плохого. Я понятия не имею, в чем проблема Андромеды, но сейчас я пойду и разберусь с ней. — Не беспокойся, — сказала Гермиона. — Ты только разозлишь ее еще больше. — Это не моя проблема, — сказала Беллатрикс, поглаживая плечо Гермионы. — Ей придется привыкнуть к тому, что ты рядом. Потому что я тебя ни за что не отдам. А теперь взбодрись. — Это не из-за Андромеды, — сказала Гермиона. — Мне… просто пришла в голову одна мысль. Я сижу здесь и ем позолоченное мороженое, в то время как мои родители… мои родители вынуждены тратить свои сбережения на фиктивные судебные издержки и планируют продать дом. Дом, в котором я, черт возьми, выросла. Это… это не правильно. — Что? — Беллатрикс нахмурилась. — Может быть, мне стоит сосредоточиться на том, что я могу изменить, — сказала Гермиона. — Что если я попробую помочь Андромеде с альтернативной интерпретацией семейного девиза? Может быть, я понравлюсь ей немного больше и она даст мне исследовать библиотеку. — Это не повредит, — улыбнулась Беллатрикс удивительно мягким голосом. — Но я не позволю ей сорваться с крючка. И, возможно, мы сможем помочь и твоей семье. Ты уверена, что с тобой все в порядке? Гермиона хихикнула. — Трикс, что случилось с той злой девчонкой, которую я встретила в лесу? — Она все еще злая, — ответила Беллатрикс, проведя рукой по мягким каштановым волосам. — Только не с тобой. — Лучше бы тебе не быть такой, — Гермиона игриво сузила глаза. Ее юная подруга лишь хихикнула, а ее улыбка обещала объятия и, возможно, даже массаж в постели сегодня вечером. Оба варианта звучали идеально.***
Беллатрикс была женщиной с миссией. Молодая кудрявая ведьма с мрачной решимостью направилась к кабинету, ранее принадлежавшему их отцу. В мыслях она точно знала, что скажет, чтобы упрекнуть сестру. Когда показались двойные двери, ведущие в кабинет, она намеревалась театрально распахнуть их, прежде чем обругать Энди в тираде, которая займет не менее пятнадцати минут. — Ты была очень груба с Гермионой только что! — это были первые слова Беллатрикс, когда она ворвалась в кабинет Андромеды. — Я… Андромеда просто подняла указательный палец, закончив писать свое предложение на пергаменте, даже не подняв глаз. — Энди! — зашипела Беллатрикс с едва сдерживаемым гневом. И снова Андромеда просто подняла палец и продолжила писать. Кудрявая ведьма фыркнула и начала расхаживать взад-вперед, часто останавливаясь, чтобы бросить взгляд на свою младшую и теперь уже старшую сестру. Наконец, Андромеда отложила перо, аккуратно отложила пергамент в сторону, чтобы дать чернилам высохнуть, сложила руки и, наконец, посмотрела на нее. — Да? спросила Андромеда. — Энди! — шипела Беллатрикс, ее задуманная тирада теперь потеряла свою динамику. Вместо этого она решила перейти прямо к делу. — В чем, черт возьми, твоя проблема?! — Гермиона Грейнджер, — ответила Андромеда, почти выплюнув это имя. — И то, что ты вертишься с той самой девушкой, которая забрала тебя из семьи! — Это… это неправда! — ответила Беллатрикс. — Мы были друзьями до того, как стали встречаться! Она слушала меня. А я слушала ее. — Это она побудила тебя проникнуть в Зеркало Фейри? — Андромеда усмехнулась. — Наверняка. — Мы сделали это вместе! — сказала Беллатрикс. — Мы много чего делаем вместе, Энди! Хм, — Андромеда сузила глаза. — Это была твоя идея перескочить на тридцать три года вперед во времени? Или ее? Беллатрикс сделала паузу на мгновение. Она полностью осознала, в какую ловушку завела ее Андромеда, но, по правде говоря, она не могла из нее выбраться. Кудрявоволосая ведьма немного опустила взгляд и тихо прошептала. — Ее. Андромеда фыркнула. — Конечно, ее. — Герми сказала мне, что мое будущее… что я… что у меня не будет будущего, если я не буду! Ты слышала отца. Убита и закопана в лесу! — ХА! — воскликнула