Ломая проход / Breaking the Window

Приближались осенние каникулы. Погода менялась, и ночи с каждым днем становились заметно холоднее. В этот вечер Гермиона решила надеть куртку потолще, укрыла ноги одеялом и взяла с собой термос с горячим чаем. Она как раз налила себе чашку, пока Беллатрикс говорила о предстоящих осенних каникулах для них обеих. — Ты не останешься в Хогвартсе? — спросила Гермиона. Хотя ученикам разрешалось оставаться в Хогвартсе на осенних каникулах, немногие так и поступали. И она, и Беллатрикс собирались домой, и хотя она была бы рада снова увидеть своих родителей, она скучала бы по общению с Беллатрикс. И, судя по выражению лица Беллатрикс, это чувство было абсолютно взаимным. — Нет, — вздохнула Беллатрикс. — Возвращаюсь в поместье. Обычно я бы с удовольствием провела время с сестрами, но у моих родителей другие планы. Свадебные репетиции! Чертовы свадебные репетиции! Беллатрикс скрестила руки, выглядя как сердитый надутый подросток, которым она, в общем-то, сейчас и была. Гермиона полагала, что не может ее винить. — Но до вашей свадьбы еще целый год. — 10 месяцев и 17 дней, — пробормотала Беллатрикс, вздохнув так, словно она отсчитывала время по каким-то смертельным часам. — И тогда моя счастливая жизнь подойдет к концу. Драматично, возможно, но для Беллатрикс это было правдой. — Вот что, — сказала Беллатрикс, выражение ее лица было коварным. — Мы могли бы использовать это в наших интересах. Когда мама приехала из Франции, она забрала с собой всю библиотеку эзотерических магических трудов деда. Все это хранится в поместье, в основном для демонстрации, к сожалению. Но если там есть какие-то знания о том, что это за озеро, то они будут в одной из книг моего деда. Я уверена в этом! Гермиона кивнула. Последние две недели они обе заглядывали в школьную библиотеку, пытаясь найти информацию о найденном ими озере, но, к сожалению, в обоих случаях ничего не нашли. Она полагала, что в библиотеке Хогвартса есть тексты по самым разным предметам, но, к сожалению, в ней мало внимания уделялось специализированным магическим исследованиям, которыми, как предполагалось, в изобилии располагала библиотека семьи Блэк. — Я бы хотела однажды увидеть эту библиотеку, — сказала Гермиона. — Ты, конечно, разожгла мое любопытство. — Самая большая коллекция по эзотерической магии, темной и иной, по эту сторону континента, — улыбнулась Беллатрикс. — И она выставлена на всеобщее обозрение. Гранд-перр перевернулся бы в гробу, если бы узнал. А ты? — Просто еду домой, — ответила Гермиона, опустив взгляд. — Я не была дома уже долгое время. Я… Я жалею, что не проводила больше времени с родителями последние семь лет. Всегда было что-то еще, всегда не хватало времени на простые вещи, понимаешь? — Я понимаю, — ответила Беллатрикс. — Легко зациклиться на школьной работе, проектах или чем-то еще. Это заставляет забыть о простых вещах. — Вот почему я проведу с ними всю неделю, — улыбнулась Гермиона, уносясь мыслями вдаль. Она всегда ставила свою семью на второе место и делала это слишком долго. Больше так не будет. Ее родители заслуживали лучшего. Она заслуживала лучшего. — Просто… простые вещи. Семейный ужин. Вечер в театре. Или просто остаться дома, съесть пиццу, и чтобы все заботы мира просто свалились с плеч. Как в старые добрые времена. — Хм, звучит неплохо. — В моей волшебной жизни и так много всего, в чем они не могут участвовать, — тоскливо вздохнула Гермиона. — Я не хочу, чтобы мы отдалялись друг от друга больше, чем уже отдалились. Беллатрикс немного помолчала, бросив на нее странный взгляд. — Подожди, — осторожно спросила она. — Что ты имеешь в виду? — Хм? — Гермиона посмотрела вниз в озеро и увидела, что Беллатрикс смотрит на нее изучающим взглядом. — Почему они не могут быть частью твоей магической жизни? — Беллатрикс сузила глаза. Гермиона замерла. Она только что совершила