Деньги и Долги

Алифтина открыла глаза от яркого солнечного света, направленного прямо в еë лицо. Где бы она не лежала — это не было еë тëмной конуркой, то биш комнатой в разваливающейся хрущёвке. Девушка потянулись, косточки захрустели распластываясь на самом кайфовом матрасе в еë жизни. Идеальное соотношение мягкости, упругости и жесткости. Сто из ста кусков чистого русского рубля. Вспоминая нынешний курс вполне вероятно именно столько он и стоит. Фокина повернула голову, рядом с ней возлежал на кровати Гречкин, прошлой ночью поднявший свой рейтинг до серьёзных 4,7. Тина уставилась на его невинное лицо, думая о том, что, пока она страдала под придурковатый утренним солнцем, этот гандон преспокойно дремал в тени еë (бесспорно шикарного) тела. Имел ли место злой умысел и как бы его за это наказать — вот в чëм вопрос. Фокина задумалась. Неожиданно еë мысли прервала мерзопакостная трель с другого конца комнаты. С глубоким вздохом Тина сползла, как пришибленная медуза, на пол и потихоньку поползла к звуку своего телефона. Всё мышцы ныли и просили о спасении и сладостных объятьях матрасика. Здравая мысль о том, что перед тем как прыгать в пучину страстных похождений, стоило сделать зарядку как всегда пришла опосля. Проклиная свою недальновидность девушка включила экран телефона. Двадцать восемь пропущенных мелькнула перед еë глазами. «Да ëб вашу ж мать…» Палец мягко поддел кнопку вызова. — Алë, — произнесла хриплым полусонным голосом девушка. — Дочь! — раздался с той стороны телефона голос рассерженной матери — Ты чем там занимаешься, вместо того, что бы пойти с нами на воскресную службу? — Я? — вяло ответила Тина, ползая по комнате на карачках в поисках своей одежды — Грешным до свадебным блудом. — М-мах, — исступлённый звук непонятной направленности прозвучал из трубки — Что-о? Как, с кем?! С этим презренным воплощением сладкоголосого антихриста? Фокина скосила глаза на ворочавшегося Гречкина и припомнила все знания из «Армагеддона», поняв, что к сравнению не придраться, лишь подтвердила: — Ага. — Я знала что этим кончиться, — трагизм достойный Александрийского театра сквозил в тоне женщины — Моя дочь попала под тлетворное влияние… И… Тина пропускала мимо ушей все стенания матери, натягивая обнаруженные под столом трусы и многозначительно поугукивая в трубку. — И вот единственное что нам с отцом остаться это молиться за ваши грешные души, ведь кое кто, вместо необходимого покаяния, нежиться в Садомской неге. — Угум — Что «угум»? Ну-ка быстро сказала мне имя этого… Этого… Развратника! — А за меня одну помолиться никак? — Дочь! Этот порочный грешник, точно потянет твою душу в ад. Единственный способ спасти тебя выпалить прощение за вас обоих. «Ох уж этот патриархат» — подумала Алифтина и запульнула кроссовком в спящего Гречкина. Парень подскажите хлопая ничего не понимающими глазами. — Кирилл, тебя как зовут? Гречкин посмотрел на девушку ТАКИМ выражением лица, явно показывая всю степень охуевания от вопроса. — Ты ëбу дала, Тин? — наконец пробормотал он и стрельнул глазами в абстрактную картину возле кровати. — Та не, я про церковное имя спрашиваю, ну то что в сертификате после крещения написано. — Так я атеист. И батя мой атеист. Меня вроде не крестили. — Мать, он некрещёный, — сказала Тина в телефон и сразу же отставила его от уха на расстоянии вытянутой руки. — ЧТООООО?!!! ДА… Крик возмущённой матери был слышен даже без громкой связи. Тина положила телефон на пол натягивая джинсы и потихоньку разминая ноющую спину. — Если это поможет, то моя мать тоже малëх верующая, — пробормотал охуевающий от потока высокопарной и высокодуховной брани выливающийся из-за рта женщины — Она тип того… Этого… Католичка! — Мам, ну чо ты разоралась, ну атеист он