Наказание в таверне

      Надёжный, уверенный, спокойный, сдержанный — как только не описывали жители Мондштата владельца винокурни «Рассвет», благодаря кому пребывали после первой же встречи в чувстве полнейшей гармонии и защищённости. Но с каждым новым приступом знакомого лживого смеха вся гармония самого Дилюка сгорала как сухая травинка в руке пиро мага, а от спокойствия оставались лишь сжатые зубы да стиснутые кулаки.       Кэйя. Предатель и беглец. Тот, кто достоин быть наказан всеми силами Селестии за совершенные проступки, но почему-то именно его любили окружающие люди, и именно ему улыбалась удача, когда Дилюк наблюдал за ним. А наблюдал он постоянно — за такими типами нужен был глаз да глаз, чтобы не натворили чего. Или не померли раньше времени от чужих рук — удушить этого ублюдка хотелось собственноручно. И вот сейчас Кэйя допивал очередной бокал вина, нагло сидя у барной стойки прямо перед глазами того, кто его ненавидел, и весело травил истории из их детства.       Каждый проведённый в таверне вечер контролировать себя было всё сложнее, особенно когда хитрый прищуренный глаз стрелял взглядом в сторону бармена. Начинать драку в своём же заведении было бы неосмотрительно глупо, как и в целом выяснять отношения на территории города, но выволочь эту сволочь за пределы каменных стен могли лишь срочные поручения магистра. Да и не в характере полуночного героя было так рьяно рваться в бой с каким-то обычным человеком.       Почему всё это так бесило? Во-первых, Дилюк все ещё злился из-за того, что произошло между ними несколько лет назад. Во-вторых, Кэйя трепался о том, что рассказывать не имел права. А в-третьих… Нет, эта причина была не так уж и важна.       Да кому вообще могло быть интересно слушать, как его, Дилюка, как-то выпороли в детстве за кое-что очень неприличное? На минуточку, Кэйя тоже принимал в этом участие, только вот об этом его история почему-то умалчивала. Слава архонтам, сегодня был будний день, и в таверне было слишком мало посетителей, чтобы история вышла за её пределы, а присутствующая пьянь вряд ли запомнит хоть слово, сказанное капитаном. Не та кондиция.       На жгучие взгляды и пылающие гневным смущением щёки весь вечер реагировали лёгкой усмешкой, отчего губы Дилюка каждый раз сжимались в тонкую белую линию, а рука почти до треска стискивала хрупкий бокал… Но время работы подходило к концу, и у бармена к этому моменту спал жар ненависти, однако вместо него душу заполонило ледяное пламя, которым парень был готов выжечь задницу одного языкастого рассказчика. Он подговорил официанта, чтобы тот задержал капитана разговорами, и когда заведение покинул последний посетитель, парнишка вежливо откланялся и покинул таверну. Зная, что Кэйя внимательно наблюдает, парень демонстративно закрыл входную дверь на ключ.       — А теперь нам нужно серьёзно поговорить, — подойдя вплотную к высокому барному стулу, хозяин таверны скрестил руки на груди, ощущая, как пламя снова начало порываться обрести физическую форму. Дилюк в буквальном смысле готов был загореться от накопленного негодования, и если сейчас Кэйя не найдёт слов в свое оправдание, то может не выйти отсюда живым.       — Не понимаю, почему мастер Дилюк такой хмурый, — с демонстративной элегантностью рыцарь подхватил бокал и нарочито медленно пригубил вино.       Ровно до этого момента Кэйя от души развлекался, наблюдая за закипающим барменом. День выдался более, чем прекрасным — миссия была выполнена, магистр дала пару выходных, и теперь можно было расслабиться в любимой таверне, не скупясь на выпитые бокалы. А вечер выдался ещё более красочным, ведь сегодня за барной стойкой работал сам Мастер Дилюк! Если говорить о настоящих развлечениях капитана, то в их списке на первом месте стояло доведение Дилюка до белого каления, потому что на контакт братец не шёл, помощь не предлагал и не принимал, а Кэйя всё же не хотел терять с ним связь и поэтому выбрал такой по-детски глупый способ. И он работал. Конечно, поговорить им и правда не помешало бы, но лучше бы предметом дискуссии стало их прошлое и шанс на искупление, а не выходки для привлечения внимания.       