В комнате для собраний Лагеря Полукровок стояла гробовая тишина. Меня сюда притащила Эльза. Никто не был против. Всё переглядывались, изредка посматривали на уже не богов, но молчали. Я расхаживала по комнате вдоль стены и думала. Я не знала, что нам теперь делать. С одной стороны, они получили по заслугам, а с другой… У нас война на носу, черт возьми! Мы тут выжить пытаемся, а вы нам добавляете полубогов, которые умереть могут? Я остановилась в ступоре. До меня, кажется, только сейчас дошло, что они могут погибнуть. Несмотря на всё то, что уже успело случиться, я любила их. Помнила, как мы ловили богиню Победы, помнила, как захваченная эйдолоном, сражалась с Джейсон и помнила, как висела над пропастью, держась за небольшой выступ, боясь отпустить Эдриана. И так и не отпустила его.
— Кхм… Ну, может быть, вы нам расскажете, что именно произошло? — Хирон нарушил тишину совета своим задумчивым голосом. Казалось, что он сейчас далеко отсюда.
— Хэй… Кэтрин, — тихо прошептал мне Джек, все это время стоящий около стены. Я мотнула головой, показывая, что готова слушать, — кто это? — он указал взглядом на шестёрку.
— Те, про кого я вам говорила, — он кивнул, и вновь посмотрел на ребят. И я, впервые за день, решила сделать тоже самое.
— Ну… — протянул Эдриан, потирая шею, — нас осудили за умышленное тяжкое причинение вреда и отправили сюда, чтобы мы вновь почувствовали, кем являемся на самом деле.
Нанесли вред в лагере, так и отправляют в лагерь? Как смешно, олимпийцы, как смешно.
— И что вы должны здесь делать? — Кларисса скрестила руки на груди и выгнула правую бровь, — мы просто должны знать, когда вас выгонять отсюда к черту.
— Клэр, — позвал ее Крис.
— А ты что, рад видеть этих? — она кивнула на ребят, которые еще больше сжались после этих слов, — они сейчас сделают вид, что такие белые и пушистые, а потом опять начнут вытворять такое, что…
— Кларисса, замолчи, прошу тебя, — Крис взял её за руку, встревоженно заглядывая в глаза своей девушки.
— Да пусть они катятся в свой Тартар! Пусть идут туда вслед за Джексон, которую сами туда же и кинули! Пусть они сдохнут там! — она ударила парня по груди, и оттолкнула его от себя, а затем начала медленно наступать на шестерку, — здесь вам никто не рад. Каждый из всех них, — она махнула рукой на нас, — не ждал вас. Мы все спокойно выдохнули, когда боги вас забрали. И знайте: вы больше не боги, и мы превратим вашу жизнь в такой ад, что вы пожалеете, что на свет появились!
— Кларисса, замолчи, — я потерла пальцами переносицу, глядя на эту картину.
— Ты, — она запнулась, широко распахнув глаза, — ты… за них?
— Нет. Я не за них. Но сейчас ты становишься такими же, как и они. Ты унижаешь их перед всеми нами. Хочешь сказать, что сейчас на них совсем не похожа?
— Но ты не понимаешь! Они…
— Клэр, — я подошла к девушке и положила руки ей на плечи, — пойдем, поговорим на улице.
Мы вышли, чувствуя на себе взгляды полубогов. Клэр прислонилась к стене, тяжело дыша. Я аккуратно поглаживала её по плечу, чувствуя себя максимально неловко.
— Знаешь… А ведь когда-то я хотела быть похожа на них, — она хлопнула ладонью по стене дома, — думала, что заслужу уважение и гордость отца. Но ему было просто наплевать на то, стала я лучше или нет. Он ведь даже не хотел, чтобы я появилась на свет. Всегда лучше сын, чем дочь, как же…
Она будто бы говорила сама с собой, но она не рыдала, не жаловалась, а просто воспринимала это как данное. Кларисса даже в бессилии останется Клариссой. Но лучше её отвлечь от этих мыслей. Мало ли что.
— Так, Клэр, — начала я торжественно, — сейчас мы заканчиваем с этим собранием и идём на арену, — она непонимающе взглянула на меня, — мы с тобой ещё не сражались. Как насчёт наверстать упущенное?
Девушка усмехнулась и кивнула, и, оттолкнувшись от стены, подошла к двери, но обернулась и произнесла:
— Ты была бы хорошим лидером Лагеря Полукровок.
Послышался хлопок двери. А я, простояв несколько секунд, ухмыльнулась и зашла вслед за дочерью Ареса.
— Итак. Я не знаю, что вам нужно сделать для того, чтобы получить прощение богов, поэтому вы будете жить наравне со всеми. Всё. Всем спасибо, всё свободны.
Хах, я только зашла и уже уходить надо. Прикольно.
