***
Маркус делал очень большие успехи в кулачных боях, и как его наставник и предрекал, в следующем бою, Маркус будет участвовать уже с мечом в ножнах и шлемом на голове. Гарс заказал кузнецу новый меч для парня, а с Маркусом упражнялся на старых ржавых кусках металла. Он нещадно тренировал юношу, пока тот не падал от усталости. Дрался с ним на мечах ни на секунду не поддаваясь, оставляя ему ссадины, синяки и порезы. Бесконечные тренировки, упражнения на укрепление мышц, юноша так уставал, что на встречах с Исой он просто лежал у неё на коленях в их тайности месте, не в силах пошевелиться. На этот раз ставка — жизнь. Маркус должен быть готов. Гарс проникся к этому юноше, и он боялся, что его привязанность может плохо отразится на его обучении. Мягкость неуместна, если он хочет, чтобы Маркус стал сильнее, чтобы смог выстоять любой бой, и прожить дольше любого гладиатора. Гарс перестал проявлять к Маркусу снисходительность, но не преступал черту справедливости. Одним словом, если Маркус получал, то получал за дело. Опоздал, неправильно встал в позицию, сделал недовольное лицо, показал, что устал. Маркусу прилетало палкой, но он никогда не обижался. Он понимал почему Гарс стал жёстче, и старался изо всех сил, и если не получалось, он был готов тренировать один и тот же приём хоть тысячу раз, потому что как только ему выдали тренировочный меч, и он на своей шкуре почувствовал остроту клинка, он понимал, что может и не вернуться после следующего боя. Но во всех этих изнурительных тренировках были свои плюсы. Вечерами, когда Маркус приходил к Исе весь израненный после тренировок с Гарсом, она обрабатывала ему все порезы и безумно его жалела, и беспокоилась. Но он не показывал ей своей слабости, лишь улыбался и говорил, что только поцелуй прекрасной девушки с острова Наат, поможет ему. Срабатывало безоговорочно…***
Яркий дневной свет, в казармах суета. Все снова готовятся к выезду, заталкивают парней по повозкам. Маркус стоял поодаль, наблюдая за всеми, в такую жару он хотел очутиться в повозке последним. На этот раз гладиаторов было в разы больше, и пусть Маркус здесь не больше двух месяцев, он чувствовал себя уверенней, но боялся так же как в первый раз. Он одержал победу в трёх кулачных боях, сегодня в его руке будет меч, и одно неверное движение, может стоить ему жизни. Маркус встряхнулся всем телом, стараясь не нагружать себя тяжелыми мыслями. Его легонько тронули за плечо, и развернувшись он увидел Ису. Он обрадовался, но прежде чем дать волю чувствам, убедился, что их никто не видит. Она разделяла его желание не быть замеченными и, взяв за руку, потянула его за густой куст рядом с ними. Прежде чем Иса успела что-либо сказать, Маркус поцеловал её, чем сразу опустошил её мысли. На самом деле Исе безумно хотелось расплакаться, потому что боялась она за него сильнее Маркуса и Гарса вместе взятых, но она не позволяла взять чувствам верх. Она должна быть сильной для него, должна улыбаться. Маркус увидел, что ему пора торопиться, поцеловал её руки, и сказал: — Я скоро вернусь, обещаю — Удачи, Маркус, возвращайся скорее… Они обменялись улыбками, и юноша скорей побежал к повозке, где стоял Гарс. — Вот ты где, я уже испугался… Вот держи, сделали наконец. Гарс протянул Маркусу меч. Он был короткий и в нём не было ничего примечательного, но из-за новой очищенной стали он бликовал на солнце так ярко, что на мгновение ослепил юношу и наставника. Маркус принял клинок из рук учителя, и тот лёг в его руку, так будто этот клинок был с ним всю жизнь. Он был острый, и почему-то придавал ему уверенности. — Хватит любоваться, полезай в повозку, Маркус очнулся, аккуратно вложил меч в ножны, и поскорее сел на своё место. Всю поездку мысли юноши почему-то возвращались к мечу. Когда он сверкнул на солнце он наполнил ему молнию да такую, которая может разразить ночное небо, на секунду разогнав тьму. «Я назову его Разящий, — решил для себя Маркус, поглаживая изящный эфес. — Пусть он поможет мне сегодня». В повозку на секунду прорвался солнечный свет, и металл на гарде благосклонно сверкнул своему