***
Саша долго размышляла по поводу предложения поучаствовать в олимпиаде. С одной стороны, это была её мечта, а с другой – было страшно об нее обжечься. Девушка посмотрела на место после себя на чемпионате России и, увидев там Майю, решила, что этот шанс Хромых нужнее. Девушка перезвонила на неизвестный номер и принялась слушать неприятный гудок телефона, ни сколько не сомневаясь в своем решении. За это время на неё вылилось много хлопот. И заполнять свою голову Олимпиадой она была не готова. Уже не готова. Отношения Саши с Алёной вышли на новый уровень. Они наконец нашли гармонию, и Трусова вполне комфортно чувствовала себя в роли человека – поддержки. Поддерживать другого человека проще, чем себя. Ты можешь оценивать ситуацию со стороны, давать советы как опытный в этом деле человек и, что самое главное, на холодную голову. Да, она тоже переживала за Алёну. Нервничала за каждый её прыжок. Отворачивалась, когда та падала на тренировке. Саша была очень чуткая и принимала проблемы Косторной, почти как свои. Но всё же иначе. Ей не хотелось кричать, рвать и метать, обвинять всех вокруг в её неудачах. Саше хотелось утешить, может быть даже пожалеть. Себе бы она такого не позволила. Возможно в этом и дело. В попытках быть сильным, не показывать свои слабые стороны, человек не принимает поддержку, от чего в последствии страдает. От этого и исходят обвинения всех вокруг, ведь тебе кажется, что ты всё делаешь правильно, не показываешь себя слабым, не даешь себя поддержать. Но именно такое поведение мешает тебе двигаться дальше. Наконец гудки закончились и послышался хриплый мужской голос на другом конце телефона: — Здравствуйте, Трусова, Вы наконец приняли решение? — Да, пожалуй, я не готова участвовать в этих соревнованиях, – сразу к делу приступила Трусова. — Очень жаль, но спасибо, что не забыли нас проинформировать. — Не за что, досвидания, – Трусова опустила трубку. Она уже представляла, как в этой жалкой, желтой прессе, появятся заголовки о завершении её карьеры. «Трусова отказалась от участия в Олимпиаде», «Трусова струсила», «Королева четверных прыжков стала королевой четверных переломов». Каких заголовков только не придумают журналисты, чтобы заинтересовать читателей. Но сейчас девушка ни сколько не сомневалась, что сделала правильный выбор. Не сомневалась, до возвращения в номер.***
— Привет, Саш, ты где пропадала столько времени? – начала разговор Алёна. — Гуляла, нужно было проветрить голову. – сказала уже сто раз отрепетированную в голове реплику Саша. — Рада, что с тобой всё хорошо, – Косторная подошла ближе и обняла Сашу одной рукой. Трусова положила вторую руку девушки себе на талию и, легко коснувшись её лица, прильнула к заветным губам. — Саш, постой, – не успела договорить Алёна, как девушка вновь прильнула к ней со своими поцелуями. Да что ж такое. Почему каждый раз, когда Косторной нужно сказать что-то важное, Саша этого не замечает. И этот человек считает себя эмпатом. Алёне очень не хотелось разрушать этот поцелуй, однако, как следует насладиться им девушка не могла. Мысли были совсем в другом. — Да, Саш, ну я серьезно, – быстро отцепившись от Трусовой, которая, как казалось, вцепилась в неё мёртвой хваткой, девушка начала вываливать на неё все самые ужасные новости, – Я не могу так, я очень переживаю за Майю. — А что с Маей? – Ещё не предвещая ничего страшного, закатив глаза, спросила Саша. Алёна давно дружила с Маей, и эта дружба иногда напрягала Трусову. Девушка довольна ревнивая и узнавать о том, что Косторная проводит время с кем-то другим – всегда было для нее невыносимо. А еще более невыносимо было разрушение всех её планов из-за каких-то переживаний Алёны за свою подругу. Это было не в первый раз, то Майя безответно влюбиться, то поссориться с родителями, то еще какой-то повод, где ей, конечно же, нужна поддержка исенно Алёны. Позвонила бы Даше или ещё кому. Разве в хрустальном мало людей, с которыми можно поговорить по душам? Однако, кто бы мог подумать, что на этот раз дело действительно