Связанные и упрямые

      Огонь был так близко — он буквально чувствовал давление жара, отталкивающее его назад. Он пытался сопротивляться. Лёгкие горели от пепла, а глаза слезились от яркости голубого пламени… искр? Нет, это был огонь, сжигавший их, всех до единого, прямо у него на глазах. Он надрывал горло, выкрикивая имена друзей, но не слышал себя из-за рёва пламени и мучительных стонов. А затем — тишина, дым и запах крови…       Санджи вздрогнул и проснулся. Поначалу его парализовали остатки кошмара, но когда он попытался пошевелиться, то понял, что уже стоял на ногах полностью обездвиженный. Каждый судорожный вдох отдавался ноющей болью в груди: только не корабль, только не «Гоинг Мерри», он не мог вернуться туда, возвращаться было не к чему, ведь все они…       — Давно пора. Ты что, прошлой ночью не выспался, а, кок?       Он повернул голову и увидел Зоро, изучавшего его с нескрываемым раздражением. Зоро в цепях напротив него и характерный металлический звон напомнили ему о прошедшем дне.       Он едва мог пошевелить онемевшими руками. Любое движение отдавалось агонией. И всё же эта боль, а также смутные воспоминания перед тем, как он потерял сознание, — всё это служило доказательством. Это реальность, и сон был не более чем сном.       В камере было темно и по мере того, как за окном сгущались сумерки, становилось всё темнее. Он долго провисел без сознания, хотя тени были ещё недостаточно густыми, и он мог разглядеть лицо Зоро, на котором отчёливо читалось нетерпение. «Это ты виноват», — даже без слов его взгляд был весьма красноречив.       «Ты виноват», — кричал ему Луффи, — «Я никогда тебя не прощу»… но то был всего лишь сон, даже если никого из них здесь не было. Ещё вчера он веселился вместе с ними. И не он виноват, что они вдвоём сейчас здесь, по крайней мере не больше, чем в этом виноват чёртов мечник. Он хотел сказать об этом Зоро, но не мог найти в себе силы — не мог даже вдохнуть.       Это было электричество, а не огонь, всего лишь острый укол молнии, и не настолько сильный, как он испытал когда-то раньше. Не жар того синего пламени, которое не было настоящим, никогда не было настоящим, он знал это почти наверняка, хоть и чувствовал запах обугленных…       — Санджи, — спокойный голос Зоро прорезал дымку наваждения, громче всех несуществующих криков. — Санджи. Этого не было.       Потребовалось усилие, чтобы придать голосу должный сарказм — каждое слово давалось ему с трудом, — и внезапно он почувствовал себя развинченным, будто перерезали невидимую цепь, которая была самой тяжелой из всех, но он справился с собой.       — Что, на самом деле, мы не в темнице, нас не провели как последних дураков, и это просто дурной сон? — Санджи изобразил подобие усмешки. — Как по мне, так с тобой это — сущий кошмар.       — Здесь только мы, — отрезал Зоро почти нетерпеливо, но не совсем, скорее с твёрдой настойчивостью. — С остальными всё в порядке. Наверное, злятся на нас за то, что мы их задержали.       Дышать стало легче, и оглушительный гул крови в ушах понемногу затих. Санджи прислонился спиной к стене, чтобы легче было устоять на ногах. Зоро не сводил с него глаз, но в настоящую минуту Санджи было всё равно. Какой смысл притворяться, когда его, очевидно, так легко было прочитать?       — Как ты узнал?       Зоро неуклюже пожал скованными плечами.       — Ты бормотал какую-то чертовщину во сне. Ты давно этого не делал.       — Да, ну… Не каждый день я получаю разряд молнии вместо снотворного, — от долгого стояния у него заболела спина. Он извернулся, потягиваясь так далеко, насколько это позволяли цепи.       Зоро молча за ним наблюдал. Санджи ждал, но вопроса не последовало. В этом не было необходимости; они не говорили об этом, но он знал, что Зоро помнил обо всём, что произошло так же хорошо, как и он сам. Как бы ему ни хотелось забыть… Может, тогда он не узнал бы сейчас этот взгляд в глазах Зоро.       — Ты, наверное, со скуки помирал, пока тут висел. Как тебе, понравилось развлечение? — огрызнулся Санджи скорее для того, чтобы отогнать это едва заметное беспокойство, чем из желания начать очередную перебранку.       — Так себе, — прорычал Зоро в ответ. — В следующий раз устрой шоу получше, кок. Для этого жирного ублюдка.       — Уж лучше развлекать тебя, чем этого вонючего садиста.       — Чем больше будешь извиваться, тем меньше он будет измываться.       — Это понятно. Кто бы говорил, — он кивнул на пятна крови, засохшие на щеке Зоро. — Скучно смотреть, как тебя мутузят, если я не могу присоединиться.       — Да, наверное, скучно.       Ему не понравилось, как Зоро это сказал. Не сопротивляясь. Этот ровный, отстранённый тон означал, что в этот момент Зоро обдумывал, как бы кого-нибудь прирезать.       Как он со временем узнал, Зоро можно было провоцировать ровно до определённого момента. Когда дело казалось мелочей, мечник был до нелепого вспыльчивым. Он всегда рвался в драку из-за шума, или прерванного сна, или очередного задания Нами-сан. Но если разозлить его по-настоящему, ничего из того, что Санджи говорил или делал, не могло его задеть. С таким же успехом можно пытаться отразить приливную волну веслом от каноэ.       Зоро ещё не достиг этой точки, но был к ней близок. Санджи видел это по тому, как нахмурились его брови, по тому, как медленно он реагировал на провокацию. Его безмерно раздражало, что Зоро относился к этому так серьёзно. Как будто он настолько слаб, что этот жирный ублюдок действительно мог причинить ему боль.       — Просто потому, что ты позволил им забрать твои драгоценные мечи, ещё не значит…       — Позволил?       Определённо ещё не достиг. Санджи усмехнулся.       — Что это за мастер клинка, который вырубается с одного стакана?       — Что это за повар, который не чувствует вкус наркотика в выпивке?       — Какой ты подставной пират, если даже пивную найти не можешь?       — Что за тупой ловелас, который даже имя женщины не спросил?       — Я хотя бы не ходил с докладом к командиру, пока за мной велась слежка!       — Ну… А я хотя бы выше тебя по званию!       Санджи запнулся.       — А, ты всё-таки заметил?       Зоро рассмеялся. Громко и от души. Через мгновение к нему присоединился и Санджи. После пары вдохов боль в груди вернулась с новой силой, но было легче не обращать на неё внимания.       — А ещё я тебя старше, — с усмешкой напомнил Зоро.       — Но я умнее. Этот толстяк, конечно, подонок, но наблюдательный. Сразу понял, кто на самом деле руководит операцией.       — Осторожнее, — пригрозил Зоро, — а то прикажу протащить тебя под килем.       — Скорее отдашь под трибунал. Ты что, ничего не знаешь? Паршивый из тебя дозорный.       — Да уж надеюсь. За мою голову даже награда есть.       — Только потому, что сраное Мировое Правительство готово заплатить шестьдесят миллионов за твою тупую головушку… Ты даже какие-то жалкие цепи разорвать не можешь.       — Ты же сказал, это хорошая тренировка.       — Для тупого качка, как ты, разве что. Я кок, чёрт возьми. Единственные угри, с которыми я имею дело, — это те, которые идут в суп или в суши.       Он не думал, что сказал это как-то по-другому, но Зоро внезапно зашевелился. Цепи звякнули, когда он выпрямился — трудно было разглядеть его лицо в сгущающихся тенях, но блеск его глаз был обращен к Санджи.       — Ты… — начал он, и усмешка исчезла из его голоса, но что бы он ни собирался сказать, его прервал скрежет замка по ту сторону двери.       — Хоть бы он не осьминогов в этот раз притащил, — пробормотал Санджи. — Они мне никогда не нравились, — и дверь со скрипом отворилась.