хозяину. Маркус улыбнулся, поглаживая прохладную рукоять. Они приехали. Снова это место, Маркус так и не мог для себя решить, что он чувствует, когда приезжает сюда. С одной стороны это чувство соперничества, бешено кричащая публика, крики всеобщего одобрения, и это определённо завладевало сердцем юноши, но он тут же вспоминал что это место стоит на крови бедных людей, которые сражались потому что у них не было выбора. Это как две стороны золотой, только что отчеканенной монеты, которая упала одной стороной в лужу крови. Маркус уже не нуждался в инструктаже. В нужное время Маркус был на своём месте и ждал своего выхода. И вот прошёл бой перед ним, юноша надел шлем, вытащил Разящий из ножен и встал перед решеткой. — В следующем поединке сойдутся молодые бойцы из школы Кассия Флавия и школы молодого ланисты Регулуса Нумерия. Скрежет решётки. Маркус спокойно выдохнул и, крепко держа меч, двинулся навстречу своему противнику. На этот раз соперник был его весовой категории, что уже стало небольшим облегчением. Такой же юноша, такого же роста и телосложения. Они встали напротив друг друга и ждали команды начать бой. Гарс сидел на своём месте и нервно кусал ногти. — Пусть победит сильнейший! Гонг. Соперник резко нанёс быстрый рубящий удар в надежде застать юношу врасплох. Слишком ожидаемо. Маркус среагировал также молниеносно, отпрыгнув, и сразу войдя в контр атаку. Разящий сцепился с клинком противника громким лязгом. Через прорези в шлемах они встретились глазами, и Маркус увидел в его глазах какую-то необъяснимую ярость, в то время как сам юноша оставался, на удивление самому себе, абсолютно безмятежным. Ярость неплохой друг на поле боя, но хладнокровность и ясность ума гораздо смертоноснее. «Заставь врага бояться твоего спокойствия», — вспоминал наставления Гарса Маркус. Противник и вправду черпал силы из слепой ненависти и злости, Маркус понял это после второй атаки, которая так же как и предыдущие были необдуманными и весьма опасными для обоих. Колющий удар соперника, ловкий пируэт, Маркус быстро оказывается за спиной и со всей силы ударил по спине концом гарды меча. Излюбленный приём Маркуса. Тот громко выдохнул и упал на колени, но тут же поднялся. Снова накинулся рубящими ударами, Маркус ловко отбил каждый, сам пошёл в атаку, но его противник ничем не отступал по ловкости и реакции, удар сверху, лязг клинков, удар с права, Маркус уводит удар сторону, присаживается и подрезает ему правое бедро, уходя в сторону. Крик боли, но порез не глубокий, так что противник даже не упал. Оба стали тяжело дышать, но бой только начинается и публика уже вовсю разошлась. Маркус атакует, приём неожиданного удара. Простая атака, которую противник легко отбивает в сторону подставляя шею. Удар, долгожданный звон оружия, Маркус тут же разворачивается ударяя левой рукой в голову. На противнике шлем, но благодаря ему у парня сейчас в голове звон похуже чем после похмелья. Думая, что противник оглушён подходит ближе, чтобы нанести решающий удар, но в самый последний момент соперник уходит за спину. Маркус чудом успел присесть от удара, который снёс бы ему голову, но он лишь подстриг гребень на его шлеме, пара красных волос упали на песок. Маркус развернулся, отбил первый удар, но противник увёл лезвие вниз и нанёс удар снизу вверх, рассекая Маркусу руку от локтя до плеча с наружней стороны, попутно ударив по шлему. Маркус, крича от боли, повалился на песок, который тут же окрасился в красный. Соперник направил острие прямо в его грудь, но юноша нашёл в себе силы перекатиться в последний момент, затем воспользовавшись замешательством врага, с диким рыком пнул его в бок, повалив на спину. На нём не было сильных ран, поэтому он быстро поднялся на ноги, чего не скажешь о Маркусе, который с каждым мгновением терял всё больше кровь, а из-за боли пронизывающую руку в глазах начинало темнеть. — Давай, малыш, ты справишься! Дерись во имя богов! Дерись во имя Исы! — в отчаянии кричал Гарс. В толпе его было почти не разобрать, но до юноши долетело каждое слово. Услышав это имя, у Маркуса открылось второе дыхание. Он