Губы дрогнули, и любезная улыбка обернулась ухмылкой. Кэйя развёл руки в стороны, словно нашкодивший ребёнок, который вполне осознавал степень своей наглости, но признавать ошибки был не намерен. Снова сделав глоток, он прикрыл глаза, смакуя обжигающую сладость на языке.       Удивительно, но рыцарь уже давно начал подмечать всякого рода мелочи относительно Дилюка. Например, если в разгар милой беседы с клиенткой он ловил в поле зрения Кэйю, то мягкие черты лица становились жёстче, взгляд твёрдел, а выражение лица приобретало холодные оттенки. И капитан знал, что такие эмоции вызывал только он, поэтому в шкодливой душе практически сразу поселилось желание выводить братца на эмоции и вызывать в огненных глазах что-то помимо ненависти, тянущей свои корни из прошлого. Однако сейчас в этих глазах разгоралось что-то больше напоминающее фитиль на взрывной бочке из пиро слайма. Дилюк и сам чем-то напоминал такую бочку… От этой мысли парень хмыкнул вслух.       Чувствуя, что от него всё ещё чего-то ждут, Кэйя отставил бокал и повернулся на стуле, оказываясь под напором тяжёлого взгляда, отчего улыбка бесконтрольно расползлась ещё шире. Не желая смотреть снизу вверх, он поднялся и неосознанно скопировал позу парня.       — Что же так беспокоит тебя? — лелейно начал он, видя, как собеседник старается держать себя в руках. Он уже давно изучил мимику изысканного лица напротив, поэтому легко читал любую эмоцию, которая проскальзывала на обманчиво-бесстрастном личике братца. — Неужели тебе просто не нравится тот факт, что сегодня всё твоё внимание было только для меня одного? Или ты всегда так внимательно слушаешь, о чём я говорю? Нет? Хах, а сегодня ты очень добр ко мне, мастер Дилюк.       А Дилюк не знал, чего он хотел больше — отобрать и разбить о стену чёртов бокал, который снова оказался в небрежно-изящной руке, или зарядить кулаком по самодовольной ухмылке. В последнее время Кэйя слишком часто перегибал палку и терпение грозило взорваться, словно граната разнося всё на своём пути.       — Ты позволяешь себе слишком много. Не боишься, что кто-то однажды оторвёт твой поганый язык? — процедил носитель пиро глаза бога, прожигая хмурым взглядом Кэйю, который выбесил ещё сильнее очередной усмешкой.       По мнению капитана, скрытный полуночный герой имел удивительную особенность: несмотря на полученный глаз бога, он почти всё время был холодным, отстранённым, а это уж точно не походило для носителей огня. Та же Эмбер безмерно горела к работе, и её эмоции всегда были такими же яркими, как языки пламени в ночи. А что Дилюк? Заперся в собственном мире, стал скучным, но в то же время привлекал внимание своей противоречивостью. Вот и сейчас холодная аура ледяного огня никак не сочеталась с пылающим горячим пламенем в глазах, что лишь подогревало заинтересованность Кэйи продолжать нахально улыбаться и наблюдать за братишкой.       — Такие меры, — протянул капитан, заглядывая за спину парня и оценивая запертую дверь. — Ты в чём-то подозреваешь меня или просто побоялся, что кто-то зайдёт и увидит нас вместе? Я уже начинаю подозревать, что тебе просто нравится слушать мою болтовню, хотя признаться боишься. А может, я просто нравлюсь тебе, хах? Поэтому ты и запер нас: хочешь поговорить по душам, Дилюк?       Рыцарь оказался на грани смеха после того, как желваки заиграли на бледных щеках, и бармен сделал полшага вперёд, как будто хотел замахнуться. Но резко остановился. На сдержанном лице неожиданно появилась еле заметная пугающая ухмылка, и капитан испытал внезапный прилив страха, смешанным с чем-то более экзотичным и отозвавшимся мурашками на спине.       — Да, хочу поговорить по душам, — глаза парня еле заметно блеснули, а тон неожиданно переменился на мягкий с ноткой рассудительности, отчего рыцаря обдало лёгкой дрожью. — Ты выводишь меня каждый раз, когда я прихожу в таверну, всеми силами заставляешь меня смотреть на тебя, — Дилюк сокращал расстояние, с удовольствием замечая, как постепенно сбивалось дыхание Кэйи. Не разрывая зрительного контакта, он звякнул пряжкой ремня и длинный кожаный друг оказался на свободе. Шаг ближе, ещё шаг. — Может быть, это я нравлюсь тебе, раз ты жить не можешь без моего внимания?       