feel blue

Первые пункты плана по борьбе с сиренами начали работать. Сонхва начал долго и муторно работать над бомбочками, пока Уён злился на капитана, недовольный своей ролью в плане. Хонджун же хмыкал на последнего и говорил не вредничать. – Как мне не вредничать? – вскрикнул кок в кабинете мертвеца. Это уже стало своего рода традицией на протяжении трёх дней: Уён перед каждым приёмом пищи приходил к Хонджуну и возмущался по поводу своей роли. – Ой, Уён, не ворчи, а? – устало выдохнул тот, держась одной рукой за свою голову, будто она упадёт без поддержки. И ведь действительно, фей проел ему плешь больше, чем Сонхва со своей уборкой (каждое утро друид заставлял бедного капитана убираться и даже мыть полы!). Житья с этими двумя совсем не было. Ким готов был забраться на мачту и кричать. А ещё он был готов так поступить из-за того, что Сонхва совсем перестал быть нежным с ним. Они не засыпали вместе. Не проводили вместе время. Не совокуплялись! Врач лишь наведывался каждое утро перед приходом Уёна, отчитывался о том, сколько всего бомбочек уже изготовил, а потом цокал из-за бардака и заставлял его убрать, обещая поцелуй. Но это даже не было тем прикосновением губ, о котором Хонджун мечтал! Лишь невинный чмок в щеку! Ещё немного и капитан знаменитой Авроры заберётся на грот-мачту, вытолкнет из наблюдательной точки матроса и закричит на всю округу, а потом постарается оттуда спрыгнуть прямо в воду. – А я буду ворчать! – хмыкнул кок. – Ты опять хочешь меня использовать, как приманку! – Да какая приманка, боги морей! – Хонджун с грохотом встал изо стала и ударил по дереву. – Ты просто раскидаешь бомбочки перед кораблём, пока мы будем плыть к острову! – А через пушки Чонхо не может это сделать?! – таким же тоном зарычал Чон. – Да их раскрошит порохом, как ты не понимаешь?! – Сделайте так, чтоб не раскрошило! Этот спор бы не прекратился, если бы в дверь осторожно не постучались и в проёме не появилась голова врача. – Джун, ты помыл полы? Нервы хладнокровного капитана, словно струна под натяжением, лопнули и сам мертвец вспыхнул. Он вновь ударил по ни в чём невиновному столу и хмуро посмотрел на парней: – Вы, двое! Вы меня уже достали! – прорычал он. – Один каждое утро заставляет меня убираться! – Хонджун пальцем указал на хлопающего глазами Сонхва, а после и на кока. – Другой три раза в день устраивает скандал и совсем не слушает того, что я ему говорю! Ну-ка вон из моей каюты! Чтобы больше я вас сегодня у себя не видел! Друид икнул, увидев горящие глаза любимого, и, схватив друга за предплечье, утянул его за дверь, промямлив извинения. – Вот ведь козёл! – проворчал Уён и скорчил рожицу двери в капитанскую каюту. Сонхва лишь вздохнул, всё также держа его за руку, и потянул в трюмы. – Пойдём, Уён, пора на завтрак. – Какой завтрак, если этот баран хочет использовать меня, как наживку?! – Наживку? – моргнул друид. Что-что, а вот это он слышал впервые. – Да, как в прошлый раз он заставил меня переодеваться женщиной, чтобы обмануть барона! Брюнет вновь моргнул. Он слышал что-то об этой истории, но подробностей - никогда. Он даже хотел было уточнить у друга, но тут кто-то громко чихнул и напугал их. – Уён, всё же было совсем не так, – из темноты вышел Юнхо, обмазанный порохом. Под мышкой он держал небольшой бочонок, набитый взрывным веществом. – Юнхо? – удивился Пак. – Что ты тут делаешь? – Да надо несколько бочёнков на всякий случай перенести в оружейную, вот с Чонхо и носим, – хмыкнул тот и вытер чёрный от пороха нос. – А ты, Уён, не прав. Вы вообще-то оба с капитаном женщинами переодевались тогда. Он сам изначально хотел обдурить барона, но этой свинье ты понравился. – Интересно, – хитро улыбнулся Сонхва. – А вот об этом мне никто не говорил. – Уён бы ни за что не рассказал, как ради шутки решил тоже нарядиться в платье. Точнее, этот наряд он больше хотел Сану показать, наверное, но его увидел барон, – улыбнулся оборотень. – И зачем ты это рассказал? – покраснел кок, сжимая кулаки. – Чтоб ты доброе имя капитана не порочил! Сам тогда был виноват! Друид улыбнулся, начинавшейся перепалке, думая о том, понравился бы Хонджуну его вид в платье. А может и в женской сорочке?

