***
Какое-то время я ещё постояла у стекла в аквариуме, решив, что выйти из приватной комнаты сразу после Тома будет немного подозрительно, хотя кто в здравом уме подумает, что мы занимались какими-то непристойностями? Гостиная после моего эпичного рассказа ещё какое-то время гудела и постепенно затихла, но Антоха по-прежнему сидел на диванчике и что-то тихо обсуждал с Роди, который пересел на моё место. И я, засмотревшись на них, вдруг кое-что вспомнила. — Так, Пикассо хренов, показывай! — Мальчики мгновенно замолчали и удивлённо уставились на меня, а я плюхнулась к ним и выразительно посмотрела на Роди. — Ты же не думал, что я поверю, что в твоей папке был всего один мой портрет?.. Он сразу же залился краской, впрочем, как и в любой щекотливой ситуации, но я продолжала испытывающе смотреть на него, и в конце концов Роди тяжело вздохнул и нехотя встал с дивана. — Ладно… только она в спальне… сейчас принесу… Антоха заинтересованно повернулся ко мне, едва Роди скрылся в темноте коридора, ведущего в спальню для мальчиков, но я лишь демонстративно закатила глаза и поудобнее уселась на освободившееся место на диване. И хотя Роди неприлично долго копался с рисунками, хотя я не сомневалась, что они лежат совсем рядом, пусть и в тайнике, но он наконец вышел из тени, весь красный, как свёкла, и мы с Антонином жадно уставились на чёрную кожаную папку в его руках. — Наконец-то! — первым выкрикнул Антоха, выхватив папку из рук Роди, который даже не сопротивлялся, и мы вместе принялись копаться в поисках чего-нибудь интересного. И оно не заставило себя долго ждать. — Ничего себе! Да тут ты одна и есть, Вэл! — Божечки-кошечки… — выдохнула я, ведь какой листок мы бы ни взяли, везде действительно была я. Вот я понурая сижу в Большом зале и ковыряюсь вилкой в нетронутой еде. А вот я сосредоточенно читаю учебник по Заклинаниям, чтобы повторить то, что только что показал мне Роди. Здесь восторженно смотрю на рыб в аквариуме… а здесь сижу на трибуне и считаю коэффициенты, и я даже понятия не имела, что за мной в этот момент следили! — Когда… когда ты хоть всё это успел?.. — с трудом прохрипела я, переворачивая один плотный лист за другим, и Роди, наконец смирившись с неизбежным, чуть пришёл в себя и подсел к нам с Антохой на диван. — Я… да вечером, перед сном… или на Истории магии, всё равно мне спать не очень хочется, а делать особо нечего… О, вот с этим рисунком я очень долго возился… Я как раз всмотрелась в листок, где вальяжно лежу на диване с книгой в руках в самом начале года и апатично смотрю на воду за окном. И выглядело это всё настолько реалистично, что я не могла поверить своим глазам. А Роди, усмехнувшись, аккуратно ткнул пальцем в мою голову и протянул: — Мне очень трудно было нарисовать твой взгляд в этот момент… Вот, тут ещё несколько набросков, но они не получились сразу… Он выудил со дна папки ещё несколько листочков с похожим сюжетом, но они действительно выглядели как-то… криво, в отличие от финальной версии, и я с трудом подняла глаза на Роди, и тот смущённо выдохнул: — У тебя на самом деле тяжёлый взгляд, Валери. Я это сразу заметил, ещё в первый день, а потом… потом… не решался подойти и познакомиться, а ты часто лежала на этом диване и читала, и я… как-то случайно вышло, что я начал тебя рисовать… я сидел вон там, но ты вряд ли меня видела… — А со взглядом-то что не так? — непонимающе выдавила я, и Роди снова покрылся краской. — Нет-нет, всё так, просто… просто… ты выглядишь такой хрупкой… девочкой… как и все остальные девчонки на младших курсах, но… когда ты откладывала книгу… и смотрела в окно, задумавшись о чём-то своём… я вдруг увидел в тебе не девочку, а… сгорбившегося старика… — Ха! — гоготнул Антоха, но я быстро пихнула его локтем и невозмутимо кивнула Роди, показывая, что я внимательно его слушаю. И он опустил взгляд на набросок и смущённо прошептал: — Обычно у меня хорошо получались портреты, а ты… не получилась с первого раза… и даже со второго, и я… я долго копался, в чём же дело, не один раз сидел в углу и следил за тобой… пока не понял, в чём же дело. Ты… как будто внутри ты намного… старше, чем снаружи… я понимаю, это бред, и я не хочу тебя обидеть, Валери, нет! Но только после этого мне удалось сделать этот портрет… — Можно, я заберу его себе? — тихо попросила я, крепко сжав плотный лист, и Роди удивлённо выпучил на меня глаза. — Мне он очень нравится. Пожалуйста… у тебя же их вон сколько! Рисунков со мной на самом деле был вагон, но именно тот, что я держала в руках, запал мне в душу. На нём действительно было не просто изображение. Смотря на меня, можно было почувствовать ту неприятно тянущую тягучую печаль, которую я пыталась в начале сентября смыть чтением книг, но видимо, безуспешно. И то, что Роди удалось передать это на бумаге, было равносильно чуду. Не сразу, но хозяин набросков неуверенно кивнул, разрешая забрать портрет, и я аккуратно сложила его и убрала в учебник по Зельям в сумку. А затем вдруг задумчиво нахмурилась, вспомнив, в чьих руках был ещё один набросок. — Интересно, а что стало с тем рисунком, где мы… ну… помнишь? Я повернулась к Антохе, и он оторвался от шелеста бумаги и поднял на меня глаза, по которым можно было догадаться, что меня так и не смогли понять. Но спустя всего секунду в них промелькнуло озарение, и мы вдвоём задумчиво повернулись к Роди, который сидел и с тревогой смотрел то на меня, то на Антонина. — Да хрен его знает, куда Том его дел! Роди, ты не видел в вашей спальне?.. Догадавшись, о чём шла речь, он медленно помотал головой, а я ещё сильнее скривилась. — Надеюсь, выкинул. Не хочу, чтобы у этого извращенца было моё изображение! — Мальчики хором громко рассмеялись, а я тем временем строго ткнула пальцем в Роди. — А ты больше не смей рисовать меня без моего ведома. Особенно в тех ситуациях, в которых меня могут потенциально наказать! — Хорошо-хорошо, Валери! — вскинув руки, сразу согласился он, и я облегчённо выдохнула, а Антоха тем временем достал из папки листочек, на котором наконец-то не было меня. — О, а я его помню! Это ты два года назад нарисовал, да? На пергаменте был Дамблдор за обеденным столом, и выглядел он далеко не так реалистично, как мои рисунки, что значило, что Роди заметно продвинулся в своём мастерстве с течением времени. — Да-да, я тогда первый раз его нарисовал! — рассмеялся Роди, взяв набросок в руки, а затем кивнул на папку. — Там ещё должны быть, и где-то я и тебя рисовал… — Гля, какой важный! — пихнул меня в бок Антоха, выудив на свет божий кривой портрет Тома на первом или втором курсе. И пусть выполнен он был слегка неумело, но даже так прослеживалась та гордыня и неприязнь к людям, которые сейчас были постоянными спутниками старосты Слизерина. Правда, по сравнению с моими портретами, портрет Тома выглядел немного карикатурно, и мы втроём не смогли сдержать очередного взрыва смеха. — А это я бы взяла в качестве мишени, чтобы кидать в дротики! Господь, Роди, да у тебя талант! Почему ты боялся показать мне это раньше?.. — Потому что он застенчивый скромняга, который безответно в тебя влюблён… — гаденько протянул Антоха, и Роди мгновенно покраснел, ещё гуще чем вначале, что мы оба вздрогнули. — Да ладно-ладно, я же шучу! А рисунки классные… нарисуй как-нибудь нас с Вэл вместе, на память! — Отличная идея, я не против, — сразу вставила я, припомнив, что только что запретила рисовать себя втихаря, и пока Роди пытался как-то вернуть себе прежний настрой, крепко зевнула и потянула руки вверх. — Так, мальчики, день был тяжёлый, так что я спать… — Ага, давай! — хмыкнул Антоха, сгребая тем временем рисунки Роди, а я старалась лишний раз не смотреть на самого художника, чтобы ещё больше не смущать. — Спокойной ночи, Валери, — послышалось мне вслед, когда я уже сползла с дивана и направилась в сторону спален девочек. Обернувшись, я непринуждённо помахала на прощание мальчикам, а в голове так и крутился противный голосок: «Неужели он и правда в тебя влюбился?.. Да нет, это просто… что-то… подростковое… узнает меня получше и забудет как страшный сон. Но пара из нас точно будет никудышная». Правда, в эту теорию никак не вписывалась та сотня портретов, которая лежала до этого у Роди в папке… но об этом я подумаю завтра. Или ещё когда-нибудь.***
