Твой сладкий сон моих страданий

      Если бы я никогда не просыпался вновь… То был бы самым счастливым человеком на планете…       — Меру-Меру, как обстановка? — привычно укладываю руки на чужие плечи, упираясь, чтобы осмотреть компьютерную панель, а также открытую карту.       — Была бы лучше, если бы ты не так сильно давил на меня. — также обыденно проговаривает он в ответ.       — Путь чист. Астероиды отклонились от своего первоначального маршрута. Все в порядке. Мы прибудем вовремя и у нас останется достаточно времени, чтобы подготовиться к концерте-бомбе. — своим чётким и ровным голосом, так и не отводя взгляда от монитора.       — Отлично. Что бы мы без тебя делали? ~, — смеюсь, раскачав того на крутящемся стуле под недовольные возгласы своего друга и помощника.       — Эх, Бро придется меня простить, но концерт Undead сегодня dead. — довольно ухмыляюсь, смотря в негодующее лицо Химеру.       — Если тебе так нечем заняться до прибытия, можешь засесть на верхней палубе, промониторить оттуда. — недовольно дернул бровью.       — Не злись, Меру-Меру ~. Кстаааати. А чем сейчас занят Ники? ~.       — Как раз там. Наверху. Поговори с ним, мне кажется, он плохо себя чувствует. — покачивает головой.       — Хм… Мне и самому казалось, что что-то не так. — задумчиво говорю.       Впрочем, делать было совершенно нечего. Кохаку пошлёт к черту под симфонию криков и ударов стулом. Меру просто занятой и ответственный. Сейчас вытащить его с руля корабля было бы и неправильно, и невозможно.       Ники — другое. Он постоянно вёлся на каждое слово или действие, даже понимая, что за ним может стоять. Такая открытость была удивительной и приятной. Глупой, возможно. Но… Заметив этот свет впервые, я и влюбился. Впрочем, увидев его однажды и в самом хорошем, что-то во мне продолжало видеть его и в самых тёмных его проявлениях, кои тоже присутствовали.       Наверху, у огромной площадки обозрения космического пространства, слышались странные звуки. Пройдя ближе, я понял, что они доносились из уборной. Тихие всхлипы напепевес с чем-то около блевотным и невнятным бормотанием.       — Ники, ты как? — постучался пару раз, прежде, чем спрашивать. В такие моменты волей не волей не стараешься показать своего беспокойства. Шиина каким-то образом вечно улавливал его.       — Все в порядке, Ринне. Просто что-то не то съел, видимо… — с легкой забавой в голосе.       — Нашим телам больше не нужно питаться, но ты не сможешь отказаться от еды, да, Ники? — признаться, такие вещи вызывали странное непонимание. Нужды нет, но привычка оставалась. И сейчас его тошнило от того, что организму больше не требовалось насыщаться таким способом.       — Кх. Видимо, так и есть. — голос исказился, словно человек за стеной широко открыл рот. Но после… Спустя несколько мгновений и шума воды, дверь открылась.       Сероволосый тут же прильнул ко мне, обнимая. И я не мог не обнять в ответ. Не сразу только.       — Хей, щекотно. — посмеиваясь я. Холодные пальцы Ники очень неаккуратно прошлись по спине.       — П.прости. — с долей грусти или, может, усталости, в голосе.       — Все в порядке. — глаза его поднимают свой взор ко мне и смотрят этим непонятным взглядом. Смесью фейерверка и бездны.       — Хочу онигири… — выдыхает он, а я заливаюсь искренним смехом.       — Эх, Ники-Ники ~. Мы сейчас на краю света, можем любоваться метеоритами, кометами, галлактиками, неизвестной новой жизнью, но ты говоришь мне про покушать. — умиление читается на губах. Такой забавный. Как же мне хочется заобнимать его. И целую в лоб, отчего он вновь прячет лицо мне в грудь.       