Надежда на возвращение

Разумовского сломали. Одной строчкой и в прах. Письмо пришло. Когда он только увидел уведомление о прибытии письма, был счастлив. Его Олег ему написал. Его любимый военный. Его поддержка. Он только что дошёл к своей цели.  Его проект успешно работал. Он только решил написать о своей победе Олегу. Им же всего было чуть больше 20... Они столько не успели. Вокруг словно стекло оконных рам и шкафов лопается. Статуя, что стоит по левую сторону от рабочего стола взрывается, разнося осколки шквалом по всей комнате. В реальности этого нет, но Сергей чувствует всё это своей спиной. Чувствует, как осколки ранят спину, руки и лицо. Чувствует, как кровь начинает сочиться через эти свежие раны . Сжимая несчастный листок в своих руках и просто всхлипывает. Пускает скупую слезу. Он не может плакать. Не сможет. Разучился ещё в детстве. Он просто падает в омут опьянения. Никто из его работников не говорит ничего против. Все понимают его боль и потерю. Они лишь могут тихо соболезновать его утрате. Он пьяный идёт в свой кабинет. За свой стол. Садится и просто падает на него головой. Удар был не сильным, но Разумовского вырубило в сон. Он долго не мог спать и вот организм взял своё. Он открыл глаза и увидел свой кабинет, но тот будто изменился. Стал не таким. Не его. Цветовая гамма стала другой. Его стол даже стал другим. Он глянул на диван и остолбенел. Там сидел Волков. Живой. Реальный. Разумовский подскочил с места и рванул к тому, крепко обнимая, успевшего лишь встать мужчину. - Т-ты живой? Т-ты со мной?! Ты здесь?! - Сергей лишь мог, заикаясь, засыпать вопросами. - Я здесь, Серёженька, здесь, Рыжий гений... - улыбнулся Олег и поцеловал в обе щёчки, ещё не пришедшего в себя, Разумовского. Они ещё долго обнимались и не могли отпустить друг друга. Разумовский не мог прийти в себя и поверить в то, что Олег с ним рядом. Олег жив и сейчас, его обнимая, сидит рядом с ним на диване. И плевать уже ему на то, что кабинет не тот. Что картины не те. - Н-но как? - заикаясь, Разумовский задал волнующий его вопрос. - Прости меня... я вернусь к тебе... не знаю пока как, но я найду выход. Ты главное живи. Ради меня. Ради своего дела. - Я дождусь. Но как...? - кивнул Серёжа, а после вопросительно глянул на Волкова. - Как я узнал о твоих мыслях? Просто я чувствую это. Разумовский, зависнув на пару минут в глазах Волкова, не выдержал и мимолётно приник губами к губам напротив. Это мгновение было смазанным и слишком быстрым. Казалось, что парень просто пробует возможно ли поцеловать. Поняв, что это возможно Серёжа обвил шею Олега руками, томно и нежно сливаясь с ним в поцелуе. Резко подняв голову с дивана Сергей понял, что это похоже был лишь сон. Он просто будно снова упал в тот омут печали. На него будто ведро дегтя вылили и тот забил все возможные щели и перекрылось дыхание. Он будто пытался открыть глаза, но не мог. Всё почернело. В истеричном крике он сбил всё со стола и многие вещи разлетелись на части, россыпью упав на пол. Влетевшая в кабинет секретарша была в шоке. Она с ужасом глядела на пораненные руки своего босса и пол, на котором всё было в осколках. Разумовский, просто обойдя её, прошёл в ванную промыть руки, по которым струилась кровь. Девушка вышла из шока только тогда, когда услышала крик своего босса: "Жень, принеси аптечку мне в спальню и вызови уборщицу. Я немного перенервничал". Спустя немного времени девушка прибежала и оставила медикаменты на кровати, но Разумовский уже свалил в душ. Ему нужно было прийти в себя и понять, что за шутки подкидывает ему его же мозг. Не долго думая он сделал вывод, что нужно просто спать. Во сне это случилось в первый раз. Значит случится снова.  Да, это глупо, но другого выхода у него нет. Не сонники же читать. Вот это было б глупо. Немного поразмышляв в душе, Сергей лёг спать окрылённый. На утро, осознав, что чудо не было, он просто решил, что это был просто реальный отдых его мозга и организма, и это веселье будет, просто чуть позже. Окрылённый этими мыслями, Сережа улыбался почти весь день, чем знатно удивил всех сотрудников.  