Глава 13
9 ноября 2021 г. в 18:35
Тоня
Сначала поднялся полный дурдом. Парни втроем бегали по парковке и орали, обвиняя в случившемся друг друга. Но в основном почему-то Лёху. Затем все по очереди выдвигали различные малоправдоподобные версии исчезновения машины, типа эвакуатора или того, что Ярослав сам спьяну перегнал её в другое место. Тогда-то и выяснилось, что ключей от машины у него нет. Это означало, что либо их украли, либо он выронил их во время танцев, и кто-то этим воспользовался. Я была уверена, что это дело рук тех местных проституток, но остальным мои подозрения очевидными не казались, они сказали, что вокруг много кто крутился, и теперь восстановить детали уже невозможно.
Ярослав с Тифоном отправились выяснять насчет камер слежения, но вернулись ни с чем: камеры висели для вида и ничего не фиксировали.
Собрались уже вызывать полицию, но Ярослав вдруг вспомнил, что в Хайлендере стоит GPS-трекер, с помощью которого можно отследить местонахождение машины, включил приложение и сразу её обнаружил.
Парни склонились над картой в телефоне Ярослава.
— Не движется вроде, — сказал Лёха.
— Стоит, — подтвердил Тифон.
— Где-то рядом совсем, — с болью в голосе произнес Ярослав.
— Километров пять-шесть отсюда, — уточнил Тифон.
— Так пойдёмте и просто заберем её, — предложил Лёха. — Какой смысл вызывать ментов, если ждать их дольше будем?
Они помолчали.
— Лёха прав, мы можем сами её забрать, — сказал Тифон. — Пять километров — в хорошем темпе меньше часа. А так сколько здесь просидим? Прикинь: менты, разборки, оформления. Я вообще-то за Зойкой еду.
— А чего ты меня-то уговариваешь? — Ярослав был сплошным комком нервов. — Я сейчас реально готов убить того, кто это сделал.
— Ясное дело, шпана местная, — Лёха беспечно махнул рукой.
— А если старшак? — предположил Ярослав.
Тифон со знанием дела покачал головой:
— Если бы кто-то грамотный, твою GPS уже давно свинтили.
— На край дойдём, убедимся, что он там, и полицию вызовем, — сказал Ярослав. — Менты приедут, всех накроют.
— На край у нас вот чего есть, — Лёха задрал Тифону футболку и выхватил из-за пояса пистолет.
— Сдурел? — Тифон заломил ему руку и забрал пистолет обратно.
— Всё правильно, — поддержал Лёху Ярослав. — Отличный аргумент.
— У нас же ещё обрез есть, — вспомнила я.
Они дружно обернулись.
— Во! Наш человек, — Тифон одобрительно шлёпнул меня по спине, так что я невольно ойкнула.
— Извини, — спохватился он и принялся старательно потирать мне спину. Отчего казалось, что позвоночник вот-вот хрустнет и переломится.
Всё это время остававшийся чуть в стороне Амелин недоумённо вытаращился на меня.
— Ты правда собираешься пойти с ними?
— Конечно. В машине мой рюкзак.
После танцев вспыхнувший во мне огонь возбуждённого энтузиазма определённо требовал выхода.
— Лучше тебе остаться здесь, — с тревожным беспокойством сказал Амелин.
— С чего это? — я шутливо упёрла руки в бока.
— С того, что воевать — не женское дело, — в отличие от меня, он был совершенно серьёзен.
— Ты, Амелин, в какое время живешь? Никаких женских или мужских дел не существует. Сейчас все равны. Понял?!
— О, феминистки подъехали, — обрадовался Лёха.
— Ты тоже против меня?
— Я? Да ты что?! — Лёха дружески опустил руку мне на плечо. — Я против феминисток ничего не имею. Лишь бы готовили, убирали и слушались.
— Просто это может быть опасно, — оправдываясь, пояснил Тифон. — Мы не знаем, кто эти люди. Сходим, заберем машину и приедем за тобой.
— А сидеть здесь одной не опасно? — было обидно, что они относились ко мне, как к беспомощному ребёнку. — В баре у трассы. Прикинь, вы такие возвращаетесь, а меня нет.
