***
— Одасаку! Казалось время остановилось, дышать становилось всё труднее, а дрожь, которая конечно же была от мороза, а не как ни от животного страха, за единственного друга, пробирала до кончиков пальцев. Ну и где же теперь твоё знаменитое хладнокровие, а, Дазай Осаму? — Ты чокнутый, Одасаку! На всю голову! —Хах, ага — голос Сакуноске в гробовой тишине зала казался умиротворяющим, если не брать во внимание наличие ужасных ран. Кровь слишком быстро покидает его тело, как и жизненные силы в целом. — Зачем ты пришёл сюда? — безысходность, разочарование, принятие правды. Он хочет противиться этому всему, но остатки бывалого ясного разума говорят ему об обратном. Конец медленно пробирается к его другу. Осаму это знает, Ода тоже. — Дазай, я должен тебе кое-что сказать.. — он чахнет на его глазах, словно солнце, что садится, медленно погружая весь мир во тьму ночи. — Нет, замолчи! У тебя ещё может быть шанс. Он обязательно будет, так что, не смей! — неужели это его голос? Разве он так умеет? Его не волнует никто и ничто, даже его собственная жизнь. Что же происходит? — Слушай. Ты сказал, что пытаешься найти смысл жизни в мире насилия, жестокости и убийств. — Да, сказал. Но сейчас это неважно- — Ты его не найдёшь. Да ты и сам, наверное, это знаешь. Будь ты среди тех, кто убивает или спасает жизни, тебе никогда не найти то, что ты ищешь. Ничто в этом мире не сможет заполнить пустоту одиночества в тебе. Ты будешь до конца дней блуждать в темноте — почему он говорит это? Больно, чертовски больно, как же сильно эти слова ранят и так истерзанную душу. — Одасаку, что мне делать? — сипло, уже не узнавая прежнего себя окончательно, проговаривает Осаму. Ему уже всё равно на то, что будет дальше, только бы он жил, только бы Одасаку был рядом и дальше направлял его. Ведь мужчина не бросит его, почему же, почему он так поступает с ним. —Стань тем, кто спасает жизни. — уже на пределе, почти шепчет эспер. Карие глаза недоверчиво расширяются, Дазай не понимает, — Если разницы нет, выбери светлую сторону. Защищай слабых и заботься об обездоленных. Знаю, для тебя нет разницы между добром и злом, но это хотя бы сделает тебя капельку лучше. Как он может говорить ему это сейчас? — Откуда ты знаешь? — Знаю. Лучше кого-либо, потому что я твой друг. Верно… Вот оно. Друзья, они ведь друзья. У Дазая нет никого ближе него, поэтому голос так сипит, руки дрожат, а в голове впервые такой бардак. — Люди живут, чтобы спасти себя, а ведь так и есть, — последние слова срываются с его уст, так небрежно и трепетно одновременно. Вот и всё. Солнце больше не светит, его солнце погасло, настала вечная ночь.***
Его Зовут Дазай Осаму, он один из исполнителей Портовой мафии, среди мафии поговаривают, самое большое несчастье врагов Дазая, то что Дазай их враг. Список его преступлений написан кровью, ужасает даже самых прожорливых мафиози, можно сказать он родился, чтобы стать одним из них.