Крепко схватив одну руку, он поймал и вторую, после чего резким умелым движением стянул запястья своего раздражителя. Улыбка застыла на лице напротив, словно слабый щит от социального взаимодействия. Под неоднозначным взглядом пленника бармен пододвинул поближе удобный стул, сел на него и плавным, но сильным движением потянул за ремень, помогая рыцарю упасть на свои колени.       — Раз тебе нравится привлекать моё внимание, сегодня ты получишь его сполна, — с лёгкой улыбкой в голосе заключил Дилюк и с размаху ударил по кавалерийской заднице.       — Какого… Ах! — второй удар заставил выгнуться, хватая ртом воздух. — Что ты де-а-ах?! — новый удар по ягодице отозвался возмущённым стоном, вызывая смущение, совершенно не присущее Кэйе, отчего щёки вспыхнули цветом. Быть не может…       Разумеется, оказавшись полулёжа, ошарашенный капитан сначала поднял связанные руки, чтобы показать, что шутку оценил, но едкий интерес подмывал посмотреть на продолжение, ведь собственная реакция вызывала не меньше вопросов, чем поведение Дилюка. Но как вообще можно было догадаться, что такой холодный братец решит проявить свои эмоции и выпороть его за поведение?       — Тише, — владелец винокурни пресёк попытку бегства и погладил напрягшуюся спину, не выпуская из другой руки ремень. — Ты ведь так жаждал, чтобы я смотрел только на тебя, — новый шлепок был не слабее предыдущих, но после него парень не убрал руку, а успокаивающе погладил место удара, отмечая, что ягодица в аккурат ложится в его ладонь.       — Дилюк, разговаривать по душам нужно не так, — поёрничал Кэйя, ёрзая и пытаясь понять, где границы у затянувшейся шутки. — Не знал, что мастер Дилюк настолько хорош в таких делах. И кто же эта красавица, что разрешает тебе связывать себя? Или ты только для меня так стараешься?       Только проблема была в том, что полуночный герой не был из тех людей, что умели шутить, а в штанах капитана почему-то начало становиться тесно от новых ощущений сзади. Вернее, он знал почему, но признавать не хотелось…       — Продолжаешь язвить? — хмыкнув, хозяин таверны шлёпнул снова, но уже по другой стороне. — Лучше бы тебе извиниться, сэр Кэйя, иначе ты не выйдешь отсюда до самого утра.       — До утра? — растерянно переспросил Кэйя, пока фантазия подкидывала любопытные варианты продолжения вечера, и ни в одном из них рыцарь не оказывался сверху. Уши загорелись смущением от своих же мыслей. Смотреть в самодовольное лицо братца не хотелось не потому, что где-то внутри кричало чувство самосохранения, а потому что не к чему было показывать внезапно прилившую к щекам кровь и стремительно заплывающий туманом взгляд. Слишком неожиданно. Слишком стыдно. Слишком… Правильно?       Поборов дрожь в напряжённых плечах и справившись с подступающей хрипотцой в голосе, Кэйя попытался заболтать палача, но новое поглаживающее движение заставило замолчать.       Твёрдый бугорок, упирающийся в бедро, явно набирал обороты. Удовлетворяя свой интерес, Дилюк несколько раз крепко приложился по упругой заднице, убеждаясь в своих догадках, и глаза его полыхнули огнём, хотя сам парень продолжал молчать, жадно запоминая глазами и ушами всё, что происходило с телом и голосом провинившегося.       — Я не слышу твоих извинений, сэр Кэйя.       Потому что вместо извинений слышались только шумные вздохи, которые стали открытием и для самого капитана. Конечно, иногда интуиция подсказывала, что стоило бы прекратить играть с пламенем, пока оно не переросло в неконтролируемый пожар, но желание развести братца хоть на какие-то эмоции всегда было сильнее в тысячу раз, поэтому Кэйя практически был уверен, что рано или поздно может отхватить. Но никогда бы не подумал, что это произойдёт вот так… И даже не столь страшно было лежать на коленях разгневанного парня, сколь осознавать, что самого Кэйю это, мягко говоря, заводило. Сжимая руки в кулаки до скрипа кожаных перчаток, он закусывал губу, лишь бы не издать никакого постыдного звука под перемежающимися шлепками и ласками, так нескромно гуляющими там, где никому раньше не было позволено.       Было жутко стыдно за свою реакцию, и Кэйя постарался унять дрожь, чтобы снова хмыкнуть и ответить почти не дрожащим голосом.       — Если выпьем вместе вина, тогда извинюсь перед тобой на глазах всего Мондшта-ата, — судорожный выдох вырвался сам, когда пальцы опять прошлись по чувствительной точке на промежности. Кэйя замер, затаив дыхание и прислушиваясь к ощущениям. Он смог продолжить лишь когда убедился, что рука вновь переместилась выше. — Только вот не знаю, окажет ли мне такую честь мастер Дилюк? А-ах…       Если не остановить всё сейчас, то уже потом будет не до шуток и ухмылок. Речь звучала быстрее, чем раньше, и это вызвало короткий смешок сверху, от которого по телу снова пробежали мурашки. Пока ладонь уверенно сминала ягодицу, а парень снизу то прогибался, то закусывал палец, безуспешно глуша стоны, ненависть Дилюка стремительно трансформировалась в нечто иное, запретное, что стягивалось внизу живота и требовало продолжения. Извинениями тут уже не отделаешься.       — Не заслужил, — с еле заметной улыбкой отрезал Дилюк и с нажимом потёр там, где больше всего отзывался наказуемый. На дальнейшие сбивчивые варианты, всё чаще перемежаемые стонами, он предпочёл не отвечать, а своими руками, которые в отличие от рук доигравшегося рыцаря были свободны, уже расстёгивал ремень на штанах пленника.       Сам Дилюк не хотел себе признаваться, но происходящее его заводило не хуже несопротивляющегося Кэйи. Тот тысячу раз мог всё остановить, отшутиться и сбежать, но всё ещё прогибался под прикосновениями и сопротивлялся словно только для вида. Зная себя, обладатель пиро глаза бога понимал, что на этом можно было бы остановиться… Но не хотелось. Братец слишком хорошо смотрелся на его коленях, а такое выражение лица ещё никогда не появлялось в минуты, когда полуночный герой присматривал за своим шкодливым котом.       Зря многие думали, что Дилюку больше бы пошёл крио глаз бога. Те, кто так считал, просто не знали его достаточно хорошо…       Пальцы, до этого разминавшие упругие мышцы, поднялись выше и обманчиво нежно забрались под рубашку, поглаживая дразнящими лёгкими прикосновениями. Ёрзание пленника то и дело приносило ощущение вдоль бедра, и Дилюк впервые усмехнулся вслух. Таким же лёгким движением проведя вдоль позвоночника, он остановился у кромки нижнего белья и затем провёл пальцами вдоль неё, наслаждаясь тем, как Кэйя замер в его руках.       — И чего ты ждёшь? — ухмылка не сходила с его лица, но он уже не мог её контролировать.       Капитан пытался не терять голову, хотя уши, скулы и шею зажгло смущением, когда ловкие руки спустили с него штаны. Он открыл было рот, чтобы вразумить владельца винокурни, но тут же подавился воздухом, прислушиваясь к ощущениям на обнажённой коже. Чтобы не казаться побеждённым, парень неохотно попытался избавиться от касаний, но избежать тёплых пальцев не получилось, как и уйти от разоблачающего трения собственного стояка о бедро своего палача. Облизав пересохшие губы, Кэйя зажмурился, проклиная себя за несдержанность, а вслух продолжил дерзить, несмотря на сбившееся дыхание.       — Кажется, ты обещал мне серьёзный разговор. А что в итоге? Просто сказал бы, что тебе трудно сдерживаться при взгляде на меня, я бы понял, — хитрый победный взгляд через плечо не соответствовал ситуации, но он подействовал, как надо.       — Я тебе обещал, что ты не выйдешь отсюда до утра. А как ты знаешь, обещания я всегда выполняю, — чуть ли не прорычал Дилюк еле сдержавшись, чтобы не потянуть Кэйю за волосы.       Наглый лис внимательно наблюдал за пламенем в глазах парня. Узнавать сдержанного братца с новой стороны было трепетно до мурашек. Наверное, такой же трепет испытывали враги Полуночного Героя встретившись с ним лицом к лицу на поле битвы… Невольное сравнение происходящего с битвой вызвало очередную волну неловкости — можно было считать, что Кэйя сдался добровольно, а сопротивлялся только ради приличия, но всё же продолжал это делать, цепляясь за остатки гордости.       Рубаха рыцаря после лёгкого боя повисла на его же руках, а остальные вещи легли рядом бесформенными кучками. На ремень, связывающий пленника, пришлось наступить, чтобы тот перестал ими дёргать, но парень от этого словно облегчённо выдохнул, принимая свою деланную беспомощность как возможность расслабиться.       — Ты уже столько раз мог извиниться, — наигранно-задумчивым голосом озвучил свои мысли Дилюк, заметив такое поведение. — Я начинаю думать, что тебе нравится, когда тебя наказывают. И как часто ты лежишь почти голым на чужих коленях? — рассуждая вслух, он дотянулся до масла на барной стойке, раскрыл его и вылил на ладонь. Было велико желание просто стянуть нижнее бельё и начать изучать открывшуюся территорию, но это было бы слишком просто, поэтому парень невесомо провел скользкими пальцами по поджарому телу.       