серьезное. — Я не знаю, она в больнице, – опустив глаза, сказала Алёна. Сашу как облило горячим кипятком. Не говоря о том, что больница для спортсменов не ассоциируется ни с чем, кроме травм, девушка ещё и буквально пару часов назад отказалась от своей мечты ради человека, который даже не сможет воспользоваться такой возможностью. Майя действительно стоящая спорстменка. Попав она в мир спорта чуть раньше, с менее прогрессивной конкуренцией, она бы несомненно занимала первые места своим трудом и упорством. Девушка работала очень много, не покладая рук. Возможно больше многих девушек, добившихся успехов выше неё. Всему вина высокий рост. Как бы сильно девочка не старалась, она всё равно остается в тени. Можно говорить сколько угодно о том, что если очень сильно захотеть, можно горы свернуть. В жизни это не всегда так работает. Это не говорит о том, что все свои неудачи нужно списывать на том, что тебе повезло меньше других. Но и считать себя бездарностью по причине того, что у тебя что-то не получилось не лучший вариант. Упорство действительно важно. Но иногда оно важно для других начинаний, других вещей. Свернуть горы можно всегда, только нужно знать какие именно. — Как в больнице? – взволнованно спросила Саша.***
Этери лежала у себя в номере и переваривала в голове случившиеся за это время. Слишком много эмоциональных переживаний свалилось на ее плечи за это время. Эта ноша не посильна для самого тренера. Ей срочно нужен перерыв, но ждать его еще не скоро. В такие моменты невольно задумываешься о том, что все, что происходило ранее и казалось концом жизни, все же, не так ужасно. Почти 4 года назад концом света для Этери был перелом Жени. Сейчас же все ее девочки травмированы, одни – физически, другие – эмоционально. По сравнению с этим, прошлая олимпиада кажется цветочками. Однако одно остается неизменным. И на той, и на той олимпиаде есть Женя. Внезапно ей стало стыдно, за все события, что происходили. Конфликт на дне рождении Жени, внезапная ревность со стороны Этери, чрезмерные попытки сохранить границу между тренером и спортсменом, которая уже давно была перейдена. Осознание того, что на ее девочку навалилось так много ответственности и вместо того, чтобы дать ей глоток воздуха, женщина ее оттолкнула, резко звякнуло в ее голове. Этери решила проведать свою подопечную и узнать, как она. Подойдя к двери она хотела постучаться, но все же гордость взяла верх. Пара неуверенных попыток и Этери развернулась в противоположную от двери сторону. — Зачем это все? – тяжело вздохнув, сказала тренер. — Попробуйте еще разок, – улыбаясь напротив стояла сама виновница такого внезапного визита. — И давно ты тут стоишь? – застенчиво спросила Этери. — Не очень, однако достаточно, чтобы увидеть, что Вы совсем не умеете стучать в двери, – Медведева еще шире улыбнулась. Осознание того, что тренер всё же не настолько бесчувственная, как показывала себя до этого, заставило вновь поверить в то, что Женя поторопилась с выводами. — Ну-ну, у тебя наверняка даже попыток не было, – начала отшучиваться уже более уверенная в себе Этери. — У меня был хороший учитель, – Медведева подошла ближе и коснулась плеча тренера, – Заходите, что вы как не родная, – Женя открыла дверь свой номер и пропустила тренера внутрь. Этери присела на кровать, а Медведева на стул напротив, сохраняя «безопасное» расстояние. Визит Тутберидзе ей очень льстил, однако, она все еще не была уверена в ее намерениях. Ни одного полноценного диалога с обсуждением всех и чувств так и не состоялось, несмотря на то, что Женя перешла обратно в группу вот уже как три года назад. Каждая возможная попытка Этери заканчивалась на рабочих моментах или грубости с ее стороны, которую совсем не приветствовала сама Евгения. Сама Женя уже давно смирилась с тем, что, возможно, этому диалогу так и не суждено начаться. В своих многочисленных интервью она ни раз завуалировано говорила, что они решили забыть всё плохое и закрыть тему, так ее логически и не завершив. Однако что-то внутри, где-то очень