— Мы остаёмся, — твёрдо сказал Амелин.
— С какой стати ты тут командуешь? — его единоличное решение показалось мне возмутительным. — Хочешь, можешь оставаться, а я иду со всеми.
Резко схватив за локоть, Амелин оттащил меня в сторону.
— Тоня, пожалуйста, не нужно ввязываться в подобные авантюры.
— А зачем ты меня дурой перед всеми выставляешь?
— Я не выставлял. Просто прошу тебя остаться.
— Ты не просишь, а приказываешь.
— Совсем нет. Давай вернемся в бар и ещё потанцуем или поиграем, или я тебе что-нибудь интересное расскажу. Историю или какой-нибудь секрет.
— Какой секрет?
— Какой-нибудь.
— Нет у тебя никакого секрета, — я отлично изучила все его хитрости. — Я не собираюсь отсиживаться, как плесень в стороне, я хочу участвовать в общем деле. Как ты не понимаешь? Это же касается нас всех. А ты выставляешь меня слабой и беспомощной.
— Ты сильная, Тоня, очень. Просто немного маленькая и немного переоцениваешь свои возможности.
— Вы меня старше всего на год.
— Я имел в виду рост и физические данные.
— Это ты своих силиконовых подруг наслушался?
— Не обижайся, но ты сейчас, правда, капризничаешь.
— Эй! — Лёха свистнул и помахал нам рукой.
Они уже успели сходить в бар и вернуться.
— Амелин, пожалуйста, давай пойдём с ребятами, — сделала я попытку примирения.
— Нет.
И эта его неожиданная однобокая упёртость разозлила меня окончательно.
— Ты боишься?
— Боюсь.
— Я так и знала, что ты — вечно отсиживающийся в своём болоте трус.
Меня немного несло, но с этим сложно уже было что-то поделать. Огонь бушевал, а неожиданное упрямство Амелина лишь раздувало пламя.
Он обескураженно застыл.
— Ты правда именно это хотела сказать?
— Сказала то, что сказала.
Стоило признать, что с «трусом» я переборщила и в общем-то совсем не хотела ссориться, но признание ошибок никогда не было моей сильной стороной.
Он замолчал. Просто застыл с обидой и таким осуждением, словно я немедленно должна была раскаяться и броситься на колени. А потом ещё целых пять минут после моего ухода так же демонстративно стоял на парковке, наивно полагая, что я передумаю. Но я не передумала, и ему пришлось догонять нас.
Обогнули бар с задней стороны, прошли немного по грунтовке и в том месте, где она начинала сворачивать в поле, углубились в лес. Официант сказал, что если срезать по лесу, то выгадаем пару километров. Дорога эта вела к дому отдыха, садовому товариществу и кладбищу, а через них к железнодорожной станции и куда-то там ещё. Но, судя по карте Ярослава, искать нужно было на дачах.
Пока шли по грунтовке в свете белого месяца, все были взбудоражены и агрессивно возбуждены. Громко переговаривались, топали, ругались и сыпали угрозами в адрес угонщиков. Попадись нам в тот момент случайный прохожий, ему бы точно стало не по себе от встречи с такой компанией. А как только вошли в лес, все вдруг одновременно притихли. Насторожились. Лунный свет сюда не проникал и тропинка, на которую мы свернули, различалась уже не так отчетливо.
Впереди ярким белым пятном шагал Ярослав, за ним Лёха, после мы с Амелиным, а позади всех Тифон, чтобы "никого не потерять"
Амелин надулся. Один раз я попыталась взять его за руку, но он сделал вид, что у него развязался шнурок, и больше попыток я не предпринимала.
— Сейчас, по идее, снова на дорогу должны выйти, — сказал, поравнявшись со мной, Тифон. — А там ещё километра два.
— Да хоть двадцать два. Я не устала.
Это было правдой, хотя идти по ночному лесу в шортах и майке было не очень-то приятно.
Тифон насмешливо хмыкнул.
— После таких-то танцев?
— Лёха, вон, нормально, а я чем хуже?
