Прошли суровые осенние дожди. Ветер, от которого не спасает надетая куртка, пробирает до самых костей. Единственное спасение от ненужных мыслей — музыка — и то скоро меня покинет, ведь наушники уже в который раз дают понять, что требуют подзарядки. Однако, даже несмотря на это, я куда-то иду. Да-да именно «куда-то», ведь определенного пути у меня и нет, а ноги ведут лишь бы куда подальше от места очередной семейной перебранки. Продолжая вслушиваться в слова любимой песни, я наблюдаю, как впереди прорисовывается что-то похожее на парк. По правде говоря, у меня и мыслей не было, что в таком, забытом богом и людьми, месте есть что-то подобное. Прохожу вглубь найденного места и все больше и больше погружаюсь в эту необычную атмосферу. Высокие деревья и кустарники, которые когда-то имели причудливые формы, вовсе не пестрят огнем своей листвы, ведь она на них отсутствует. Старые фонари с ажурной окантовкой и идентичные им лавки, покрыты окисью железа и остатками черной краски. Но самое главное — ни одного человека, помимо меня. Иду дальше, совершенно не обращая внимания на севшие наушники и переставшую играть музыку, будто зачарованный, наблюдаю и приближаюсь к, до сих пор работающему, фонтану. Вода давно зацвела и имеет зеленый оттенок, от чего кажется будто в нем переливается не та самая жизненно необходимая жидкость, а как минимум жидкообразный нефрит. — Эй! — неожиданно, будто выйдя из транса, перед глазами я увидел тебя — совершенно не знакомую мне девушку, что стала щёлкать пальцами перед моим лицом. Неужели я так сильно, был очарован и ушел в себя, что не заметил чужого присутствия.? — Ты меня вообще слышишь? — очередной звонкий щелчок. — Э-эм. Да.? Ты что-то хотела? — эти глаза… Зелёные омуты, напоминающие изумрудный лес. Кажется, лишь раз взглянув в них, я уже заблудился… Какое странное чувство — Я спрашивала почему ты плачешь. — твое лицо резко приобрело некую толику переживания. «Я. Что.?» Прикоснувшись кончиками пальцев к щеке, я почувствовал подозрительную влагу. Что со мной.? — Ну так что? — ты вновь вывела меня из мыслей. — Я-я не знаю…- боже, какой стыд… Пускать слезы перед девчонкой и даже не знать их причины. — Хм. У тебя, наверное, много всякого дерьма в жизни происходит. Нервная система уже не выдерживает. — ты подняла взгляд в небо, будто пытаясь что-то вспомнить. Я лишь хотел открыть рот, дабы что-то сказать, как был перебит. — Но если что, можешь не переживать из-за того, что я увидела эту «слабость». Вы ведь мальчики очень любите считать это чем-то постыдным. — и вот твой взгляд снова на мне, только направлен он на мою душу… Да ещё и мысли мои как будто прочитала… — Ты точно настоящая? — подумалось мне. — Настоящая. — я что сказал последнее в слух? По всей видимости да… — Просто не мыслю, как остальная серая масса. — о боги эта усмешка…
Так все и завертелось… Нам было по семнадцать, но мы были слишком взрослыми для этого беззаботного возраста. Оба пережили достаточно разочарований и оба нашли смысл в лице друг друга. Ты была другом, сестрой и с каждым новым днём становилась возлюбленной. Осознал я это спустя полтора года нашей дружбы, тогда же и признался, правда на взаимность особо не рассчитывал, ведь ты была достойна лучшего… Ты была достойна лучшего, но почему-то сказала тогда те роковые четыре слова… «Я тоже тебя люблю» И именно с них началось пускай не безоблачное, но очень счастливое время… Наше время… Время когда мы, такие по-детски влюбленные, все свободное время проводили тут, в этом парке. В таком темпе прошли почти пять с половиной лет, два из которых мы уже проживали как муж и жена. Казалось бы все шло своим чередом, мы уже даже подумывали завести ребенка, вот только мое самочувствие, под конец второго года семейной жизни, резко стало ухудшаться… Появилась одышка даже от самой лёгкой физической нагрузки, отеки на ногах, я стал быстро утомляться, как для своего возраста… Но самым тревожным звоночком были неожиданные обмороки и резкие боли в грудной клетке. Не теряя времени, ты отправила меня проходить всевозможные обследования и каждое из них находилась рядом. Прошли всё, что назначили, только, кто мог подумать, что все настолько плохо… Диагностировали дилатационную кардиомиопатию… Мой шок было не описать словами, но самое страшное было видеть твою реакцию, а точнее тот миг, когда изумрудный лес твоих глаз накрыл туман… Буквально мгновение, но этого хватило, чтобы понять какого твое разочарование… Я ведь знал, что с моей аномалией клапана есть риск развития этой болезни… Знал, помнил, но дурак думал, что мне повезет. Повезло, как же. С таким долго не живут… Мне и так сказали, что я оказался везунчиком, ведь при таких симптомах продержался около полугода. Буквально через несколько дней, я уже коротал свои дни в больничной палате. Пока что, подключение к специальным аппаратам не требовалось, но для наблюдения моего состояния, которое уж точно не спешило улучшаться, а даже