Андромеда. — Эта история существует только как объяснение твоего исчезновения! Этого никогда не было! И ты просто поверила в нелепую историю, которую явно выдумала Гермиона Грейнджер! С ее слов?! Беллатрикс покачала головой. — Она была… убедительна. Гермиона не стала бы мне лгать. — Конечно, нет. Она никогда бы не солгала тебе. Пока нет, — пробормотала Андромеда. — В этом вся ты, Белла. Когда ты влюблена, что-то в твоем мозгу просто отключается! Я хорошо помню Эвелин и ваши злоключения на Восточном мосту! Беллатрикс закрыла глаза и вздохнула. Конечно, Андромеда должна была затронуть эту тему. — Ты была влюблена в Эвелин, — сказала Андромеда. — И по прихоти ты решила произвести на нее впечатление, спрыгнув в воду! С моста, который, как ты знала, находился на опасной высоте! В тот момент, когда ты упала в воду… -… Я сломала обе ноги и чуть не утонула, — тяжело вздохнула Беллатрикс. — Знаю, знаю, я слышала это уже десятки раз. — И все же ты не извлекла из этого ровным счетом ничего! — вздохнула Андромеда. — Если бы Хагрид не оказался рядом в тот самый момент и не выловил тебя из воды, ты бы была мертва! Действительно мертва! И из-за кого?! Из-за девушки, которая должна была выйти замуж за другого после окончания школы, как и ты?! — Я здесь не для того, чтобы обсуждать с тобой мое душевное состояние, Энди, — вздохнула Беллатрикс. — Прыжок с моста был ошибкой, и я это прекрасно знаю, спасибо тебе большое. Я здесь ради Гермионы. Андромеда фыркнула. — Конечно. — Это не только ради меня, но и ради ее родителей, — сказала Беллатрикс. — Джека и Эммы Грейнджер. Это, по крайней мере, привлекло внимание Андромеды. Ее младшая и теперь уже старшая сестра села немного прямее и жестом попросила ее продолжать. — Они милые люди, которые отнеслись ко мне гораздо лучше, чем я ожидала от маглов, — сказала Беллатрикс. — Ты ведь знаешь о судебном процессе, верно? — А кто не знает? — ответила Андромеда. — Но я все еще не понимаю, какое отношение это имеет к нам. — Я как раз к этому и шла, — сказала Беллатрикс. — Министерство делает все возможное, чтобы саботировать их усилия, включая множество фиктивных судебных издержек. Так что им придется продать свой дом, чтобы не потерять платежи, или им придется отказаться от иска. — На что, несомненно, надеется Министерство, — кивнула Андромеда. — Хм, финансовая война на истощение. Умно. Я сама много раз использовала эту тактику. — Я хочу покрыть расходы, — сказала Беллатрикс. — Я хочу, чтобы ты вскрыла мой трастовый фонд в этот раз и освободил деньги, которые мне нужны. Это должна быть лишь малая часть от общей суммы. Андромеда пристально посмотрела на нее. — Нет, — быстро ответила она. В кабинете Андромеды, сидевшей за своим дубовым столом, Беллатрикс скрестила руки и попыталась окинуть взглядом свою некогда младшую сестру. Энди, со своей стороны, не была впечатлена. — Все, что я хочу сделать, это помочь семье моей девушки! Для нас это капля в море, а для них это значит, что они не потеряют свой дом! И Герми не потеряет дом, в котором она выросла! Андромеда на мгновение подняла палец, возвращаясь к свитку, над которым она работала в тот момент, когда Беллатрикс ворвалась в ее кабинет. Беллатрикс нетерпеливо ждала. Наконец Энди отложила свиток для просушки и снова положила перо в чернильницу. — Я услышала тебя в первый раз, — ответила Энди, ее голос был торжественным, но ровным. — Ответ по-прежнему отрицательный. — Почему нет?! — потребовала Беллатрикс. — Потому что любая форма благотворительности или пожертвования в пользу Грейнджеров, какой бы маленькой она ни была, будет истолкована как позиция Дома Блэков в одном из крупнейших политических событий этого века! — ответила Энди. — А этого я не могу допустить! — Этого века?! Даже больше, чем