— Ну, этому вообще ничего не сделается. Он в любом состоянии ходит и, что хуже всего — разговаривает.
Я вдруг вспомнила, как в больнице Тифон постоянно угрожал Амелину из-за стихов, которые тот постоянно читал, обещая, что до выписки тот не доживёт.
Тогда он казался мне грубым, неприятным парнем, с которым лучше даже глазами не встречаться. Взгляд у него был неуютный и колючий, а ухмылка, с которой он теперь смотрел на меня — опасной.
— Хуже всего будет, если машина в гараже, — сказал он.
— Почему?
— Потому что вряд ли он будет открыт.
— Некоторые умеют проволокой замки открывать. Или… У нас же есть пистолет и обрез. Можно отстрелить замок. Так в кино всегда делают.
Амелин недоверчиво покосился в мою сторону, потом на Тифона. Тот отвернулся.
— Чего вы смеётесь? Что я такого сказала?
— Даже если мы откроем гараж, хоть проволокой, хоть пистолетом. То это взлом. А взлом — уголовка.
— Но машина же наша. Почему мы не имеем права её забрать?
— Без полиции не имеем. А если ещё и номера скрутили, то придется доказывать, что она наша. Это недолго, но в ближайшее время на ней мы точно никуда не уедем.
Ярослав с Лёхой притормозили.
— Чего стоим? — Тифон обогнал их.
— Связь сдохла, — пожаловался Ярослав. — Не могу понять, куда теперь.
— Просто иди по тропинке и всё.
— В том-то и дело, что тропинки, кажется, нет, — Ярослав огляделся.
Мы дружно посмотрели под ноги. Посветили телефонами.
Тропинки действительно не было. Только темная земля и трава.
Немного посовещавшись, решили просто продолжать двигаться вперёд.
Нелепость и неожиданность создавшегося положения никак не давали отнестись к происходящему всерьёз. Все снова оживились и даже начали шутить, так что у меня не было сомнений, что вот-вот мы выйдем, заберём машину и преспокойно поедем дальше.
Однако спустя полтора часа тщетных блужданий смешно уже никому не было, даже Лёхе.
После непродолжительных препираний с Ярославом наш партизанский отряд возглавил Тифон и повёл за собой, то и дело повторяя: «Спокойно, спокойно, сейчас выйдем».
Амелин молча шёл сзади. После того, как выяснилось, что связь пропала, и мы забрели не туда, он надел наушники и ни в каких обсуждениях не участвовал.
— Мы вообще-то заблудились, — я выдернула наушник из его уха.
— Я знаю.
— Тебе всё равно?
— Нет. Мне уже надоело, но ты сама выбрала «идти со всеми».
— И долго ты будешь обижаться?
Из наушников громко разносилось:
Touch me
How can it be
Believe me
The sun always shines on TV
В последнее время Амелин очень увлекся этим шазамным старьём с кассет.
— Пока не рассветёт, у нас никаких шансов. Если бы мы сразу остались там, где заблудились, и дождались утра, то сэкономили бы силы и время.
— Откуда нам было знать?
— Никто не ходит ночью по лесу.
— Что же ты молчал?
— Ты, наверное, забыла, что я не герой.
— Знаешь, такие, как ты, всегда сидят, отмалчиваются, а потом высказывают, что те люди, которые хоть что-то делали, были неправы и завели их не туда.
— Я ничего не высказываю. Я всего лишь иду и слушаю музыку.
— Всего лишь идёшь?
— Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Просто бесишь иногда!
— Это я понял.
— Ну и слушай дальше свою музыку.
— Дать наушник?
В конечном счете всё же остановились. Было начало пятого, и уже вовсю щебетали птицы. Уселись на небольшой поляне прямо в траву. Как шли, так и сели.
Пришлось просить у Амелина толстовку из рюкзака, чтобы подстелить под себя, ведь я так и осталась в шортах и майке, а потом разделить на всех его бутылку воды.
— Же…е…есть, — Лёха со злостью расчёсывал искусанные комарами руки. — Просто как дети попали.
— Плохо, что время уходит, — не переставал сокрушаться Ярослав. — Пока мы тут прохлаждаемся, Хайлендер могут перегнать.