небольшой промах и даже не осознала этого. Она сохраняла как можно более нейтральное выражение лица и смотрела на Беллатрикс, думая о том, как можно спасти ситуацию. — Твои родители — маггы, — последовало обвиняющее заявление. — Ты… ты грязнокровка! Ах. Вот оно. И Беллатрикс поняла это в считанные секунды по одному-единственному промаху. Гермиона должна была догадаться. Гермиона не была достаточно сообразительной, чтобы найти способ вывернуть ситуацию. Беллатрикс была умна, в конце концов, и ее ум работал быстро. Пока Гермиона пыталась придумать ответ, Беллатрикс уже прочитала выражение ее лица, взвесила выбор слов и пришла к однозначному, проклятому выводу. В какой-то степени Гермиона знала, что в какой-то момент это произойдет, но гнев и возмущение на некогда таком нежном лице Беллатрикс сказали Гермионе все, что ей нужно было знать. Выражение ее лица напомнило ей ее прежнюю сущность: тот гневный самодовольный взгляд. Лицо, хотя и более молодое, женщины, которая пытала ее. В голове пронеслись воспоминания о том, как ее бросили на землю в Малфой-мэноре, и она сжала челюсти, пытаясь загнать эти воспоминания обратно. Дыхание Беллатрикс участилось, челюсть сжалась, голос стал низким, когда она обратилась к Гермионе: — Почему ты не сказала мне, что ты грязнокровка?! Гермиона почувствовала, как гнев всколыхнул все ее существо. Стиснув зубы, с ядом в голосе, она ответила: — Ты никогда не спрашивала. Глаза Беллатрикс были по-прежнему сужены, а по ее лицу пробежал поток эмоций: гнев, печаль, шок… но одно выделялось: то, как Беллатрикс смотрела на нее, говорило об одном. Предательство. Это было самое страшное из всех. Казалось, Беллатрикс, не находя слов, смотрела на нее через озеро. На мгновение Гермионе показалось, что ее внимательно изучают. Тем не менее, в этот момент у нее было много собственной грусти. — Я должна была знать, что все это бессмысленно, — тихо проговорила Гермиона, собирая свое одеяло и флягу, грустя и злясь за то, что потратила время на бесплодные усилия. — Это всегда возвращается к чистоте крови, не так ли? После всего, чем мы делились, после всех разговоров, которые у нас были, эта дурацкая проблема чистоты крови все равно перевешивает. Я действительно думала, что мы можем быть друзьями. Я надеялась… Нет. Я больше не буду тратить на тебя слова. С меня хватит, — сказала она, вставая. Беллатрикс бросила на нее недоверчивый взгляд с зеркального конца озера. — Знаешь что? Мне тебя жаль, — прошипела Гермиона сквозь стиснутые зубы, а затем пошла прочь к краю леса. — Герми! — послышалось из озера позади нее. — Пожалуйста! Я не хотела этого! Пожалуйста, вернись! Гермиона не дрогнула. С мрачной решимостью она продолжала идти прочь. — Я СОЖАЛЕЮ! Это заставило Гермиону остановиться на месте. Правильно ли она расслышала? Медленно повернувшись, Гермиона посмотрела в сторону озера. Во время бесед она хорошо узнала Беллатрикс. Да, она стала ей другом, часто бывала веселой и забавной. Но также гордой и высокомерной. Услышать эти слова из ее уст, из всех людей. И еще то, как она это сказала. Со своего места Гермиона могла видеть озеро только под углом, а значит, Беллатрикс тоже не могла ее видеть. Она замерла на мгновение, размышляя, что делать. — Прости, — снова послышалось из озера, на этот раз мягче. В нем слышалось… сожаление? Боже, неужели Беллатрикс… плакала? — Вернись… пожалуйста, вернись… Я не хотела этого… Пожалуйста… вернись… Она плакала! Гермиона ясно слышала это. Медленно и бесшумно она подошла к озеру. Когда она заглянула в него, то увидела искренне расстроенную Беллатрикс, ее глаза были опущены, а по щекам текли слезы. Это удивило ее больше всего. — Трикс? — тихо спросила Гермиона. Голова Беллатрикс взметнулась вверх, заглядывая в озеро так близко к воде, что Гермиона испугалась, что Беллатрикс вот-вот упадет вперед прямо в воду. Сквозь слезы она