Он бесит его, раздражает до дрожи в коленках, выводит из себя своим поведением, внешним видом и привычками. Всё в нём ненавистно рыжику. Осаму предатель, лицемер и обманщик. Он является его врагом номер один и просто заносчивой занозой в заднице. И как такую тупую скумбрию ещё носит этот свет? Ответ на этот вопрос, пожалуй, не знает никто. Столько ужасных фактов о бывшем напарнике перечисляет сам себе Накахара, всё понимая и почему-то принимая. Что за чёрт? Дазай ему противен, отвратен. Почему же тогда мысли о нём, всё ещё всплывают у него в голове? Похоже, всё что требовалось сейчас ему, это уйти куда-нибудь далеко, подальше от громких людишек и всяких скумбрий, открыть бутылку любимого коллекционного вина, коим являлось "Шато Петрюс", и забыться. Забыть о своих обязанностях, как Члена Исполнительного Комитет, забыть о войне между Портовой Мафией и Детективным Агентством, забыть о несправедливости всехЗабыть о странных чувствах
***
Ему живётся... нормально. Не хуже, да и не лучше, чем другим. Реальность серая, как и всё остальное, что в ней есть. Одним словом - скука. Да, точно, именно это слово подходит и чётко описывает последние несколько лет его жизни. Работа, задания, опять работа, дом и так по кругу. В один из таких привычных дней, он, возвращаясь с задания, узнает о поимке некогда правой руки их босса, дезертира, Дазая Осаму. Не веря в происходящее, с кипящей в жилах кровью, Накахара сломя голову бежит к месту, где должен находиться пленник. Они перебрасываются парой слов, даже успели немного подраться, хотя на самом деле это и дракой не назовёшь, а так, пара ударов. Парни знают, что это лишь игра, каждый из них сдерживается от чересчур сильных и оба это понимают. Тогда он, Чуя, опозоренный, уходит от туда, оставляя всё на самотёк. Но что-то всё же меняется, похоже, что стена, выстраиваемая годами, даёт трещину. И вот всё опять начинает возвращаться на круги своя. А потом происходит то, что вырывает его из обычных ему будних дней. Борьба с Гильдией изначально не сулила ничего хорошего и все это прекрасно понимали. Ему было выдано задание по спасению маленького гадёныша - Кью. И вот они снова встречаются. Пытаясь держаться хладнокровно, Чуя всё равно не может скрыть свой рьяный нрав, высказывает что думает насчёт идиота Осаму прям ему в лицо. Ну зато ему удаётся скрыть целый поток мыслей о том, какой этот же Осаму... Нет, он никогда не скажет то, о чём только что подумал. Он вдвоём не рады друг другу, один из-за неприязни, а второй из-за неприязни и противоречивых чувств. Что же с ним? Неужели он и правда может чувствовать что-то наподобие этого? Он? Накахара Чуя, сосуд Арахабаки, беспощадный мафиози с разрушительной способностью и просто монстр? Последнее кстати, голубоглазый часто слышал от своих жертв, да и от окружающих тоже. Нет, бред это всё, враки, которые должны исчезнуть. В этот же вечер, они как когда-то давно, вместе побеждают соперников. План Дазая Осаму, как обычно, идеален, силы Чуи Накахары, как обычно, невероятно разрушимые. Уже сваливаясь от усталости, его подхватывают теплые руки и аккуратно поднимают. На самом же деле, руки шатена, как всегда, ледяные, это его некая особенность, согревают же рыжеволосого не они, а тепло внутри, что разливается от прикосновений этих самых рук. Стена Накахары даёт вторую трещину.***
Он рвёт и мечет, когда ему говорят, что силы использовать опасно и он может погибнуть, ведь Дазай Осаму предположительно уже умер от рук неких Фёдора Достоевского и Шибусавы Тацухико. Никто не смеет указывать Чуе, о том, что ему делать и когда. Раздражает. Раздражает что придурок Дазай и правда может быть мёртв, но он этого не признаёт. Его волнует только то, что касается его.***
