***
Сидя в углу широкого барного дивана, Леви, утопив подбородок в воротнике толстовки, через полуприкрытые глаза наблюдал за оживленной Ханджи, с душой и в лицах рассказывающей о том, как они с Моблитом съездили на новогодние каникулы в горы, где она потеряла любимую шапочку в виде головы лягушки и подняла из-за нее на уши весь персонал. Сидевший рядом с Ханджи Моблит, сгорая от стыда, с невыразимой словами любовью глядел на нее, раскрасневшуюся и бодрую после третьего бокала мартини. Майк, сложив руки на груди, изредка кивал да посмеивался ее рассказу. Нанаба, красивым изящным жестом державшая на весу бокал, загадочно улыбалась, прищурив блестевшие от света настенной лампы глаза. Сидевший рядом с Леви Эрвин, прихлебывая пиво, время от времени бросал на него быстрые косые взгляды. — Все хорошо? — он легонько толкнул колено Леви под столом. — Да, вполне, — кивнул Леви, открывая глаза. — Просто устал. — Скоро домой поедем, — пьяные глаза Эрвина потеплели. — Не надо, все в порядке, — вытащив руки из карманов, Леви выровнялся. Облокотившись на стол, он подпер голову руками и, глядя куда-то поверх трясущейся прически Ханджи. Мысли, отказываясь оставаться здесь, вместе со всеми, неслись куда-то в пространстве сознания, бурным звездным потоком выхватывая из памяти отдельные эпизоды. Наверное, во всем виновата была выпивка, но сейчас Леви отчаянно любил этих людей, присутствие которых заставляло чувствовать себя живым. В его жизни больше не было зла, ненависти и отвращения — их место, наконец-то, заняло спокойствие. Такое долгожданное, дающее веру в хорошее, светлое будущее, где все будет нормально, где он больше не будет просыпаться от удушливой злобы на самого себя и весь мир вокруг. Его друзья, его семья, его новая жизнь оказались тем, ради чего он пережил все тяготы и что готов был теперь оберегать. Он больше не один, и эта мысль лечила гораздо лучше, чем все препараты и процедуры вместе взятые. Всё оказалось гораздо проще: только поддержка любимых и близких, их добрые слова, дружба и готовность помочь позволили ему выбраться из глубокой ямы, на дне которой он всю жизнь бродил во тьме, пронизанной болью и ненавистью к самому себе. В его жизни всё было в порядке, и он больше ни о чем не сожалел. — …за то, чтобы Ханджи больше не теряла свою шапочку, а Моблиту хватало сил! — смеясь, произнес тост Майк. Чокнувшись, все выпили. От крепкого алкоголя внутри потеплело, и Леви, довольно зажмурившись, откинулся на спинку дивана. — Как же хорошо, а! — воскликнула Ханджи, допив свой четвертый бокал. — Эй, Леви, не спи! Рано еще спать! Как там твоя учеба? — Нормально, — отозвался Леви, усмехаясь. — К экзамену готовлюсь. — У Эрвина? — жадно сверкнув очками, уточнила Ханджи. — Нет, у Зика. — О-хо-хо! И как идет? — зашлась от восторга Ханджи. — Послезавтра узнаю. — У Зика из-за него вот-вот нервный срыв случится, — заметил Эрвин. — Я, почему-то, совсем не удивлен, — усмехнулся Майк. — Ай, да ну его, — отмахнулся Леви. — Вам что, поговорить больше не о чем? — Есть! — спохватилась Ханджи. — Послушай, Леви, меня всегда волновало: правда, что когда вы… ну, вдвоем, Эрвин надевает военную форму? — Ханджи! — возмущенно одернул ее Моблит под всеобщий хохот. Леви, посмеиваясь, показал ей средний палец и взглянул на раскрасневшегося Эрвина. — Не, ну, тебе бы пошло, — заметил он, ухмыляясь.Эпилог
18 января 2022 г. в 14:15
Проснувшись от того, что отросшая за день щетина Эрвина оцарапала ему ухо, Леви недовольно взглянул на настенные часы, но так и не увидел стрелки в рано обрушившейся на город зимней темноте.
— Который час? — прокашлявшись, спросил он у Эрвина, не давая тому скрутить себя в объятиях.
— Скоро семь.
— Дай поспать, я с утра эти блядские билеты к Зику на экзамен учу.
— Не-а, — отказал Эрвин, с силой целуя Леви в шею.
— Вот ты нахрена мне засосы ставишь? — поинтересовался Леви, поддаваясь ему. Повернувшись на другой бок, он обнял Эрвина, тут же зажавшего его ногу между своих коленей.
— Потому что хочу. Потому что ты мой. Потому что мне нравится, как они выглядят на твоей шее, — посыпал скороговоркой Эрвин.
Леви, млея под его губами, сладостно заулыбался.
— Ты давно пришел? — спросил он.
— Полчаса уже, где-то, — отозвался Эрвин, запуская руки под домашнюю пижаму Леви.