встряхнул головой, точно бык, подавляя боль и слабость, бешеный стук в ушах, зелёное пламя в глазах от которого любой противник поджимает хвост. Схватив Разящий, ринулся на соперника. Удар, блок, подсечка, и он снова сбил его с ног, но тот поднялся, швырнул песок в глаза Маркуса, но он успел увернуться от грязного приёма. Удар, ещё удар, Маркус целился в кисть и вот он выбил оружие из рук противника. Тот отошёл и быстро достал кинжал из-за пояса, дико крича, он побежал на Маркуса, замахиваясь ножом. Юноша в последнее мгновение решает бросить меч, а затем голыми руками останавливает руку с кинжалом и по инерции вгоняет кинжал в горло соперника. На секунду никто не понял что произошло, даже сам соперник. Выглядело так будто он убил себя своей же рукой, своим же кинжалом, Маркус увидел страх в глазах того юноши под шлемом. Он осел наземь, сделал тяжелый вдох, а на выдохе изо рта вышла кровь, и соперник замертво падает у ног Маркуса. К ним так же, как и в прошлые разы, подбегает парень четырнадцати лет, проверяет бойца. Снова даёт знак высшим трибунам, и те сразу объявили: — Гладиатор из школы Кассия Флавия одержал безоговорочную победу в сегодняшнем поединке. Да здравствует победитель! Все трибуны взревели, аплодируя юноше. Молодой ланиста Регулус, который внимательно наблюдал за боем, не отводя взгляда от Маркуса, обратился к Кассию. — Отличный экземпляр, не хочешь ли мне его продать? — Боюсь, он не продаётся, уважаемый Регулус, извини, — спокойно сказал Кассий. — Оно и понятно, я бы тоже не захотел расставаться с таким хорошим бойцом. Что ж, благодарю тебя Кассий, это был воистину захватывающий бой. Они обменялись кивками, подняли бокалы и осушили их до дна. Маркус пришёл в себя, когда боль в кровоточащей руке дала о себе знать. Он мысленно попросил лежащего перед ним юношу о прощении, подхватил свой верный меч Разящий и поспешил сойти с арены. Его ожидаемо встретил Гарс, который снова не смог сдержать гордой радости за ученика. — Маркус, Маркус, гроза арены! Обещай, что не забудешь своего старика, когда будешь на пике славы, а то… — Малыш, — сказал Маркус с серьезным лицом. — Что, прости? — Вы назвали меня, там на арене, малыш — Маркус сделал акцент на последнее слово и выдержал паузу. — Или мне послышалось? Гарс застыл с открытым ртом, и не решался поставить его на место за столь дерзкий тон. Ведь Маркус выглядел сейчас весьма устрашающе. Весь в песке, в крови, а зеленый огонь в глазах ещё не стих до конца. Но Маркус более не выдержал, он улыбнулся, а потом начал смеяться настолько громко, насколько позволяла раненая рука. Гарс тут же расхохотался вместе с ним, потом они, продолжая смеяться как маленькие дети, отправились в сторону лазарета.***
К вечеру они благополучно вернулись домой, лекарь при школе ещё раз осмотрел раненую руку юноши, отправил Маркуса хорошенько вымыться, а после обработал рану и наложил швы. — Поздравляю с первым шрамом, — сказал Гарс, когда был наложен последний шов. — Почаще обрабатывай спиртом, если воспалится, сразу приходи ко мне, на этом всё, если ничего не беспокоит, то прошу позовите следующего. Маркус и его наставник вышли и направились к казармам, но их нагнали стражники Кассия Флавия. — Чем обязаны? — спросил Гарс. — Уважаемый ланиста требует увидеть мальца. Нам приказано привести его. Маркус не поверил своим ушам. — Он? Вы уверены? — Гарс явно забеспокоился. Стражники не ответили, а сразу обратились к юноше: — Сам пойдёшь, или вести тебя силой? Маркус похлопал Гарса по плечу и пошёл за стражниками. Он обернулся к своему наставнику, но тот лишь махнул рукой, мол «Крепись, всё будет хорошо». Они вошли в дом, прошли главный холл, где сидели дети ланисты, которые пили вино и обсуждали сегодняшние бои, но увидев Маркуса и стражников они замолчали. Юноша заметил, что они больше не смотрят на него как дешёвку, теперь в из глазах читался интерес и даже уважение, но Маркус не воспринял это всерьёз. Он был уверен стоит ему проиграть они тут же польют его грязью и будут смотреть на него хуже чем смотрят на свиней. Стражники и Маркус поднялись