гребаная магическая война?! — Да! — крикнула Энди в ответ. — Намного больше, чем гребаная магическая война! — Каким образом безопасность студентов и психиатрическая помощь после уроков может быть каким-то политическим расколом?! — Как обычно, ты упускаешь суть! — крикнула в ответ Энди. — То, что происходит сейчас, беспрецедентно. Родители маглорожденного подают в суд на Министерство и Хогвартс по вопросу политики! Ты понимаешь, что это значит? Многие волшебники и ведьмы считают, что маглы не должны иметь никакого права голоса в политике Министерства, независимо от причины и справедливости повода. И так же много волшебников и ведьм, которые сочувствуют Грейнджерам и считают, что Министерство явно виновато! Я и сама согласна с целью иска Грейнджеров, честно, но Дом Блэк просто не может быть в этом замешан. В конце концов, я должна учитывать интересы нашей семьи, и сейчас это означает, что мы не выбираем сторону в этом конфликте. Беллатрикс моргнула, но не отступила. — Ты понимаешь, на кого ты похожа? В том же кабинете. За одним столом. Энди отвесила челюсть, но не поддалась на приманку. — Отец изменился, Белла. Сильно. — Как и ты, — поджала губы Беллатрикс. Андромеда просто оскалилась. — Ты просто ожидаешь, что я ничего не буду делать, пока девушка, которую я люблю, теряет свой семейный дом?! — воскликнула Беллатрикс. Энди коротко кивнула. — Именно. Беллатрикс поджала губы. — Что, блять, с тобой случилось, Энди? В мягких карих глазах Андромеды блеснул опасный огонек, когда она поднялась со стула и хлопнула ладонями по поверхности стола. — Я ВЫРОСЛА! — крикнула Андромеда. — Тебе стоит попробовать! Белла, ты не должна помогать Грейнджерам никаким образом, ни финансово, ни как-либо еще. И это окончательно. Беллатрикс заскрипела зубами от ярости, но медленно досчитала до десяти, чтобы все прошло. И тут ей в голову пришла идея. Идея, которая заставила ее ухмыляться от уха до уха. Теперь ее решимость окрепла, она зашагала взад-вперед, затем внезапно подошла к столу Энди, хлопнула по нему ладонями и наклонилась вперед. Она усмехнулась, поскольку теперь стояла лицом к лицу со своей сестрой. — Знаешь, возможно, мне стоит бросить тебе вызов в борьбе за лидерство в Доме Блэк. У меня есть такое право. Конечно, я, возможно, пропустила несколько лет, но в моем свидетельстве о рождении все еще написано 1951 год… а в твоем — 1953. Я все еще первенец семьи. В глазах Андромеды блеснул опасный огонек, она встала из-за стола и хлопнула ладонями по столу так громко, что это заставило Беллатрикс вздрогнуть. — Ты недальновидное, высокомерное отродье! — шипела она. — Ты хочешь играть в эту игру? Правда?! У меня перед тобой десятилетия опыта, и я научилась всем грязным трюкам! Попробуй! Я ОСМЕЛЮСЬ! Я вытру тобою пол с такой силой, что ты будешь выковыривать осколки из своей щеки до самой смерти от старости! Беллатрикс была более чем немного ошеломлена вспышкой гнева своей сестры. Один взгляд в ее глаза сказал ей, что Андромеда абсолютно серьезна. — Я предупреждаю тебя, Белла. Не толкай меня! На заднем плане происходят вещи, о которых ты даже не подозреваешь. Например, Лестрейнджи начали юридическую процедуру, чтобы возобновить старое брачное соглашение между нашими семьями и потребовать тебя для одного из своих слабоумных кузенов. Это всего лишь юридическая провокация. Они не могут претендовать на тебя без нашего согласия. Но, возможно… я должна просто отдать тебя им. Глаза Беллатрикс стали дикими, и она сделала непроизвольный шаг назад. Ее слова дрожали, когда она начала заикаться. — Ты… ты не отдашь! — И не только это, — усмехнулась Энди. — Ты знаешь, как нетерпеливо министерские невыразимцы хотят потыкать вас в своих лабораториях? Тебя и эту твою девчонку. Чтобы посмотреть, как это путешествие во