На следующий день первым занятием шла ЗОТИ. И пусть за месяц с лишним я научилась с горем пополам вставать пораньше и даже завтракать, но идти на урок очень не хотелось. И причина была до боли банальна. Нет, я не боялась, что Вилкост сдержит свою угрозу и начнёт меня травить. Скорее, именно этого я и ждала, ведь это отлично вписалось бы в мою теорию, что все люди вокруг — одни твари, которым нельзя верить. Но как же это было… утомительно. Придётся же строить ответные козни, придумывать изощрённые планы мести, держать гордо спину при всех остальных и не показывать, что творится внутри… Нет бы просто разойтись мирно и всё забыть. Но так точно не будет, потому что мы с Вилкост были мало того что тварями, так ещё и чересчур гордыми. И войны было не избежать. Непосредственно перед занятием я ещё успела забежать в Больничное крыло и обработать ногу Маклаггену-младшему, который всё ещё пребывал в полушоковом состоянии и на грани сепсиса. Правда, его отец ещё накануне вечером прислал всё, что я просила и даже больше, так что ногу ещё можно было спасти, в отличие от моей репутации перед Вилкост. Надо сказать, что в класс я влетела за секунду до звона колокола, и бледно-голубые глаза при виде растрёпанной меня мигом превратились в щёлочки, которые выглядели особо угрожающе сквозь тонкое стекло очков. Но с войной я уже смирилась, поэтому сделала вид, что ничего не заметила, и зашагала к своему месту на задней парте рядом с Антохой, а мне вслед донеслось: — Мисс Кларк, побыстрее, прошу вас. Занятие начинается! Я чуть напряглась, ожидая, что вслед за замечанием полетит и новость о списании баллов со Слизерина, но… Вилкост лишь испепеляюще следила за мной, тоже стараясь держать спину гордо, а никаких санкций так и не последовало. Или я рано обрадовалась? Удивительно, но даже Антоха, обычно не против пошутить над кем-то из преподавателей, неожиданно затих, почувствовав, видимо, ту самую наэлектризованную неприязнь между мной и профессором ЗОТИ. Но всё занятие было относительно тихо… как перед бурей. — Ты думаешь, она правда хочет как-то тебе напакостить? — ближе к концу занятия прошептал мне на ухо Антоха, и только я собралась так же тихо ответить, как с моей парты упало перо, и Вилкост мгновенно повернулась в нашу сторону и угрожающе сощурила глаза. — Так-так… наверное, эти двое молодых людей уже всё знают, раз имеют смелость разговаривать на моих занятиях. Мисс Кларк, вы сможете повторить Закон элементарной трансфигурации Гампа? — Н-нет, — выдохнула я, так как впервые слышала о таком законе, и мне было даже не стыдно за это. Вилкост же перевела взгляд стервятника на Антоху и так же проговорила: — А вы, мистер Долохов? Антоха лишь молча помотал головой, словно набрав в рот воды, а профессор тем временем неожиданно переключилась на другую жертву. — А вы, мисс Лавгуд? Одна из пуффендуек мгновенно сжалась и замотала головой, как и Антоха до этого, а Вилкост тем временем тяжело вздохнула и повернулась к доске. — Понятно. Вдобавок к отработке заклинания отталкивания я задаю вам всем эссе на тему: «Основополагающие законы трансфигурации». И закон Гампа входит в первую тройку, поверьте мне. Без этих знаний Защита от Тёмных сил бесполезна. Все свободны. Как раз в эту секунду снова зазвенел колокол, сообщая, что преподаватель Защиты идеально вписалась в отведённый ей временной промежуток, а мы с Антохой выразительно переглянулись, делая вид, что собираем свои вещи. — Надо же, а я думал… — Я тоже так думала… — прошептала я, то и дело поглядывая в сторону преподавательского стола, и как раз в этот момент Вилкост заметила мой взгляд и едва заметно приподняла уголки рта. — Идём! Быстро покидав вещи в сумку, я потащила за собой Антоху, и только когда мы оказались на парящих лестницах, и Антоха тяжко выдохнул и сбросил тяжёлую сумку на ступени, я смогла продолжить свою мысль: — Нет, она не успокоится, это точно. — Но почему тогда она не накинулась на тебя? Два замечания и вопрос, на который никто не знал ответа, — это как-то мелко, ты не находишь? Антоха испытывающе уставился на меня, и я медленно нахмурила брови. — Да, это так. Но она сейчас примеряется, прощупывает границы дозволенного… сейчас точно нельзя давать слабину и повода для наказаний. Так что давай без… — Ладно-ладно! — перебил меня он, подхватив с пола сумку, едва наша лестница причалила к нужному этажу. — Я, конечно, люблю пошутить, но я не идиот и подставлять тебя не собираюсь. Интересно, а Дамблдор вообще в курсе этого элементарного закона… как его?.. — Гампа? — подсказала я, и Антоха кивнул в ответ. — Мне кажется, сейчас будет отличная возможность спросить, заодно и про другие тоже. Всяко меньше придётся искать в книгах… — Вот ты мозг! — воодушевлённо восхитился он, пока я самодовольно улыбалась похвале. — А если сейчас записать ответ Дамблдора, то и придумывать ничего не придётся! — Перфекто, — ещё шире улыбнулась я, и тучи над головой после напряжённого урока ЗОТИ чуть-чуть рассеялись. Дамблдор, пребывая в намного лучшем расположении духа, нежели его коллега, с удовольствием рассказал нам про все основные законы, обрадовавшись, что мы сами чем-то интересовались. И кто быстро сообразил, тот на скорую руку записывал пространный и, в общем-то, идеальный ответ на заданное эссе, что позволяло чуть-чуть сэкономить время вечером. Прекрасно, и волки сыты, и овцы целы! После Трансфигурации, в которой, если честно, никто из нашей параллели почти ничего не понимал, настроение всё равно как-то невольно подросло. Впереди был обед, за ним Уход за магическими существами на свежем воздухе, а после мы с Роди должны были позаниматься в библиотеке, и я собиралась попросить его научить меня одному полезному заклинанию, с которым я могла бы самостоятельно заняться уже своими тренировками. Поэтому ничего не предвещало беды, когда мы с Антохой и Роди вместе зашли в Большой зал и направились к своему столу. — Ха, да вы посмотрите на эту замарашку! — вдруг раздалось со стороны гриффиндорского стола, и я, сразу узнав громкий голос Ирмы Уизли, остановилась на месте, ожидая снова увидеть заплаканное лицо Миртл, а со мной остановились и мальчики. — Интересно, на какой помойке ты достала эти туфли? — бойко парировала Оливия Хорнби, присоединившись к подруге, только вот объектом насмешек гриффиндорок стала вовсе не Миртл Уоррен, а какая-то забитая первокурсница Пуффендуя, которую, казалось, никто не хотел замечать ни с Гриффиндора, и ни её собственного факультета. — Или ты отобрала их у красных колпаков, когда искала себе одежду на болоте? Вокруг раздался оглушительный взрыв смеха, а девочка залилась красно-фиолетовой краской и готова была расплакаться от стыда. Антоха тем временем подёргал меня за мантию, как бы поторапливая сесть за свой стол, но я не могла заставить себя сдвинуться с места, продолжая смотреть на несчастную девочку. И что-то в моём чёрством сердце дрогнуло. — Неужели мамочка с папочкой не могли купить тебе что-нибудь получше, Мерлин! — неприязненно скривилась Миранда Пристли, и девочка сорвалась и заплакала, а моё терпение лопнуло. — Эй, вы, дряни, отстаньте от неё! — выкрикнула я, бесстрашно встав между столов Гриффиндора и Пуффендуя, и три стервы оценивающе уставились на меня. — Надо же, ещё одна представительница высокой моды пожаловала, — хмыкнула Оливия, развернувшись в мою сторону, и всё больше людей поворачивалось, чтобы успеть увидеть зарождавшийся скандал. — Кларк, может, хоть ты научишь бедняжку выбирать себе одежду на помойке поприличнее? Вижу, ты в этом неплохо преуспела… Я даже бровью не пошевелила, никак не показывая, что меня как-то задело замечание в сторону одежды, лишь подошла вплотную к девочке и положила ей ладони на плечи, чтобы хоть как-то поддержать. А тем временем к нам развернулась и Миранда с Ирмой. — К твоему сведению, Кларк, эта замарашка сама к нам пристала, так что не надо на нас так кричать! — Да, хочет, чтобы мы её приняли в кружок кройки и шитья. Какой смех! — поддакнула подруге Ирма, и я почувствовала руками, как содрогались маленькие плечики, и во мне загорелась злость. Да, пусть я не заступилась за Миртл, хотя наверное, надо было, но эту