— Поел? Я там котлет тебе нажарил.
— Нет, тебя сейчас съем…
— Дурень!.. И как там, на работе?
— Будто ты сам не знаешь, — легко, будто ребенка, приподняв Леви, Эрвин стащил с него кофту. — Кстати, это ты Зику обезьян по ночам шлешь?
Леви нервно хихикнул.
— Ну, а хули он семьдесят два вопроса на экзамен по философии выставил? — ответил он.
— А многие теперь на кафедре считают, что у него паранойя. Гляди, снова в дурку уедет, — расстегивая рубашку, заметил Эрвин.
— Туда и дорога. А ты вообще хорошую тему выбрал для разговора, — фыркнул Леви, пожирая глазами голую грудь Эрвина со следами от его ногтей.
— Возбуждает, да? — хмыкнул Эрвин, вновь опускаясь на него.
— Не особо.
— А во так больше нравится, да? — рука Эрвина скользнулся под резинку штанов Леви, нашаривая там вставший от его прикосновений член.
— Да, так лучше, — согласился Леви, ловя губами губы Эрвина. Нежно втянув его нижнюю губу, Леви нежно пощекотал ее кончиком языка, заставляя Эрвина чувственно вздрогнуть.
— Вот что ты делаешь, а, — прерывая поцелуй, усмехнулся Эрвин и, чуть крепче сжав ладонь, провел ей сверху вниз по члену Леви, от чего тот, судорожно глубоко вдохнув, задрожал.
— Сам виноват, — задыхаясь, ответил Леви. Отпустив Эрвина, он помог ему стащить с себя пижамные штаны и взялся за ремень его брюк.
Раздевшись, Эрвин лег рядом с Леви и, облокотившись, навис над ним, нежно целуя. Его рука, огладив грудь и живот Леви, спустилась вниз, к подрагивающему о каждого прикосновения члену и, мягко обхватив, принялась ласкать, заставляя Леви еще сильнее задыхаться от возбуждения. Его ладонь с легким нажимом скользила вверх-вниз по небольшому члену Леви, размазывая обильно выступившую смазку.
— Течешь как девочка, — оторвавшись от поцелуев, заметил Эрвин с улыбкой.
— Но тебе же нравится?..
— Да, очень нравится… — пальцы Эрвина, мягко сжав яички, скользнули ниже, распределяя смазку и подготавливая Леви к сексу. — Как ты хочешь: сверху или снизу? — спросил он, вводя в Леви палец.
— А-ах!.. Подожди!.. — отстранившись, Леви опрокинул Эрвина на постель и устроился у него между ног. Облизнув губы, щедро смачивая их слюной, он опустился ртом на его член.
Эрвин, прикрыв глаза, откинулся на подушку и запустил пальцы во взлохмаченные волосы Леви, управляя его движениями. Леви, шумно хлюпая своей слюной и смазкой Эрвина, ускоряясь, двигал головой, скользя губами и языком по его члену.
— Не спеши, я так быстро кончу, — попросил Эрвин, легонько потянув за волосы Леви.
— Не могу, — облизнувшись и шумно сглотнув, виновато признал Леви.
— Иди сюда, — притянув Леви за руку, Эрвин вновь поцеловал его, пробуя себя на вкус.
Перевернувшись на спину, Леви лег, тут же ощутив на себе вес тела Эрвина. Раздвинув ноги, он согнул их в коленях, позволяя тому, наконец, войти в себя. Эрвин аккуратно и плавно ввел член, внимательно следя, чтобы ни единая гримаса боли не мелькнула на лице Леви.
— Не больно? — заботливо спросил он, останавливаясь.
— Нет. Еби уже, давай, — притворно возмутился Леви, закидывая ноги ему на пояс.
Эрвин, облокотившись, опустился и медленно, постепенно наращивая темп, задвигался. Леви закрыл глаза, отдаваясь приятному ощущению наполненности, отзывавшемуся острой сладостью в и без того напряженном члене.
Ладонь Эрвина нашла его руку, переплетя и крепко сжав пальцы. Тяжелое, загнанное дыхание Эрвина щекотало Леви шею. Свободной рукой Леви обхватил плечо Эрвина, силясь слиться с ним в единое существо.
Не выдержав, Леви кончил, залив живот спермой, которую тело Эрвина тут же размазало между ними. В несколько сильных, размеренных движений Эрвин вслед за Леви довел себя до оргазма. Выйдя и устало приподнявшись на локте, он навис над Леви, улыбаясь его раскрасневшемуся от страсти лицу.
— Не уходи, — попросил Леви, удерживая. — Давай так полежим.
— Я и не собирался, — Эрвин вновь опустился на Леви, крепко держа его за руку. — Тебе не тяжело?
— Нет, нормально. Приятно.
Гладя Эрвина по намокшим от пота волосам, Леви упивался своим, таким странным, но отчаянно ему необходимым счастьем.