Некоторое время мы ещё стояли так, обмениваясь словами. Ему было невдамек почему нельзя поговорить о еде раз это приносит удовольствие. А я и не запрещал. Просто хотел сказать, что люблю его. Ещё раз. Потому что хотелось. Ники коротко хмурил брови, но отвечал честно. Что любит тоже.       БУМ. БУМ. БУМ. БУМ.       Грохот. Вой. Сирена. Боль от падения.       Топот ног.       — Кохаку, что за фигня? — слышу я приближение парня.       — Астероиды! Их нет на нашем радаре! Мы падаем, Ринне-хан! — доносится голос розоволосого. БУХ. Тряска усиливается.       — Ники, будь тут! — вскакиваю с места, помогая и ему подняться тоже. А после, вместе с Оукавой направляюсь вниз. К Химеру. Усаживаюсь за место второго пилота.       — Не знаю как, но мы обязаны усадить эту посудину, Меру! — кричу ему, перебивая сигнал. Тот, словно биение сердца, выбивал из колеи, заставляя напрячься.       — Знаю. Хотя бы как-то. Как посадим, имело бы смысл вытащить меху и отправиться на ней. — громко, но также ровно проговорил парень, вцепившись в руль.       И всё же… Нам… Конец.       Сознание с трудом проясняется. В обломках рядом едва ли читается что-то похожее на остатки корабля. Давящее чувство сверху нагнетает, но я способен выбраться.        — Кохаку?! Меру?! Ники?! — сердце бьётся, сбиваясь, когда слабое дыхание опаляет ухо.       — Ты про.про.снулся, Ринне? — лепечет слабый и хриплый голос.       Ощущение боли и страха нарастает. Мыщцы сжимаются, когда я обрачиваюсь назад.       Тело человека надо мной было разбито в хлам. Он принял на себя удар одного из обломков, оказавшись намертво прибитым к земле. Алая жидкость стекала по земле, окрашивая и мою форму в этот цвет со спины. Со стороны складывалось впечатление, что арматура так сильно вошла в его тело, что обязательно бы задела и меня тоже, но… руки, эти любимые руки, пробитые насквозь, удерживали острый предмет, не давая тому вонзится в мое тело.       — Ники?! — перед глазами мигали вихри. Он, едва видящий от слез, с широкой улыбкой на лице, что была полна крови, едва едва держащийся, на грани.       — НИК-ки.?! — срывается голос, начинаясь так громко и сводящийся в сиплую тишину.       — Чш… Он…ещё… Здесь. Он… уб.ьет. те-бя. — судорожно вздыхает сероволосый. От попыток говорить, красными кусками жидкость и сгустки стекали по лицу и шее.       — Не говори… Пожалуйста… Мне не важно. Не важно. Не важно. Только живи, пожалуйста. Ники… — мотая головой прошу, умоляю, молю, требую. Мне не интересно. Ни чуть. Только держись. Я что-то придумаю. Обязательно. Только держись. НИКИ, ПОЖАЛУЙСТА.       — В.се в по.ряд.ке. Я не настоящий. — опускает он одну руку, удостоверившись, что это не повредит мне. Провода. Железо. Вместо костей, вен. Похожи, но лишь отдалённо. Только через кожу.       — Н.и.кто… не… нас.т.ящ.ий. — все сильнее идёт этот поток.       — Молчи… Прошу… Это не важно, ничего не важно, неговорипожалуйстаянепереживуеслитыумрёшь. — слова сбиваются в одну тугую невнятную даже мне самому линию.       — Это…все… Те.н.ши… — с диким трудом. Я лишь стараюсь обнять чужое тело. Остановить. Хватит. Нет. Я чувствую. Я чувствую. Эту готовность уйти в любой миг. Не надо… Не надо… Пожалуйста… Не оставляй меня.       — Не пл…ачь… — проговаривает парень, сделав глубокий вдох, от чего арматура лишь сильнее вошла в болезненно содрагающееся тело.       — Ра.збу…ди меня… Ко.гда…прой.дет де.ся…че.ты.ре. — короткий холодный кровавый поцелуй.       Моя жизнь… Оборволась… Здесь. ***       — Ри.н.не? — смотрят два больших голубых глаза, содрагаясь от болезненных ощущений.       — Прости, что так поздно, Ники… Ты дома… Ты… Дома… Прости меня… — но прохладная рука аккурат ложится поверх.       — Спасибо, что разбудил… — осторожно проводит он пальцами по сплошному шраму.       — Я люблю тебя…       — Не плачь… Я рядом… Я люблю тебя.