Пусть будет бесконечною ночь, с тобой
Нам снятся только сладкие сны, сегодня, ночью.
Пусть будет бесконечною ночь, постой,
Мы снова зажигаем огонь, с тобой.
Green Grey «Бесконечная ночь»
Дома у Берта было тихо и спокойно. Они сидели за столом, попивая чай, когда Селена поняла, что, как ни крути, но ей придётся остаться с ночёвкой у мужчины. Один на один у него в обители. Это будоражило воображение и в то же время вселяло какой-то страх. С одной стороны, она могла снова любоваться тем, как он пишет очередную картину на заказ. С другой же, она не знала, чего ожидать от художника, как от натуры скрытной и очевидно связанной с этим городом. Девушка не могла отрицать того, что Берт в этом замешан, особенно учитывая тот факт, когда в книге по Тотспелу, она нашла очередной факт причастности мужчины, если не ко всему, то ко многому, что происходит в маленьком городке. В голове всплыл очередной отрывок из найденной пыльной книги в комнате, который был изучен Селеной перед тем, как она покинула отель: «...Его картины сумраком покрыты и нет в них ни души ни света, а сам Он, бродя по миру всячески ищет покоя, коему не быть до тех пор пока...» И что могла означать эта часть текста, помимо очевидного намёка на Берта? Вероятнее всего, что через картину как-то исчезает душа или то, как это можно разгадать? Посмотрев за окно, Селена поникла. Скоро совсем стемнеет, а на улице поднимается, что ни на есть настоящий шторм. Выбора нет, придётся переждать. Пусть даже с Ним наедине, зато в другой комнате. Что художник сделает, если она запрётся на несколько замков и, усмирив беспокойное сердце, ляжет спать? К тому же, сейчас, в поисках чистого белья для постели, Берт и сам попросил Селену не бродить по дому ночью, поскольку она может испугаться чего-то или ей что-то померещится. — Берт, — Селена подала голос, — а кого ты сегодня запечатлел на картине? Мне кажется, я его не знаю. — Ты права. Не знаешь. Ему лучше быть в портрете. Так значительно лучше смотрится, — радостно проговорил мужчина, продолжая искать постельные принадлежности. — В портрете? — встрепенулась Селена, отшатнувшись от него на несколько шагов. — Я хотел сказать, что на картине он лучше смотрится, чем в реальности. — Твой знакомый? — не унималась девушка, сверля взглядом спину занятого мужчины. Обернувшись, тот окинул её хмурым взглядом и вложил в руки свежее бельё, холодным тоном проговорив: — Лилит, ты устала с дороги. Тебе нужно отдохнуть. Всё чаще Берт становится камнем преткновения на пути её заносчивости и непоколебимости характера. Если раньше Селена могла язвительно ответить или достойно парировать, сейчас девушка стала былой тенью самой себя. Почему он так воздействует на меня, заставляя быть обычной девушкой, готовой впасть в его объятия в поисках защиты? Соберись же! Приди в себя и очнись! Не сдавайся перед ним, ведь до конца не прояснилось, кто же он: жертва или всё-таки палач? Отмерев от ступора из вороха мыслей, Селена догадалась, что разговор окончен. Напоследок пожелав мужчине приятных снов, девушка неторопливо отправилась в отведённую ей на втором этаже комнату, находящуюся неподалёку от спальни Берта. Погода за окном продолжала ухудшаться. Селена, стоя у окна, всматривалась в даль на грозовые тучи, заслонившие весь небосвод, гонимые сильным порывистым ветром. Переодевшись в чистую поглаженную сорочку, предложенную художником, забытую в доме бывшей подругой, Селена прилегла на кровать. Прислушиваясь к какой-то возне за стеной, девушка продолжала рассуждать о книге, прочитанной сегодня, о Лиаме, попавшемся ей на пути перед походом на расследование мрачной местности. Думала и думала до тех пор, пока за стеной не стало тихо и налетевшие рассуждения с доводами не стёрлись из головы по мере проявления усталости. Какой-то грохот и шум из распахнувшегося окна, заставили Селену проснуться, и она подпрыгнула от неожиданности на кровати. Послышалось завывание сильного ветра на улице, готовое разрушить всё на своём пути. Постепенно начинался ливень, барабанной дробью постукивавший по стёклам. Резкое свечение и гром заставили девушку сжаться. — Что со мной? Страх перед грозой. Но с каких пор я боюсь причуд погоды? Успокойся и приди в себя! — сидя на кровати, всматриваясь в окно, пыталась успокоить себя Селена. Закрыв окно и замерев на месте, она думала, что было бы неплохо спуститься вниз и выпить какой-нибудь настойки из удачно заготовленных художником заранее. Выйдя в коридор, она не встретила ничего, кроме темноты и безмолвия дома. Наверняка мужчина давно мирно посапывал в своей постели, не обращая внимания на природные катаклизмы Тотспела. Оказавшись на кухне, Селена без проблем нашла тот пузырёк, что ей был нужен, благо, у Берта каждая баночка подписана с подробными инструкциями, и вернулась в свою комнату. Сделав небольшой глоток содержимого, похожего на компот, Селена поспешила в кровать, но не успев прилечь, услышала оглушающий гром, словно земля затряслась. Она долго ходила по комнате маясь в попытках уснуть. Решилась снова выйти в коридор. Пройдя немного, девушка прикоснулась