глубоко, заставляло ее верить, что этот разговор сегодня состоится. Первой молчание нарушила Этери: — Жень, я подумала, что нам нужно хотя бы один раз честно поговорить, ты не против? — Искренние диалоги это по моей части, я вся во внимании, – Медведева улыбнулась, дав добро. — Что ж, тогда я начну с самого начала, – продолжила Этери, – возможно, тебе будет неприятно это слышать, можешь остановить меня если это произойдет. – Женя кивнула. – ещё перед олимпиадой в Пхенчхане я чувствовала, как ты становишься все дальше от меня, но никак не могла найти тому причину. Мне казалось, что кто-то настраивает тебя против меня и я перебрала тысячу вариантов: Жанна, Тарасова, Боброва. Но так и не смогла найти человека, который действительно был способен разрушить 11 лет чистейшего взаимопонимания, что у нас было. Сейчас, когда прошло уже очень много времени, и я смотрю на это с более опытной стороны, понимаю, как же я была невнимательна тогда. Ты всегда с такой теплотой относилась к Алине и любила ее как младшую сестру. И, возможно, тогда, тебе могло показаться, что я отбираю ее у тебя, отнимаю твоего друга. Возможно, поэтому ты так сдружилась с Катей. Тебе не хватало человека рядом. А я считала, что тебе хватит меня. – Женю будто шпарило горячим кипятком. Да, ей было приятно осознание того, что Этери действительно долго думала обо всем этом, однако, за столько лет она так ничего и не поняла. – И когда ты уходила, ты искала новую семью, чьей любви тебе хватит. Но я хочу сказать, что никогда не забирала у тебя Алину. – это звучало как бред сумасшедшего. И вправду, этому диалогу нужно было состояться, иначе бы Этери никогда не поняла, что Женя чувствовала на самом деле. Однако стоит ли говорить это сейчас? Медведевой много времени для раздумий не потребовалось. Она настолько была ошарашена умозаключениями со стороны Тутберидзе, что, не дав ей договорить, начала выкладывать всё как есть. — С моей стороны все было иначе. Я никогда не считала, что Вы отбираете у меня Алину, напротив, мне казалось, что Алина отбирала у меня Вас, – Этери вскинула брови, – я отдалялась потому что чувствовала, как отдаляетесь Вы. По крайней мере мне так казалось. Вы причиняли мне боль, поэтому я хотела ответить тем же. Все эти годы, я была рядом с Вами. Мы ездили на дни рождения ваших родственников, я нянчилась с Вашим племянником, Вы помогали мне продать квартиру, чтобы я жила поближе к Вам. Я все свое свободное и несвободное время проводила с Вами, но стоило Алине выйти из юниоров… Я захожу в Ваш кабинет, а там уже сидит Загитова. Я ковыляю к Вам в гости со своим гипсом, а Вы сидите и считаете баллы в гое Алины. В чем-то Вы правы, возможно я ушла к Орсеру для того, чтобы найти новую семью, компенсировать любовь, которой мне не хватало с Вашей стороны, но честно говоря, когда я это делала я думала не об этом. Я хотела сбежать от Вас, не видеть того, как трепетно Вы относитесь к Алине. Я не держу на Вас зла за это, да, лишь Бог знал тогда, выступлю я на Олимпиаде или нет. Я злюсь на Вас за то, что Вы так увлеклись продумыванием, как поставить Алину на первое место, что совсем не задумались о моих чувствах. Когда Вы ставили мою программу, Вы даже не подумали о том, что я почувствую, если всё же окажусь на Олимпиаде и стану второй. – Женя отвернулась к окну. — Прости, – Этери виновато посмотрела на Женю. Спустя столько лет, она наконец осознала, что Медведева не ревновала никого. Женю просто тревожило то, о чем она боялась сказать. Ведь сказать – значит признать, что это действительно так. Что она больше не является фаворитом своего тренера, что ее чувства больше не волнуют Этери. — Я простила Вас ещё, когда Вы предложили поговорить три года назад, иначе бы я не вернулась. — Жаль, что мы не поговорили, – Этери опустила голову, но подняла глаза на Женю, глаза девушки предательски сверкнули. – Ну чего ты сидишь там как не родная, иди сюда, – спустя небольшую паузу, уже играючи, сказала Тутберидзе и похлопала по одеялу рядом с собой. Женя робко села рядом, а