девочку я точно не дам в обиду. — Да кому нужен ваш паршивый кружок? — скривившись, протянула я, и вся троица мгновенно уставилась на меня, сменив улыбки на оскал. — Что вы там шьёте хоть, половые тряпки? Так я тоже так могу. — Вот и делай, — прошипела Оливия, пока к нам подходило всё больше народу. — А этой замарашке в наш кружок вход закрыт навсегда, как и тебе, Кларк! — Да не больно-то и хотелось, мы организуем свой кружок, — хмыкнула я, и Миранда Пристли хищно уставилась на меня. — Только запомни, Кларк, что кружок по шитью уже есть, и профессор Диппет не одобрит второй такой же, это противоречит правилам школы. — А кружок по кройке… кукол здесь есть? — вскинула брови я, и троица стерв ошеломлённо уставилась на меня, а я ядовито усмехнулась. — Значит, у нас будет такой. — Два человека — это не кружок, — не менее ядовито вставила Ирма, но только я собралась потянуть на себя девочку и гордо уйти, как ко мне подскочил Антоха и воскликнул: — Три человека. Честно, меньше всего я ожидала, что к нам в общество присоединится именно этот человек, но как же я ему была благодарна. С выходом Антохи на арену к нам заметно прибавилось веса, ведь кое-кто входил в клуб Слизней и самых приближённых старосты Слизерина, а это уже немало значило. И разочарованные лица напыщенных гриффиндорок немало об этом говорили. — Это всё равно не… — неуверенно начала Оливия, но к нам незаметно подошёл Роди и положил свою руку на мою на плечо девочки. — Четыре человека. Я могу делать эскизы… — Мои вы хорошие! — не выдержала я и поочерёдно чмокнула обоих под тихий гул окружающих зрителей. — У нас уже прекрасный клуб по шитью! И кстати, вход в него только по приглашениям, и я сильно сомневаюсь, что его получит персона с причёской на голове а-ля взрыв на макаронной фабрике. Теперь все дружно смеялись над моей шуткой, а Ирма Уизли неожиданно густо покраснела и прикрыла ладонями пышные развевающиеся во все стороны огненно-рыжие кудри, которых до этого нисколько не стеснялась. Я же улучила момент и потянула к себе девчушку, и мы вместе пошли к столу Слизерина, откуда за нами тоже внимательно следили. — Ты умеешь кроить куклы? — удивлённо протянул Антоха, когда я села за стол спиной к гриффиндорскому столу и тяжело выдохнула от облегчения. — Как будто ты умеешь? — хмыкнула я, а после перевела взгляд на дрожавшую пуффендуйку и снова вздохнула. — Мда, из нас всех только Роди умеет что-то делать руками… — Ты не умеешь шить? — тихо спросил Роди, подсев ко мне, и я неуверенно протянула: — Ну как… когда-то давно я и шила, и вязала, и даже для кукол… но господь, это было чертовски давно! — От этих слов моя вызволенная пташка заметно поникла, и я мгновенно воспрянула духом. — Но ничего, несколько книг — и мы будем кроить не хуже этих выскочек! — Они всё равно не оставят меня в покое… — тихо всхлипнула она, опустив глаза на свою обувь, которая действительно оставляла желать лучшего. Но я не собиралась сдаваться, особенно когда смогла на глазах у всей школы опустить этих выскочек, поэтому притянула бедняжку к себе и насильно подняла её голову за подбородок. — Девочка моя, если дело в одежде, это не проблемы, а всего лишь мелкие расходы… — У меня нет денег, совсем, — тише прежнего прошептала девочка, и до меня постепенно начало доходить, в чём же было дело. — Ты сирота? — Она чуть заметно кивнула на мою догадку, а мне стало ещё более мерзко от того, что эти стервы будто специально выбирали тех людей, которые не могли им ответить. И я не собиралась оставлять это просто так. — Знаешь, я тоже… и у меня деньги есть. — Откуда, интересно? Неожиданно в нашу беседу вмешался Том, сидевший напротив неподалёку и до этого молча наблюдавший за моей спасательной операцией. Конечно, надеяться, что он присоединится к новому кружку, точно не приходилось, но он хотя бы не мешал… вроде как. Или собирался? И почему его вдруг так заинтересовали мои деньги? — Валери, если нужно, то я!.. — начал было Роди, но я резко взмахнула рукой и остановила его, а затем хищно улыбнулась в сторону старосты. — К твоему сведению, я далеко не самый бесполезный человек в этом замке, и кое-кто даже готов на денежное вознаграждение за кое-какие мои умения… Том оценивающе посмотрел на меня, будто бы пытаясь понять, откуда ещё у меня могут быть деньги. Но я всем своим видом пыталась дать понять, что выручка за недавний матч — это единственный мой доход на сегодняшний день, благоразумно стараясь не думать о припрятанном чеке, которым всё равно смогу воспользоваться не раньше следующего года. И Том спустя мгновение непринуждённо кивнул, словно бы закрывая этот вопрос. — Как скажешь, Валери. И поздравляю с основанием нового школьного кружка… надеюсь, твоя успеваемость и прочие дела не пострадают от этого? — Не переживай, не пострадают, — ядовито ответила я, и тут со стороны входа в зал послышалось резкое: — Прочь с дороги, деревенщина! Ирма Уизли поспешила ретироваться под смешки однокурсников, но в дверях столкнулась с растерянным Хагридом, который как всегда пропустил всё самое интересное. Правда, защищать Хагрида от нападок гриффиндорок было затеей сомнительной, потому как он мог одной левой размазать всех троих по стенке. Хотя если приглядеться, то не таким уж он был и страшным, как казалось на первый взгляд, но в обиду себя точно не даст. И я, засмотревшись на гриффиндорский стол, куда уселся великан, развернулась к своей маленькой подруге, которой пора было возвращаться на своё место. — Значит так… — я запнулась, не зная, как к ней обратиться, и та тихо выдохнула: — Эмили… — Значит так, Эмили, — скомандовала я, и все вокруг мигом затихли, ожидая, что будет дальше. — Кружок мы сделаем, и шить ты научишься, даю тебе слово. И одежду мы тоже тебе купим, в эти выходные, в Хогсмиде… — Эмили поражённо распахнула глаза, не веря услышанному, а я наклонилась и чуть тише процедила: — И не смей поддаваться на их провокации! Если снова начнут — уходи, но не смей ни плакать, ни стоять на месте и давать поливать себя грязью. Ты меня поняла? Она, дрожа всем телом, кивнула, и я махнула в сторону пуффендуйского стола. — Иди, ближе к выходным я сама тебя найду, и мы всё обсудим, хорошо? Второй кивок, и моя хрупкая птичка поспешила вернуться к себе в гнёздышко, а я вздохнула, развернулась к столу и уставилась в тарелку, в которой сам по себе появился тыквенный крем-суп. Есть не очень хотелось, особенно учитывая, что я опять ввязалась в очередной конфликт, хотя изначально хотела лежать на дне и не отсвечивать. Возможно, во мне просто заговорил голос совести, ведь когда оскорбляли Миртл, я просто стояла и смотрела, как и все… а может, внутреннее чувство справедливости наконец проснулось и не давало стоять в стороне. Правда, волной последствий задело не меня одну… — Теперь она вряд ли согласится стать твоей девушкой… — тихо проговорила я, когда мы все вместе выходили из Большого зала, и Антоха растерянно уставился на меня, однако, не прося назвать имени. — Мда… — Он привычно почесал рукой затылок, а я виновато опустила глаза, и вдруг… — А, ладно, придумаю что-нибудь! Ирма, конечно, красотка, но ты мой друг, и я не мог просто стоять в стороне… — Спасибо, — благодарно выдохнула я и прижалась к Антохе, потому что словами не выразить, как же он помог мне одним своим присутствием. И следом глаз зацепился за Роди, который тоже не стал стоять в стороне, и я отстранилась от Антохи и припала ко второму своему защитнику. — И тебе огромное спасибо… — Не за что, Валери… и ты можешь сказать мне, какие чары ты хотела сегодня выучить, чтобы я заранее подготовился? — Эм… замораживающие. Чтобы сохранить быстропортящиеся вещи. Такие же существуют, да?.. — Да, такие есть. Глациус, — подтвердил Роди, и я облегчённо выдохнула и подняла на него глаза. — Они покажутся тебе немного сложными, всё-таки их проходят уже на третьем курсе, но думаю, что ты справишься! — Спасибо, — снова выдохнула я, приобняв Роди, и за его плечом приметила Тома, стоявшего неподалёку у стены и неотрывно следившего за нами. У меня от его холодного, пронизывающего взгляда по спине прошлась волна мурашек, а в душе возникло неприятное чувство… неприязни к происходящему, хотя казалось бы, именно этот гений и назначил Роди моим репетитором. — Иди, тебя ждут. Роди мигом обернулся, тоже заметил Тома и непринуждённо улыбнулся ему, и тот мгновенно нацепил маску, а весь лёд испарился с его бледного лица. Но мне точно не показалось! Что бы это всё значило? — Ладно, ребят, до вечера! — Ага, давай! — крикнул Антоха, взяв меня под руку, и потащил на улицу, в загон, где проходили занятия по Уходу за магическими существами. — Шевелись, Вэл, а то опять опоздаем! — И что, Кеттлберн спишет с нас баллы? — хмыкнула я, так как преподаватель по Уходу не мог справиться даже с безобидными флоббер-червями, не говоря уже про студентов. И мы вместе заржали как кони и вышли в морось, согретые теплом поддержки и дружбы.***