поэтому не крещëный. — Некрещёный атеист! Никого другого получше не нашла?! Семейка антихристов и… — Его мать католичка. Прикинь, мой парень мог бы быть католиком. — Ладно, атеист так атеист, — сразу сдулась женщина — Но это не означает, что… — Придание старо, как мир, — отложив телефон тихо объяснила нихуя не понимающему Кириллу Фокина — Нет врага хуже, для русского православного христианина, чем католики. — Чë За Дичь, — пробормотал парень. — Религия, — развела руками девушка — Ты кстати не видел мой лифчик? — Вроде в коридоре валяется. — Точно, — пробормотала Алифтина, припоминая страстное начало их вечерних потрахушек и, подхватив телефон, пошла к выходу, заканчивая разговор с матерью. Поспорив пару минут для остатки девушка отключилась и интенсивно протирая переносицу. «Очки тоже где-то проебала» — пронеслась минутная мысль, прежде чем дверь резко распахнулась. Первым, что Тина увидела, были идеально завитые белокурые волосы. Даже помеха в виде мутного зрения не могла это скрыть. Вторым была стопка вещей в руках вошедшей на вершине которой покоились очки со сломанной дужкой замотанной изолентой. «Мои родные, " — подумала Фокина нацепляя их себе на нос. Девушка стоящая в дверях в ту же секунду обрела чëткость. Шикарная шевелюра, миловидное ухоженное лицо, точная фигура и бомбические серые глаза. Глаза полные неприкрытого детского непонимания происходящего. — Вы к Кириллу? — решила наконец растормошить пришедшую в ступор девушку Тина. — Эм… Я… Эм… Тина мягко забрала стопку вещей, которые блондинка начала нервно мять. «О, мой лифчик» — промелькнула мысль у Фокиной. «А мистер Гречь конечно, хорош, ебаный чëрт, не успел со мной покексится, а уже новую тян нашëл» — Кирилл, к тебе пришли, — крикнула Тина отходя к стеночки, что бы не смущая вошедшую застегнуть лифчик. — Кто блять ко мне может прийти в такую рань? — проворчал уже успевший снова прикорнуть парень. — А я откуда знаю, что за красивые девушки к тебе приходят по утрам. Локоть которым Гречкин закрывался от яркого солнечного света, резко поднялся и парень посмотрел на толкущуюся в дверях девушку. — Ты блять кто такая? Фокина, застегнувшая лифчик, удивлëнно посмотрела на них двоих. Она была уверенна, что эта мадмуазель новая пассия Гречкина, пришедшая сюда, что бы показать всю ничтожность еë, Алифтины, как личности. Типа, «хей я воспользовался тобой как шлюхой и теперь, буду куролесить с модельного вида блондиночкой, что бы показать твою ущербность». Не то чтобы это сильно задело бы Тинино эго (хоть и задело бы), но тогда бы Алифтина была бы свободна от любых обязательств перед Гречихой, что несомненный плюс, потому что всё что она хотела получить от мажорчика она получила. Теперь же, видя что всё еë предположения о намерениях Кирилла ложны Тина встала в небольшой ступор. Солнечное настроение резко упало. Во-первых, свобода от обязательств откладывается на неопределённый срок. Во-вторых, быть неправой в своих предположениях всегда больно. В-третьих, понимание того, что мистер Гречь не воспользовался таким очевидным но не менее изощрённым псих.приëмом немного разочаровывает. В-четвёртых, не является ли то что такие мерзости очевидны для еë Фокинского мышления, но не Гречкинского, признаком того, что она большая мразь чем он? Ворох мыслей за доли секунды пронеслись в Тининой черепушке, раздавив недобитые маминой лекцией остатки утренней неги. — Я… Я работаю здесь. Уже три месяца как. Не помниш… Те? — залепетала красавица, нежно захлопав ресницами. — Ну так пиздуй работать! — рявкнул Гречкин и вновь откинулся на подушки. У Алифтины пропал дар речи. Феминистские флюиды женской солидарности, человеческая потребность в классовой справедливости и глубоко личное эгоистичное чувство разорванной