затем также неуверенно положила голову на плечо тренера. Один из таких тяжелых грузов, что лежал на спине Жени наконец упал, однако, на его место мигом прицепился новый. Что же теперь делать с Камилой? В комнате царила тишина. Она не была напряженной, однако Женю как будто ударяло током каждую секунду. Молчание вновь нарушила Этери: — Ты знаешь, я ведь действительно никогда не задумывалась об этом, но не потому, что мне не были важны твои чувства, а потому что я всегда была уверена, что ты меня поймешь. Ты всегда понимала. И я никогда не хотела сделать тебе больно. Ты была и до сих пор являешься одним из самых родных для меня людей. И будешь им, чтобы не случилось. Я думала, что ты знаешь об этом, _ Этери положила свою голову на голову Жени. — Теперь знаю, и это самое главное, – слеза все таки покатилась по ее щеке, но Женя улыбнулась ей. Это не слеза от счастья или трогательности слов, что девушка только что услышала. Эта слезинка олицетворение тех чувств, что сегодня наконец смогла отпустить Женя. То, что не должно было храниться внутри так долго. И, возможно, в целом это не изменило ничего, девушки не перешли границы дозволенного, не начали работать с другой стороны, но они увидели другую сторону медали. Женя наконец лицезрела робость и искренность со стороны своей каменной леди, а Этери разглядела в глазах Медведевой ту себя, о которой все говорят, но сама женщина никогда не сталкивалась лицом к лицу. Этот разговор изменил очень многое, одновременно не изменив ничего. Есть ли смысл в диалоге, не меняющем ничего? Определенно.***
Тем временем в номере у Камилы, маленькую девочку в очередной раз пытаются свести с ума звонком из федерации. — Что? Меня же дисквалифицировали! — Камила, всё хорошо, мне только что звонили, сказали, что тебя допускают до соревнований, – говорил грубым голосом совсем не грубый мужчина. В голове девушки пулей проходит много мыслей. Каких соревнований? Как допущена? Получается и олимпиада в том числе? Что произошло? Почему решение стало другим? Вопросов было так много, что девушка даже не знала какой из них задать. Слишком много мыслей для одной реплики. Да и событий за последние пару дней. — То есть как это так? Без суда? Без всего? – не унималась Камила. — Да! Количество «допинга» настолько мало, что тебе вообще не должны были голову морочить. Ты – участник олимпиады, поздравляю! – казалось, мужчина рад больше самой Валиевой. Она лишь присела на стул и сказала: — Спасибо, что сообщили, я Вам перезвоню. – поглядев пару секунд с ошарашенным видом в одну точку, девочка тут же позвонила Жене, чтобы сообщить новости. Камила еще не знала, радоваться ей этому событию или нет. С одной стороны это мечта всей ее жизни. Наконец-то она может поучаствовать в Олимпиаде и продолжить свою спортивную. Ей не придется ездить судиться и доказывать свою невиновность. Девочка уже оправдана, и все ее проблемы наконец решились. А с другой стороны… Камила уже смирилась с тем, что она не будет учавствовать в Олимпиаде, она уже потеряла ту мотивацию, что была в ней, и теперь снова настроиться на работу очень сложно. Да и странно как-то это все. Слишком быстро все произошло и решилось. С самого начала было понятно, для чего был «найден» этот допинг, и происходящее сейчас может быть очередной ловушкой. Все это не давало ей покоя и должно было быть обсуждено с кем-то. И этим кем-то должен был быть кто-то важный для Камилы, но одновременно и понимающий всю ситуацию. Из вариантов была только Женя и Этери. Сердце потянуло позвонить Жене. Если бы она только знала, что как такового выбора у нее и не было. Гудки ужасно долго шли и вот наконец трубка была поднята. — Привет, Жень, это Камила, не занята? – сама не зная зачем, Валиева решила представиться. Возможно мозг слегка отказывался соображать, а возможно она действительно не была уверена, что ее номер добавлен в контакты Жене. — Привет, котенок, смотря для чего, – после каждой своей реплики Женя прикрывала микрофон рукой и оглядывалась назад, втайне надеясь, что разговор