— Блин! Ты только о машине и думаешь, — проворчал Лёха.
— Конечно. Она знаешь, сколько стоит?
— Не дороже, чем моя жизнь.
Они оба протрезвели и злились.
— Твоя жизнь даром никому не нужна.
— Кончай завидовать, Яров. У меня двадцать тысяч подписчиков в инсте. Я последнюю историю из бара залил, пообещал продолжение. Представляю, как они теперь волнуются.
— Давай, показывай, что наснимал, — потребовал Тифон. — Может там что есть?
Они пересмотрели все Лёхины видео из бара, но ничего, кроме того, что и так помнили, не увидели.
— Можно позвонить сто двенадцать, — предложил Амелин. — Экстренный вызов до ближайшей вышки.
— Ну что, мы маленькие, что ли? — Тифон сложил из палочек мини-костер и поджёг зажигалкой. — Спасателей вызывать. Рассветёт — выберемся.
— Да, я тоже особо никуда не тороплюсь, — ответил Амелин. — Машины у меня нет, а девушка моя здесь. Со мной. И опасные приключения ей нравятся.
— Станет светло — на дерево влезем, — пообещал Тифон. — Нужно просто немного отдохнуть.
Насчёт отдыха спорить никто не стал, даже Ярослав.
Устроились прямо на земле. Амелин, положив под голову рюкзак, а я на него. К счастью, было сухо и тепло. Комары пропали. Между вершинами деревьев просматривалось светлеющее серо-синее небо.
Я не сомневалась, что не засну, но Амелин так усыпляюще гладил по руке, что я сама не заметила, как отключилась.
А проснулись все одновременно. Вскочили, как ошпаренные, и непонимающе уставились друг на друга.
Откуда-то издалека отчётливо доносилось жужжание бензопилы. Солнце уже стояло высоко, и его лучи заливали всю поляну.
Не сговариваясь, мы помчались на этот звук напролом, через кусты и сушняк. И были уверены, что почти добежали, когда жужжание внезапно прекратилось и наступила тишина.
Обождали немного. Покрутились в разные стороны, и только после этого стали кричать. Вопили на разрыв, как потерпевшие, но никто не откликнулся. Бензопила смолкла насовсем. Других звуков не было.
Подходящее для «смотровой вышки» дерево выбирали долго. Искали высокое и такое, на которое получится влезть. Но когда ты внизу, то все деревья выглядят высокими, и ни на одно из них, как мне казалось, забраться невозможно. Но прежде, чем Тифон всё-таки полез, они с Ярославом успели сильно поругаться.
Ярослав между делом бросил, что лезть должен Лёха, потому что он делает это лучше, и что в критической ситуации не до выпендрёжа перед девушками. Лёха ответил, что в лесу деревьев хватит на всех, но у него всё ещё кружится голова и лезть он не может. Однако Тифон всё равно жутко разозлился, и прежде, чем он полез на сосну, они с Ярославом даже немного попихались.
Сначала Тифон забрался Лёхе на плечи, ухватился за толстые ветки, подтянулся, и встал на них. Потом не быстро, но довольно ловко стал карабкаться всё выше и выше. И вскоре его футболка виднелась только чёрной точкой среди густой хвойной зелени.
Все стояли, задрав головы, только Амелин пристально смотрел на меня.
— Что? — не выдержала я.
— Тифон крутой, да?
— Да.
— Я бы так не смог.
— Я знаю.
— Тебе он нравится?
— Самое время сейчас это выяснить.
— Я же вижу, что нравится. А если он вдруг сорвется, ты очень расстроишься?
— Амелин, ты идиот?
— Я просто спросил. Мне бы тоже не хотелось, чтобы он сорвался, пусть даже ты на него так смотришь.
— Могу не смотреть, — я развернулась и отошла подальше.
Только приступов ревности не хватало. То был самый сложный его момент. Амелин легко прощал, умел терпеть, запросто превращал ссору в шутку и всегда, даже если не считал себя неправым, шёл на примирение первым, однако с ревностью справлялся тяжело. Параноиком он не был и на ровном месте ничего не придумывал, но если вдруг что-то чувствовал, тревожность его подскакивала до предела.