времени повлияло на ваши магические подписи, на ваши тела. Вы вернулись всего пять дней назад, а я уже сорвала четыре попытки Министерства похитить вас обеих, и это только те, о которых я знаю. Это главная причина, почему я была так занята. Ты беспокоишь меня по пустякам, в то время как я участвую в шахматной партии с высокими ставками за твою жизнь и жизнь твоей девчонки! — Ты защищаешь и Гермиону тоже? — Ради тебя, а не ради нее, — выражение лица Андромеды было непримиримым. — Я могу изменить ход твоей жизни одним словом. Только одним. И это слово — «Согласна». Сейчас я — единственное, что стоит между тобой и волками, кусающими тебя за пятки, — сказала Андромеда. — Тебе стоит осознать это, прежде чем бросаться угрозами! — Ты… ты блефуешь! — в отчаянии закричала Беллатрикс с широко раскрытыми глазами. — Конечно, ты не можешь иметь в виду… — Правда? Я действительно блефую? — ответила Андромеда. Беллатрикс искала ее выражение лица, но ее сестра была совершенно нечитаема. — Пусть это будет тебе уроком, Белла. Не затевай драки, в которых не сможешь победить, — сказала она, и выражение ее лица наконец смягчилось. — Ты всегда защищала меня, Белла. Теперь в ответ я защищаю тебя. Беллатрикс выпустила вздох, о котором не подозревала. Андромеда снова сузила на нее глаза. — Но не смей издеваться надо мной, Белла, — прошипела она. — Ты не контролируешь ситуацию. И никогда не контролировала. К этому моменту облегчение снова уступило место гневу. Кудрявоволосая ведьма чувствовала себя преданной: Энди знала, знала, как сама мысль о том, что над ней нависает брак по расчету, портила ей жизнь годами, и все же в мгновение ока использовала это против нее. Злая и разочарованная, Беллатрикс уже собиралась высказать своей младшей и теперь уже старшей сестре все, что она о ней думает, как вдруг что-то заставило ее задуматься. Возможно, это было то, как Энди смотрела на нее. А может, просто шок от того, что ее сестра держит над головой брак, как это делал ее отец. Однако выражение лица Андромеды изменилось. — Ты, несомненно, сейчас чувствуешь себя преданной. Возможно, ты чувствуешь грусть. Или гнев. Или, что, возможно, хуже всего, ты чувствуешь себя беспомощной, — сказала Энди. Тон ее голоса был совершенно другим. Мягче. Болезненнее. — А теперь представь, что ты чувствуешь себя так же, как сейчас. В течение многих лет. Десятилетиями, — Энди… дрожала. Ее длинные каштановые волосы растрепались по столу, а руки хватались за промокашку. — Энди? — спросила Беллатрикс. Андромеда вскинула голову, красные, полные слез глаза смотрели на нее. — Ты хоть представляешь, как мы с Цисси скучали по тебе?! — воскликнула она дрожащим голосом. Слезы падали на промокашку. — Для вас это было всего лишь мгновение. А для нас? Тридцать три года, Белла. Тридцать три года! Ты даже представить себе не можешь, сколько слез мы пролили по тебе! Мы так долго искали тебя, надеясь против надежды, что ты где-нибудь, как-нибудь объявишься! Годами мы видели, как твоя мать сходила с ума от горя, как твой отец был раздавлен под тяжестью собственной вины! Ты спрашиваешь меня, в чем моя проблема с Гермионой Грейнджер. Я отвечу тебе. ОНА — ПРИЧИНА ЭТОГО! ОНА РАЗОРВАЛА НАШУ СЕМЬЮ НА ЧАСТИ! Мерлин, потерять тебя было все равно, что потерять конечность! И я клянусь тебе, Белла, если я хоть на йоту заподозрю, что она оторвала тебя от нас по эгоистичным причинам, я прикажу поднять ее с постели глубокой ночью и бросить в самую глубокую, самую темную дыру, какую только смогу найти! Беллатрикс тяжело сглотнула. Выражение боли на залитом слезами лице Андромеды сказало ей все. — Я… Андромеда покачала головой. — У тебя есть ответы, — снова сердито произнесла она. — Теперь возвращайся к своей гадюке. Не стесняйся крепко прижать ее к груди. Но не