Я не знала, чем себя занять. На тренировку особо не хотелось, на пляж тоже. Не найдя себе интересного занятия, я пошла на поляну, где мы обычно тренировались с Хроносом. Я не надеялась, что он совершенно случайно окажется там, да мне это и не нужно было. просто очень хотелось отвлечься от происходящего. Огонь и вода мне в этом идеально помогут.
Мысленно представив, как время остановилось на месте и стрелка часов вдруг замерла, я взглянула на небо. Птица, что пролетала надо мной, застыла в одном положении, расправив свои могучие крылья. Помнится, в детстве мы с сестрой тоже очень хотели летать.
Вскоре меня окружал водоворот, а дальше шёл огромный столб огня. Соединять их было бесполезно, поэтому я контролировала каждый из них по отдельности. Стихии не приближались друг к другу, обходя своего соперника. По крайней мере так они сами считали.
Упражнения с магией позволили мне немного расслабиться. Теперь мне очень хотелось быстрее добраться до арены, чтобы посмотреть на шестёрку. Как же они теперь себя буду вести?
На арене были слышны лязг мечей, ударов, наставления старших о правильном использовании оружия. Казалось, что сегодня здесь собрался весь лагерь, и только мне одной совершенно не хотелось брать меч в руки. Мне долго пришлось бегать по территории и постоянно оглядываться, чтобы наконец заметить этих недобогов, что находились чуть ли не в тени деревьев, тщательно прячась ото всех. Я могла их понять. Вышел бы хоть кто-то на свет, на него сразу же бы набросились все жители Лагеря. И уже точно не с милой улыбочкой на лице. В какой-то момент мне даже стало их жаль. Всё же боги не дураки и придумали достойное наказание. Бывшие герои, чьё самомнение улетало в небеса, вдруг стали изгоями, никому не нужными, кроме друг друга. Но один вопрос всё время был у меня в голове, не давая покоя: Кларисса кричала о том, что они сами меня кинули в Тартар, бог бездны сказал своему собеседнику, что затуманил разум Посейдона и Эдриана, а как плюс, вся шестёрка, по известной мне информации, искала меня. Так вот вопрос: «Почему все уверены, что шестёрка виновата в моем путешествии в «прекрасные» долины Тартара?». Но я сомневалась, что мне кто-то тотчас же ответит на него.
Я не нашла ничего лучше, как пойти в свой домик, достать дневник и начать рисовать. Карандаш скользил на бумаге, очертания становились более реальными и видными, а силуэты приобретали уникальность. Сначала я даже не следила за тем, что у меня выходит, но чуть отодвинув книжку, чтобы посмотреть композицию со стороны, я обомлела. На рисунке была задняя часть большого дома у стены которой сидели Фрэнк и Хейзел, похоже, переговариваясь друг с другом, Джейсон очищал свой меч, задумчиво глядя на сверкающее лезвие, в то время как Пайпер пыталась что-то доказать Эдриану, который, скрестив руки на груди, смотрел на подругу. Лео и Калипсо были ближе всего, ведь они по сути ни в чём не виноваты и полукровки зла на них не держат. Пара весело смеются, очевидно, что сын Гефеста сказал что-то хорошее. Если убрать тень, падающую на ребят и переместить их в другое место, ничего не поменяется. Ведь они ведут себя так, как всегда вели.
От греха подальше я спрятала дневник в маленькую тумбочку у кровати. Нет, жалости они точно не заслуживают. А вот на арену всё-таки стоит сходить. С меня Кларисса три шкуры сдерёт, если я не приду на спарринг, который сама же и предложила.
***
Медленно но верно приближался день всех влюблённых. Хирон вместе с богами решили устроить нам праздник, ведь «Детям нужно отдохнуть от плохих мыслей и насладиться прекрасным днём». НУ, так сказала Афродита.
Весь лагерь начал судорожно готовить к празднованию. Девушки (в частности дети богини любви) спешили сделать себе идеальный образ, парни готовили подарок своим половинкам. У меня парня уже не было, поэтому я, слава богам, этой ерундой не страдала, а просто продолжала тренироваться. С Клариссой мы как-то нашли общий язык и даже смогли стать подругами. Но это не отменяло нашего общего желания победить на арене.
Сегодня я еду в Нью-Йорк, чтобы исполнить ещё одно обещание, а точнее два. Алекс должен уже встретиться с Эмили, а если это произойдет завтра, в день влюблённых, думаю, это будет лучшим поднятием настроения для обоих. Парня я обо всём предупредила, он уже купил какой-то подарок и терпеливо ждал меня в своей квартире.
Спустя несколько минут (Спасибо Пирату!) я добралась до его дома. Звонок в дверь, прихожая, и я уже каким-то образом сижу на кухне с чашкой чая в руках. А я-то вообще даже разуваться не планировала.
— Алекс, — я тронула парня за плечо, пока тот напряжённо смотрел в окно, — всё будет хорошо.