К счастью, Тифон не сорвался и довольно скоро благополучно спустился назад. Только ничего не увидел. Кругом была сплошная зелень. Во все стороны лес.
Тифон с Лёхой постоянно курили, пока не спохватились, что сигареты вот-вот закончатся. И тогда Лёха вспомнил про еду. До тех пор есть не хотелось. Но, как только он сказал об этом, перед глазами сразу встал недоеденный стейк, картошка фри и даже несчастный кролик в винном соусе. Однако без воды было ещё хуже.
Мы всё время шли, но уже не так быстро и уверенно. Пытались искать мох и муравейники. Но мох рос на деревьях со всех сторон, а муравейник ни один не встретился. От комариных укусов живого места на нас не осталось, ветки царапали плечи и хлестали по глазам.
— Я понял, — Ярослав внезапно остановился. — Наша проблема в том, что мы, если и не ходим по кругу, то скорей всего постоянно меняем направление. Нужно идти чётко прямо. Тогда рано или поздно куда-нибудь да придём.
— Ага, года через два, — Тифон был весь мокрый от пота и в прилипших хвойных иголках. На футболке остались рыжие кусочки коры и смола.
— Через два года мы сдохнем от голода, — сказал Лёха. — Даже через два дня уже сдохнем.
— Хотите подыхать, дохните, — заявил Ярослав и исчез в буреломе, а вернулся с длинной прямой палкой.
Все наблюдали за ним с подозрением.
— Это твой волшебный посох, Гендальф? — С издёвкой поинтересовался Лёха.
— Это мой меч, Гимли, — зло откликнулся Ярослав, перевернув палку горизонтально и прикладывая к деревьям.
— Почему Гимли? — Лёха обижено захлопал глазами и покосился на меня. — Я тут не самый маленький.
— Зато самый тормознутый, — отрезал Ярослав, продолжая свои странные манипуляции. — Палка — это ориентир.
— Кстати, хоббиты ниже гномов, — ни с того ни с сего сообщил Амелин.
И все посмотрели на меня.
Я не могла поверить своим ушам. Ещё пару минут назад я считала, что они самые крутые и серьёзные парни из всех моих знакомых.
— А ты — Леголас, - Лёха ткнул пальцем в Амелина.
Амелин покачал головой.
— Не. Я — Горлум.
— Фу, Костя, — даже в игре он нарочно выбирал себе самую гадкую роль. — Ты не можешь быть Горлумом, ты же не уродливый.
— Это не обязательно, — его взгляд наполнился нежностью. — У тебя ведь тоже не волосатые ноги.
Этой фразы было достаточно, чтобы обеспечить беспрерывный пятиминутный общий ржач, как будто это была какая-то дико смешная шутка.
— Можешь ещё раз показать мне тот удар? — попросила я Тифона, когда они успокоились. — Хочу испытать его прямо сейчас.
— А что я такого сказал? — Амелин захлопал глазами. — Я же хорошее сказал. Я понимаю, если бы я сказал, что они волосатые.
Последовал новый приступ хохота. Глядя на то, как они угорают над этой глупостью, трудно было поверить, что это те самые люди, что вчера так по-взрослому сидели в баре и планировали расправу над угонщиками. Класс пятый или шестой от силы. Даже Ярослав смеялся, который, казалось, не шёл у них на поводу.
— Погодите, я сейчас проверю, — Лёха присел, намереваясь дотянуться до моих ног.
Я сделала шаг назад и сжала кулаки.
В ту же секунду позади меня возник Тифон и, обхватив со спины за руки, принялся делать ими боксерские выпады в сторону Лёхи.
Лёха тоже встал в стойку.
— Раунд первый, — судейским тоном объявил Ярослав. — Хоббит против гнома.
Я почувствовала, как грудь Тифона затряслась от смеха. От него шёл жар, пахло табаком и свежей смолой. Ощущая лопатками напряжение каждой его мышцы, я неожиданно подумала, что не знаю, как его зовут.