— Слушай, а ты не хочешь сходить… кое-куда?.. — с нажимом спросила я Антоху, когда мы покинули кабинет Зелий в среду утром, и он мгновенно повернулся и недоуменно уставился на меня. Но я ещё более выразительно посмотрела на него в ответ, потому что мест, которые мы посещали тайно, было не так уж и много, и сообразить было нетрудно. И наконец его лицо разгладилось от озарения свыше. — А-а-а, ты про это… не-а. Рано ещё, нет? — Я в ответ скривила губы, ничего не говоря вслух, и мой друг, повнимательнее приглядевшись ко мне, с заботой протянул: — Нервничаешь? — Да нет… — отмахнулась я, хотя внутри всё равно что-то неприятно зудело, о чём говорить совсем не хотелось. — Просто… как-то всё навалилось… и Маклагген в себя не приходит, и это разбирательство, и вчерашняя стычка… и я… Я уже хотела продолжить перебирать значимые и незначимые причины, лишь бы уговорить Антоху пойти со мной, но он вместо слов резко схватил меня за руку, перевернул её ладонью вверх и накрыл своей огромной лапищей, и я кожей почувствовала между нашими ладонями гладкий инородный предмет. — Если хочешь — иди, а я вечером на тренировке с парнями затянусь… только смотри, не попадись нашей зануде-старосте, а то опять мозги будет ебать, — усмехнулся Антоха, и я с широкой улыбкой как можно незаметнее убрала пачку в карман мантии, попутно вздохнув: — Это он умеет лучше всего… я быстро! — Да ладно тебе, как будто Бинс будет отмечать опоздавших! — хохотнул он мне вслед, а я тотчас резко сорвалась с места и побежала на внутренний двор, где мы любили прятаться от посторонних глаз. Погода испортилась ещё с начала недели, и мелкий противный холодный дождь сменяла такая же мерзкая морось, а потом наоборот. Поэтому желающих с утра пораньше подышать свежим воздухом было не так уж и много (не было совсем), и я, юркнув в пышные заросли багрово-красного клёна у самой стены замка, подожгла одну из сигарет в почти полной пачке и, зажмурившись, с удовольствием выдохнула табачный дым, а по венам начал растекаться никотин, даруя такое желанное умиротворение. «Надо быть осторожнее, так недолго и подсесть», — подумала я, смотря, как по застеклённому коридору пробежала кучка первокурсников в чёрных остроконечных шляпах и мантиях, боясь опоздать на очередное занятие. А гаденький голосок в голове тем временем сладко шептал, что я уже подсела, причём безнадёжно, а потому поздно было пить боржоми. Но мысль, что я попала на тот самый крючок, которого всю жизнь старательно избегала, не шла ни в какое сравнение по уровню страха с предательским скрипом веток совсем рядом, в двух шагах от меня. Честно, за три секунды я уже успела схватить гангрену сердца, успокоиться, смириться с потенциальным муторным наказанием и даже успеть придумать парочку оправданий, почему стою именно здесь с сигаретой в зубах, когда вот только что прозвенел колокол на урок. Только вот вместо морозно-уничижительного взгляда своего старосты я вдруг нос к носу столкнулась с преподавателем Заклинаний, Бенджамином Диггори, который, судя по выражению лица, ещё меньше планировал встретиться с кем-то, чем я. Какое-то время мы растерянно смотрели друг на друга, а та самая противная морось с помощью ветра поливала лицо и даже забиралась за капюшон под мантию. Я прекрасно знала, что мне ждать от Тома, как и прекрасно знала, что сколько бы он ни издевался надо мной наедине, он ни за что не сдаст меня преподавателям, в первую очередь и из-за того, что я в отместку могу сдать и его. А вот Диггори сам был преподавателем, причём я как-то раньше даже не обращала внимания на его персону… и я понятия не имела, что со мной теперь будет. Мне потребовалось чуть больше времени, чтобы смириться и с этим и уже даже продумать речь в кабинете директора по поводу своего поведения в текущий момент, как вдруг Диггори «ожил», похлопал себя по карманам бледно-синей мантии и с мучением закрыл глаза. — Мисс Кларк… — наконец хрипло протянул он, и я, держа на весу тлеющую сигарету, вопросительно уставилась на него. — Не могли бы вы… я, кажется… забыл… На такие раздумья времени ушло ещё больше, но до меня таки дошло, что от меня хотели, и наказанием вроде как пока не пахло… или мне табачный дым отбил всяческое обоняние? Но, сделав вид, что ничего необычного не происходит, я зажала сигарету в зубах, запустила обледеневшую руку в карман мантии и достала оттуда пачку сигарет. И Диггори, благодарно кивнув, взял одну и поджёг палочкой, а затем затянулся и зажмурил глаза, будто бы его неделя началась так же паршиво, как и у меня. Какое-то время мы неподвижно стояли, прислонившись к шершавой сырой стене, и плавно выдыхали табачный дым, а перед нами тихо плакал клён, и его красно-жёлтые слёзы то и дело падали нам под ноги, пропитываясь сыростью дождя. Никотиновый яд окончательно пропитал мои мозги, и склизкий страх испарился вместе с табаком… осталось лишь безмятежное спокойствие и мысль, что день не так уж и плох, если в кармане есть пачка сигарет. Я даже успела забыть на мгновение, что стою не одна, но Диггори, до этого так же безмятежно смотревший на клён, вдруг пнул ногой небольшой камешек, привлекая тем самым моё внимание, а на озадаченный взгляд смущённо улыбнулся и пробормотал: — Иногда я забываю, что окончил школу десять лет назад… и что надо искать себе другое место, о котором не знают студенты… а то как-то несолидно уже… Я вежливо улыбнулась такой корявой попытке пошутить, а на сердце окончательно улеглось, ведь ни о каком наказании уже не шло. И раз уж кое-кто сам первым завёл разговор, то я вдруг выпалила, совсем забыв про страх: — Сэр, а вы знали, что в вас много лет безответно влюблена Харриет Вертебралис? И что устроилась в школу целителем она только из-за вас? — А какое отношение это имеет относительно вас, мисс Кларк? — совершенно без злобы протянул Диггори, делая последние глотки живительного дыма, и я потушила свою сигарету об стену и вскинула брови. — Такое, что если бы она не была целителем, то я не стояла бы позавчера в кабинете директора? Диггори несколько секунд неотрывно смотрел на меня, будто бы не ожидая подобной дерзости от студента, а затем вдруг тихо усмехнулся и кинул окурок на сырую землю. — Да, точно, как-то я не подумал, что вас это всё задело в первую очередь… Да, мисс Кларк. Я знал. — И что вы думаете по этому поводу? — чуть наклонившись к нему ближе, протянула я, так как преподаватель Заклинаний откровенничать не спешил, и он поджал губы в усмешке и флегматично выдохнул: — Сердцу не прикажешь. Снова повисла тишина. Только вот я пыталась переварить услышанное и понять, к чему конкретно относилась эта фраза, а Диггори с чуть заметной улыбкой следил за моими мысленными потугами, написанными на лице. И наконец я не выдержала и прохрипела: — Это вы сейчас сказали о чувствах Харриет к вам или… о ваших чувствах к ней?.. — Эм… и то, и другое, — задумавшись, ответил он, и я ещё больше впала в прострацию, пытаясь оценить ситуацию, в которую безвозвратно вляпалась. А Диггори тем временем чуть шире улыбнулся и добавил: — Мисс Кларк, вот что бы вы сделали на моём месте? — Не знаю, — честно выдохнула я, оторвавшись от разглядывания серого тусклого неба. — Наверное, я бы специально пригласила её в какой-нибудь кабак, накидалась бы как следует, целый вечер флиртовала бы с дамами и вдобавок сбежала с какой-нибудь вульгарно одетой куртизанкой, чтобы закрепить эффект вызванного отвращения. — Интересные же у вас фантазии, мисс Кларк! — рассмеялся он, даже чуть покраснев от моих слов. — Это ещё не фантазии, а