устали.

они устали. правда устали... скрывать все, пытаться скрывать бесконечно влюбленные взгляды в полах, закрываться ото всех и говорить, что сегодня не пойдут на тусу, в очередной раз оплаченную даней, в меру... да кто как придумывал. тяжело было отговаривать, да ещё так, чтобы никто не спалил. и тихо бежать домой, обычно, к максу. хотя никита никогда не говорил, почему к нему нельзя. хотя макс все и так понимал. понял, когда впервые раздел его. устали. правда устали. началось это давно. никто из них точную дату никогда не скажет - в хлам обдолбанные были, да и время, разве, нужно? особенно, им двоим. но зато события смутно, но в голове читались. на чьей хате, под чьей наркотой... дрочера? скорее всего. а наркота платона. наверное. типичная ситуация. обдолбались, да и зажали друг друга. как-то так вышло. ну а потом оба поняли, что чувствуют что-то иное, нежели "дружба". хотя ни один, ни второй, нормально это не приняли. что было неудивительно. ну представьте - трахаешь баб всю жизнь, и тут бац, и начинаешь мутить со своим лучшим другом. лучшим другом, который хотел умереть. который скинулся с моста у него всех на глазах, просто тогда почувствовав себя ненужным. слава богу, живым остался. хотя тогда они и не встречались, но разговоров много было. никита тогда уже начал что-то подозревать. именно после этого инцидента. он чувствовал, как хотел броситься к нему, зашептать, что тот идиот, что он нужен.

***

холодные пальцы скользят по выбитому и перевернутому знаку бесконечности на лбу. хотя макс говорил, что это восемь, что никите нужно перестать быть нудным романтичным дебилом. никиту же все устраивало. да и макса тоже, бойко понимал это. и понимал то, что тот никогда в жизни не признает этого. рука протекает к идеально чистой щеке. на другой же красуется царапина. но трогать он её не собирается. лишь чуть позже, когда макс нормально слезет с колен и уляжется на свою уже помятую кровать, поцелует эту проклятую царапину. а потом шею. после ключицы. далее пойдут плечи. и даже разодранные колени и костяшки рук, покрытые коркой застывшей крови, тоже в зоне риска. все тело - в зоне блядского риска. только вот когда макс поднимается с тёплых коленей, то не ложится на кровать. подходит к обшарпанному подоконнику и берет с него пачку сигарет. закуривает и усаживается на этот самый подоконник (в стиле платона), как-то необычно холодно смотря на никиту. это самого никиту вовсе не напрягает. знает, что устал. с кем не бывает. именно поэтому никита тоже поднимается с кровати и, подойдя к возлюбленному, нагло забирает из его пачки сигарет одну себе и так же нагло зажигает её о кончик другой. затягивается. его окружают клубы дыма. понимание того, что он знает, какая это сигарета в день у максима приходит сразу после того, как он - никита - усаживается рядом с ним и аккуратно, вовсе ненавязчиво, кладёт голову ему на плечо. если столкнёт - ничего такого страшного не случится. — он опять. — еле слышно поговаривают сверху. футболка, что ли, приподнялась? а может, сам как то понял? как макс заметил гематому - остаётся загадкой для никиты. — ага. — только и может выдавить из себя бойко. — А ты, типа, волнуешься, да? — представь... после этой фразы сверху слышится недовольный выдох. ну и видится очередной клуб дыма. а никита как то и сначала не понял, как их свободные пальца рук переплелись. как макс начал аккуратно поглаживать своим большим пальцем чужой. точнее, не чужой. но и все же. а сигарета у никиты кончилась. и он так же не понял, как. просто почувствовал горечь фильтра. а пепел весь на коленях. — блять... — да забей. всё равно завтра убираться. никита недовольно выдыхает. ладно. скидывает пепел с домашних штанов. сегодня родители макса уехали куда-то на пару дней. как бойко рассказывали, то их не особо слушали, поэтому куда - очередная загадка. — пошли на кровать? удивительно это было слышать от макса. слишком. время терять нельзя. поэтому, никита спрыгивает с подоконника и утаскивает за собой максима, так и не отпустив его руку. и когда чувствует, что возлюбленный тоже слетает, - не видит, чувствует, - аккуратно укладывает его на кровать. точнее, валит. но это не было такой важной деталью. важно то, что будет дальше. да, как и планировал. никита цулет сначала оцарапанную черт знает где щеку. зацеловывает. а руку так и не отпустил. макс лишь поддаётся, открывая щеку, чуть поворачивая голову на бок, на подушку. даёт ему возможность делать то, чего тот хочет. и бойко знает, что особо далеко не зайдёт. но сейчас губы - очень далеко. и он заходит далеко. аккуратно касается пухлых губ своими сминает их и неназойливо проникает языком в чужой рот. (блять. не чужой же...) и ему отвечают тем же. поцелуй выходит мягким, аккуратным и долгим. слишком долгим. в отчаянные попытках захватить хотя бы немного воздуха никите даже пришлось отстраниться. но вновь засосаться они ещё успеют. а пока... никита спускается ниже. опять. к шее. зацеловывает каждый уголок. после, все же отпуская так крепко сжатиснутую руку, снимает с него футболку. и опять ниже, к выпирающим ключицам. глаза поднимаются на другие, в немом вопросе. и макс кивает. поэтому, совсем скоро, на его ключицах распускаются алые букеты и еле видные следы от нежных, чуть болезненных укусов. и рука на голове, и рваные выдохи, все будет хранить. как самое ценное. но почему же как? а отвлекаться нельзя. время терять нельзя. ведь совсем скоро им опять нужно будет притворяться кем то другим, отводить взгляды, прятать чувства где то в подкорках разума, а самим пытаться не прятаться от других в раздевалках, дабы не вызывать подозрений. хотя они и так их вызывают. но сейчас это не столь важно. никита усаживается на колени макса и берет его руку, кладя родную ладонь на свою, перебирая пальцы и осматривая каждую царапинку и ранку. начинает с указательного пальца. а после разбитые костяшки и табакерка. пока полностью кист и ладошка не стала покрытой поцелуями. а далее он вновь целует его в губы, так же глубоко, но уже жадно. и все так хорошо. так тепло. но с нежностью окончено. макс натягивает на себя футболку, а никита поднимается с кровати, выключает свет и вновь укладывается рядом. он накрывает обоих обеялом. его сгребают в охапку, обнимают, будто закрывая и защищая от всего внешнего мира. затаскивая в свой, особенный мир. – ты даже не представляешь, как я люблю тебя. — шепчет ему на ухо макс, поглаживает по спине. и явно слабо улыбается. слишком хорошо никита его уже изучил. — а меня еще романтиком называет, -— так же тихо отвечает никита. он улыбается, глазоньки прикрывает, устраиваясь поудобнее и носом утыкаясь ему куда то в плечо (если он не ошибается...). мнется ведь. хочет сказать. — я тебя тоже. очень-очень. а этих мудил - нет. и неизвестно, про кого он говорит. скорее всего обобщает. но ещё и про отца. завтра ведь домой надо. но сейчас он хочет спать. и опять целует макса в шею. — тебе не хватило, что ли? — улыбаются под ухом. — а тебе? — мне? нет. не хватило. — да и мне тоже. и после этих слов они опять целуются. ... но друг в друге видят спокойствие.