надежды на свободу, подняли внутри еë души головы, как уродливый трëхглавый дракон и высвободились в чëтко сформулированном приказе. — А ну быстро извинись перед ней. — Схуяли? — презрительно сморщил нос парень. — Потому что грубость с позиции силы неприемлема в современном обществе, — скрестила на груди руки Фокина. — Ей вообще то за это баблишко отстёгивают, так шо пущай молчит в тряпочку и пиздует отсюда. — Вообще-то выдача заработной платы не является смягчающим обстоятельством в проявлении грубости к обслуживающему персоналу, — девушка упëрла руки в бока и пламенно продолжила — Рабочий не равно раб твоего капитала, Гречкин. Тем более, если капитал не твой, а отцовский. — Ваще-то, это наш капитал, — Кирилл аж подскочил на кровати а затем задумался — Погодь, а схуяли ты вообще мне здесь чëт предъявляешь? Ты блядь, кто вообще такая? С какого хуя, то есть права, тут читаешь свои проповеди? — Я читаю проповеди потому что у меня есть голос и я стою перед твоей наглой рожей, — в обиход пошли экспрессивные жесты — Мне большего не надо для вынесения своей позиции. — Если уж так посудить, — парень окинул девушку презрительным взглядом — То прям до пизды, как важна позиция какой то шлюхи. — Ну если уж мы говорим твоими категориями, — какой-то холодный блеск мелькнул в еë глазах — То это, — Фокина ткнула себя в грудь — Прошу заметить, элитная шлюха. В отличии от тебя — мелированный потаскун со списком сексуальных связей в двух тома А4. Гречкин потерял дар речи. — Ты меня, что только что оскорбила? — То есть шлюха в твоей понимании дохуя уменьшительно-ласкательное? — девушка поджала губы окинув его пронзительно холодным презрением. Кирилл встал на кровати, нервно натягивая пижамные штаны и встал нависающим коршуном над девушкой. Злость резкими волнами накатывала на него, заставляя сжимать кулаки, сдерживая агрессию. — Не тебе меня учить, как говорить, нищебродка, — наконец прошипел парень. — Не тебе мне говорить, что делать, нарик, — рявкнула Фокина уперев руки в бока. Кирилл молча зарядил в неë подушкой. Алифтина, постояла секунд десять после того как ей в лицо прилетел мягкий предмет, пытаясь обуздать глубинные эмоции, затем нежно подняла подушку и со всей яростью запустила еë в обратку. Гречкин потерял равновесие и рухнул на матрас. Но быстро очухался и спрыгнул на паркет. — Ты что себе позволяешь, жалкая шалобень? — наконец прошипел Кирилл медленно наступая на девушку. — Я лишь реагирую на твой мразотное поведение, отвязный потаскун, — Тина медленно начала отходить от него в бок, не отрывая взгляд. В конце концов парень и девушка перекидываясь пассивно-агрессивными комментариями начали ходить по кругу и стало уже не понятно кто кого преследует. — Думаешь, раз богатый красавчик, то всё можно? — раздражённо рыкнула Фокина. — Да! — Ну допустим, — парировать столь чистую веру в свою исключительность не представлялась возможным — Тогда мне тоже всë можно. — С чего бы это? — нахмурился Кирилл. — А с того бы, что будучи твоей второй половинкой, я являюсь равной тебе во всех смыслах, что кстати было полностью тобой санкционировано. — Чë блять? Ни чего я не санкционировал. — А кто предложил встречаться, м? — Я, — взорвался Гречкин — Предложил встречаться, не для того что бы какая то чмошница мне тут условия ставила. Ты, — выставил он палец в обличающем жесте — Должна пресмыкаться, а не делать вид что мы ровня. Я деньги не на это тратил. — А я не буду пресмыкаться, — прошипела Тина в ответ — С чего бы мне — договор звучал стать девушкой, за деньги, а не пресмыкающимся. И то что ты влил баблишко, не зная как нормальные отношения работают, не моя проблема. Так сказать, поздравляю — ты лох. И если тебе что-то не нравиться — прошу, расстанься со мной и