так, размышления на тему, — хмыкнула я, а затем непроизвольно нахмурила брови. — Но так всё равно будет более честно, чем просто позволять человеку страдать без всякой надежды на что-то большее… — Значит, вы человек, для которого справедливость стоит на первом месте? — задумчиво протянул Диггори, то и дело вглядываясь в моё лицо, на что я лишь молча пожала плечами в ответ. — Впрочем, нетрудно было догадаться, когда вы вчера заступились за мисс Бёрдс… — А вы считаете, что я должна была стоять в стороне и смотреть, как и все остальные?.. На секунду меня накрыла волна возмущения вперемешку с гневом, когда я вспомнила забитую Эмили и кобыл-старшекурсниц, которые могли бы вести себя более достойно. И в подтверждение моих слов Диггори тоже нахмурился и вздохнул. — Мисс Хорнби с подругами иногда действительно перегибают палку, и я… честно говоря, я рад, что кто-то заступился за мисс Бёрдс… и я даже не удивлён, что это были именно вы. — Он мельком посмотрел на небо, будто бы на прощание, и я поняла, что «перекур» подходил к концу. — И я даже подумаю над вашими словами… наверное, вы правы, и стоит что-то сделать, чтобы мисс Вертебралис разочаровалась во мне и начала жить своей жизнью. Так будет лучше для всех… Я ничего не стала говорить в ответ, так как он сам принял решение, ему и нести ответственность, а Диггори легко помахал мне на прощание и развернулся в сторону согнутых веток, через которые и пролез в курилку. Мне и самой пора было возвращаться в замок на занятия, хотя я и сильно сомневалась, что преподаватель Истории магии заметит отсутствие одного студента. А вот Антоха точно заметит, и у него точно будет куча вопросов, но… стоило ли рассказывать об этом неловком разговоре? Всё-таки Диггори разоткровенничался со мной далеко не как со студентом, и у меня, наверное, не было морального права выдавать его душевные терзания посторонним людям. Так будет честно… И я, решив скрыть этот маленький разговор, уже на ходу придумала увлекательную историю, почему так сильно задержалась, а ещё заодно отмазку, почему не смогу вечером посетить тренировку… ведь у меня были совершенно другие планы. Глациус действительно оказался не таким простым заклинанием, как хотелось бы, но я всё-таки его освоила, а значит, могла наконец сделать то, к чему давно шла. Найти небольшое помещение в подвале, куда точно никто бы не заглянул, было намного проще, чем уговорить домашних эльфов, к которым я теперь знала дорогу, отдать мне свиные потроха. Они никак не могли понять, зачем мне всё это было нужно, а мне просто не на чем было тренироваться! Конечно, можно было стащить яблоко или виноград, но это не шло ни в какое сравнение с настоящей животной кожей или кишками. И в конце концов я с криками и мольбами отвоевала себе два ведра ненужных отходов и довольная жизнью поплелась тайными тропами в заранее приготовленную комнатку. Словами не передать, какое же умиротворение у меня вызывал вид ещё тёплых, скользких, бледных кишок. Даже какую-то ностальгию, когда я по восемь часов стояла у операционного стола с аспиратором в руках и держала эти самые кишки. И пусть они были уже вне организма и далеко не «живыми», это был отличный материал для тренировки. Но только я разложила инструменты, подготовила старую парту, подложила небольшой камень в качестве подставки и вдела нитку в иголку, а иголку закрепила иглодержателем, как со стороны входной двери раздался едва слышный скрип, заставивший меня буквально подпрыгнуть на месте второй раз за день. — Что… что ты здесь забыл?! В коридоре снаружи было темно и холодно, и эта самая тьма и холод постепенно материализовались в бледную тень, видеть которую я совершенно не желала ещё с утра. А тень, оглядевшись, осторожно прошла внутрь комнатки и неприязненно посмотрела на кишки в моих руках. — И это твой кружок по кройке и шитью? — Сначала ответь на мой вопрос, а потом уже задавай свои, — дерзко ответила я, ведь в этот раз не делала совершенно ничего, запрещённого правилами школы, но Том проигнорировал мои слова и сел неподалёку на хлипком стульчике, а затем принялся следить за моими действиями. Так и не дождавшись какого-нибудь ответа, я зло выдохнула и сделала первые два фиксирующих шва-держалки, предварительно разрезав кишки вдоль, а затем принялась сшивать их, тренируя анастомоз «бок в бок». Том же терпеливо сидел в стороне, не шевелясь и не издавая ни звука, хотя его глаза горели словно угли каждый раз, когда я смотрела в его сторону. И мне совершенно было непонятно, как и зачем его принесло именно сюда в такое время. — Знаешь, твоя отговорка про Эви уже не сработает, так что я хочу услышать новую прелестную ложь относительно твоего присутствия здесь, со мной, — первой заговорила я, и Том чуть усмехнулся моим словам и закинул ногу на ногу. — Почему не сработает? — Потому что я прекрасно понимаю, что в ванной ты всего лишь хотел попялиться на сиськи. И я даже не осуждаю тебя, потому что сиськи у меня что надо, и одно удовольствие на них смотреть, и мне даже не жалко, но… здесь-то что тебя привлекает, а?.. Я кивнула на разрезанные кишки и сделала ещё один неровный внутренний стежок, а Том, заметно покраснев от моих слов, мигом побледнел от вида свиных внутренностей. — А, или ты подумал, когда заметил меня в коридоре с вёдрами, что я собираюсь вылавливать в подвале крыс для экспериментов с Эликсиром доверия, и поэтому быстро побежал следом, чтобы не дать мне наслаждаться триумфом научного открытия в одиночку? Я старалась не смотреть прямо на лицо красавца, но неверная тень, проскользнувшая по нему, всё же подсказала мне, что вторая догадка была ближе к истине. И от этого уже мои губы растянулись в усмешку. — Всё ясно… — вздохнула я, сосредоточенно накладывая один шов за другим. — Но как ты видишь, экспериментами я пока не занимаюсь, так что шёл бы ты отсюда… — А когда собираешься заняться? — как бы невзначай спросил он, и моя улыбка стала чуть шире. — Не знаю… когда-нибудь в ближайшем обозримом будущем. Пока не до этого, если ты не заметил. Умоляю, только в туалет за мной не следуй, там я точно ничем противозаконным заниматься не буду, обещаю. Опять на бледных губах проскользнул неверный румянец, а я, наконец с трудом дошив одну сторону анастомоза, принялась за вторую, мельком посмотрев на открытое ведро, из которого торчали ещё кишки и жирная свиная тёмно-коричневая печень, из которой ещё сочилась желчь. Том тоже зацепился взглядом за ведро, а я вздохнула и задумчиво протянула: — Может, после снова сходить к эльфам и попросить их потушить печень в сливках?.. Так есть захотелось… Внезапно на лице красавца появилась третья краска — нежно-зеленоватый оттенок, который так подходил к нашивке на мантии и нашим галстукам. И Том, прикрыв рукой рот, выскочил из комнатки, напоследок обдав меня холодом и сыростью из коридора. А я громко рассмеялась, подняв в воздух пинцет и иглодержатель. «Надо же, так быстро! И десяти минут не прошло! Какие мы нежные, чёрт побери! Может, мне и в ванную притащить ведро с кишками, чтобы он навсегда забыл туда дорогу, когда там плескаюсь я?!»***