***

Солнце медленно приближалось к горизонту, когда Сонхва в плаще крался в каюту капитана. За сегодняшний день он сделал гораздо больше бомбочек, чем в предыдущие дни, жертвуя своим ужином. Он понимал, что зря давил на Хонджуна своей уборкой, и чувствовал вину за это, ведь Сан на обеде жаловался на бесчинства капитана. Хотелось как-то загладить эту ситуацию, поэтому друид долго искал на пару с Уёном в сундуках подходящую одежду. За время существования Авроры флибустьеры ограбили множества кораблей, поэтому и награбленное было разнообразно. Благодаря способностям Минги, экипаж ни в чём не нуждался, грамотно распределяя добычу между всеми. Однако в старых сундуках оставались вещи, которые никому не были нужны. Предметы женского гардероба были одними из таких вещей. Совершенно новые и аккуратные наряды обычно продавали в порту, а изношенные превращались в тряпки. Однако не всем платьям находилось применение, поэтому они продолжали лежать в сундуках с остальным награбленным. Уён и Сонхва около часу прокопались в этих вещах, пока не нашли короткую шёлковую тунику, которая была друиду до середины бедра. Её то врач и надел вечером, прежде чем пойти к Хонджуну. Плащ совсем не защищал Сонхва от холодного северо-западного ветра, отчего тот ежился и подрагивал. Дойдя до капитанской каюты, он глубоко вздохнул и постучался, открывая дверь. – Я же просил никого не трогать меня! – прорычал Хонджун, не отрывая взгляда от документов, которыми был занят, сидя за столом. – Прости, это я, Сонхва, – промямлил друид, теребя завязки на вороте плаща. – И что ты тут делаешь? Я же сказал не попадаться мне сегодня на глаза, – хмуро посмотрел на того мертвец. – Я хотел извиниться, – Сонхва подошёл к Киму и положил руку тому на плечо. – И как же? – пират скептически поднял одну бровь. – Для начала словами, – эта фраза удивила Хонджуна, но виду он не подал. – Мне очень жаль, что я так себя вёл с тобой. Это твоя каюта и ты много лет жил именно так, как тебе нравится, а тут появился я со своими претензиями. Ты был взволнован не меньше моего сложностью этого плана. – Верно, что дальше? – кивнул капитан. – Как ты дальше собираешься извиняться? Сонхва замялся и покраснел, теребя завязки ещё больше. – На самом деле не знаю, но я надеялся, что мы с тобой помиримся, ну и подготовился. Хонджун нахмурился и, не выдержав, потянул за завязки, открывая перед собой вид Сонхва в одной шёлковой сорочке. Смуглая кожа отлично сочеталась с бледно-розовой тканью, а фасон подчёркивал худощавую фигуру друида. Мертвец проматерился и вцепился в бёдра брюнета, вставая с места. – И как это понимать? – прошептал он в губы возлюбленного – Сюрприз? – нервно улыбнулся тот. – Хороший сюрприз, – довольно протянул Хонджун, сминая губы Сонхва в страстном поцелуе. Друид улыбнулся в поцелуй, обнимая своего капитана за шею, и прижимаясь своим горячим телом к чужому холодному. Эта разница температур всегда дурманила его, будто вино, опьяняющее организм. Брюнет рыскал руками по спине мертвеца, кусал губы того и пытался стянуть с него рубашку. Ким притягивал младшего к себе, сжимал его талию и кусался в ответ. Наконец-то не какой-то детский чмок в щеку, а полноценный и страстный поцелуй. Казалось, в нём смешалось не только недовольство пирата, но и игривость с сожалением врача. Руки Хонджуна переместились с талии на бёдра Пака и с силой сжали. Он сделал рывок и поднял друда, а тот в свою очередь обхватил его ногами, стягивая одновременно с этим чужую рубаху. Сонхва уверенно провёл ладонями по открытой груди, любуясь телом любимого. Мертвец же наслаждался видом своего лекаря в женской сорочке, так подходящая его лицу. – Ты прекрасен, – шепчет он в губы возлюбленного, снова целуя, но уже более нежно и тягуче, будто слизывал мёд с ложки. Ким несёт Сонхва в кровать, роняя на перину и надвисая над ним. Он ругается, вспоминая о важном пузырьке и встаёт, чтобы достать снадобье из ящика стола. Возвращаясь в постель он видит то, что никогда не вычеркнет из своей памяти: томный и разнеженный Сонхва с опухшими от поцелуев губами и задранной сорочкой, которая открывала вид на бёдра и лишь немного прикрывала пах. Сердце сжимается от этого вида. Капитан кусает губы, глядя в глаза парня под ним и нежно целует колено. Он отстраняется, целует сквозь ткань соски, торс и головку члена. Хонджун нежно улыбается, чмокает Пака и переворачивает его. Он тянет друида к себе, прижимая открывшимися ягодицами к своему паху, и целует пару раз спину. Руки тянутся к флакону, открывают его и капают субстанцией на член, размазывая всё по органу. – Джуни, я подготовился, – простонал врач, выгибаясь в пояснице. Ким гулко вздыхает, прижимается возбуждением к ложбинке и прокатывается, не в силах совладать с чувствами. Этот вид ему нравился так же, как и предыдущий. Он скользит руками по спине, массируя мышцы, и сжимает талию. Узел стягивает низ живота, обозначая действие элексира, и мертвеца ведёт. Пират наклоняется, целует ягодицы и медленно входит в нутро, поглаживая руками всё тело друида. Сонхва под ним выгибается, стонет, сжимает простынь руками и полностью его принимает. Он поддаётся назад, сталкиваясь бёдрами, сжимает губы и веки, повторяя в мантре имя своего капитана. Толчки совершаются вновь и вновь, наполняя каюту вздохами, шлепками и словами любви в такт всему процессу, который дарит обоим лишь безграничное удовольствие и чувственность друг к другу. Всё это кружило голову, заставляя забыть о всех внешних тревогах, которые окружали их корабль. Однако сейчас это кажется таким далёким. Многие их осудят за такое, но влюблённым всегда было плевать на всех в эти редкие моменты уединения.