ненадолго, и она успеет еще поговорить с Этери. Безусловно, ее любовь к Этери была сильней. Вернее сказать, она хотя бы была. Да, Женя любила Камилу. Но скорее как сестренку, товарища. Никак не девушку. Однако, ей казалось – любовь придет потом, со временем, да и по мимо всего прочего, Валиева была единственная, кто понимал и одобрял все ее порывы, и, откажи она ей, могла бы больше никогда не встретить человека, принимающего ее такой, какая она есть. Однако сейчас ей наконец выдался шанс поговорить с любовью всей ее жизни по душам. Узнать Этери еще поближе и наконец понять, взаимны ли ее чувства. И этот момент по иронии судьбы, прерывает тот самый человек, который заслуживает знать правды больше всех на свете. Но не сегодня. — Кажется, я буду учавствовать в олимпиаде, – Камила чуть подпрыгнула от волны эмоций, что разлилось по всему ее телу. Она впервые сказала это вслух, и, кажется, только в этот момент осознала, что произошло. Девочка ожидала такой же волны эмоций со стороны Жени. Ведь все положительные и отрицательные эмоции Медведевой она проживала вместе с ней. И Ками хотелось верить, что Женя будет рядом с ней не только в горе, но и в радости. Жаль, что у Медведевой не весит статус «не беспокоить» на телефоне, иначе бы разочарования Камилы можно было избежать. —О, круто, я тебя поздравляю, слушай, я могу перезвонить тебе чуть-чуть попозже? Ко мне Этери зашла, – Женя как будто бы не поняла той важной новости, что Валиева только что сообщила ей. Так и есть. Действительно не поняла. Из мыслей не выходил их с Этери диалог, однако, на чем девушки остановились она уже забыла. И это ее напрягало также сильно, как и тот факт, что вот, уже какое-то время она не рядом с ней, а стоит и решает какие-то дела по телефону. Весь трогательный вайб в голове Этери мог давно улетучиться или куда хуже – в ее голове могла проскользнуть мысль уйти. Обычно, в долгих беседах и бесконечных прогулках между людьми появляется первая и самая важная связь. Этери и Жени пришлось эту связь восстанавливать, огибать острые углы, обходить стороной прошлое и не заглядывать в будущее. Поначалу было сложно, но не замечать проблему проще, чем ее решать. Сейчас же проблема раз и навсегда может решиться. Им больше не будет нужно обходить острые углы, они наконец их обсудят. И если девушки придут к взаимопониманию, взаимоотношение из далекого 2016-2017 вновь восстановится. Больше не будет холода со стороны Этери, больше не нужно будет искать ей замену, убиваться от игры в одни ворота. Теперь все будет хорошо. Наверное. — Ну… Хорошо, спасибо, – радость с лица Камилы как рукой сняло. Она бросила трубку, даже не дав Жене второго шанса. Да и какой второй шанс здесь можно дать. «С Этери» – можно было догадаться. Сначала в голове крутятся обвинения в свою сторону «на что я вообще надеялась», «да как я могла подумать, что стану кем-то важным для нее», «зачем это все», «глупая, глупая Камила». Затем всплывают воспоминания, которые подтверждали ее «глупые» ожидания «но ведь она пришла поддержать меня после положительного допинга», «она поцеловала меня», «мы провели вдвоем столько времени», «хах, она назвала меня котенком, интересно, это просто милое прозвище или я действительно напоминаю ей котенка». Однако и из приятных моментов ее вывел анализ картинки. «Да даже если напоминаю котенка, Этери для нее тигрица. Ей нужна она, а не я, я всего-лишь замена. Жалкая девчонка, которая могла поверить в то, что ее кто-нибудь сможет искренне полюбить. Сможет. Но это будет не Женя.» А дальше появлялась какая-то озлобленность на человека, который совсем недавно представлял для нее нечто важное. «Да Медведева никогда и никого не сможет полюбить. Даже свою любимую Этеричку она променяла на меня, не дав ей шанса проявиться. А когда она проявилась, тут же бросила меня. Также легко она бросит и Этери, когда зацепит кого-то попроще. Она всех кидает, и Этери уже успела бросить однажды. Кто кинул однажды, бросит еще дважды. Зачем мне она? Незачем. Значит так должно было случиться.»