наоборот ухудшалось довольно-таки быстро, было решено остаться в этих белых стенах. Ты приходила редко, но что можно было поделать с работой? Я понимал это и всегда говорил тебе, что твоей вины в редких визитах нет, однако ты все равно всегда корила себя в этом. Глупая, моя радость…Вот и сейчас ты сидишь рядом. Рассказываешь о проблемах с некоторыми заказчиками, а именно их требованиями… Как не успеваешь чисто физически сделать все так, как требует дизайн, а я в свою очередь пытаюсь вернуть твою веру в собственные возможности. Ты улыбаешься и даже смеёшься когда я пытаюсь пошутить, но печаль в твоём взгляде не даёт мне покоя… Наверное поэтому я не смог удержать язык за зубами… — Прошу, просто останься со мной, пока я живой… — выдавливая из себя грустную улыбку, говорю я. — Не говори так… Черт возьми! Не смей так говорить, ma vie.! — и вот ты вновь стреляешь из глаз теми огнями, которые я так люблю. — Ахах хорошо, я постараюсь. Но знаешь, иногда я всё-таки очень теряюсь, когда ты переходишь на французский. — теряюсь, но тоже люблю, ведь без этой особенности ты уже не будешь собой. — А как тут иначе?! Меня переполняют совершенно разные чувства и эмоции! Но самый яркий это страх… — ты поджала свои прекрасные губы и устремила грустный взгляд в окно моей палаты. Нет, нет, это не правильно, моя радость… — Je ne veux pas te perdre, mon miracle… — Потому я и прошу тебя остаться… Остаться, пока есть возможность быть вместе. — говоря это, я взял твою миниатюрную ручку в свою и нежно переплел наши пальцы. — Нет… Нет! — ты крепче сжала мою руку в этом своеобразном замке́ и, с ярой уверенностью в зелёных очах, продолжила, — Мы найдем донора! Слышишь? Я сделаю все, чтобы ты жил! Пожертвую всем, даже если речь будет идти о собственной жизни! От последних слов по моей коже прошёлся мороз. Я… Я не могу позволить тебе отдать жизнь за такого никчемного человека, как я… — Я верю тебе, радость моя, но… — ты не дала мне закончить, будто бы вновь прочитав мои мысли. — Никаких «но». Я все сказала. Тебе ли не знать, какая я упертая. — и вот ещё одна вещь, которую я в тебе люблю… Эта озорная ухмылка… Что же ты сделала со мной.?
После этого разговора, ты занялась активным поиском того самого донора. Мое состояние ухудшалось довольно-таки быстро и через каких-то несчастных пару месяцев мне пришлось познать всю прелесть поддерживающих аппаратов. Тем временем, потенциальные доноры сменялись один за другим, однако подходящий по всем пунктам так и не находился. Я тогда уже смирился с мыслью, что меня скоро не будет рядом с тобой и потому мне было очень трудно наблюдать за тем, как, с медленно потухающей надеждой, ты искала мое спасение… В таком темпе пролетел ещё один месяц и какого же было мое удивление, когда врачи сообщили о скорой операции. Я не мог поверить своим ушам, а ты стояла у двери и нежно глядя на меня улыбалась… Еле-еле, совсем чуть-чуть приподняв уголки губ, я же смотрел на тебя глазами полными облегчения.Как оказалось, зря.
Буквально за несколько недель до выписки, мне пришло одно письмо на электронный ящик. Когда я увидел от кого это письмо, без каких-либо сомнений принялся его читать. Только вот, с каждым прочитанным словом, что-то внутри меня медленно разбивалось… «Привет, ma vie… Если ты сейчас читаешь это письмо, то меня нет рядом. Уверена, тебе сказали, что я в командировке в какой-то далёкой стране, но… Это не совсем так, дорогой. Мне очень сложно писать тебе об этом, но так было нужно… Нет-нет, ты не подумай, я не бросила тебя из-за того, что разлюбила или что-то вроде — мои чувства к тебе никогда не смогут угаснуть… Даже когда я буду ТАМ… Ты наверное уже начинаешь догадываться, о чем я все никак не могу тебе сообщить в этом письме.) Я — твой донор, ma vie… Помнишь я говорила, что пожертвую даже своей жизнью для твоего благополучия.? Именно это я и сделала. Прости… Ты бы стал меня отговаривать, я в этом даже не сомневаюсь, поэтому пришлось все сохранить в тайне. Прошу прости, что все так получилось, но я так сильно тебя люблю, что не могу позволить умереть! Я знаю что ты справишься, сможешь пережить мою потерю и поэтому просто прошу жить дальше, понимаешь? Живи дальше, mon miracle, и позаботься о нас… Позаботься о нашем сердце… Je t'aime, mon chéri… Прощай» «Ты… Ты не должна была этого делать! Глупая.глупая, моя радость.! »
С твоей потерей я не мог смириться долго, как можно было понять… Мне было сложно принять твое решение, да и не винить себя я не мог. Прошли года прежде, чем я пришел сюда, в то место, где началась наша история. Мне страшно, жуть как страшно находиться здесь и ещё страшнее знать ответ на вопрос, почему меня съедает дикий ужас… Здесь все началось… Здесь оно и обретёт свой конец… — Я отпустил… Отпустил тебя! Слышишь?! Отпустил! — отчаянный крик рвет глотку, а глаза опаляет горячая влага. — Отпустил и предал нашу любовь… Конец осени… Одиноко-заброшенный парк и я, отпустивший свою любимую осень…