Так прошли ближайшие часов 10- 12. Сергей за это время сильно устал и просто присел с бокалом белого полусладкого вина. Выпив пару, он поставил пустой бокал на журнальный столик и откинулся назад, на спинку. Тяжко и устало вздыхая, он провалился в "царство Морфея". "Серёж... Серёжа..." Услышав голос Волкова, Разумовский  распахнул глаза и увидел столь любимое и родное лицо. Ту милую улыбку. - Ты снова тут... я... я поверить не могу... я должен столько спросить... т-ты ж...- Волков не нашёл лучшего решения, как обнять своего рыжика и, чмокнув в нос, заставить замолчать. - Конечно я всё объясню, Сладенький, конечно... могу сейчас, если тебе станет легче. - Я. Я тебя выслушаю... я хочу знать. - Разумовский утянул его на диван рядом с собой и взял его руку в свою, а Волков уже накрыл его руки своей. - Дело в том, что сейчас я в коме... не могу сказать где. Я должен быть с тобой, что б проснуться. Я проснусь. Чем чаще я с тобой, тем больше шанс, что я проснусь. Если я резко пропаду на долго, я проснулся и уже в пути к тебе. Сергей смотрел на него удивлённо-понимающими глазами. Внутренне он молился, что б это было правдой. Верить хотелось. Хотелось знать, что всё будет хорошо. Они могли долго обниматься. - - А что с моим кабинетом? - задал наконец волнующий вопрос Разумовский. - А это... Серый, это его версия, если я буду рядом. Видишь, он стал менее мрачным, более светлым, даже картины стали какими -то светлыми. - И мне он таким нравится... а может мне его исправить? - Если ты хочешь, Серёж... Они ещё какое- то время сидели в обнимку. Очнулся Разумовский всё ещё на диване, обнимая подушку. В полусонном состоянии он побрёл в душ, а после, чуть повеселев, решил немного поработать. Уже под вечер его осенило, что перед возвращением Олега нужно всё подготовить. Он решительно начал думать, с чего начать переделку кабинета. Подозвав к себе секретаря, он велел ей найти фирму, для ремонта. И попросил договориться на как можно скорее. Уже уставший под полночь он потопал к себе в спальню.  В свою одинокую кровать. Хотелось верить, и верилось, что скоро это изменится. Придёт второй законный совладелец и они будут счастливы. На утро ничего не случилось чудного. Просто пробуждение. Просто душ. Просто бумажки. Просто завтрак. Он таки выбрался на совещание и всем своим видом показал, что он в порядке и сам может вести дела и переговоры. Как раньше. *...с поддержкой Олега* Уже под вечер придя к себе на этаж он мешком упал на стул и лениво глянул на ужин. Дума о будущем гложила как никогда.  Буквально пару дней назад он готов был выйти в окно. А сейчас? Сейчас он готов жить лишь мыслью о том, что Волков вернётся. Это и радовало, и пугало одновременно. Доев свои овощи он отправился по старой привычке в душ. Там он, стоя под струями воды, снова задумался об Олеге. Ему самому уже это казалось помешательством. В какой то момент он четко вспомнил их первый раз. Он был ещё в детском доме. Они не были пьяны*... разве что друг другом*, они были счастливы. ************** В тот день Олег защитил проект для поступления.  Сколько сил и нервов обоих в это было вложено.  Выйдя из аудитории, где вся их группа сдавала "проектную деятельность", Серёжа просто за руку потянул Олега в их любимое укромное место. Идти пришлось конечно долго, но оно того стоило. Секретный пляж, что был спрятан в куче зелени, кустов, деревьев и т.п. Серёжа сел на песок и утянул за собой Олега. Олег навис тогда над ним и нежно чмокнул в носик, что был обсыпан, порыжевшими от майского солнца, веснушками, без которых Разумовский не был бы Разумовским. Как влюблёно они друг на друга смотрели. Как сияли у обоих глаза. - Я помню, что обещал тебе на успешную защиту... - Серёжа посмотрел в глаза Олега и, произнося, улыбнулся . Волков  не выдержав, приник к столь желанным губам и поволил уже на спину Сережу. Одна рука того скользнула под белую рубашку парня под ним. *************** Пока воспоминания нахлынули с головой, наш Сергей, словно в бреду, повторил все те действия рук Олега из воспоминания. Возбуждение хлынуло волной по телу, но горечь того, что это лишь воспоминания, пересиливало любой кайф от прикосновений. **************** Волков провел рукой по всему животу Сергея, задевая начинающие твердеть соски, а губами переходя на молочного цвета шею, оставляя ещё слабые отметины, что позже станут куда явнее. - Так что ты хочешь? - задал, склоняя голову на бок, Разумовский. - Может лишь поцелуи?  - Серёжа резко вскочил, снимая одним движением рубашку.- А может пошли поплаваем? Нагишом! ***************** Разумовский даже усмехнулся со своих воспоминаний. Какими же они были тогда счастливыми. Как они были влюблены. Что творили. ***************** Олег усмехнулся и стянул с себя штаны и рубашку. Его умилило выражение голубых глаз Серого, что стали как монеты в пять рублей. - - ТОЛЬКО ЧУР НАПЕРЕГОНКИ - крикнул он, снимая ботинки, бельё оставив на последок,  умиляясь с копошения Серёжки. - Копошонок ты мой, Копошонок. Увидев, что Серый всё снял, Волк рванул в воду, таща Рыжего за собой и громко хохоча. Забежав туда по пояс, Олег отпустил уже брыкающуюся руку и плеснул в него водой. - Олеж... Во честно, ты дурак? Предупредил бы хоть... - Серый показательно надулся, и сложил руки в защитной позе. Олег подошёл к нему, поднимая его голову за подбородок и нежно чмокая в губы. На эти действия Разумовский ластился как лисёнок, что так хочет ласки. Волков ничего не говоря, просто повёл Серёжу чуть глубже, на уровень примерно его груди. Разумовскому это было почти по плечи. - - А я тебя люблю - спокойно, будто это явная истина и невозможно её оспорить, сказал Волков. - Слышишь, Серёж, я люблю тебя. - Волк наклонился к самому уху своей "жертвы" и томно прошептал - Я тебя люблю и хочу, Серёж. Бедняга весь залился краской и ответил: - А что тебе мешает? Я здесь, перед тобой. Я тоже люблю тебя до... Ему не дал договорить поцелуй, которым его  заткнули. Он был далеко не тем детским. Волков целовал его томно, медленно, наслаждаясь моментом. Олег просто плавил его тогда и, поняв что ещё чуть-чуть и Разумовский свалится, он подхватил его под бёдра, удерживая буквально на воде и себе. Серёжа на это лишь всем телом прижался к нему, обвивая его торс своими ногами. Руки Серёжи шарили и скользили по телу, пытаясь насладиться кожей перед собой. Олег перешёл губами на молочную шею, продолжая то, что начал ещё на берегу, обновляя и старые метки. Одна рука Волкова скользнула на мягкую, но довольно тощую задницу, прямо к проходу и, нащупав его, скользнул на одну фалангу внутрю, от чего Разумовский вздрогнул всем телом, но не отстранился. - О-Олеж... с этим давай на берег... там у меня в сумке... - надрывно пролепетал Серёжа. - Только не говори, что ты с собой смазку и презики взял. - вскинул брови Волков. - Н-ну ещё плед и полотенце...- покраснел Разумовский и отвёл взгляд. - Серый, ты меня поражаешь... ты на столько был во мне уверен? - Волков знатно охуел от таких новостей. - В-вообще-то я их с собой часто беру, мало ли, а я готов в случае чего, а п-полотенца с пледом я взял, думая так и так пойти на пляж... - Разумовский рвано задышал. - Что т-ты т-там во мне своими пальцами вытворяешь? А вытворял Волков просто растяжку. Готовил для себя. Вот он уже и простату нащупал. Внезапный, для обоих по громкости, первый стон Разумовского был пойман поцелуем. - - - - А что не так? - ухмыльнулся Волк и вернулся к своему любимому уже делу, помечению молочной шейки Серого. Серёжа всё так же стонал, но уже больше контролировал свои звуки. ******************* Разумовский в душе уже не знал куда себя деть. Он давно возбудился от собственных воспоминаний и, хныкая, подрачивал себе. Олег был его единственным любимым и любовником. Кроме него так никому Сергей и не отдавался весь. Он и не хотел. Опираясь на стенку душа, что вся покрылась осадком от пара, и помутнела. На ней чётко прослеживались следы от руки. В какой-то момент Разумовскому показалось, что его обняли со спины. По мокрой коже прошлась шершавая большая рука. Другая резко обхватила руку Разумовского, что была на члене, останавливая её. - Серёж, не хорошо и без меня