Несмотря на моё отчаяние в середине недели, к выходным Маклагген-младший всё-таки пришёл в себя. Температурная кривая постепенно приходила в норму, рана на ноге с каждой обработкой становилась всё меньше, и всё меньше стала пропитываться гноем повязка. Только вот несмотря на все мои старания, видеть меня были явно не рады. Когда я как обычно с утра пораньше пришла в субботу в Больничное крыло, наплевав на свой законный выходной сон до обеда, Эверетт уже сидел в кровати, подложив под спину подушки, и завтракал, а вокруг него порхала Харриет Вертебралис, будто бы это её стараниями мальчик пошёл на поправку. — Всем доброе утро! — громко поздоровалась я, войдя в лазарет, и оба мгновенно замерли на месте, причём вежливой дружелюбной улыбкой на их лице даже не пахло. Впрочем, я и не особо рассчитывала на пламенные речи благодарности, поэтому с непроницаемой маской направилась к кровати больного, а Харриет быстро ретировалась куда-то в подсобку, сделав вид, что у неё внезапно появились более важные дела. — Как ты себя чувствуешь? Банальный вопрос о самочувствии всегда предшествовал осмотру, и Эверетт Маклагген, с прищуром на меня посмотрев, всё-таки выдохнул короткое: — Нормально. — И откинул одеяло в сторону, позволяя осмотреть загипсованную ногу, ведь и ежу было понятно, что пришла я именно за этим. Пока я осматривала ногу, напряжение с каждой секундой всё больше росло, что мне совершенно не нравилось, в отличие от местного статуса, где всё начало потихоньку заживать. Но я проглотила и это, и, внимательно всё осмотрев, проговорила: — Сегодня ничего срезать не будем, уже почти ничего не гниёт. Просто промоем антисептиком и настойкой растопырника, и ещё ты выпьешь назначенные зелья… Маклагген ничего не ответил, лишь слегка закатил глаза к потолку, будто бы поторапливая меня, и это вкупе с ранним подъёмом в мой законный выходной начало меня порядком злить. — Знаешь, банального «спасибо» было бы достаточно, — уже не слишком дружелюбно протянула я, обрабатывая рану в окнах в желтоватом гипсе, и Маклагген смерил меня надменным взглядом и выдохнул: — За что? За то что мой отец платит тебе за твою работу? — Твой отец не платит мне за мою помощь, так что не смей говорить со мной в таком тоне, — ещё злее прошипела я, продолжая, однако, действовать крайне аккуратно, ведь нога не была виновата, что иннервировал её мозг кретина. А тот тем временем чуть наклонился ко мне и так же зло прошипел: — А что ты тогда здесь забыла? Заметаешь следы за своим ненаглядным дружком?.. Я не сразу поняла, о ком же шла речь, но когда до меня дошло, то я с горечью выплюнула: — Он мне не дружок, и уж тем более не ненаглядный. Сейчас будет немного жечь. Я не удержалась и вылила на рану чуть больше положенного, и Маклагген взревел от боли, а я с трудом сдержала усмешку мести. — Как же! То-то вы постоянно вместе и шепчетесь за спинами у других! — Мы не… — начала я, но осеклась, так как люди действительно частенько видели нас с Томом вместе, хотя дружескими беседами там и не пахло. И я, решив зайти с другого конца, зло воскликнула: — Слушай, если ты считаешь, что это Том, то докажи! Иначе без доказательств это просто пустая болтовня. — Да-да, не друзья, как же… — гаденько протянул он, но я бесстрастно повторила: — Или доказательства, или это не имеет смысла. Пока я осторожно вытирала настойку растопырника, больничное крыло накрыла тишина, правда, приятного в ней было мало. Маклагген шипел каждый раз, когда я касалась бинтом нежной кожи раны, а я уже и не старалась действовать максимально щадяще, потому что этот засранец не на шутку меня разозлил. И когда почти всё было закончено, и я уже собралась выкинуть бинты и уйти в спальню сладко спать, мальчишка вдруг наклонился ко мне и прошептал: — Я один из немногих в команде был против того, чтобы платить за счёт, и твой Том это прекрасно знал. — Он не мой, — процедила я, взглядом показывая, что внимательно слушаю, и он чуть тише добавил: — И я накануне даже пригрозил своим, что расскажу всё отцу… а на следующий день упал с метлы и чуть не умер. Как ты это объяснишь, Кларк? Я никак не могла это объяснить, и причинно-следственная связь прослеживалась довольно чётко. Но доказательств, кроме слов, всё равно не было, поэтому нужно было убедиться, что других претендентов тоже не было. — Том не мог навредить тебе, потому что весь матч мы простояли бок о бок… — Маклагген на эти слова демонстративно закатил глаза, и я не выдержала и прокричала: — Так вышло — и точка!.. — Мало у него дружков вокруг… — Большая часть была на поле вместе с тобой у всех на виду, — парировала я. — Неужели у тебя больше нет врагов? Ты больше ни с кем не ругался, не конфликтовал с начала года или в прошлом году?.. В этот раз мальчишка задумался, наконец начав воспринимать мои слова всерьёз, а затем вздохнул: — Ещё в прошлом году мы крупно поссорились с Джейком Валентайном… он хотел попасть в сборную на моё место охотника, и Дуг Макмиллан — наш капитан — даже вроде как не был против, он неплохо держался в воздухе и легко маневрировал, у него отец играет за сборную Англии… Но я уходить не собирался, остальные охотники были лучшими друзьями Дуга, и поэтому он отказал Джейку… он знал, что если уберёт сына помощника министра, то сам недолго будет занимать место капитана. Это было уже хоть что-то, и я так же вздохнула, решив про себя, что сначала нужно будет проверить причастность названных ребят, а потом уже вешать всех собак на Тома. Всё-таки оговаривать я его собиралась на несколько большем уровне, чем кабинет директора. Маклагген же тяжело посмотрел на меня, и я, убрав все вещи с его кровати, жёстко проговорила: — Единственная причина, по которой я сейчас здесь стою — это моя дурацкая привычка заканчивать начатое. Именно я первой подскочила к тебе на поле, остановила кровотечение и вправила ногу. Поэтому я считаю, что несу ответственность и за результат лечения. Но клянусь тебе, через пару дней, когда ты сможешь встать на ноги, я к тебе и на пять метров не подойду. Смерив его напоследок своим тяжёлым фирменным взглядом, я поспешила покинуть больничное крыло. Только вот направилась не в спальню, как планировала ещё пять минут назад, а в Большой зал, чтобы заесть сладким всю свою злость. И в дверях нос к носу столкнулась с Антохой. — О, а я думал, что ты ещё дрыхнешь… даже сумку приготовил, чтобы утащить тебе кексов! Что с тобой, Вэл? — Люди — мерзкие неблагодарные твари! — выплюнула я, направившись к столу Слизерина, и Антоха, быстро догнав меня, хохотнул рядом: — Да я, в общем-то, и не спорю. Если хочешь, можем быстренько перекурить до завтрака, выпустишь пар… — Да нет, лучше после… по дороге в Хогсмид, — вздохнула я, отказавшись от крайне заманчивого предложения, и мы вдвоём плюхнулись за заставленный едой стол, за которым в такую рань сидело пять человек максимум. — Я всё равно обещала Эмили купить ей новую одежду… — Как хочешь, — хмыкнул Антоха, налетев на яичницу с беконом, и я пододвинула ещё одну тарелку с яйцами и задумчиво потыкала их вилкой, обдумывая всё, что удалось узнать с утра. — Слушай, Тох… — А? Несмотря на мой тихий голос, он мгновенно развернулся ко мне с набитым ртом, готовый в любую секунду прийти на помощь, и я, задумавшись, как бы не выдать случайно свои планы, аккуратно протянула: — А ты давно играешь в квиддич? — Со второго курса… уже года два или три… а что? — Да ничего, просто я… всё ещё думаю… что случилось с этим… Маклаггеном, — вздохнула я, правда, на лице Антохи не было ни единой эмоции, кроме голода. — А ты не слышал, мог ли один из бладжеров просто… взять и… взбеситься?.. Сам по себе? — Не знаю, за то время, что я играю, такого ни разу не было, — ответил он, прожевав кусок яичницы, и сразу накинулся на оставшуюся на тарелке часть. — Обычно такого не бывает, но я слышал от мадам Трюк — она преподаёт полёты на первом курсе — что бладжеры с трудом, но поддаются заклинанию Империус. Обычно если что-то такое, в смысле, подозрительное замечают во время чемпионатов, то проводят расследование, и почти всегда за странным поведением бладжеров стоит очень сильный волшебник, которому выгодно устроить собственный счёт. Но на мячи специально накладывают очень много заклинаний, в том числе от внешнего воздействия, так что надо очень постараться, чтобы провернуть что-то такое. «Очень сильный волшебник» и одно из Непростительных заклинаний, в которые меня уже успел посвятить Роди, — были камнями в огород именно Тома, но… он же действительно стоял со мной весь грёбаный матч! Я не могла пропустить этого, просто не могла! — Слушай, а ты случайно не знаешь, можно ли как-то… узнать… какие заклинания творил волшебник… за последнее время?.. — осторожно протянула я, незаметно оглядевшись по сторонам, но народу в Большом зале почти не прибавилось, так что бояться было некого. — По-моему, какое-то заклинание было, мне отец рассказывал, его ещё на суде используют… но я не помню название, — сморщился Антоха, залпом выпив кубок тыквенного сока. — Спроси лучше Роди, он же у нас книжный червь, точно знает… или Тома. — Ладно, спрошу… у Роди, — с выразительной гримасой добавила я, допив свой сок, и Антоха звонко рассмеялся моей мордашке. — Понятно всё. Пошли?.. — Угу… — промычала я, схватив сразу два кекса, решив, что пощипаю по дороге, а потом добуду что-нибудь в пекарне. А Антоха тем