— Да… будет. Будет, — Алекс улыбнулся мне, показывая уверенность в своих словах.
— Слушай, я знаю, что это очень трудно и кажется, то невозможно, но когда вы встретитесь, всё станет легче. Верь мне.
Я потянула его к выходу, ведь уже была глубокая ночь, а нам надо было успеть отметиться у Хирона и устроить девушке сюрприз рано утром.
Весь день эта парочка не расставалась ни на секунду. Они так крепко сжимали друг друга в объятиях, что я испугалась, как бы они кости друг другу не переломали. Затем Эмили радостно представила Алекса всем нашим друзьям и сейчас эта небольшая компашка сидит на пляже. Все сегодня с самого утра ходят как на балу: платья различных длин и моделей, костюмы различных цветов. Казалось, что без пары была только я и Джек. Даже Кларисса (!) была в черном приталенном платье до колен, которую за руку водил Крис в своём темно-синем костюме.
Мне было очень скучно, ведь все друзья были заняты, а тренировки с Хроносом только вечером.
— Скучаем? — спросил голос позади с нотками веселья и забавы. Голос Кастеллана нельзя было спутать ни с чьим.
— Да не. Видишь, я как веселюсь? Хочешь присоединиться? — я обернулась с хитрой усмешкой на губах.
— Неа. Не хочу сосредоточенно смотреть на землю, как ты. Боюсь, у меня не получится.
— Верно. Такое занятие только для избранных.
— Хах, — он хохотнул, — молодец! Счёт 2:2.
— Ты по делу или математику хотел повспоминать?
— Ну, тогда бы я не к тебе пошёл. У тебя с ней вроде всегда проблемки были, -он откашлялся и принял серьёзный вид, — а теперь серьёзно. Я принёс тебе информацию.
— По царству мёртвых? — он кивнул, — продолжай.
— Там все очень плохо. Тартар притесняет Аида, воины стоят у той проклятой ямы днями и ночами, Нико и Хейзел туда не пускают…
— Почему? — перебила его я.
— Сейчас каждый бог хочет, чтобы в случае чего у него остались наследники, которые могли бы перенять власть на себя. Так вот. Но что самое странное, я был не только там, я ведь дух и могу путешествовать по миру. Они словно бы чего-то дожидаются. Хотят, чтобы кто-то начал первым.
— Первым? Но разве тогда преимущество не будет на нашей стороне?
— А ты вспомни, как было тогда, когда нападали Гея и Кронос.
— Ладно, тут я соглашусь. Но кого именно они ждут? Меня что-ли?
— Бинго. Ты сильная фигура на шахматной доске, а сейчас как козырь в рукаве: они о тебе знают, но им непонятно, когда ты выйдешь на свет.
— У них есть догадки, где я могу быть?
Он вздохнул.
— Великое множество. Сначала они думали, что ты сбежала к отцу, — его голос стал подозрительно тише и… грустнее? — потом, что ты на Олимпе, а затем просто решили, что ты скрываешься на каком-то острове.
— То есть про лагерь у них даже догадок не было? — я вопросительно подняла бровь.
— Они считают, что тебе было бы странно прятаться именно здесь. Тем более новости по миру быстро разносятся и им бы уже давно донесли в таком случае.
— Но…
— Мне пора, — он посмотрел в у сторону, где приближалась какая-то очередная сладкая парочка, — если будет что-то известно, я приду. До встречи, Кэтрин, — он усмехнулся и исчез.
— До встречи…
***
Время текло медленно и плавно. К шестерым полубогам стали относиться менее строже, дети словно цветочки — наконец распустились, бегали, смеялись, заражая своей радостью всех взрослых жителей лагеря Полукровок. Никто и не заикался о происходящем по ту сторону барьера, но каждый знал, что беззаботное время скоро уйдёт, и пытался насладиться каждым его мгновением. Никто не спорил, не ругался, не плакал. Но мне от этого легче не становилось. Смотреть на улыбку человека, за которой он скрывал весь страх войны, которую видел, и возможно не раз, было невыносимо. Но что самое ужасное — я была такой. И вся жизнь будто бы стала соревнованием, в котором победит тот, кто больше всех продержится. Никто не жаловался и не грустил, но желание поддержать такого человека заставляло меня уйти от проклятых мыслей о том, что мы можем и не выжить, не победить, а встать, улыбнуться шире и просто положить руку на плечо. Без слов. Без малейших подмигиваний и жалости в глазах. Почему-то многие стали уважать меня и относиться как к лидеру, но я не хотела этого. Мне уже давно было понятно, что я просто напросто избегаю лидерства, стойкости перед всеми, предстоящей войны. Я избегала Пандору Джексон, пытаясь в мыслях всегда называть себя «Кэтрин», словно это и есть моё настоящее имя. Я избегала себя и своей судьбы, и от этого мне некуда было деться.