то, - послышался над самым ухом хриплый голос, точно Волкова. - Хоть бы меня позвал. Сергей почувствовал поцелуй в самое ушко и тихо простонал столь любимое имя "Олежа". Олег сам двинул его рукой. Потом снова и снова, проходясь с головки до самого паха. Серёже хватило пары минут, чтобы бурно излиться и осесть по стене. - Серёж, ты в норме? А Разумовский не смог ответить. Он тихо заплакал. Это было очень больно и тяжко. Он хотел верить и жить ради этого, но это больно. Больно не знать где твоя любовь. Только собравшись с силами, Серёжа поднялся на ноги и направился в спальню. Упав на кровать навзничь, он обхватил руками рот и истошно завопил. Проснулся Разумовский только после обеда. Он проспал около 15 часов. Так долго он не спал никогда, а ощущения при пробуждении были такие, будто он пил беспросветно около недели.  Состояние было просто никаким. Ни хотелось ничего: вставать, есть, пить, дышать, жить. Ничего. Просто раствориться в кровать. Смысла жить не было. Казалось, что не было. Подняться было необходимо.  Выпить кофе тоже. На сегодня были запланированы встречи, которые необходимо было отсидеть. Хотя б отсидеть. Большего от себя Сергей и не ждал. Говорить было тошно. Тошно было от этих людей, что сидели напыщенно в своих дорогих костюмах, которые парень на дух не переносил. В его компании всем сотрудникам можно было одеваться свободно. Яркие принты и цвета даже поощрялись. Так людям казалось, что всё хорошо и радостно. Но тут это больше зависело от того, кто были эти люди. Они все жили своей работой. Дышали ей. Как Разумовский сейчас жалкой надеждой на то, что Волков жив и вернётся. После кофе, чуть придя в себя, Сергей побрёл переодеться и привести себя в порядок. Благо все нужные вещи всегда готовы заранее. Белая, идеально сидящая рубашка, что, кажется, светится своей белизной. Чёрные, как уголь, штаны, идеально сидящие на бёдрах и икрах, не делая их ни шире, ни уже, а так, как необходимо. Галстук-бабочка, удачно выбранной формы, тоже был идеален. Волосы, зачёсаны назад и слегка сбрызнуты лаком, что б лишний раз не пушились и не вились. Даже глядя на себя, Разумовский не смог улыбнуться, хоть и выглядел идеально. На столько, на сколько мог человек, который имеет всё, что может иметь. Выйдя он скомандовал Марго, слегка дрогнувшим голосом, вызвать всех в нужный зал, а после нервно прочистил горло. Та ему механически ответила. Само собрание проходило тяжело. Люди бесили, хотелось просто встать и уйти, но было нельзя. Разумовский что только не делал: спал, думал о другом, летал в прострации, смотрел в окно на воронов. Ничего не помогало. В итоге просто закрыл всё раньше времени и по быстрому слинял. К его походу уже некоторые скульптуры и картины были поменяны, а стены, что были только окрашены, высохли, но от них всё ещё шёл запах свежей краски. Разумовский снова плеснул себе вина в бокал, и взяв его в одну, а бутылку в другую, направился в свою спальню, к компьютеру. Нужно было ещё решить нерешенные дела Полный день шёл долго. Уже полным ходом шла переделка кабинета. Сам Сергей перетащил свой компьютер в спальню и работал там. Волков не появлялся. Сергей просто не выходил из комнаты никуда, кроме душа и туалета. Еду ему приносили. Не то, что б он прямо ел. Он правда пытался, но еда не шла. Выход один. Сон может просто и легко перенести его в следующий день. Но сперва душ. Душ всегда помогает смыть остатки плохого за день, смывает грязь и оставляет пустым листом, готовым отправиться спать. Это было правда необходимо, ибо то чувство, ощущение, от тех мерзких и противных людей ещё витает где -то рядом. Или оно просто осталось на нём и его нужно смыть. И Сережа идёт в душ. Под ледяную воду. Стоит там до посинения губ. Кожа просто уже даже не красная, а белая от холода. Выйдя из воды, он накинул на голое тело халат, что приятно прошёлся шёлком по коже. Натянул свои любимые пижамные штаны, что даже не затянул на поясе и они повисли. Разумовский только заполз на кровать и улегся, как его вырубило спать. Поднялся он вскоре он того, что кто то нежно поцеловал его сперва в район скулы, после в подбородок и переходя на шею. Ты снова тут!  - от радрсти Разумовский набросился уже на Волкова. - Мне тебя не хватало. Тебя давно не было... Я скучал и... Серёже не дал закончить фразу поцелуй Ответ не заставил себя ждать, ведь поцелуя, и не только, очень хотелось. Руки Волкова скользнули под халат, в котором был Серый. Пройдясь по груди, они скользнули за спину, поглаживая позвонки, что, от худобы, выступали. Всё тело Разумовского пробило дрожью. Волков целовался так же, как раньше. Рука Олега скользнула под пижамные штаны, и обхватила чуть вставший член у основания, на что тот лишь сильнее налился кровью, а сам Сергей тяжко задышал и схватил Волкова за одежду на спине, сжимая её так, будто от этого зависит его жизнь. Шелковый халат улетел куда то в неведомом направлении, упав на пол бесшумно.  Вскоре за ним полетел пиджак Волкова, упав рядом. Следом штаны Серёжи. В конце концов все вещи, кроме белья Олега были на полу в хаосе. Олег сел меж разведённых ног Серёжи и показательно провел языком по двум своим сложенным пальцам, после показательно засунув их в рот, облизывая и посасывая их так, чтобы Серый всё чётко видел. Видел как язык обводил каждую фалангу, проходясь языком круговыми движениями по подушечке, иногда выглядывая из под ряда ровных зубов или тыкаясь в щёку изнутри. От такого зрелища член Серёжи изнывал невыносимо. Уже самому хотелось наброситься на этого несносного волка и, подмяв под себя, насадиться самому на его окрепший от возбуждения член. Но когда же Сережа дернулся на Волкова, тот перехватил его шею, прижав его обратно к кровати, смяв все простыни. Серёжа уже нескрываемо выл, сминая простыни и пытаясь до себя дотронуться, чего ему не давал Олег. Когда пальцы обильно покрылись слюной, Волков, с пошлым хлюпом, вынул из изо рта и надавил одним на сжимающийся сфинктер, дразня, водя им по кругу и иногда чуть надавливая, но не входя. Сережа от такого уже не знал, куда себя деть, извиваясь на кровати, как змея. Подаваясь бёдрами, пытаясь насадиться самостоятельно. Что вызывало у Волкова невероятное выражение лица: улыбка одновременно любовника и хищника, а глаза выдавали в нём всё желание. Как это сочеталось было непонятно ни Сергею, ни Олегу. Да и плевать. - - Олежа, Волче, Любимый, - прохрипел от возбуждения и лёгкой асфиксии Серёжа, - умоляю, не мучай и просто возьми меня, как всегда любил...быстро, сильно и долго... Тут Волков на это лишь ухмыльнулся и сказал: - И что же мне за это будет, Серёженька? - ..... , - Разумовский не мог выдавить и слова из себя. - Что ты хочешь? Я всё тебе дам? Деньги? Вещи? Связи? Любовь? Что угодно... только умоляю, скорее, я больше не могу, слишком сильно хочу. Олег решил не отвечать, а просто перевернул того на живот, ставя на колени, заставляя шлепком выпятить задницу. Руки сами потянулись к мягким формам, сжимая их до белых следов. След от шлепка покраснел и стало очень не симметрично. Нельзя было так оставить и был нанесен ещё один след от ладони, после которого последовал вскрик и Серёжа излился лишь от этих "ласк". Олег усмехнулся и только спросил: - Чем тебя смазать, принцесса? Сергей лишь смог указать на аптечку, что стояла на полке над столом, где ещё с прошлых травм её хранит.  Там Олег нашёл целую упаковку презервативов и смазку. Вопрос откуда и зачем был открыт, но его оставили на потом, сейчас важнее другое. Волков выдавил немного лубриканта на пальцы, чуть растирая и, приставив их ко сжимающемуся входу, вошёл средним в узкое нутро, чем вызвал тихий вой облегчения и лёгкой боли. Серёжа попробовал насаживаться сам, но получил на это лишь шлепок по своему аппетитному бедру, после чего остался розовеющий след от ладони, который потемнеет, а возможно вообще станет синяком. Растяжка длилась безмерно долго. Что дарило кайф, но сильно выматывало. Когда уже 4 пальца спокойно проходили в чуткое нутро, Волков вытянул их с явным хлюпом и, придерживая бёдра руками, раздвигая путь ко входу, попытался войти головкой, а после хоть на половину, но тихие всхлипы Серёжи вынуждали делать это