удивляйся, когда она укусит! Беллатрикс открыла было рот, чтобы заговорить, но слова замолчали. Тогда она просто склонила голову и, шаркая, вышла из кабинета. Повернувшись, чтобы закрыть за собой двойные двери, она взглянула на Андромеду, которая отошла к окну и облокотилась на подоконник, чтобы успокоиться. Вместо того чтобы уйти, Беллатрикс молча вернулась в кабинет и встала прямо за сестрой. Сестра тихо плакала. Она подняла руку и медленно положила ее на плечо Андромеды. Да, Беллатрикс все еще была зла и более чем немного шокирована реакцией Энди, но это не означало, что она не обнимет свою сестру, когда та действительно в этом нуждалась.***
Гермиона могла бы сейчас по-настоящему себя выпороть. Она находилась в огромной библиотеке, до краев наполненной чудесными, фантастическими редкими произведениями, и первое, что она решила прочитать, были чертовы вечерние газеты. Ее неуверенность в себе снова проявила себя, поскольку теперь она была уверена, что, возможно, является самым глупым человеком на планете: она знала, что пожалеет о том, что прочитает газеты, и все равно сделала это. Поэтому она решила, что она либо глупая, либо мазохистка. А возможно, и то, и другое. Конечно же, в «Ежедневном пророке» был огромный материал о ней. В ней было много домыслов по поводу фотографии, на которой она и Беллатрикс целовались. Естественно, Гермиону изобразили манипулирующей, жаждущей власти и злобной социальной альпинисткой, использующей Беллатрикс, которую изобразили бедным невинным ангелом, не знавшим ничего лучшего, в своих целях и пробивающей себе путь в благородный и древнейший Дом Блэков, чтобы узаконить себя. Господи, ГАВНЭ и ОД приводились в качестве наглядных примеров того, почему Гермиона была опасной личностью, склонной вызывать разногласия и вдохновлять мятеж. В хит-параде призывали защитить от нее Беллатрикс и надеялись, что Андромеда Блэк положит конец их явно зарождающимся отношениям. Что ж, если менее чем пассивная агрессивная позиция Андромеды по отношению к ней во время ужина была хоть каким-то признаком, то автор статьи, если ей не повезет, может получить свое желание. Несмотря на то, что автор статьи не очень хорошо знал Беллатрикс, публикация значительно испортила ей настроение. На самом деле, ей было трудно сосредоточиться на любой из захватывающих книг, которые она выбрала для чтения. Нейро-физическую природу нумерологии было достаточно сложно понять, когда ее ум был сосредоточен, но ее мысли так сильно дрейфовали, что она захлопнула книгу гораздо сильнее, чем собиралась, и просто посмотрела в окно. На улице была холодная и темная зимняя ночь. Хорошее отражение ее нынешнего душевного состояния. Большие двойные двери распахнулись, заставив Гермиону поднять глаза. В дверях стоял дворецкий Себастьян рядом с Сигнусом Блэком. Старший Блэк кивнул своему дворецкому, который затем покинул его. Гермиона все еще злилась, но заставила себя успокоиться, когда он вошел в массивную библиотеку, деревянный наконечник его трости постукивал о мраморный камень, из которого был сделан пол. С видимым напряжением он сел за стол для чтения и оглядел стол. Газета все еще лежала там, а на первой странице красовалась статья. Он кивнул в знак понимания. — Вы, должно быть, считаете нас ужасными людьми, — проговорил Сигнус. Это заявление заставило Гермиону слегка нахмуриться. — Я… я не совсем понимаю, что Вы имеете в виду. — Да, это так, — ответил Сигнус с улыбкой. — Хотя, наверное, это еще не до конца дошло. Гермиона поняла: он говорил не о Блэках, а обо всем волшебном мире. — Когда-то я хотела поступить на работу в Министерство, — ответила Гермиона. — Я… я хотела изменить мир к лучшему. Я хотела помочь реформировать институт. — Ты совершила ошибку, которую всегда совершают многие благонамеренные