С непривычки и от ощутимой прохлады масла Кэйя вздрогнул и закусил внутреннюю сторону щеки, сдерживая рвущийся наружу стон. Дилюк всегда раздражал своей упрямостью и непреклонностью, но сейчас его стиль поведения только сильнее заводил и заставлял желать хотя бы потереться об уверенно стоящую ногу своим возбуждением, потому что член капитана уже изнывал от нехватки внимания и был на грани истекания. Настойчивость прикосновения всё же начала срывать стоны с губ парня.       — Мастер Дилюк так жесток ко мне, — Кэйя сам не поверил, что этот хнычущий голос принадлежал ему. Это он-то может так звучать?       — Ты что-то сказал? — хозяин таверны снова сконцентрировал огонь на своих пальцах и коснулся им соска пленника, снова желая услышать этот внезапный красивый стон. — Повтори-ка, я не расслышал.       Пытка лаской не остановилась, даже когда сам Дилюк стал ощущать, что его собственное тело довольно ярко реагировало на постанывания снизу. Не скупясь, он умело ласкал секретные места, не забывая про твёрдые и неожиданно чувствительные соски Кэйи, которыми тот растёр всё масло по рабочим штанам бармена.       Дрожь била крепкое тело капитана. Изнывая от желания, Кэйя уже нескромно потирался, своими движениями задевая и ощутимый бугорок своего палача. Натянувшаяся ткань нательной одежды ощущалась невыносимо лишней, неприятной и мокрой от сочащейся смазки. Хотелось прикоснуться к себе, снять ненужный предмет, но он не мог. Кэйя страдальчески простонал и уткнулся лбом в свою руку, когда горячие пальцы ущипнули твёрдую бусину соска, продолжая подогревать и без того пылающее тело.       — Дилюк, чёрт… Хах… Пожа-алуйста, Люк….       — «Пожалуйста» что? — Дилюк не скрывал улыбки, получая удовольствие и от самого процесса наказания, и от того, как на него реагировал парень на его коленях. Тот шумно дышал, уже не сдерживал свои стоны и подставлялся под ласки, словно позабыл о гордости.       — Пожалуйста, — Кэйя откинул голову и вновь посмотрел через плечо плывущим взглядом на не менее возбуждённого парня, отчего каждого из них пробрала волна дрожи.       — Что? — прохрипел полуночный герой, ощутив, как резко пересохло у него в горле.       — В-возьми меня, если хочешь, — осознав, что не ему одному нравится происходящее, Кэйя демонстративно повертел задом, чтобы братец понял, что своих слов он не заберёт назад.       — Как быстро ты сдался, — с надменной усмешкой заключил Дилюк и приостановил ласки, ловя испуганный непонимающий взгляд снизу. — Удивительно: ты не можешь попросить прощения, но можешь стонать от мужских рук и умолять сводного брата вставить тебе. Как недостойно для рыцаря, не находишь? — он издевательски медленно стягивал последний кусок ткани. Подцепив нижнее бельё пальцами изнутри, он не упустил возможности огладить ягодицу и зашедшуюся дрожью ногу. Резинка зацепилась за возбужденный орган, и парень с наслаждением поиграл с ней, дразня скользкую головку намокшей тканью.       От такой пытки Кэйя едва ли не скулил. Хотелось, чтобы Дилюк, наконец, натешил свою обиду и злость за вопиющее поведение громкого и ухмыляющегося капитана. Хотелось ядовито пошутить, чтобы терпение палача поскорее лопнуло, и он сделал так, как ему сказали, иначе парень в его руках просто сойдёт с ума. Но не было никаких гарантий, что ещё сильнее разгневанный братец не продолжит также медленно и мучительно издеваться над его изнывающим желанием до самого утра.       — У тебя ещё есть шанс. Я приму извинения и отпущу тебя, — заранее зная ответ, спросил Дилюк и затем отдал приказ горячим от возбуждения голосом, который все ещё поддавался контролю и звучал немногим ниже обычного. — Сейчас ты сядешь на стол, раздвинешь ноги и попросишь меня ещё раз. Вперёд, сэр Кэйя.       