Мир рутины / Peace of Routine

***

      За последние 9 месяцев – Сакуса удивлялся, что прошло уже 9 месяцев с переезда Атсуму в Токио, потому что казалось, что прошло совсем немного времени – у них двоих сложился распорядок дня. Когда они не проводили ночь вместе, Сакуса подъезжал к квартире Атсуму, парковался у обочины, отправлял ему сообщение, и ждал примерно три минуты, пока он дойдет до машины.       В одну особенную пятницу Сакуса в совершенстве выполнил все эти процедуры.       Атсуму нет.       Сакуса проверил время еще раз. С момента отправки сообщения прошло 7 минут, а Атсуму все еще не было. Он отправил еще одно, написав просто его имя, на случай, если он пропустил первое.       Прошло еще 4 минуты, и ничего не произошло.       Объективно, 11 минут не так уж и много времени. Но в этой ситуации, они казались слишком долгими. Сакуса вышел из машины и быстрым шагом направился внутрь. Ему не нравилось беспокойство, но он был слишком встревожен, чтобы раздражаться. Атсуму никогда не опаздывал. Дверь в квартиру была заперта. Это немного успокоило Сакусу, потому что по пути к квартире в его воображении появилось слишком много образов двери, свисающей с петель, разломанной и расколотой. Он вздохнул и полез в карман за ключом. Может быть, Атсуму проспал или забыл поставить будильник.       Или, возможно, он был убит в собственной постели.       Сакуса выругался себе под нос, частично на себя, частично на ключ, который он нащупывал. Он вставил его в замок, повернул и толкнул дверь. Атсуму был на маленькой кухоньке, одетый лишь в пару низко сидящих спортивных штанов, запах еды вырывался из шипящей плиты.       Сакуса сделал долгий, медленный вдох. Он притворился, что его пульс не участился так сильно из-за собственного нелепого воображения, которое заставило его сердце бешено колотиться в груди.       – Почему ты готовишь? Когда я предложил сжечь это место, я не это имел в виду.       Атсуму обернулся, чтобы посмотреть на него через обнаженное плечо; плечо, окрашенное черно-белыми чернилами вместо цветных.       – О, доброе утро, Сакуса, – Осаму посмотрел на плиту, помешал что-то лопаточкой, и снова повернулся, – Не знал, что ты придешь. Я приготовлю еще еды.       Сакуса не знал, что ответить на это. Он оглядел комнату, в которой больше никого не оказалось.       – Где Атсуму?       – В душе. Он поздно проснулся, – Осаму положил лопатку на край кастрюли и подошел к маленькому холодильнику Атсуму, – как ты предпочитаешь есть яйца?       – Я не голоден.       Осаму хмыкнул.       – Хорошо, тогда я приготовлю их так, как захочу, – он достал упаковку яиц, как будто Сакуса вообще ничего не говорил.       Сакуса был немного раздражен нарушением своего распорядка, хотя он не мог сердиться на то, что Осаму был здесь. Это происходило не так часто, как Атсуму бы хотел, и, по крайней мере, было не так…       – Осаму? – раздался голос из спальни Атсуму, и Сакуса сразу же насторожился, – с кем ты разговариваешь?       Осаму оглянулся на Сакусу, будто почувствовал напряжение.       – Сакуса здесь, – крикнул Осаму в ответ.       Ответа не последовало, и, наверное, это было к лучшему.       Сакуса повернулся и направился к двери ванной. Он открыл ее без стука, пинком захлопнул за собой, и его тут же окутал пар.       – Задержи свою мочу на 5 минут, Саму, я уже почти закончил, – сказал Атсуму из-за непрозрачной занавески, – проверь мой телефон и посмотри, написал ли Оми мне еще раз. Он, вероятно, будет здесь через несколько минут.       – Атсуму.       Наступила долгая тишина, нарушаемая только плеском воды в душе и отдаленным звоном кастрюли. Затем Атсуму отдернул занавеску, его волосы прилипли к лицу, глаза были широко раскрыты.       – Оми! Извини, я слишком долго спал. Дай мне минутку, я почти закончил.       – Суна ночевал здесь прошлой ночью? – Сакуса постарался, чтобы его голос звучал безэмоционально.       Судя по тому, как поморщился Атсуму, ему это не удалось.       – Ну же, Оми. Ты же знаешь, что Саму остается здесь со мной, когда приезжает в город. Я не собираюсь говорить ему, что он должен пойти куда-то в другое место только из-за того что с ним Суна.       Лично Сакуса считал, что это было именно то, что Атсуму должен был сделать, но он не сказал этого. В этом не было никакого смысла. Атсуму знал, что чувствует Сакуса, а Сакуса понимал, почему Атсуму чувствует иначе.       Это не заставило Сакусу презирать Суну меньше. Он думал, что всегда будет чувствовать это по отношению к Суне, учитывая, что произошло с Атсуму из-за его глупых решений.       Сакуса научился любить Осаму. У него не было особого выбора, ведь у Атсуму не было никого ближе, чем брат.       Но ему необязательно должен был нравиться Суна. Сакуса отказывался.       – Я ненавижу эту квартиру, – категорично сказал Сакуса. Он говорил это и прежде, но в этот раз он действительно и имел это в виду. Он ненавидел это здание, даже с ремонтом Мейана. Он ненавидел то, что Суна мог приходить и уходить, когда ему заблагорассудится, как будто он не сделал ничего плохого. Он ненавидел, что Атсуму живет здесь один, такой уязвимый, каким только мог быть человек его мастерства и смертоносности.       Атсуму закатил глаза.       – Я знаю, Оми. Ты говоришь это каждый чертов раз. Я посмотрел еще пару мест, просто не решил, если…       – Переезжай ко мне, – Сакуса сказал это раньше, чем собирался, даже прежде, чем он понял, что решил сделать это предложение.        Он удивил сам себя, но не взял свои слова обратно.       Атсуму вытер воду с левого глаза и моргнул, глядя на Сакусу. Его лицо застыло за исключением морщинки между бровями.       – Что?       – Ты слышал меня.       Атсуму приоткрыл занавеску еще больше, чтобы лучше видеть Сакусу:       – Нет, кажется, я не расслышал.       Сакуса в три шага пересек комнату и остановился напротив Атсуму, случайные капли душа тепло касались его подбородка.       – Переезжай ко мне.       Атсуму снова моргнул:       – Оми, ты не можешь действительно хотеть, чтобы я…       – Если бы я не хотел, я бы не предложил.       Атсуму прикусил губу. Он был прикрыт занавеской лишь наполовину, но он, казалось, и не думал об этом.       – Ты спрашиваешь только потому что Сунарин здесь?       – Нет, Атсуму. Я спрашиваю, потому что хочу, чтобы ты жил со мной.       Сакуса протянул руку, чтобы убрать мокрую прядь с глаз Атсуму. Его рукав стал мокрым, но ему было все равно.       – Я долго думал об этом. Но не спрашивал, потому что думал, что ты откажешься.       Громко шумел душ. Из-за закрытой двери ванной доносились приглушенные голоса.       – С чего бы мне отказываться? – спросил Атсуму, будто действительно не знал.       Сакуса фыркнул от смеха. Это было горько, и его губы изогнулись в такую резкую улыбку, что он был рад, что она скрыта маской.       – Со мной трудно жить, если ты еще не заметил.       – А со мной нет? – Атсуму сморщил нос.       Он схватил полотенце, висевшее на поручне душа, наполовину вышел из него и вытер руки и лицо.       – Ты уверен, что хочешь, чтобы я был рядом все время? – спросил Атсуму.       Его рука была горячей, когда он протянул ее и коснулся лица Сакусы:       – Ничего страшного, если это не так. Я знаю, что иногда бываю раздражающим.       – Все время, – соврал Сакуса, – но да, я уверен.       Атсуму улыбнулся, одной из той мягких, искренних улыбок, от которой его глаза засверкали. Он посмотрел на себя и сказал:       – Может быть, ты спросишь меня, когда я не буду голым, чтобы мы могли обняться или что-то типо того?       Сакуса фыркнул и сделал шаг назад.       – Возьми выходной, – сказал он вместо ответа, – проведи его с братом. В любом случае, у нас не было особых дел сегодня. Мы можем поговорить об этом снова завтра.       – Да, хорошо, – Атсуму откинул назад свои мокрые волосы, – ты уверен, что все будет хорошо, если ты будешь работать без меня?       – Я делал это годами, Атсуму. Думаю, я буду в порядке.       Он чуть было не оставил все как есть, но представил как бы себя чувствовал, если бы Атсуму работал сам по себе.       – В любом случае, я, скорее всего, проведу день с Мейаном. Мне нужно рассказать ему о кое-какой работе, которую мы проделали в последнее время, – Сакуса поправил себя.       – Хорошо, – Атсуму потянулся, чтобы снова задернуть занавеску, но заколебался, – ты придешь поужинать с нами сегодня вечером? Я и Саму и…Суна…       Сакуса перевел дыхание. Пар был таким густым, что он чувствовал, как он бьется в его легких. Потребовалось усилие, чтобы согласиться, но он сказал:       – Конечно.       – Спасибо, Оми. Тебе следует остаться и на завтрак. Осаму очень хорошо готовит, – Сакуса хотел отказаться из-за своих принципов. Согласия провести с ними вечер было достаточно. Он хотел максимально ограничить свое общение с Суной, чтобы уменьшить шансы на его такое уж не-очень-случайное убийство.       Но он знал, что это сделает Атсуму счастливым, поэтому сказал:       – Хорошо.       Он не обернулся, чтобы увидеть улыбку Атсуму, но почувствовал ее теплее, чем пар от душа, когда тихо вышел из ванной. Суна был на кухне, прислонившись к стойке и скрестив руки на груди, пока Осаму раскладывал тарелки. Суна напрягся, когда Сакуса посмотрел на него. У него был хороший инстинкт выживания.       Осаму отметил, что поза Суны изменилась еще до того, как заметил Сакусу. Он сказал:       – Так ты останешься на завтрак?       Сакуса посмотрел между ними. Из ванной донесся грохот, когда Атсуму что-то уронил, вероятно, свое мыло.       – Да, я остаюсь, – ответил Сакуса.       Осаму кивнул, его лицо было столь же безразличным, как у Атсуму выразительным, и достал еще одну тарелку.