Мы наступали, Лёха в основном закрывался и отходил. Мои кулаки попадали ему по животу и плечам. Было смешно, особенно оттого, что я совершенно не могла управлять своими движениями. И всё же в один момент Лёха изловчился и подцепил пальцем мой подбородок: «Саечка за испуг». Он отскочил, я махнула ногой, пытаясь его достать, и Лёха проворно ухватил меня за лодыжку. Тифон удержал за подмышки, и я повисла между ними.
Воспользовавшись моментом, Леха провёл ладонью по моей щиколотке:
— Волос нет.
Я брыкнулась второй ногой. Лёха поймал её и потянул на себя, Тифон на себя.
— С ума сошли! — закричала я сквозь смех. — Вы меня разорвёте.
Тифон резко дёрнул, Лёха отпустил, и мы улетели в густые кусты папоротника. Я приземлилась мягко, прямо на Тифона, он же, судя по сдавленному стону, не очень.
Лёха зашёлся в хохоте. Амелин полез меня вытаскивать.
— Один ноль в пользу гнома, — сказал Ярослав.
— У нас в клинике мальчик был, — Амелин подал руку выбирающемуся из куста Тифону. — Лет одиннадцать. Такой худой и заморенный. Мы его Чахлик звали. У него была одна вещь. Ручка шариковая. В виде кинжала. Он из-за неё туда попал. Однокласснику в сонную артерию воткнул. И тот умер от потери крови. Никто же до того случая не знал, что он такой, и что эту ручку нельзя трогать.
— Ладно, ладно, мы помним, — замахал на него руками Лёха. — У тебя справка и обрез.
И уже чуть позже, когда Ярослав с Тифоном снова начали ругаться, решая в какую сторону идти, и мы, привалившись спиной к стволам, передыхали, Амелин тихо сказал:
— Ты вообще с ними поосторожнее.
— А чего такого?
— Ты же видишь, какие они, — у него было очень странное выражение лица. — Это тебе не Марков с Петровым.
— Лёха с нами в деревне жил, он нормальный. Тифон с тобой в больнице лежал. В чём проблема?
Опустившись на четвереньки, Амелин подполз ко мне, и, приблизившись так, что касался щекой моей щеки, тихо проговорил:
— Здесь всё по-другому. Никто не знает, что у них в головах. Ты для них тискательная.
— Ты просто ревнуешь, потому что они уверенные в себе и крутые.
Я сказала нарочно, полушутя. Но он, продолжая гипнотизировать меня чёрными глазищами, ответил более, чем серьёзно.
— В таком случае мы квиты.
— Что…о…о? — я сразу догадалась, что он имеет в виду, и вскочила на ноги. — Это твои пережаренные силиконовые стриптизёрши крутые? Всё с твоими ценностями ясно, Амелин. Такого примитива я от тебя не ожидала.
Он удовлетворенно подался назад, сел на пятки и вызывающе поднял голову:
— А я от тебя ожидал.
Тифон и Ярослав окончательно поссорившись, разделились.
Тифон с Лёхой направились в сторону, где им виделся просвет, Ярослав остался вымерять палкой прямую траекторию.
Я побежала догонять парней. Амелин же выбрал Ярослава. Скорей всего назло мне, но это уже было не принципиально.
— Ты как? — спросил Тифон после того, как перебрались через здоровую, вывороченную с корнем сосну, обойти которую из-за других поваленных деревьев было сложнее, чем перелезть.
— Нормально.
Исцарапав в кровь локти и ноги, я усиленно делала вид, что ничего не чувствую.
— Обманываешь? — прохрипел Тифон подозрительно.
После сосны мы запыхались и вспотели, но идти стало проще. Деревья расступались.
— А смысл?
— Хочешь быть сильной.
— Ничего подобного.
Лицо пылало жаром, волосы взмокли, дико хотелось пить.
— Я ещё в больнице заметил, что ты такая. Подумал, что тебе это, наверное, тяжело дается.
— Потому что я маленькая?
— Нет, — он вытер локтем пот со лба. — У Зои сестра — Нина, ненамного выше тебя, но характер, как у бультерьера: уж если вцепится, то ничего не чувствует. А ты только делаешь вид. К такому, конечно, привыкаешь, но зачем тебе это — не пойму.