широко и счастливо улыбнулась. — Ты… ты вернулась… — заикаясь, пролепетала она. Тем не менее, Гермиона не хотела отпускать ее с крючка. — Что бы ты чувствовала, — начала Гермиона, ее голос был мягким. — Если бы тебя постоянно осуждали за что-то, что никогда не было твоим выбором и что ты никогда не сможешь изменить? Беллатрикс фыркнула и слегка опустила взгляд, осмысляя сказанное. — Довольно дерьмово, — мягко ответила она. Гермиона вздохнула и снова уселась у озера, натянув одеяло на ноги. — У вас, чистокровных, все так просто, знаешь. У вас есть все, и все считают, что вы лучше из-за вашей крови. Вы даже не осознаете, какими привилегиями пользуетесь. — О? — раздалось из бассейна. Гермиона снова посмотрела вниз и увидела Беллатрикс, которая вытирала слезы и смотрела на нее, глаза блестели с новой силой. — Ты думаешь, жизнь чистокровных легка?! Приходится отказываться от своих надежд и мечтаний ради какого-то абстрактного идеала? Давление, которое на тебя оказывают? Богатство — это еще не все. Я бы отказалась от всего этого, если бы это означало, что я могу проложить свой собственный путь. И знаешь, что еще хуже? Это одиночество. У меня нет друзей! Я никогда не знаю, когда кто-то искренен или хочет использовать меня как инструмент для достижения своих целей или положения. Если бы у меня не было моих сестер, я бы уже сошла с ума! — Я… — Гермиона заикнулась, но снова замолчала. — Итак, помимо того, что я не могу никому полностью доверять, я вынуждена выйти замуж за человека, которого я ненавижу! Все эти так называемые привилегии сопровождаются кучей условностей! — Беллатрикс вздрогнула. — Так что да, ты можешь считать, что я, в общем-то, прекрасно осведомлена о том, что происходит вокруг меня, Герми! Или ты не обращала внимания во время нашего разговора по душам?! Гермиона закрыла глаза и вздохнула. На этот раз настала ее очередь почувствовать себя под каблуком. Предположения были опасны, и это было еще раз доказано. — Ты права. Мне тоже жаль, Трикс. На некоторое время воцарилась тишина. Все, что они могли слышать, это звуки ночного леса. Сверчки. Ночные птицы. Ветер в деревьях. В озере Беллатрикс кивнула в знак согласия. Гермиона сделала то же самое. Беллатрикс опустила взгляд, снова подняла его и коротко улыбнулась. — Я не считаю тебя неполноценной, Гермиона. Гермиона согласилась с этим кивком. — А я не считаю тебя привилегированной сукой. Беллатрикс фыркнула. — Ну, наполовину ты права. — На какую половину? — Тебе решать. Обе девушки коротко рассмеялись. И вот оно. Чудо взаимопонимания. — Герми? Мы можем это оставить? Голос Беллатрикс был мягким. Извиняющимся. Надежды. Даже немного испуганным. Забавно, что вся надменность и самоуверенность просто покинули ее в этот момент. Гермиона закрыла глаза и улыбнулась. Тот факт, что Беллатрикс вообще задала этот вопрос, говорил о том, насколько Гермиона была не права, сразу списав ее со счетов. Друзья могут ссориться и оставаться друзьями после этого. Друзья могут и должны прощать друг друга. Поэтому Гермиона дала подруге единственный ответ, который могла дать. — Конечно, мы можем, Трикс. Беллатрикс выпустила то, что можно было описать как вздох облегчения, как только магия озера начала исчезать. По крайней мере, это оставило им достаточно времени, чтобы как следует обменяться извинениями. — Хорошо, — улыбнулась Беллатрикс. — Увидимся на следующей неделе, Герми. Надеюсь, с некоторыми знаниями об этом озере. Веселись со своей семьей, Герми. — А ты со своей, Трикс, — сказала Гермиона. — До следующей недели. После того, как магия исчезла, а образ Беллатрикс превратился в ее собственное отражение, Гермиона собрала свои вещи и направилась к краю поляны, на этот раз с новой надеждой. Беллатрикс могла быть спасена. Один этот факт заставил Гермиону улыбаться всю обратную дорогу до замка, но лишь до того, как сон вернул ее в постель.