временем закинул в сумку пару булочек и неприязненно пробормотал: — Чёрт, нам же ещё домашку на понедельник надо сделать… — Придём и сделаем, нечего утро портить, и так всю неделю дождь! — проворчала я, потянув Антоху в сторону выхода, и у самых дверей чуть не сбила сонного Роди с Томом. — Эй, соня, мы в Хогсмид, догоняй! Мальчики немало удивились моей активности с утра пораньше, но я поспешила скрыться с глаз Тома, решив, что выловлю Роди когда-нибудь потом и обязательно задам все вопросы. А пока нужно было отвлечь себя от негативных мыслей и выполнить обещание, а заодно развеяться и успокоить нервы шоппингом… да сегодня же ещё была и суббота! И мой тюленинг в ванной старост никто не отменял! Прогулка под дождём и магазины почти целый день без обеда действительно вымотали так, что хотелось лечь в горячую воду и утопиться. Но только я после сытного ужина собралась пойти по намеченному маршруту, как меня выловил Антоха и усадил на один из чёрных кожаных диванчиков в гостиной Слизерина. — Вэл, я один этой байдой заниматься не буду! Так что давай сделаем быстренько хотя бы Прорицания, а потом чеши куда хочешь! В гостиной, надо сказать, было относительно тихо, хотя народу было прилично. Большинство, как и мы, собирались в субботу вечером делать домашку, кто-то сидел у камина и что-то негромко обсуждал, кто-то играл в волшебные шахматы на ковре, а кто-то в плюй-камни в самом углу. Том читал очередной учебник старших курсов, и Эви Гринграсс, сидевшая относительно неподалёку тоже с книгой в руках, то и дело бросала на него томные взгляды, отчего он едва заметно вздыхал и резче обычного переворачивал страницы. Блэки сидели по соседству на кресле и что-то рассматривали в небольшой коробке, а Абраксас Малфой сидел с волшебной газетой в руках и изучал финансовую сводку. — Ладно, давай быстренько сделаем, и я пойду, у меня сегодня СПА, — устало протянула я, позволив усадить себя в кресло, и Нотт с Роди недоумённо на меня уставились, а Том как-то чуть заметно выпрямился, будто услышал что-то, что давно ждал. — Что нам там надо сделать? — Гадание на кофейной гуще… — прочитал Антоха название заданной главы, и я закатила глаза. — Нам нужно по кофейной гуще сделать три предсказания на ближайшее будущее… — Господь, и почему вместо кофе нельзя гадать на коньяке?! — тихонько взвыла я, откинувшись на спинку дивана, и люди вокруг, кто слышал мою фразу, сразу повернулись в нашу сторону, а тёмно-карие глаза Антохи заблестели одновременно с моими. — Так ведь ничего не мешает добавить в кофеёк немного… — протянул он, и мы синхронно усмехнулись, а Том отложил учебник в сторону, даже не делая вид, что читает. — Для… для… — Для очистки чакр! — подсказала я, а энтузиазм так и рос с каждой минутой. — Да-да, у меня чакры так засорились! — поддакнул Антоха, и вокруг начал слышаться тихий смех. — И третий глаз заплыл немного! — У меня он вообще не открывался, так что это просто необходимо. — И, едва Том встал со своего места и направился к нам, я таким же серьёзным тоном заявила: — И вообще-то, мы тут не бухать планируем, как ты мог подумать на первый, весьма непрофессиональный взгляд, а наоборот, ответственно относимся к порученному нам заданию… Уже и Роди медленно закрыл глаза от едва сдерживаемого смеха, а Антоха с не менее серьёзным тоном поддакнул: — Да-да, надо созвать этот… как его… совет… — Консилиум, — строго перебила я, неотрывно глядя в угольно-чёрные глаза старосты, полыхавшие недовольством. — Для такой важной задачи консилиум просто необходим. — И когда мы его организуем? — нахмурился Антоха, пока народ постепенно отрывался от своих дел и подключался к «обсуждению», и я картинно приставила указательный палец к подбородку. — Так, сегодня у меня дела, завтра воскресенье, перед буднями как-то нехорошо, понедельник — день тяжёлый, среда не легче… давай в следующую пятницу, хорошо? Как раз смоем налёт тяжёлой рабочей недели… — Идеально! — согласился он, сделав вид, что обвёл дату в календаре. — Надо будет тогда мясо достать… — И винишко с сыром на закуску, — задумчиво добавила я, а Антоха тем временем неприязненно посмотрел на учебник по Прорицаниям. — А сегодня тогда что будем делать?.. — Придумаем наобум, а в следующую пятницу сравним результаты, — хмыкнула я, но, заметив испепеляющий взгляд Тома, который умел вот так, без слов, высказать всё, что думал о нас в данный момент, наигранно воскликнула: — Да это же целая научная работа намечается! Уже есть и модель исследования, и материалы… Как же я переживаю!.. А успеваемость, успеваемость-то наша!.. Всё ради неё одной! Я страдальчески возвела руки к потолку, и Антоха повторил мой жест, и Блэк-младший аж свалился с кресла неподалёку от сотрясавшего его смеха, остальные же держались из последних сил. — А можно с вами? — с трудом протянул Роди, весь красный от смеха, и я удивлённо уставилась на него, ведь он даже сигарету в рот не брал… — Нет-нет, я гадать не буду, просто… посмотреть… — Ну уж нет, милый, — шуточно пригрозила я указательным пальцем. — Или ты участвуешь в консилиуме как все, или нет. Нам лишних помех в исследованиях не надо. — А я давно хотел подтянуть Прорицания, скоро СОВ сдавать! — бойко вставил Хью Нотт, и я широко улыбнулась ему, как бы разрешая присоединиться. Эйвери же подмигнул мне из-за спины старосты, и я с такой же улыбкой кивнула ему, а участников «консилиума» становилось всё больше. — Это наука, и не смей мешать нашему исследованию, — гордо заявила я в качестве вывода, решив, что компания намечалась уже что надо, и можно было действительно посидеть где-нибудь с чашечкой крепкого… чего-нибудь. — А сейчас первые намётки, и я пошла, голова болит! — Это всё потому, что чакры закрыты, — авторитетно проговорил Антоха, и Том, смерив нас змеиным взглядом, тихо вернулся на прежнее место к учебнику заклинаний. — Есть идеи? — Так, ну здесь всё просто… — вздохнула я, упав на диван, и мечтательно уставилась в мраморный потолок. — Три предсказания… Я хочу кучу денег, молодого и горячего лю… — Эй, эти предсказания на ближайшее будущее, а не на твою пенсию, — пихнул меня вбок Антоха, и я прыснула, представив себя старушкой, у которой был молоденький мальчик в спальне. И мне это даже нравилось, чёрт побери! — Давай, ближайшие три недели. И да, если что, ты пила кофе, а я гадал. — Хорошо, без проблем, — вздохнула я, чуть поумерив фантазию. — В ближайшие три недели меня ждёт… неожиданное предложение… неожиданно приятное предложение, — с нажимом поправилась я, так как ещё нагадаю себе очередных проблем, которых и так хватает. И Антоха, взяв в руки пергамент, коряво начеркал: — Раз. — Второе… внезапный ответ на вопрос, который меня давно мучил… и третье… дождь из мармеладных мишек! Мой товарищ-экстрасенс удивлённо вытаращил на меня глаза, на что я лишь устало пожала плечами. — Что? У меня фантазия закончилась, а чакры совсем закрылись! — Так, ладно, — вздохнул он, начав напрягать собственные извилины. — Третье, третье… пусть Вилкост поставит нам обоим «Превосходно»! Я в ответ посмотрела на него с таким скепсисом, что должно было стать понятно, что быстрее меня действительно окатит мармеладный дождь, чем эта сухая стерва поставит мне(!) оценку выше тройки. Но Антонин уже занёс «предсказание» в наш пергамент и проговорил: — А что такого? Надо озвучивать судьбе свои желания, иначе всё равно никто ничего не услышит. Хуже точно не будет. — Хотя бы, — хмыкнула я, так как зерно истины в этих словах тоже было, и резко вскочила с дивана. — Так, всё, я побежала, потом проверим наши предсказания на практике! Честно говоря, в ясновидение я не верила от слова совсем, но в придуманных нами предсказаниях действительно не было ничего плохого, даже наоборот, поэтому если они сбудутся, то будет неплохо, а если нет, то никто всё равно не помрёт. Всё-таки пусть я была человеком неверующим, но очень суеверным. В эту субботу маршрут в ванную старост у меня пролегал через кухню, благо что эльфы уже смирились с моими периодическими набегами и не обращали на меня внимания, а я старалась не слишком наглеть и побыстрее уходить. И вот, когда я уже легла в ароматную горячую ванну, сделала себе маску для волос и пододвинула ближе к бортику припасённую корзинку