После смерти единственного по-настоящему близкого человека для него, Осаму всё больше теряется в себе, закрывая окончательно своё "я", так и не успев его найти. Все дни одинаковые, за исключением редких интересных заданий, на которых можно напугать Ацуши, побесить Куникиду и его. Под словом "его", он имеет в виду бывшего напарника, слизняка, коротышку, идиота, глупого засранца, ещё много чего по списку, ну, собственно, если двумя словами - Чую Накахару. Дааа, бесить малыша Чу-Чу всегда весело. Его реакция предсказуема, но потешить себя иногда можно. За последнее время происходит куча разного дерьма, которые ему так или иначе приходится решать и такие моменты хоть как-то скрашивают мрачные времена. Они пару раз пересекаются на заданиях, обзывают и веселят друг друга своим идиотизмом. Со стороны это выглядит как ещё одна бесконечная война, и только они знают, что это не война, а идиллия, без которой им неспокойно.***
Они вдвоём непокорны и непоколебимы, когда в чём-то принимают решения, и они это прекрасно осведомлены об этом. Поэтому когда в течение очередного задания, во время очень хрупкого перемирия Агентства и Портовой Мафии, их ранят, Чую в ногу, а Дазая в бок, они продолжают своё дело. Ни одному не нравится состояние ни себя, ни временного напарника. В конце концов победа, как всегда, за ними. — Хееей, лисёнок, тебе лучше посидеть и отдохнуть, годы берут своё, вот и сила уже не та, беречься надо бы — протягивает кареглазый и ухмыляется. "Дурак" проносится в голове второго, прежде чем он парирует: — Пожилым скумбриям слово не давали. Посмотри сначала на своё состояние и побеспокойся о своём дальнейшем длительном восстановлении. — слова о том, что Дазаю неприятна компания голубоглазого, вызывали неприязнь, так что и получайте такой ответ. — Да-да, конечно. Но кто знает, возможно в этот раз я умру от потери крови! Лишь мысль об этом будоражит меня, малыш Чу-Чу. Ну вот всё-таки умереть в компании слизняка совершенно не хочется, так что придётся потерпеть. "Тебе придётся потерпеть меня, ведь кто-то же должен убедиться, что ты доковыляешь до медпункта" добавляет у себя в голове эспер и не спеша поднимается. — Да я даже удалиться готов, лишь бы ты умер поскорее и исполнил свою, а заодно и мою, мечту — ложь, он не даст умереть Осаму, ни сейчас, ни когда-нибудь ещё. В их стенах нет бывалой крепости, они потихоньку разваливаются, и никто не знает, хорошо это, или плохо. Их последующие встречи начинают становиться обыденностью, но та уже не кажется такой серой, как была ранее. В один момент они даже решились выпить вместе, что кстати, до сих пор непонятно как произошло, возможно ли, что тот удар по голове Осаму пришелся слишком сильным и Чуя всё-таки переборщил? Но это не объясняет, почему он не послал его далеко-далеко, а лишь хмыкнул, и повёл в свой любимый бар. Если выпивать, то там, где ему комфортно и где уж точно не будет дешёвого виски. От последнего, кстати, лицо Дазая почему-то помрачнело, но младший плюнул на это, и уверенно шагал дальше. Чуя не был алкоголиком и вообще таковых не любил и не воспринимал, он был коллекционером, любителем и ценителем. Такие напитки лишь расслабляли его и раскрепощали. Дазай же был любителем попробовать чего-нибудь, да побольше, желательно мышьяка вперемешку с виски, но раз уж в этом "хорошем и проверенном баре", по словам лисёнка, такого не имелось, то пришлось довольствоваться, что дают. Они вдвоём упустили момент, когда атмосфера стала довольно-таки непринужденной, видимо, алкоголь всё-таки взял своё. Они говорили о каком-то бреде, иногда перебивая друг друга и начиная новую дискуссию. И ведь сейчас они и вправду были похожи на друзей, которые не впервые встречаются в брак и выпивают, рассказывая новости, что накопились за небольшой промежуток времени. Уже расходясь по домам, они, недоумевая, смотрели один на одного и не знали, что стоит сказать. Почему-то достаточно опьяневший мозг Накахары, воспринял данную ситуацию идиотской, и он, тихо рассмеявшись, кинул сухое: — Пока На что член агентства улыбнулся и ответив негромкое" До встречи", пошёл в сторону своей квартиры.***