***

Беллатрикс подавила зевок, стоя на платформе в ожидании прибытия Хогвартс-экспресса. Вскоре ей и ее сестрам предстояло отправиться в путь и сделать остановку в Лидсе, откуда на портключе они вернутся в Манчестер, где гордо возвышался дом их предков. Беллатрикс была рада сбросить свою форму и поменять ее на стильное черное платье до колен, теплый плащ и подходящую к нему остроконечную шляпу. Она хотела бы надеть мини-юбку, но родители не одобрили бы этого, так как это было бы слишком по-магловски. Лучше пока избегать конфликтов. Кроме того, было слишком холодно, чтобы выходить на улицу с голыми ногами. Она посмотрела на часы над платформой и только вздохнула, когда поняла, что ее сестры, как обычно, опаздывают. Она осталась наедине со своими мыслями, так как вместе с ней на платформе начали собираться и другие студенты. С ее репутацией никто не решался подойти к ней, и это ее вполне устраивало в данный момент. Беллатрикс считала, что уже провела много времени в раздумьях, ведь этой ночью она не сомкнула глаз. Ее голова была слишком занята мыслями. О Гермионе. Отважная молодая темная ведьма первой признала, что вела несколько уединенное существование. Во время семейных собраний ее дядя Орион, глава Дома Блэк, часто произносил пышные речи о том, что грязнокровки — низшие из низших. Воры, укравшие их магию. Неинтеллигентные, слюнявые изверги, не имеющие ни малейшего подобия манер, хорошего воспитания или искупительных качеств, которые воткнут вам нож в спину и украдут вашу магию, пока вы будете истекать кровью. Блэки сдержат приливы и отливы, не допустят варваров к воротам и сохранят чистоту волшебства для будущих поколений. Дядя Орион знал толк в словах. И умел обращаться с членами семьи, которые не соглашались с этими словами. Поэтому, естественно, Беллатрикс старалась избегать любых связей с грязнокровками. Поступать так означало навлекать на себя смерть и предательство. Как ее и учили. И в этом-то все и дело. Она долго разговаривала с Гермионой до того, как узнала, что она грязнокровка, и обнаружила, что та совершенно нормальная девушка. Ну, не совсем нормальная, это было бы оскорблением: Гермиона была умной, остроумной, знающей и вежливой. Она выслушала ее рассказы и честно высказала свое мнение. Их беседы были тем, чего Беллатрикс с нетерпением ждала каждый день. Гермиона не была ничем, чем должна была быть грязнокровка. Она не была воровкой. Она не была лгуньей. Она не была предательницей. Гермиона была ее другом. Единственным настоящим другом, который у нее когда-либо был. Это заставило ее задуматься. Дирк, этот парень-гора, был ее главным соперником в квиддиче на протяжении многих лет. Да, он был грязнокровкой, но, если вспомнить прошлое, он всегда относился к ней с уважением и весельем. Затем Беллатрикс посмотрела на пару студентов, ожидающих поезда. Три сестры, вообще-то, известные грязнокровки. Темноволосая ведьма некоторое время наблюдала за ними. Они шутили, шутили, болтали, улыбались, смеялись. Им не терпелось вернуться домой и снова увидеть свои семьи. Так же, как она сама и ее родные сестры. Это были… три обычные девушки. Почему она никогда не видела их раньше? Неужели она просто не удосужилась посмотреть? Грязнокровки… ничем не отличаются от чистокровных. Сама мысль об этом была анафемой. Даже еретической. Но она не могла отрицать того, что было прямо перед ней. Она не могла отрицать того, что ее подруга Гермиона была… обычной ведьмой, как и все остальные. Ее посетила страшная мысль: если эта вещь, которой ее учили, была ложной, то что это значит для всех остальных вещей, которым ее учили? Что, если и они окажутся ложными? Она почувствовала, что ее дыхание участилось, и тяжело сглотнула. Что было истинным, а что ложным? Она уже просто не знала, во что верить. Беллатрикс пыталась успокоиться, стараясь не дать еретическим мыслям захлестнуть ее, как вдруг что-то тяжелое навалилось ей на спину. От испуга Беллатрикс бросилась вперед, но поняла, что Цисси набросилась на нее и теперь хихикает, сидя верхом на ее спине. Беллатрикс