идеалистически настроенные молодые люди, — сказал Сигнус. — Ты думала, что ты одна сможешь все изменить и что ты сможешь сделать это с нетронутой честью. — Вы думаете, я бы не смогла этого сделать? — спросила Гермиона. — Я думаю, ты бы честно старалась изо всех сил, поначалу, — сказал Сигнус. — Но ты стала бы крошечным винтиком в гораздо более крупной машине. Да, винтик перемалывает, но он и сам перемалывается. Ты была бы поглощена целым, как многие до тебя. Гермиона вынуждена была признать, что это была тревожная мысль. — Это просто… так несправедливо, — вздохнула Гермиона. — Министерство когда-то служило своей цели, но оно раздулось и опьянело от собственной силы. В Министерстве работает более шестидесяти процентов всех волшебников и ведьм в Великобритании. Шестидесяти. Есть отделы, которые существуют с единственной целью — создавать правила и нормы для другого отдела. Это превратилось в неконтролируемого монстра, — сказал Сигнус. — Если ты хочешь провести изменения и реформы, способ сделать это — прикрепиться к влиятельным людям. Людям с деньгами, престижем и влиянием. Как ты, например, делаешь сейчас. Это всегда был путь волшебника. Гермиона сделала паузу. — Вы имеете в виду… использовать влияние Дома Блэк в своих интересах? — Почему бы и нет? — спросил Сигнус, на его губах заиграла улыбка. — Призыв имени нашего Дома открывает двери. То, что ты маглорожденный, закрывает их. Но быть маглорожденным с благосклонностью Дома Блэк? Вот это привлечет внимание людей. — Итак… — Гермиона посмотрела на газету. — Вы хотите сказать, что газета… права? Он фыркнул. — Это «Ежедневный пророк». Вряд ли что-то, что они пишут, является правдой. Но ты не хуже меня знаешь, что они пляшут под дудку Министерства. Твое имя протащили через грязь, тебя и твои достижения принизили, — сказал Сигнус. — Потому что они боятся тебя. — Боятся меня? — Гермиона покачала головой. — Кто я? Особенно сейчас? — Дело не в тебе конкретно, а в том, что ты представляешь, — сказал Сигнус. — Ты сыграла решающую роль в том, что они не смогли сделать. Ты слушала Долохова? Хотя этот человек гневается на Министерство ради гнева, он приводит хорошие доводы: Министерство больше не служит людям, и когда Пожиратели смерти захватили власть, оно без сопротивления пошли на попятную, и с тех пор дела шли как обычно, и те же люди приходили на работу на следующий день. Я не считаю, что большинство работников Министерства — плохие люди, просто… они не знают другого. Машина, которой является Министерство, боится вас. И твоего отца. — Моего отца? — начала Гермиона, но потом поняла, что он имеет в виду. — Вы имеете в виду, из-за судебного иска? Потому что он хочет справедливости… для меня. Сигнус осторожно кивнул. — Твой отец не хочет денег или сделать себе имя. Он хочет, чтобы Министерство признало свою вину и предложило помощь и уход за детьми, вынужденными сражаться в войне, с которой Министерство не справилось. — Значит, я… и мой отец… я… раскрыли слабость Министерства? — сказала Гермиона, поняв, о чем говорит Сигнус. — Помни, это дает тебе невероятную власть, — сказал Сигнус. — И теперь, когда твое имя связано с Домом Блэк, от тебя уже не так легко отмахнуться. Они боятся, что ты обретешь легитимность. — Ну, — сказала Гермиона. — Они делают все возможное, чтобы этого не произошло. У моего отца есть целый альбом статей. Многие из них негативные. — Отдайте нам должное, мисс Грейнджер, — сказал Сигнус. — Мы распознаем пропаганду, когда видим ее, а в этом альбоме, несомненно, было много положительных статей о вас. Как традиционный волшебник я должен быть возмущен тем, что магл пытается влезть в нашу политику, но как отец я очень хорошо понимаю его боль. Я помню, каким беспомощным я себя чувствовал, когда вся власть, богатство