выкинь взашей. Разве тебя кто-то держит? Кирилл резко остановился. — Ах ты, манипулятивная сука, — прошептал он неверяще — Хочешь отлынять от обязательств, сделав меня крайним? — Кто знает, — скривилась в улыбке Алифтина. — Ты, — парень резко подошëл к ней нос к носу — Ещё пожалеешь, когда я тебя брошу. И будь уверена это будет на моих условиях. — Посмотрим, — прошептала ему в ответ Фокина. Гречкин ухмыльнулся, но эта улыбка была скорее привычкой, чем искренней эмоцией, внутри у него всë клокотало. Бесило не столько, то что, какая то чернь возомнила о себе невесть что, в конце концов в его жизни таких «особо умных и борзых» было предостаточно. Нет, бесило то что он на еë удочку попался, вписался в совершенно невыгодную ему хрень, а самый лëгкий способ выписаться оттуда — послать наглую деваху нахуй, выгоден ей больше, чем ему. Кирилл закусил щеку — конечно 500 русских для него почти не деньги, но это уже дело принципа. Никто не поимеет его, Гречкина, вперёд того, как он поимеет их! Мысленно заверив себя, что игра стоит свеч, сын миллиардера отошёл от Фокиной на пару шагов и окинул еë взглядом. Конечно не в его вкусе, так сказать на один раз, но ради дела он готов потерпеть. К тому же у неë зачётные сиськи и жопа ничë такая. Придя к внутреннему компромиссу, Гречкин повернулся к всë еë стоящей, как смоляной столб, блонде. Вырвал из еë рук оставшуюся одежду и уже было захлопнул дверь, но нутром почуял испепеляющий взгляд Тины. — Ты это извиняй за грубость, — сквозь силу процедил парень как мантру проговаривая про себя «компромиссы, компромиссы» — И это пи…шуруй работать, что глазами расхлюпалась! И наконец от души захлопнул дверь.

***

Зоя ненавидела свою работу. Она поехала покорять столицу, не для того, что с позором вернуться в лоно семьи. Хотя именно это и произошло. Она должна была заработать миллионы, благодаря своей врожденной красоте и харизме, но что-то пошло не так и перед ней встал выбор вернуться в свой Мухосранск месить грязь или же податься в почти что рабство к тëтке в Северную столицу. Конечно же Питер это не Москва, но ничего так, если бы не позорящие еë достоинство работа подкинутая горячо любимой роднëй. Клининговая компания. Что за мрак. Не для того Зоя была рождена! Единственное, что разбавляли беспросветную муть в душе неудавшейся покорительницы столицы — контингент тëткиной клиентуры. Проходясь прохладным воскресным утром неспешным шагом по закрытой улице для особо богатых, девушка представляла, что это и есть еë жизнь. Богатая, стильная, шикосная — вдалеке от всяких плебеев, наподобие еë семейки. Размечтавшись Зоя, и не заметила, как подошла к месту своей работы. Девушка сразу же взбодрилась. Она с самого первого дня прочекала всю информацию про жильцов и знала кто чем живëт. Конечно же она разнюхивала всë не просто так — она собирается закрепиться в одном из этих роскошных дворцов. Точнее в конкретном дворце. Зоя чуть быстрее пошла к месту работы. Выпросить место именно на этом «объекте» Было непросто даже у родной тëти, пришлось немного попотеть, но шанс того стоил. Шутка ли — прямо перед еë носом находилась семья супербогатеев состоящая лишь из отца и сына. Холостых. Без кучи родственников. При бабле. Зоя откинула тщательно завитые белые локоны за спину. Каждое воскресенье в течении последних трëх месяцев она вела свою охоту за информацией. Впрочем это было несложно, стоило лишь зайти в группу «Кирилл Гречкин — бывший и слава Богу» и различная инсайдерская информация так и полилась рекой. Она выработала особую беспроигрышную манеру поведения, максимально осветлила волосы, сделала самый что ни на есть нюдовый маникюр, что б показать свою тонкую душевную аристократичность и даже залила специальные капли, что б радужка