Они всё так же собирались выпить, иногда просто посидеть и пострадать невесть чем. Оправдываясь скукой, Дазай не единожды заваливался в квартиру "коротышки", уже начиная свой рассказ о чем-то неважном, например о том, какую прекрасную верёвку для суицида он сегодня нашел. Чуя лишь отвешивал ему несильные подзатыльники и всё же слушал его рассказы дальше. А потом всё резко прекратилось. Дазая не было слышно и видно где-то на протяжении месяца. Переваривая всё раз за разом, эспер так и не понял, в чём была причина внезапных перемен. Возможно ли, что всё это была лишь очередная игра бывшего мафиози? Но ведь.. Это и правду выглядело настоящим. Или только он так думал? Непонимание расположилось прям на шее, сдавливая и удушая, заставляя думать обо всём раз за разом. Чуя долго не мог пересилить себя, считал, что раз второй так решил, то все небылицы о дружбе и чем-то большем, были лишь в его голове, но никак не наяву. Так он прожил ещё пару дней и, в край задолбавшись, отправился встретиться с проблемой в лоб, впрочем, как обычно.***
— Открывай, чёртов Осаму! — эта фраза навевала даже какие-то давно позабытые воспоминания. Он ведь когда-то точно так же ждал его, думал он прейдёт на помощь, а тот дезертировал и исчез из его жизни. Ну ничего, в этот раз он даст хорошего прочухана этой чёртовой Скумбрии и выяснит причину его исчезновения. — У тебя был шанс… — прорычал он, и просто выбил дверь. Та слетела с петель и глухо заскрипела. В квартире было душно и слишком уж тихо. Он аккуратно переступал через множество бутылок алкоголя и мусора, отмечая что ещё и это припомнит мумии. Зайдя в саму комнату жительства, ведь это была не то чтобы квартира, а коридор который вёл в единственную комнату, спальню-зал, Чуя наткнулся на тело, что опиралось на стену и посапывало. Волосы растрёпанные, большие круги под глазами и он кажется даже немного похудел. Подойдя ближе, он принялся тормошить старшего, на что тот, приоткрыл глаза и недовольно забурчал: — Вламываешься в квартиры, а потом ещё и прерываешь прекрасную возможность умереть... Нельзя так, малыш Чу-Чу — тихий смешок с горечью, что издал второй эспер, задевал и ранил. Рядом валялись сильнодействующие таблетки и всё складывалось в пазл. Только вот в этот раз всё было нешуточно. — Дурак ты, Осаму. Сколько успел наглотаться? — задал тихий вопрос мафиози, надеясь получить правду в ответ. — Какая же тебе разница, Чуя? Твоя мечта скоро осуществиться, ты должен быть рад — голос отдавал хрипотцой, придавая ему болезненности. — Идиот... — прошептал он, и присев на одно колено, обнял парня напротив, прижимая к себе, — Мне всегда было не без разницы — лишь почти беззвучно добавил он, так, что Дазай даже и не понял, послышалось ему или же нет. Улыбнувшись, он лишь, притянул "друга" к себе, и закрывши тому глаза ладошкой, прильнул к его губам. Тот сначала ничего и не понял, но почувствовав касание, осознание начало приходить с новой силой. Поцелуй. С Осаму. Видимо Накахара уже давно потерял ту грань, которую судя по всему, они уже и так переступили. Ну и ладно. В этот раз он не хотел отталкивать кого-то от себя, лишь перехватил руку, что была на его глазах, и переплёл их пальцы. Теперь шатен не сбежит, они обязательно поговорят, но это будет потом. Сейчас они будут лишь вдвоём, наслаждаться моментом, ведь кто знает, что же будет дальше? В этот день, Дазай Осаму понял, что ему тоже не чужды чувства, а Накахара Чуя понял, что всё же умеет чувствовать что-то, помимо злости и ненависти. Они вдвоём были лгунами, что так нагло врали окружающим, друг другу и самим себе. Стены были разрушены.