— А мне казалось, что ты злой и страшный.
Я предпочитала обсуждать его, а не себя.
— А теперь?
— Пока ещё не знаю.
— Это хорошо. Лучше не знай.
— Лёха добрый. Он мне в деревне очень помог. Если бы ты был злым, он бы с тобой не дружил.
Мы посмотрели в сторону утоповшего вперед Лёхи.
— Это ничего не значит. Ты же дружишь с суицидником.
— Амелин не злой!
— Не злой, но стрёмный.
— Не говори ерунды. Чего в нём стрёмного? Костик может и валяет дурака, но он самый добрый человек из всех, кого я знаю.
— Дело не в этом. Стрёмный он, потому что непредсказуемый и ничего не боится.
— Что же в этом плохого?
— Есть люди, которые ничего не боятся от безбашенности, как Артём, например. А есть такие, которые знают, как и что будет, но это их не пугает. Если ты, конечно, понимаешь, о чём я.
— Ты поверил в рассказ про мальчика с ручкой?
— Я уже давно ничьим рассказам не верю. Я верю только тому, что вижу.
Пока мы шли, я всё время оборачивалась посмотреть не догоняет ли Амелин.
В баре ещё всё было хорошо: мы танцевали и смеялись, а после того, как ушли за машиной, резко испортилось. Определенно он дулся из-за того, что я не осталась с ним дожидаться возвращения парней, что не послушала и наехала, отчасти я его понимала, но насчет непредсказуемости, пожалуй, Тифон был прав. Я и не предполагала, что эта безобидная стычка так его зацепит.
Просветы между деревьями становились всё шире, и наконец, мы выбрались на открытую утыканную кочками местность. Кое-где росли редкие кустики и скрюченные, невысокие деревца.
Мы с Лёхой кинулись доставать телефоны. У меня по-прежнему ничего не ловило, а у него сигнал появился, но очень слабый.
Высоко подняв телефон и перескакивая с кочки на кочку, Лёха помчался вперед, но, отбежав совсем недалеко внезапно встал, как вкопанный, и посмотрел вниз.
— Тут вода, — озадаченно сообщил он. — Кажись, болото.
— Через болото не пойдем, — Тифон махнул ему рукой. — Давай, возвращайся.
Но Лёха не двинулся:
— Не могу. Говорю же — болото.
— Всё. Не морочь мне голову, меня и так Яров знатно выбесил.
— Не, Тиф, серьёзно, — Лёха поизвивался, показывая, что не может двинуться. — Кажется, я попал.
— Стой и не дергайся, — сказала я. — Мы тебе сейчас как-нибудь поможем.
— Да, слушай его больше, — Тифон недоверчиво поморщился. — Это же Криворотов. Я его, как облупленного знаю. Отвечаю, это прикол.
— Клянусь — засосало, — проныл Лёха. — Вот, не сойти мне с этого места.
— Всё, идём, — Тифон развернул меня за плечи в сторону леса. — Обойдем по краю. Здесь хоть по солнцу ориентироваться можно.
— Не…е…ет! — заорал Лёха. — Не бросайте меня!
Его жалобный крик эхом прокатился над болотом.
— Не слушай, — приказал мне Тифон. — Он сейчас ещё и со слезами умолять будет, а разжалобишься, потом станет ржать, что купилась.
— А вдруг правда?
— Нет, — сурово отрезал Тифон. — Неправда.
— Ну вы чего, озверели? — снова взвыл Лёха. — Тут реально засасывает. Аллё! Тиф. Вытащи меня, козлина.
— Догонишь, — крикнул тот, и огибая кусты, зашагал по краю болота.
Там, у Амелина в деревне, Лёха очень сильно помог, отогнав того отправившего меня в нокаут четырнадцатилетнего пацана, поэтому я никак не могла бросить его, пусть даже это и прикол.
Кочки были нетвёрдые, почва едва заметно колыхалась и хлюпала.
— Вот, спасибо! — обрадовался Лёха, увидев меня. — Я же говорил, что ты богиня милосердия.
— Ты говорил правосудия.