безумно медленно и с паузами, хотя хотелось поскорее ощутить эту манящую тесноту и, толчками, доставляя и ему, и себе удовольствие. Вскоре Серёжа привык и сам подался назад, сжимая и стягивая на себя простынь. Олег воспринял это как призыв к действию, входя в Разумовского до упора, выбивая из того крик, смешанный со стоном, который отразился эхом от, почти пустых, огромных стен и высоченного потолка. Разрядка пришла довольно быстро, но не у Олега. Тот, казалось был под чем-то, ведь когда Серёжа, снова чувствуя возбуждение, стал стонать и вопить с новой силой, Олег на это лишь с силой перевернул его, сажая на свои бёдра, шлепком по бедру вынуждая двигаться самостоятельно, и Разумовский стал. Скача на чужих бёдрах, выгибаясь так, что каждый толчок бил прямо по простате, Сергей сжимал пальцами простынь по бокам, до боли в кистях, чувствуя, как та, буквально, рвётся. Хотя какая сила нужна, что бы порвать прочный шёлк. Бьясь в конвульсиях, с громким криком, Серёжа кончил, хотя разрядка Олега ещё не наступила. Уставший и тяжело дышащий парень упал на чужую грудь, вызывая этим лишь недовольный рык парня под собой. - Какого хрена, Серёженька? Что, о других совсем не думаем? - с, казалось рычанием дикого и голодного зверя, прошептал на ухо Олег Разумовскому. Не дожидаясь ответа, Волков встал, подходя к своим штанам и доставая из них кожаный чёрный ремень, под испуганно-удивлённо-непонимающий взгляд Разумовского, который пытался встать. - Олеж..., ты чего? - задал тихий вопрос Серёжа, но не смог получить на него ответа, ведь подлетевший Волков,одной рукой перехватив две его, потянул того к изголовью кровати, привязывая руки намертво, что кисти рыжего аж свело в судороги и тот всхлипнул жалобное"Прошу, не надо, Олеж!" Волкову было плевать, он, убедившись в том, что руки мертво закреплены, вцепился зубами в шею,на которой уже и так красовались засосы, стали образовываться укусы, будто Волков словно волк пытался разгрызть свою добычу. Серёжа пытался вырваться, молил о пощаде, взывал к адекватности Олега, но всё было тщетно. Волков игнорировал его и делал всё, что хотел. Наигравшись с бедной шеей и грудью рыжего, он силой развёл его ноги, садясь между них и приподнимая таз руками, несколько раз больно ударив по бёдрам за то, что рыжий не хотел и сопротивлялся. Волком одним толчком вошёл до основания, выбивая крик боли из Разумовского, срываясь после на бешеный темп, который выбивал слезы и сильные крики боли. Разумовский на удивление быстро перестал кричать. Он буквально обмяк. Просто куклой лежал на кровати и к руках Волка. Он не верил, что это может быть его Олег. Возможно здесь он чётко понял, что если Олег такой. Стал таким, то он не сможет. Не переживёт эту жизнь рядом таким человеком.. В скоре Волков особенно сильно впился в бёдра, заполняя рыжего спермой изнутри, добивая. Что было после, Серёжа не помнит. Помнит лишь ту боль, ломоту в конечностях. Помнит, как что-то вязкое выливалось из него, засыхая. Это точно не его Волков. Проснулся Разумовский уже днём. Кровать была смята, руки свободны, зад чист и "невинен". Серёжа не мог поверить, как такое возможно. Подойдя к зеркалу, его глаза стали по пять рублей. Вся шея была в укусах и засосах! Как это возможно? И это точно не комары или мошки. Это явно что-то другое. Прошло два дня. Снов не было, Олег больше не приходил. Серёжа боялся. Боялся, что его Олега нет. Больше нет. Что придёт это, тот, кто его изнасиловал так. Нагадил в душу. Серёжа чувствовал, как сходит с ума. Сходит от страха. Его сотрудники это стали замечать довольно быстро. Разумовский никуда не выходил. Сидел всегда в своей башне. Никому не позволял входить к нему кроме его секретарши Жени. Его осматривали врачи и сделали неутешительный вывод. Параноидальная шизофрения на фоне одиночества и травм с резкими вспышками галлюцинаций. Теперь он один. Заперт один в этой белой комнате. Связан и на лекарствах. С ним работают лучшие врачи. Но он не хочет лечиться, ведь он знает, что если вылечится, за ним придёт Олег. Он не вылечится. Он не выйдет из своего кошмара.