выругалась и попыталась сбросить ее: когда Цисси была восьмилетней и крошечной, это получалось, но не теперь, когда ей было тринадцать и она была намного больше и тяжелее. Андромеда стояла рядом и слегка посмеивалась. — Ты была в облаках, Белла! — Это не приглашение запрыгнуть мне на спину! — возразила Беллатрикс, пока ноги Цисси вновь вставали на землю. — Это также не приглашение не прыгать тебе на спину, — хихикнула Цисси. — Пойдем, — сказала Андромеда, когда Хогвартс-экспресс остановился на станции. — Давайте садиться. Сестры Блэк сели в поезд и быстро заняли купе в одном из передних вагонов, рассчитанное только на них троих. Девочки откинули столик и разложили на нем приготовленные закуски, сладости и игры, которые они приготовили для трехчасовой поездки. Все трое с помощью своих палочек переправили ручную кладь на стойки наверху и устроились на кожаных сиденьях. Пока Беллатрикс разглядывала аппетитно выглядящий пакет с Огненными Импами с Черным Перцем, она заметила, что Цисси прижалась лицом к окну. — Посмотри на них, — пробормотала Цисси. — Кучка грязнокровок, выглядящих просто безобразно. Видно, как слюни собираются в лужи на земле. Со своего места Беллатрикс видела, что Цисси смотрит на трех сестер, которых она видела ранее. И тут она заметила еще кое-что, чего раньше не замечала: люди, проходившие мимо их купе по коридору, были чистокровными. Люди, которых, как она точно знала, не было на платформе в момент прибытия поезда. Между тем, полукровки и грязнокровки, которые ждали ее рядом, все еще стояли на платформе. За окном она отчетливо видела Дирка, возвышающегося над остальными. Она поняла, что чистокровных пускают на посадку первыми. Этого она раньше не замечала. В этот момент Цисси набросилась с малиной на трех сестер-грязнокровок. — Цисси, не делай так, — почти автоматически предупредила Беллатрикс. Она не могла понять, почему так резко отреагировала. Цисси повернула голову и одарила старшую сестру странным взглядом, а Андромеда рассмеялась. — Да, — вклинилась Энди. — Не надо так прижиматься к окну! Я бы не хотела смотреть на твою слюну всю дорогу до Лидса. Цисси скорчила гримасу, а Беллатрикс была благодарна за отвлечение. Прошло совсем немного времени, прежде чем поезд тронулся. Во время первой части пути Беллатрикс была погружена в размышления, оставаясь в одиночестве, если к ней не обращались. Поначалу ее сестры, казалось, ничего не замечали, поскольку Цисси с упоением рассказывала о своем парне Люциусе, а Энди в основном хвасталась своими высокими оценками на уроках зельеварения. — Эй, — сказала Энди, положив руку ей на плечо и слегка встряхнув ее. — Ты была ужасно тихой, Белла. Это на тебя не похоже. — Да, — сказала Цисси. — Я ожидала, что сейчас будет хотя бы одна макабрическая история. Беллатрикс заставила себя коротко улыбнуться. — У меня просто… много забот, вот и все. Энди и Цисси переглянулись. — О свадьбе? — спросила Цисси. Беллатрикс задумалась на мгновение. Это подойдет. — Да, помимо всего прочего, — Беллатрикс поджала губы и провела рукой по вьющимся волосам. Цисси подошла и взяла ее за руку. — Эй, — мягко сказала она. — Будут не только свадебные дела. Мы собираемся повеселиться вместе. — Только мы трое, — сказала Энди. — Почему бы нам не пойти вместе в поход? Проведем ночь в палатке и просто насладимся тишиной ночи. Беллатрикс коротко улыбнулась, но все еще пребывала в противоречии. Когда-то она чувствовала, что может делиться с сестрами всем, говорить с ними обо всем. Они были рядом с ней, когда ей сообщили о предстоящей свадьбе. Она плакала, кричала, ругалась, рыдала… и сестры были рядом, чтобы выслушать, обнять и утешить. Но рассказать им об этом? О ее… сомнениях? О Гермионе? Нет. Она не могла. Не смогла бы. Беллатрикс просто не осмелилась. Как бы они вообще отреагировали? Как бы больно ей ни было, но пока лучше хранить секреты. Так она и сделала. Беллатрикс просто сидела у окна, пока ее сестры обсуждали очередную тему, а она смотрела на проплывающую мимо сельскую местность и думала о Гермионе.