с кухни, на пороге появилась чёрная тень и стремительно прошагала к излюбленному месту на подоконнике, будто бы меня здесь вообще не было. — Место встречи изменить нельзя, — хмыкнула я, а когда Том обернулся наконец на меня, то ещё и злорадно улыбнулась, припомнив наш разговор в среду вечером. И он, скопировав мою усмешку, резко взмахнул палочкой, и мне на грудь тотчас шлёпнулось одно из белоснежных полотенец, отчего я громко рассмеялась. — Господь, какой же ты всё-таки смешной!.. — Ты не наелась за ужином? — вскользь заметил Том, проигнорировав мой смех, и кивнул на корзинку, куда я только потянула руку. И я, невозмутимо открыв её, достала оттуда тарелку со сметаной и нарезанный огурец. — Нет, я наелась, спасибо за заботу. Ответом мне послужил ещё большее недоумение в глазах, но я невозмутимо обмазала лицо сметаной, достала два кружка огурчиков и ловко открыла бутылку с прекрасным белым вином из моего любимого шкафа на кухне. При виде алкоголя угольно-чёрные глаза сразу нездорово заблестели осуждением, но я флегматично налила себе полный кубок холодного вина и поудобнее устроилась в ванной. — Это зелье от головной боли. — Это херес, — ледяным тоном возразил Том, но я безапелляционно повторила по словам: — Это. Зелье. От. Головной. Боли. — А затем сделала хороший глоток, накрыла глаза огурцами и легла в воду. — К твоему сведению, Дамблдор уже видел, как я пью вино, и он не сказал ни слова. Так что можно считать, что у меня есть официальное разрешение… Том ничего не ответил на это, и я уже подумала, что разговоры на сегодня закончатся, и каждый как обычно будет заниматься своими делами. Но не успела я пролежать с закрытыми глазами и двух минут, как со стороны подоконника снова послышалось недовольство. — Зачем ты обмазалась сметаной? — Это маска для лица, я хочу быть молодой и красивой… — невозмутимо пробормотала я, на что мне сразу же прилетело: — Тебе пятнадцать! — А моей измученной уставшей душе намного больше, — трагически вздохнула я и сделала ещё один глоток хереса. — Твоё здоровье. Казалось бы, теперь были решены все возникшие проблемы, и можно было расслабиться и даже задремать в водичке на часик-другой… но привычного шелеста ветхих страниц учебника так и не последовало, поэтому я уже нервно ждала очередной допрос, и надо сказать, он не заставил себя долго ждать. — Когда ты собираешься подбирать дозу Эликсира доверия? — Не знаю, — сквозь зубы ответила я, меньше всего желая обсуждать какие-то дела, и весь мой вид должен был об этом просто кричать. Но Тому, судя по всему, было глубоко по барабану, и было ясно как божий день, что он не отстанет от меня, пока не получит точный исчерпывающий ответ. И в этом, надо сказать, был какой-то смысл, потому что даже я наконец сдалась. — Если ты хочешь ускорить дело, то можешь помочь с поимкой грызунов и подготовкой всего необходимого… — И что же конкретно нужно? Я даже убрала один огурец с правого глаза и чуть выпрямилась, а Том уже повернулся ко мне с пером и чёрным ежедневником в руках, готовый записывать любое моё слово. И я, мягко говоря, охренев от такого подхода, сделала третий глоток хереса, закусила огурцом в руке и вздохнула. — Для начала нужно поймать крыс в подвале… они, кажется, всеядны, так что можно обойтись какими-нибудь овощами… — Сколько нужно? Он по-деловому сделал пометку в ежедневнике, а я тихо застонала, так как думать совершенно не хотелось. — Не знаю, нужно будет три группы: испытуемые, плацебо и группа контроля… То есть крыс пятнадцать плюс-минус с учётом непредвиденных обстоятельств. А ещё нужна будет лабораторная посуда, котёл, куча бумаги, чернила и помещение, где мы будем всё это проворачивать… — А ты разве не нашла уже одно? — ехидно отозвался Том, быстро записав список необходимого, и я раздражённо прожевала огурец со второго глаза и поджала губы. — Нет, оно не подходит. Двоим там будет тесно, не говоря уже про крыс в клетках… Так что будь добр, займись этим вопросом, и дело точно сдвинется с мёртвой точки. — Во вторник вечером всё будет готово, так что можешь сказать Родольфусу, что ваши занятия отменяются, — монотонно проговорил он, заканчивая писать, и я удивлённо хмыкнула: — А как же моя успеваемость?.. — Договоритесь на другой день, я не против, — бесстрастно ответил Том, на что я ошеломлённо выдохнула и потянулась к вину. — И кстати, если я узнаю, что ты спаиваешь студентов алкоголем, то… — Не бойся, не узнаешь, — хмыкнула я, взяв себе два свежих огурчика, и закрыла ими глаза. — Я надеюсь, ты обсудил всё, что хотел? Даже не открывая глаз, я могла почувствовать ехидство, исходившее волнами со стороны злосчастного подоконника. И когда уже казалось, что разговоры на сегодня уже точно закончены, и я нашла ту самую удобную позу и расслабленно легла, мою дрёму вновь нарушил уже надоевший баритон. — А интересно, что это за вопрос такой, что тебя давно мучил, и ответ на который ты ждёшь в ближайшем будущем?.. Наверное, мой тяжёлый вздох слышали даже те несчастные крысы в подземелье, над которыми мы планировали проводить эксперименты со следующей недели. — Не знаю, таких много. — Например? — не сдавался засранец, и у меня вновь начала болеть голова, что потребовало немедленного употребления лечебной настойки перебродившего виноградного сока. — Например… есть ли разумная жизнь во Вселенной кроме нашей планеты? Или… кто стащил мои любимые заколки из пенала на перемене в третьем классе? О, и мой самый любимый. Отстанешь ли ты когда-нибудь от меня и дашь спокойно полежать в ванной в свой законный выходной? Последний, кстати, очень меня беспокоит, и я очень жду на него ответ. Со стороны подоконника послышался шелестящий смех, а в само окно вдруг ударил дождь, чуть заглушив звуки вокруг. — Всё понятно… — протянул Том, пока я снова искала себе удобное положение лёжа. — А я уж думал, что ты хочешь узнать, случайно ли Эверетт Маклагген упал с метлы, или кто-то ему помог?.. Я мгновенно замерла на месте, и несмотря на обжигающий кипяток вокруг, по коже прошлась волна промозглого холода. И хотя всё лицо у меня было измазано сметаной, и по нему было невозможно отследить мои эмоции, я чувствовала, спинным мозгом чувствовала, что Том догадался, что попал в яблочко. Именно этот вопрос терзал меня в последнее время, и ответ на него я хотела получить больше всего. За разноцветным стеклом промелькнула яркая вспышка молнии, а следом над замком прокатился оглушительный грохот, а мы с Томом молча смотрели друг другу в глаза, пытаясь без слов прощупать слабости друг друга. И наконец я нашла в себе силы, чтобы как можно небрежнее прокаркать: — Может быть, и этот тоже… А у тебя есть ответ? — Мне кажется, что тебе будет лучше самой добраться до истины, какой бы она ни была, — зловеще протянул Том, и вторая молния будто бы специально подсветила в это мгновение его бледное лицо, добавив жути. — Если ты захочешь — точно получишь желанный ответ. Только вот боюсь, что ничего хорошего он тебе не даст. — С чего ты так решил? — прохрипела я, на что Том легко усмехнулся и наконец достал из сумки один из толстых учебников. — Интуиция. К твоему сведению, у меня тоже есть небольшие способности к ясновидению, и мне для этого даже не надо прочищать чакры… У тебя сметана в воду капает. Смысл его последних слов никак не хотел пробиваться сквозь головную боль и ощущение нахлынувшей тревоги, и Том, заметив моё недоумение, кивнул на воду, где действительно растекалось жирное пятно. Наверное, сметана начала плавиться от пара, или меня прошиб пот от последних новостей… Как бы то ни было, но я восстановила толстый слой маски, наконец вернулась в лежачее положение и закрыла глаза, только вот… ни о каком спокойном отдыхе уже в тишине не могло идти и речи. Неужели этот гад действительно решил затеять настолько опасную игру, что подверг опасности жизнь единственного сына помощника министра магии, прекрасно зная, что школьный целитель ему не поможет? И ради чего, ради мелочи? На что он вообще рассчитывает? И он не боится, что я с потрохами его сдам, как только получу неопровержимые доказательства его причастности? Или у него припрятан запасной план, как выйти сухим из воды?.. И почему я буду разочарована, когда получу ответы на эти вопросы?