Скрестив руки на груди, полуночный герой ответил на взгляд своего пленника надменностью, не терпящей отказа, но в алых глазах была заметна горящая искра пламени — парень умел держать себя в руках, но с Кэйей это было в разы сложнее…       Тот страдальчески изогнул брови и разочарованно выдохнул в стоне, жалобно глядя на мучителя. Голос Дилюка стал глубоким, низким и манящим. По крайней мере, Кэйя искренне начал понимать девушек, которым нравилась эта Бездушная Скала. Красивая, но опасная, неприступная и никем непокорённая… Пока он с заметной внутренней ломкой все-таки залез на стол, палач успел вылизать взглядом каждый миллиметр его тела, что ощущалось кожей буквально как ласкающие языки пламени. Задницу жгло от малейшего движения по столешнице, и парень не мог найти себе места, покусывая губу, чтобы не начать стонать даже от этого.       Дилюк любил подчинять людей в постели по обоюдному согласию игры, и сейчас наблюдать за внутренними противоречиями было особенно интересно, ведь Кэйя, кажется, уже перестал контролировать свои эмоции, и они крупным мазками были написаны на его лице. И было это вдвойне возбуждающе, ведь именно это стыдливо мечтал увидеть полуночный герой с давних пор, несмотря на горячую ненависть…       — Не ожидал, что ты будешь таким послушным, братец.       Парень демонстративно пожирал тело пленника, зная, что тот всё видит и чувствует. Ему нравилось смущать. Остановившись на подрагивающем члене, он перевел взгляд на лицо Кэйи. Раскрасневшийся, тяжело и часто дышащий… Кэйя был чертовски красив. Его характер был не менее сексуальным и желанным, но для обнажения было необходимо содрать всю показушную шелуху, которую тот носил, как одежду. Не разрывая зрительного контакта, Дилюк медленно подошёл почти вплотную и наклонился, словно для поцелуя, но просто поставил руку рядом с оголенной ногой, «случайно» касаясь её. Однако, жадно хватая ртом воздух, рыцарь с завидным упрямством продолжал вглядываться в его глаза, молчаливо требуя внимания.       — А ты оказался тем ещё извращенцем, сэр Кэйя, — он обдал горячим дыханием алое ушко. — Посмотри на себя: сидишь на столе и как шлюха раздвигаешь ноги.       Добавив масла на пальцы, Дилюк уверенно обхватил член парня и неспешными движениями стал водить по нему. Оставаясь в миллиметре от загорелой шеи, он почти касался её губами и еле сдерживал себя от того, чтобы оставить на ней пару красочных засосов. Таких, чтобы никакой мех на плечах не был способен скрыть их.       От горячего дыхания по телу капитана пробежала дрожь, и он едва не задохнулся от всплеска ощущений, когда заботливая рука подарила долгожданное прикосновение. Уткнувшись лбом в плечо, он вцепился в белую рубашку, и ткань затрещала от сильной хватки. Кэйя едва сдержался, чтобы не потянуть за неё, заставляя владельца пиро глаза бога придавить себя к ровной прохладной поверхности. Впрочем, таких решительных действий и не потребовалось. Воздух казался раскалённым и таким же горячим, как Дилюк, но парень всё равно вдыхал его, ища в нём знакомый запах. Капитан настойчиво притягивал полуночного героя к себе и беспардонно стонал от каждого прикосновения к члену, прогибаясь от движений большого пальца по чувствительной головке и скольжения вдоль ствола. Хотелось поиздеваться в ответ, доказать, что и в таком положении он мог здорово позлить, но проверить успешность развратного плана не удавалось из-за предательского тумана в глазах.       Нависнув над пленником, Дилюк уложил его на стол и, уже плохо скрывая своё возбуждение, ввёл сразу два пальца, которые благодаря маслу вошли в тугое нутро одним уверенным движением.       — Если не прекратишь так стонать…       «Я выебу тебя насухую», — хотел было сказать Дилюк, но вовремя заткнулся. Сведя брови и прикрыв глаза, он оскалился, втягивая воздух и пытаясь успокоиться.       — Мастер Дилюк! — протяжно позвал Кэйя, выгибаясь под ним неизмеримой дугой и изливаясь на чёрный жилет бармена белёсой струёй.       — …То нас могут услышать, — обречённым шёпотом закончил Дилюк, ощущая, как Кэйя забился под ним крупной дрожью. Приподняв бровь, он насмешливо смотрел в расфокусированные глаза напротив. Прилипшие ко лбу пряди, быстро вздымающаяся грудь, приоткрытые пухлые губы идеальной формы… Кэйя мог бы стать принцессой любого королевства, если бы был девушкой. Дилюк всегда так думал.       Штаны пришлось расстегнуть, потому что собственное возбуждение уже приносило ощутимый дискомфорт. Дилюк собирался наказать, а не удовлетворить свою самую грязную фантазию… Но он пересёк границу, а чёртов Кэйя только шёл у него на поводу и мало того, что даже не пытался остановить это безумие, так ещё и кончил от того разврата, что учинил над ним его сводный брат.       