по ступенькам на самый высокий этаж, и они встали перед дверьми, ведущими в покои хозяина. — Иди, он уже там. Они открыли дверь, впихнули Маркуса в комнату и поспешно её закрыли. Ему это сразу не понравилось. — Проходи… Маркус, верно? — Да, господин. — Присаживайся. — Флавий указал на место перед собой. Маркус не хотел подходить близко, но понимал, что перечить нельзя, поэтому нерешительно сел на указанное место. — Может, хочешь чего-нибудь? Вина, к примеру? — Вы очень добры, господин, не стоит. Кассий кивнул, а потом молча посмотрел на Маркуса в упор каким-то непонятным взглядом. В покоях балкон был завешан синей шторой, предавая всей комнате голубоватую подсветку. В ней было не разглядеть всех эмоций на лице ланисты. Тишина стала напрягать. Они просидели в молчание меньше трёх минут, и Кассий поднялся с места. Маркус как и велит обычай тоже встал, ожидая дальнейших действий. Кассий Флавий был не молод, но он и не рассыпался. Худощавый мужчина, который не знал труда, и провёл всю жизнь в достатке, морщинистое тело, седые волосы и борода, но аккуратно причёсаны. Он медленно подошёл к Маркусу, достаточно близко. Оглядел его с ног до головы, и Маркус снова не мог уловить значение этого взгляда. Но ему определённо стало неуютно. Кассий потрогал свежий шов на руке, но Маркус стерпел, не выдавая боли. — Болит? — Нет, господин. Кассий улыбнулся и сжал рану так, что оттуда высвободилась сукровица. На лице Маркуса заиграли желваки, но большего себе не позволил. — А так? — Нет, господин. Маркусу пришла мысль о том, что как то странно то, что Кассий оставил стражу снаружи. Неужели он совсем не боится его? Потом Кассий подошёл ещё ближе, заглядывая юноше прямо в глаза. — Красивый зелёный цвет, такой чистый и полный жизни, — медленно тянул слова ланиста. Он провёл рукой по скулам Маркуса, но тот лишь позволил себе нахмуриться. Кажется вот причина. — Ты так молод, горяч… Скажи, у тебя уже была женщина? Маркус забегал глазами, стараясь уйти от этих пристальных глаз, он опустил взгляд в пол и коротко ответил: — Нет, господин. — Хорошо… Это тело, эти мускулы… ты прямо сошедшая статуя Аполлона. Ланиста провёл рукой по шее, плечами, стал опускать руку всё ниже, но когда Маркус почувствовал, когда она опустилась ниже дозволенного он резко отскочил от мерзкого старика. — Не нужно так сердиться, позволь мне насладиться этим молодым телом, не познавшем любви. Я буду нежен, обещаю… От этих слов Маркуса чуть не стошнило, а ярость которая начинала стучать в груди, уже хотела лишить его рассудка, но Маркус понимал, одно неверное движение и его убьют, поэтому когда тот снова потянул к нему свои руки, он грубо схватил его за одну. — Ещё раз ко мне прикоснётесь, я сломаю вам руку. — Ты не сделаешь этого. В ответ Маркус сильнее сжал запястье ланисты, отчего тот скорчился. Маркус отбросил его от себя и направился к выходу. — Стража! Двери моментально открылись, в комнату вбежали стражники, преграждая юноше путь. — Подвесить его в пещере плача! А затем ударьте тридцать раз кнутом, да чтобы били во всю силу! Выполнять. Стражники накинулись на Маркуса. Юноша пытался сопротивляться, но он был слаб после сегодняшнего боя, ему заломили руки, и вывели из покоев ланисты. Он понимал, что нет смысла, но он всё равно вырывался, забыв о чудовищной боли в руке. Это горечь несправедливости и мерзкий осадок, каждый раз когда он вспоминал эту отвратительную похоть в глазах Кассия. «Уж лучше при смерти висеть в пещере», — думал Маркус. Они вышли к берегу моря, где сразу был виден вход в пещеру. В ней было сыро, а на стенах горели факелы. В центре были огромные кандалы, которые крепились в разных частях пещеры. С него содрали тунику, оставив в одних оборванных остатках от штанов, в которых он работал в поле, когда ещё был дома. Приковав его, поставили на колени, а затем натянули цепи в разные стороны так, что Маркус повис на них, как тряпичная кукла. Один из стражников присел перед ним, и Маркус заметил сочувствие в его глазах. Стражник протянул небольшую палочку, обмотанную веревкой. — Возьми в зубы, парень, будет легче.