Мне оставалось до него всего пару шагов, и я уже видела, что он, крепко зажав в руке мобильник, действительно стоит по щиколотку в чёрной жиже, как вдруг одна моя нога, потеряв опору, ушла по колено в глубину. От неожиданности я вскрикнула.
Лёха машинально подался вперед и вытянул руку, чтобы поймать меня, но не удержался и завалился, я упала на локти. Мы распластались на расстоянии вытянутой руки друг от друга.
— Теперь, блин, веришь? — заорал Лёха Тифону, которого видеть мы не могли.
— Держи её, — откликнулся Тифон. — Я за палкой.
— Ага, держи, — проворчал Лёха. — Нашёлся умник. Как я тебя буду держать? Ты лёгкая, тебе дольше погружаться. Это ты меня держать должна.
— Если я буду тебя держать, вместе мы утонем в два раза быстрее.
Болотная жижа сверху была тёплая, как парное молоко, а снизу держала ногу ледяной хваткой.
— Главное, чтобы телефон не намок, — сдавленно сказал Лёха.
— Мне кажется, это не главное, — ответила я, но свой на всякий случай проверила.
Шорты намокли пока только спереди.
Он поднял руку высоко вверх и неожиданно стал нас фотографировать.
— Ты совсем? — поразилась я.
— А когда я ещё в болоте сфоткаюсь?
— Может, ты вообще больше никогда не сфоткаешься.
— Типун тебе на язык. Ща придет Тиф и нас спасет. Он всегда всех спасает.
— А я думала, ты.
— Да не. Я так, на побегушках…
До нас Тифон шёл осторожно и медленно, выискивая палкой безопасные места, куда можно наступить, а когда дошёл, сначала протянул палку мне. Я схватилась за конец, но он был покрыт обломанными сучками, которые, когда он стал тянуть, больно вонзились в ладони. Я выпустила конец и ушла в трясину обеими ногами выше колен.
Тогда Тифон повернул палку горизонтально и, схватив её с двух сторон, как планку турника, протянул мне. Я вцепилась в неё, и он дернул.
Вытащил с первого же раза. Поймал на лету, обхватил, прижал к себе, чтобы я опустила ноги в то место, где стоял он, затем осторожно переставил меня чуть подальше.
— Всё, иди сушись. Только наступай туда, где трава примята.
В кедах хлюпала черная жижа, но, к счастью, они остались на ногах. Склизкая вода противно стекала по внутренней стороне бёдер,
На жарящем солнце болотная грязь мгновенно превратилась в сухую, стягивающую кожу корочку.
До леса я шла, сосредоточенно глядя под ноги, подолгу прощупывая твёрдость почвы. Поэтому видеть, что произошло, не могла. Обернулась на крики и оторопела.
Тифон почему-то сошёл со своего безопасного места и увяз рядом с Лёхой уже по колено.
По своим же следам я кинулась назад. Тифон протянул палку. Ухватившись за неё, я стала тянуть на себя, но с таким же успехом можно было вытаскивать из болота бегемота. Я и так еле-еле стояла на ногах, и каждый следующий рывок с лёгкостью мог отправить меня к ним, а от моих тщетных попыток Тифон погружался всё глубже.
В нескольких шагах от нас росли кустики и тонкие березки, но для того, чтобы достать до них у меня должен был бы быть двухметровый размах рук.
Лёха запаниковал:
— Беги быстрей за Яровым! И суицидника веди. Минут через десять от нас только бульки останутся.
Я суетливо дернулась, но не успела сделать и двух шагов, как из-за кустов, голосом явившегося из бутылки джина, прямо за моей спиной, кто-то произнес:
— Чего изволите?
От неожиданности я чуть не свалилась с кочки.
— Как ты здесь очутился?
Амелин выбрался ко мне, забрал палку и чмокнул в губы.
— Я же болотная тварь, моя прелесть. Ты забыла?
— Ну, слава богу! — счастливо взвыл Лёха. — Давай, доставай нас скорее.
Амелин подал им палку, я схватилась за него и за березу, и уже через десять минут мы все вчетвером, переводя дух, валялись на траве возле кромки леса.