* * *

      Толстяк вернулся в сопровождении обоих головорезов, но уже без резервуара. Зоро с некоторым любопытством наблюдал, как они зашли в темницу. Наверное, теперь была снова его очередь, и ему не терпелось узнать, какую же банальщину они для него приготовили. Горячую кочергу? Или, может, дыбу? Но толстяк, похоже, не был большим приверженцем традиций.       Ему было всё равно. Электричество было непредсказуемым, и хотя после Энеля даже самая сильная буря не производила на него впечатления, циничная наука резервуара толстяка была едва ли не хуже тех жестоких ударов молнии. То, как Санджи вздрогнул, а потом застыл неподвижно…       Зоро было всё равно.       Но теперь пришла его очередь. Кок был чертовски надоедливым, но Зоро был почти уверен, что он бесил жирного сукина сына не меньше. Однако Санджи заговорил первым:       — Что так долго? Опять полоскал горло дешёвым вином и забыл про работу?       Толстяк ответил не сразу. Он выглядел рассеянным, что было Зоро на руку. Со стороны сложно было заметить, если не присматриваться, но пока Санджи был в отключке, Зоро возился с цепями, отталкиваясь от стены и натягивая кандалы. Ему удалось немного ослабить болты: он не знал, насколько, но камень слегка треснул. Если он освободится сам, освободить Санджи будет проще простого. Тогда кок сможет вышибить дверь, и останется только найти мечи и убраться отсюда к чёртовой матери. Но трудно было найти упор, чтобы потянуть за цепи. Будь у него меч…       — Я хотел дать вам больше времени, чтобы обдумать ситуацию, — наконец вздохнул толстяк, — но мой работодатель настаивает. Меня уполномочили — нет, мне дали чёткие указания — использовать более радикальные методы убеждения. Более постоянные, — он умоляюще переводил взгляд с одного пленника на другого. — Поймите, мне очень жаль. В таких грубых методах нет никакого мастерства, никакого артистизма… ну да ладно. Если вы намерены продолжать упрямствовать…       Санджи фыркнул.       — Объясню самыми простыми словами, чтобы даже ты понял. Мы ничего не знаем. Мы не те, за кого ты нас принимаешь. Твои дурацкие потуги этого не изменят, тупой ты кусок сала.       — Так что кончай с разговорами и переходи к делу, — добавил Зоро.       Толстяк вздохнул ещё раз.       — Как пожелаете, — он сунул руку в карман пиджака и вытащил длинный нож. Тяжёлое изогнутое лезвие зловеще блеснуло в свете лампы. — Поймите, что это не блеф. Если вы не хотите терять…       — Продолжай, — прорычал Зоро. — Мне не нужны все пальцы, чтобы тебя убить.       — Может, и нет, — толстяк наклонил голову, изучая Зоро маленькими глазками. Внезапно он повернулся к своим прихвостням. — Не его. Этого, белобрысого. Держи его за руку.       — Мечом владеет он, а не я, — холодно сказал Санджи. Он не дрогнул даже когда огромный кулак обхватил его правое запястье и силой прижал руку к стене. Он мотнул головой, отбросив чёлку, и вызывающе глянул на толстяка. — Мне не нужны пальцы, чтобы снести тебе голову.       — Ну что ж, — сказал толстяк, проводя большим пальцем по тупой стороне лезвия. — Тогда давай сюда руку.       Зоро увидел, как Санджи напрягся, словно через него пропустили ещё один разряд тока. Реакция была настолько моментальной, что Зоро засомневался, а не показалось ли ему. Если повезёт, другие даже её не заметили.       — Чего мелочиться? — спросил кок спокойным тоном. — Отрежь сразу всю руку. Можешь хоть ногу отрезать, я всё равно ничего не смогу тебе сказать.       — Это бесполезно, — сказал Зоро. — Таких бесхребетных тупиц ещё поискать надо, — он кивнул одному из громил, у которого на лбу красовался огромный синяк. — Что, боишься подойти? Я тебя не виню. В голове, небось, ещё звенит?       — Ну я тебе покажу… — начал мужчина.       — Не обращай на него внимания, — приказал толстяк, видя, что головорез сделал шаг в сторону Зоро. — Иди сюда и помоги. Я не хочу отрезать слишком много, а он точно начнёт трепыхаться, когда поймёт, что происходит, — он наклонил нож под углом и расплылся в жутковатой улыбке. — И дай сюда свою куртку. Надо будет чем-то заглушить крики.       — Сложновато говорить с заткнутым ртом, — небрежно отметил Санджи. В свете лампы стали видны капельки пота у него на лбу.       Зоро знал, что будь на кону его нога, он не увидел бы страха в глазах кока, только ту же ярость, которая кипела в его собственной крови. Но ноги Санджи были всего лишь оружием; руки кока были его жизнью, самыми ценными и важными инструментами.       — Можешь рассказать мне всё позже, — ответил толстяк. Сукин сын даже не знал, чем он угрожал, но был достаточно умён, чтобы разглядеть в гневе Санджи нотки искреннего отчаяния. — Когда поймешь, что я совершенно серьёзен.       — О, я верю, что ты серьёзен. Он убедителен, да, Зоро?       — Да, ещё как, — отозвался Зоро. Санджи дышал слишком часто; его голос звучал ровно, но Зоро слышал быстрое стаккато его выдохов. Он пытался сжать руку в кулак, но громила силой оттянул его пальцы назад. — Особенно сейчас. У него могут быть проблемы, — продолжал Зоро. — Рано или поздно его работодатель поймёт, что он некомпетентный идиот. Может, тогда нас по-настоящему начнут допрашивать.       Было трудно прочесть выражение лица толстяка в профиль.       — Осторожнее, Зоро, — с ироничным смешком сказал Санджи, — ты можешь его разозлить.       — Этот комок теста? Да чхать я на него хотел. Я его запугал. Приковал меня к стене, а сам даже подойти боится.       Толстяк усмехнулся, не глядя на Зоро.       — Не волнуйся, к тебе я ещё вернусь, в своё время. Или, если ты пытаешься отвлечь меня от своего напарника, скажи мне то, что я хочу услышать. Однако советую поторопиться, — он кивнул второму головорезу. Тот положил руку на плечо Санджи и силой прижал его спиной к стене.       — Этим ты ничего не добьешься, — нетерпеливо огрызнулся Санджи, но взгляд его был прикован к ножу в руке толстяка. — Я уже говорил, я ничего не знаю. Не знаю я капитана Как-его-там, я не из Морского дозора — я пират, мать вашу!       Первый головорез крепко обхватил кулак Санджи, а другой рукой сместил наручник и закатал ему рукав. Внезапно Санджи дико взбрыкнул, на секунду вырвав руку из его хватки, и выгнул спину в попытке освободиться. Толстяк предусмотрительно сделал шаг назад, пока его прихвостни пытались взять ситуацию под контроль. Санджи продолжал извиваться. Оковы натянулись, грозя растереть ему запястья до крови.       — Да послушай его! — Зоро изо всех сил дёргал за цепи. — Он ни черта не знает. Хочешь спросить кого-нибудь, спроси меня!       Громилы навалились на Санджи своей немалой массой, чтобы удержать его на месте, и даже с цепями им едва это удавалось, пока в дело не вмешался их босс. Свет лампы блеснул на лезвии, и Санджи замер, прекращая бесплодную борьбу. Его глаза были прикованы к тонкой полоске золотистого света. Его лицо побледнело, искажённое безнадёжностью, которую Зоро видел всего один раз и не хотел когда-либо видеть снова.       — Прекрати, — закричал Зоро. — Остановись сейчас же!       Санджи вздрогнул, медленно оторвал взгляд от ножа и посмотрел в глаза толстяку. Его лицо по-прежнему было бледным, но отчаяние сменилось вызовом. Он сжал челюсти, глядя, как нож занесли над запястьем, и не издавал ни звука кроме хриплого прерывистого дыхания.       — Остановись! — Зоро взревел и бросился вперед. Цепи заскрипели. Металл заскрежетал по камню.       — Э-э, босс… — начал один из громил и потянулся во внутренний карман куртки. Внезапно раздался треск, похожий на удар молнии. Камень поддался, рассыпаясь в крошку, и все четыре болта вывалились из стены.       Лезвие стремительно опускалось, и Зоро бросился к нему, полностью сосредоточившись на узкой полосе заточенной стали. Толстяк развернулся, отступив назад с удивительной для его комплекции скоростью. Нож выпал из его руки. Определённо не боец. На пути встал один из головорезов. Зоро хлестнул его цепью по щеке и оттолкнул в сторону. Не медля ни секунды, он потянулся за упавшим ножом — не меч, но сойдёт…       — Зоро! — закричал Санджи. Зоро оглянулся и увидел, что другой головорез вытащил не кинжал, как он предполагал, а пистолет. Не успел он отскочить, как мужчина выстрелил, и оглушительный грохот заполнил темницу.       С мечом Зоро мог бы отразить пулю; даже с ножом он мог бы её отвести.       Пуля прошла сквозь его руку и вонзилась в грудь.       Острый меч нанесёт удар так быстро и глубоко, что ты и не заметишь раны, пока не увидишь кровь. Пулю сложнее не заметить. Второй выстрел попал ему в плечо, словно удар кувалды отбросив его спиной к стене.       Толстяк яростно что-то кричал своим громилам. Зоро не обращал на него внимания, как и на крики Санджи, звучавшие ещё громче. Нож всё ещё лежал на полу, всего в паре метров от него. На нём было немного крови, скорее всего, его собственной, так что не так важно. Он оттолкнулся от стены и протянул руку, чтобы обхватить рукоять окровавленными пальцами — она оказалась тяжелее, чем у любого другого ножа, но он поднял её. Он успел подняться на колени, когда удар в спину снова заставил его растянуться на земле. Нож вылетел у него из руки.       Санджи кричал его имя или же ругался; сложно было понять. Каменный пол был мокрым и скользким и уходил из-под ног, утягивая Зоро с собой. Затем чей-то ботинок врезался ему в грудь, и боль вспыхнула так остро, что он не был уверен, ударился ли он об пол или о стену, прежде чем потерял сознание.