глаз светилась изнутри благородным серебром, а не беспонтовой серостью. В конце концов охота за еë будущим благосостоянием не могла быть спланирована наотъебись. Зоя подошла к воротам, предъявила пропуск, постояла перед камерами видеонаблюдения минут десять, накапливая раздражение, и наконец вступила на зелёную лужайку газона. Поведя плечами девушка сбросила напряжение и зашагала к особняку. Казалось, даже походка еë изменилась, на более женственную плавную и тягучую. Львица готова к охоте! Тëмные двери особняка приветственно распахнулись, пуская новоприбывшую в свои золотые пространства. Уже привычным движением будущей хозяйки хором Зоя пришлась по холодному мрамору, лениво оглядывая фронт предстоящих работ. А работы по всей видимости прибавилось, потому что, на полукругом развернувшейся лестнице, валялись комки одежды. «Чëрт» — пронеслось у неë в голове. План по завоеванию олигархических богатств откладывается на неопределённый срок. Зоя не могла поверить, что просрала момент, когда Гречкин вернулся из своего турне, будучи холостым и снова заимел девушку. Блять, в его соцсетях не было никаких изменений, как она могла понять, что он пошëл в разнос? Может это вещи простой шлюхи и план всë ещë можно начать приводить в жизнь? Точно — какая-то шалава не может помешать ей! Девушка привычным жестом поставила на место стулья, поправила ковëр. Не раз и не два она видела такую картину, особенно после всяких разных вечеринок. Спокойно подняв гречниковские шмотки, потянулась за висящем флагом чëрном лифоном. В конце концов она должна знать уровень своей соперницы. Подцепив нюдовым ноготком презренную одëжу, Зоя всмотрелась в размер чашечки и… Не поверила своим глазам! Скинув стопку одежды на ступеньку девушка вцепилась в лифчик и подняла его на уровень глаз. Так и есть — вместо таких понятных и приемлемых шелков и кружев из, как минимум, Victoria’s Secret — застиранная синтетическая поебень с мать его ВЫПАДАЮЩЕЙ КОСТОЧКОЙ! Не теряя времени Зоя схватила валяющуюся неподалёку кофту. Это блять что… БЕЛОРУССКИЙ ТРИКОТАЖ?! Будущая олигархиня прошлась по достаточным количествам раскиданных по залам лифчикам, кофточкам, платьям и трусам, что бы написать диссертацию по теме «Излюбленные бренды любовниц богатеев», что бы понимать что в этом списке нет, блять, белорусского трикотажа! Нервно складывая вещи Зоя поспешила наверх, когда взгляд зацепился у валяющихся у верха лестницы очках. Девушка подняла их, что бы нервно присесть на последнюю ступеньку. Это были пластмассовые очки, дужка которых была обмотана изолентой. Увидев это Зое стало кое-что очевидно. Какая-то шлюха, по другому и не назвать, провернула у НЕË перед носом ЕË гениальную идею: «дай пресыщенному роскошью объекту образ наивной и невинной бедной глупышки» И у этой тварины получилось! На еë месте должна быть ОНА! Нет, она должна увидеть эту хитроумную шалаву и удостовериться, что лучше чем она. Да! Она в любом случае лучше чем она! Тьфу, мысли перепутались. В любом случае понятно, кто тут королева, а кто нет! Зоя уже было собралась тихонько втискиваться в кирилову комнатушку, как дверь раскрылась прямо перед ней, открывая вид на полуголую девицу. Зоя зависла. Зоя не могла поверить своим глазам. Почему брюнетка? Почему коротко стриженая? Почему не подходит под основные гречкинские стандарты? Несостоявшиеся соблазнительница расфокусированым взглядом следила, как полуголая девица и полуголый же парень ходили кругами друг перед другом словно львы перед броском, распыляя вокруг себя флюиды сексуального напряжения. «Как я могла так опростоволоситься. Как я могла. Как он мог…» Хлопок двери перед ЕË носом стал хлопком в душу. «Как он мог предать свои идеалы прямо перед тем как я под них подстроилась!»