Откинув рассуждения подальше, парень поднялся и встал между ног Кэйи, а затем потянул его на себя, в аккурат вписываясь членом в промежность и ловя взгляд, в котором впервые за эти минуты пробилась осознанность.       Перехватив инициативу, парень обхватил ногами талию любовника и обвил руками шею, притягивая его к себе, а затем игриво лизнул приоткрывшиеся губы. Но тут же отстранился, срывая попытку углубить поцелуй. Закусив губу, рыцарь показал связанные руки и лукаво улыбнулся, щуря глаза.       — Должен же и я что-то требовать, да, мастер Дилюк?       Раздраженно цыкнув, полуночный герой быстро освободил руки пленника и всё-таки забрал свой первый и долгожданный поцелуй с Кэйей, который так нагло был прерван. И едва капитан обрадовался свободе рук, а на лице появилась довольная улыбка…       — Ты же не надеялся, что всё закончится на этом? — похабно оскалившись, раздражённый Дилюк уверенно толкнулся вперёд, раздвигая стеночки своим крепким членом. — Утро ещё не наступило, а ты ещё не прощён.       …Как в один миг красивые черты лица застыли в болезненном наслаждении.       — Мог бы предупредить, — буркнул Кэйя, после очередного протяжного стона смущённо отводя взгляд и прислушиваясь к бою собственного сердца вместе с шумным дыханием сверху.       Церемониться полуночный герой не любил, и сразу же начал двигаться, тихо постанывая в мягкие губы. Провинившийся парень узко обхватывал его член нежными стеночками, сжимая так плотно, что у владельца пиро глаза бога сорвало крышу — уже не сдерживаясь, он трахал Кэйю жёстко и ритмично, не давая ни шанса избежать проникновения. Ладони жгло подступающим пламенем, и Дилюк всё крепче держал ими то бёдра, то поясницу, то плечи своего бесстыдно шумного пленника. Жадные покусывания сменялись влажным язычком, и Дилюк зализывал оставленные засосы, поверх ставя ещё три новых.       Было слишком жарко. Не останавливаясь, Дилюк начал было расстегивать рубашку, но в итоге просто стянул её и откинул, снова возвращаясь в горячие объятия.       Кэйя сводил с ума. Его голос, его запах, его эмоциональное лицо, которое уже давно не было искренним, а сейчас… Дилюк жарко целовал самого ненавистного, но в то же время самого близкого человека, мощными ритмичными толчками входя в него до пошлых шлепков их тел друг о друга. Стол безбожно шатался, издавая предсмертные скрипы, и приходилось крепко держать любимого, чтобы в случае чего тот не упал на пол.       Подставляя шею под горячие губы, капитан не упускал возможности и изучал каждый миллиметр поджарого тела, однако приходилось часто путать пальцы в густых мягких волосах, чтобы с тихим шипением оттягивать голодного зверя от участков кожи, где никакая одежда не смогла бы скрыть жаркую страсть ночи, проведённой в закрытой таверне. Он отвечал на поцелуи, старался перехватить инициативу, сражаясь с не менее упрямым языком любовника, и позволял проникать в себя так, как это хотелось Дилюку.       Шумно вдыхая разгорячённый воздух, Кэйя ощущал, как от обжигающих прикосновений жар в его теле снова стекался возбуждением и связывался в тугой узел внизу живота. Хотелось скорой разрядки, и он подмахивал бёдрами, но Дилюк приподнял его за поясницу и последующие толчки стали приносить невыносимые волны наслаждения, приближая звёзды в глазах и, наконец, Кэйю унесло в вихре ощущений и эмоций… В эйфорийной пустоте было безумно приятно осознавать, что Бездушную Скалу покорил человек, которого тот ненавидел. Пусть всего лишь на короткую ночь, которую капитан никогда не забудет в жизни… Сколько лет он уже смотрел на Дилюка с таким ненормальным желанием?.. После пережитого самой ценной наградой стали яркие эмоции в глазах, которые так давно не смотрели на него с теплом.       Желая получить максимум от ситуации, Кэйя обвил руками крепкую шею, уткнулся носом в ухо и издевательски пошло простонал имя братца. Конечно, в порыве страсти и на пике наслаждения можно было сделать всякое, но такого сильного укуса он никак не ожидал. Поэтому новый протяжный стон сорвал ему голос, пока Дилюк, крепко прижимая самое дорогое своему сердцу, впился зубами в открытую ключицу и излился внутрь. Но несмотря на окончание, его член стоял по стойке смирно и жаждал подольше задержаться внутри.       — Дилюк? — отдышавшись, усмехнулся Кэйя, всё ещё ощущая ствол внутри себя. — Ты же знаешь, что когда всё, тогда всё? Можешь выйти.       — Нет, — хмыкнул Дилюк в ответ, даря короткий игривый поцелуй. — Мы ещё не закончили.       Подхватив парня, хозяин ситуации перенёс его на барный стул и, отцепив от себя, крутанул на стуле так, чтобы Кэйя, потеряв равновесие, упёрся руками в барную стойку.       — Вроде бы это твоё любимое место, сэр Кэйя? — Дилюк пристроился сзади, прижимаясь к рельефной спине своей грудью и кладя подбородок на только что укушенное плечо. — Вспоминай об этом каждый раз, когда снова сядешь сюда.       И он снова вошёл, покрывая поцелуями шею и плечи того, кто точно надолго запомнит свое наказание.       — Ты хочешь меня досуха затрахать?! Ах!.. Чёрт!       Только и успел возмутиться хриплый голос. Уткнувшись лбом в ровную поверхность столешницы, Кэйя стонал почти от каждого проникновения. Пусть он и был в глазах Дилюка проигравшим, но внутри он ощущал себя именно победителем, поэтому теперь, сидя на привычном стуле, он не отказывал себе в удовольствии подмахивать задницей, встречая мощные толчки и раскрываясь под них в удобной позе. ***       Разлепив глаза, капитан удовлетворённо отметил, что узор на потолке был ему знаком. Он был дома.       — Проснулся, наконец? — тонкая линия губ полуночного героя была еле заметно приподнята. — Доброе утро.       Кэйя перевёл взгляд на лежащего рядом парня. Видя замешательство на его лице, тот был готов дать себе пощёчину за мысль о том, что его сводный брат сейчас выглядел невыносимо мило.       — Ты вырубился, и мне пришлось тащить тебя домой, — Дилюк опустил момент, что когда рыцарь вырубился после оргазма, он сам ещё не успел закончить, поэтому пришлось ругаться грязными словами и работать рукой. Выслушав его, Кэйя глухо рассмеялся.       — Кажется, я ещё не проснулся и стоит мне сейчас открыть глаза, как я больше не увижу тебя, — Дилюк промолчал, но улыбнулся, пока на него не смотрели. — А почему остался?..       — Потому что до винокурни далеко, а у тебя траходром на четверых человек. Не переживай, ты не пинался, как в детстве, — поднимаясь, он скромно умолчал, что сам вдоволь наобнимался со спящим братцем.       Придушить его больше не хотелось, но и что делать дальше — было абсолютно непонятно.       — А как же…       — Заткнись и ешь, — скрестив руки на груди, Дилюк кивнул на поднос со свежими Мондштатскими оладушками. — Ты вчера в таверне только заливал в себя, а до этого весь день не ел. Идиот.       Кэйя не поверил услышанному и в ту же секунду сел в кровати неверяще всматриваясь на прикроватную тумбочку, на которой и правда стояла еда, приготовленная любимым человеком. На лицо сама по себе наползла глупая счастливая улыбка, которую не могло прервать даже жжение на ягодицах и сомнительные ощущения чуть поглубже.       Прокашлявшись и вернув тон в обыденный, Дилюк добавил.       — Надеюсь, ты усвоил своё наказание и больше не будешь позволять себе…       Договорить он не успел, потому что его опрокинули обратно на кровать. Избегая возмущений и сурового тона, Кэйя тут же заткнул его чувственным и тягучим поцелуем, и только когда голова закружилась от нехватки воздуха, капитан соизволил оторваться от сладких губ.       — Конечно, я всё понял: мне просто нужно злить тебя аккуратно, чтобы не закончилось как сегодня ночью. Ничего, я быстро учусь новому, ты же помнишь? Как в детстве с рогаткой.       Дилюк с хитрым взглядом подмял его под себя, сел меж его ног и, подхватив его ступни, развёл их в стороны. — Да, рогатка определённо даётся тебе очень легко, — насмешливо сощурившись, парень отпустил Кэйю и, немного помешкавшись, все же лёг обратно и сгрёб его в объятия, уже будучи уверенным, что он не убежит. — Ты меня всегда бесишь, — Дилюк поцеловал темноволосую макушку, а в его голосе звучала заботливая тёплая улыбка, которую он пока не был готов показывать. — Особенно когда… Всегда. И ты до сих пор не поел. Ешь давай, а то накажу.       Кэйя коротко рассмеялся, вжимаясь в парня и не веря тому, что в этой игре оказалось сразу два победителя.       — А можно и то, и другое?