и влияние, которые у меня были и есть, не смогли вернуть мою бедную потерянную дочь. Эта беспомощность закалила меня не меньше, чем мои традиции. Конечно, это многое объясняло. Сожаление и боль могли изменить характер человека, даже такого закостенелого, какими были главы некоторых древних чистокровных семей. Гермиона была удивлена тем теплым приемом, который ей оказали старшие Блэки, и хотя Андромеда была так враждебна по отношению к ней, она сомневалась, что это как-то связано с ее кровным статусом. — Ни один из журналистов не упоминал о моем статусе крови. Это потому, что такая тактика стала непопулярной после войны? Потому что если бы она не стала непопулярной, я уверена, что они бы ее использовали, — размышляла Гермиона, приложив палец к губам. — Очень умно, мисс Грейнджер, — сказал Сигнус. — Тед Тонкс, теперь Тед Блэк, живое доказательство. В прошлом я бы никогда не позволил ему жениться на Андромеде, взять нашу фамилию или присоединиться к нашему дому. Он не из престижного дома и не особенно умен. Однако у него доброе сердце, и он оказывает смягчающее влияние, чтобы Андромеда твердо стояла на земле. Эти качества заслуживают признания. В жизни есть нечто большее, чем амбиции и магическое мастерство, и мне понадобилось полжизни, чтобы понять это. — Что именно Вы пытаетесь мне сказать? — спросила Гермиона. — Что «Ежедневный пророк» не является представителем мира в целом, мисс Грейнджер, — сказал Сигнус. — Волшебники и ведьмы на улице больше на твоей стороне, чем вы думаете. Не позволяй им опускать руки. Беллатрикс уже признала твои качества и сделала выбор в твою пользу. Моя упрямая девочка никогда не изменит своего мнения на этот счет. Никакое решение Андромеды не изменит ее мнения. Теперь, когда Беллатрикс вернулась, каждая чистокровная семья в мире падает ниц, чтобы добиться нашего расположения. Андромеда не может сделать и пяти шагов без того, чтобы сова не принесла предложение о браке. Несмотря ни на что, я уверен, что это лишь вопрос времени, когда и ты будешь носить фамилию Блэк. Гермиона Блэк. Вот это была хорошая мысль, и хотя они были слишком молоды, чтобы пожениться, длительная помолвка не исключалась, и это было бы достаточным доказательством для всего мира, что они обе «заняты», так сказать. — Помимо того, что Тед подарил нам нашу дорогую Нимфадору, он сделал наш Дом сильнее, добавив свои качества к нашим, — сказал Сигнус. — И ты тоже. Гермиона вздохнула. — Я надеялась, что изучение вопроса о вашем семейном девизе поможет мне сгладить отношения с Андромедой. Сигнус потер подбородок. — Хм, да. Сделать себя полезным для Андромеды — хороший способ расположить ее к себе, — сказал он и повернулся к той части библиотеки, которая была заперта магически зачарованной решетчатой дверью. Гермиона проследила за его взглядом и увидела, что запертая часть библиотеки находится в одной из тех башен, которые она заметила снаружи. — Я дам вам ключ от семейного архива, который мы обычно запираем для посетителей. Предупреждаю, однако, что эта часть библиотеки не особенно хорошо индексирована и, честно говоря, довольно беспорядочна. — Спасибо, — сказала Гермиона, прежде чем Сигнус щелкнул пальцами и заставил ключ появиться в его руке. — Сделай одолжение, не говори Андромеде, что у тебя есть этот ключ, — усмехнулся Сигнус. — Или кто дал его тебе. Пусть я ее отец и предыдущий глава Дома Блэк, но это не сделает меня неуязвимым для ее гнева. — Я обещаю. — Удачи, мисс Грейнджер. С этими словами Сигнус пожелал ей хорошего вечера и оставил ее читать. Только когда он вышел из библиотеки и оставил ее одну в этом огромном зале, Гермиона поняла, что он дал свое молчаливое согласие на то, чтобы она в конце концов женились на его дочери. От этого Гермиона почувствовала себя намного лучше.