к ручке двери, задумавшись о правильности своего решения. Скинув внутреннюю борьбу и осуждения своего внутреннего я, что позволило слабости литься рекой и выказать себя сполна, девушка чуть слышно постучала и услышав вполне бодрое «Открыто», надавила на ручку. Приоткрыв дверь, быстро забежала внутрь, чем удивила неспавшего хозяина дома. — Лилит? Ты что-то хотела? — несколько свечей извивались, освещая облик одетого наполовину, а именно в штаны, мужчины, который не готовился ко сну. Он явно собирался чем-то себя занять. Уж не снова ли писать картины? — Ах, Берт, — ведомая слабостью, Селена приблизилась к художнику, словно покоряясь перед его силой, — мне было очень страшно. Там за окном... гроза и сильный ливень. Я боюсь, — последнее произнесла спокойным тоном, ничуть не стесняясь. Припав в объятия обезоруженного её поступком мужчины, девушка обхватила его за спину, крепко прижимаясь. — Лилит, не переживай. Скоро непогода отступит и ты сможешь уснуть. Обещаю, — приобняв, нежно прошёлся ладонью по волосам. — Лучше возвращайся в постель. — Ты меня прогоняешь? — посмотрев снизу вверх в светлые черты лица и небольшую тёмную точку над губой, Селена увидела в нём понимание. Молча, ничего не произнеся, Берт усадил её на свою кровать. — Давай я попробую тебя отвлечь, — искренне улыбнулся, придвинув девушку поближе к себе. Вполоборота, лицом к лицу, они сидели рядом. Он говорил, а она слушала. Селена испытала такие эмоции от рассказанных им историй, будто сама подобное пережила. Он открылся ей с совершенно другой стороны. Некогда скрытный и по жизни сам по себе, Берт раскрывался как многогранная личность и настоящий друг. Послышались раскаты грома, яркий свет молнии озарил улицу за окном, заставив Селену прикрыть глаза и прижаться к Берту, обняв того так крепко, как только могла. Мужчина погладил по спине, тихонько успокоил, произнеся: — Не бойся, всё порядке. Я рядом с тобой и всегда буду рядом, Лилит. Неохотно отпрянув от девушки, придерживая ту за плечи, мужчина пристально смотрел в глаза. — При ночном свете свечей, нет ничего яснее твоих глаз, которые блестят ярче звёзд в безоблачной ночи. Ты единственный светлый лучик в погрязшем пучиной ненависти, болезней и жестокости городке. Вслушиваясь в красивые, обволакивающие сладкой негой, речи Бета, Селена не заметила, как смотрит на него, слегка приоткрыв рот, пробуя каждое слово на вкус. — Знаешь, есть одно самое сокровенное желание в этом поникшем мирке, и оно держит меня на плаву, не позволяя сойти с ума от мигреней и от прочих напастей, — посмотрев в пол, чтобы собраться с мыслями, Берт продолжил, — твоя любовь. Скажи, какая она на вкус? Можно ли её увидеть или почувствовать на себе? Я достаточно долго мечтал и верил, что хоть раз смогу испробовать её, какая она... — мужчина аккуратно провёл пальцами по коже руки, — на вкус, — коснувшись пальчиков на руках, ласково прошёлся по ним губами. Что он творит? Зачем говорит всё это Лилит, то есть мне? Я не понимаю, как мне себя вести, когда Берт смотрит подобным образом, прожигая взглядом насквозь и согревая теплом своих прикосновений. — Лилит, прошу тебя, — в глазах читается мольба, а из губ с жаром слетает очередное, — прошу тебя, подари мне свою любовь. О, Лилит, — убрав непослушную прядь волос с тела девушки, художник припадает губами к местечку на шее. — Подари свою любовь. Он словно гипнотизирует меня. Моё тело не слушается. Я должна оттолкнуть художника. Его руки жадно блуждают по моей спине, а я ничего не могу поделать. В голове какой-то туман или дурман, навеянный зельем. Слабая попытка отпрянуть от него не увенчана успехом. Пятясь назад, едва не падаю от того, как Берт прижимается ко мне. Приподнявшись из последних сил, впиваюсь ладонями в его грудь в попытке оттолкнуть. Но ничего существенного не предпринимаю. Слабость сковывает тело, внутри продолжает что-то трепетать от сказанных Бертом слов. Берт ненадолго отошёл. Вернувшись на постель с предметом в руке, прошёлся им по лицу Лилит. Обычная кисть для творчества чуть касается носа, очерчивает губы. Плавно спускается вниз, туда, где за тугим корсетом покоится упругая грудь. Его глаза, полные страсти словно пожирают её, а ладонь сминает ткань и наконец опускает корсет. Кисточка касается обнажённой кожи приводя Селену в беспамятство от приятных ощущений. Он умело водит ею и своими горячими ладонями. Девушка не в состоянии противостоять. Откинув кисть в сторону, не сводя глаз с девушки, мужчина пылко припадает к каждому пальчику, покрывая поцелуем. Берт чувствует ладонями насколько нежно её тело, покрытое одеждой, и как оно горит там, где скрыто от его настойчивого взора. Оставив Селену без одежды, мужчина бережно укладывает её на кровать, продолжая ласкать поцелуями с лёгкими укусами и водить руками, блаженно упиваясь моментом любви с Лилит. Приподняв Лилит, Берт насаживает ее на себя, срывая с губ вздохи наслаждения. Жар по всему тело, яркая вспышка в глазах. И только ветер шепчет за окном, поглощая Селену с головой в отчаянный танец любви: Всё правильно, тебе не о чём жалеть.