Во имя порядка: на закате древней эпохи

Спустя два дня. К северу от Кабаэта. Снег застилал всё перед глазами – один большой белый морок не давал смотреть дальше, чем на длину вытянутой руки. Но это не мешало идти четверым людям, несмотря на проникающий холод, несмотря на ледяные порывы убийственного ветра, несмотря на массивы снега и буйство вьюги… несмотря ни на что они продолжали идти вперёд. Четыре человека, бросившиеся в холод севера, в объятия скалистых расщелин и высоких белоснежных седых гор, шли на охоту… но учитывая на кого они охотились, главное самим не стать добычей. Мужчина шёл вперёд бесстрашно ступая в самый покров снежной бури, словно сквозь водную толщу. Плотный снегопад полностью скрывал пространство впереди, превращая всё в один большой белоснежный плащ. На его стальной атлетический доспех, багровый капюшон из-под которого торчала бородка, хлопьями ложились снежинки, собираясь в кучки на плечах и голове. В руках же опасно искрит искусный боевой молот, выполненный в чудесном стиле – золотистая голова орла с клювом в виде ударной части, серебристые крылья. - Проклятье! Сколько Арантеаль нам ещё брести по этим снежным далям!? За ним шли ещё двое высоких и рослых воина, да и смугловатая девушка. Один – полностью закованный в доспехи латного типа, выполненные в самом настоящем рыцарском стиле северного Нерима. За его спиной покачивается длинный волнистый меч, сверкающий огненно-яркими руническими буквами в железном полотне. - Я то думал, что рыцарь с севера будет более сдержанным, - усмехнулся Теалор. - Арантеаль, я бы предпочёл быть в своём поместье, в Сарноре, а не бороздить северные пустоши в поисках мифов и легенд. - Общее дело – важнее. - Соглашусь, - чуть ли не прорычал грузный и высоченный воитель, полностью укутанный мехами и утеплёнными кожами, поверх которой кольчуга; шлем с переносицей и бармица скрывали суровое нордическое лицо; за спиной покачивалась обоюдоострая секира, сверкающая молниями и овеянная магическим и убийственным инеем. – Сейчас важнее найти тот древний храм, найти и уничтожить, чтобы там не было. Арантеаль кратко кивнул, продолжая неумолимо идти вперёд. Он не услышал речи только от одного человека – от девушки, что решилась пуститься в поиски вместе с ними. Калия Закареш, обернувшись в утеплённый плащ, шарф и одежды, сохраняя полное молчание, шла сквозь стену снега. Бывший Великий магистр задумался, вспомнил, что его привело сюда, на поиски древних рукописей, ещё одних пророчеств, сделанным одним из древнейших людей, каким-то пороком. Слова, вырвавшиеся с чёрного языка и угольно-мерзких уст порождения адских ледяных глубин преисподней поколебали сердце бывшего магистра. - Мы послушали лживого демона! – не унимался рыцарь. – Во имя всех святых, во имя Светорождённых, зачем? Ты же достиг своей цели. - Да, северный светоч уничтожен, но если есть пророчество о вторжении, то почему бы его не найти. Там могут быть ценнейшие сведения, информация… важная для дела. - Это может быть ловушка. - Это и есть ловушка, - прорычал нордлинг, стряхнув с меха снег. – Или ты не понял, что нас специально выманили? Но и мы не дети, чтобы так просто отдаться. Или отвой меч уже затупился, рыцарь? Или твоя феодальная честь ограничивается границами Унии королевств? Или твоей храбрости хватает, лишь чтобы бить кабаэтян? - Мой меч забрал не одну жизнь северной твари, - лязгнул лезвием о броню посланник объединившихся северных феодалов. – И клянусь оставившими нас небесными богами, я не дрогну при встрече с тем монстром! В уме Арантеаля картина стала складываться в нечто пугающее и страшное. Завывание холодного ветра и минорно-леденящие песни вьюги только добавляли к чувству обречённости, погибели. Арантеаль Теалор вместе с союзной армией высадился на севере Нерима, став проводить разведку и поиск потерянного «светоча», который таился где-то среди снежных гор. Альма конечно дала право эндеральцам пребывать на неримской земле, но сложная политическая обстановка на севере внесла свою лепту. Первое с чем столкнулся Арантеаль стала встреча с новой действительностью, в виде старых феодалов и националистов-нортнордлингов, что требовали покинуть пределы их земель. Стало ясно, что «Вольный народ» потерял влияние в землях к северу от Кабаэта. «Нортнордлинги», - помыслил Арантеаль, рассуждая о дальних северянах, создавших Коннунгство Хармайдаль. Сеть поселений раскинулась по многочисленным берегам всего севера, порой в самых непроходимых местах, куда не ступала нога остальных неримлян. Китобойный промысел, охота, рыбалка и частые набеги стали их источником пропитания и ресурсов. Отважные воины и отчаянные исследователи, они долгое время были не более чем сетью разрозненных поселений и отдалённых племён, но пришло время, родившее сильного вождя, объединившего все селения. Вольный народ к этому времени ослаб, а контроля над северными землями цивилизованные страны никогда не устанавливали, поэтому Коннунгство очень быстро закрепили власть на далёком севере. Хилые оголодавшие и замёрзшие гарнизоны в крепостицах, вмещавших по десять или двадцать воинов, бывшие лишь слабым намёком на присутствие «Вольного народа», не способны были противостоять боевым дружинам и группам яростных налётчиков. Нортнордлинги во всеуслышание заявили о себе и «Вольный народ» ничем не мог противостоять им, что стало решающим фактором в становлении нового государства. «Феодалы», - вновь мысль понесла бывшего Грандмастера о рассуждениях о странах иного рода, которые не сражались за честь свободу, а за старые идеалы, восстав во имя попранных привилегий и традиций. Древние роды и семейства, воспользовавшись слабостью Кабаэта и Эрофина, восстали против Коарека. Многие крестьяне, лишившиеся родовых полей, и обнищавшие фермеры быстро объединились вокруг новой знати… военной знати. Горняки и шахтёры, чей труд стал цениться в половину ржавого медяка, охотно поддержали новые королевства. Рыцари и леди, в своё время низведённые до мелкого чиновничества, стали повелителями Королевства Тартус, Королевства Норк, Объединённых горных королевств Тирина и Лирии. Феодальные ополчения, снабжаемые скрытыми и накопленными богатствами, стали мощным аргументом в споре с «Вольным народом». Промышленная и духовная революция, столь опрометчиво проведённые Коареком, стали бомбой под Неримом. Жестокое искоренение старых традиций, что зиждились на культе Светорождённых, возведение почитание инфернальным «астральным учителям» привело к отрицанию в сотнях тысяч простых умов. Крестьяне и рабочие, что веками передавали древние традиции очень неприязненно отнеслись к тому, что, то, что было свято и мило сердцу попирают прямо перед глазами во имя новой, чудной веры в неведомых «высших». Низложенная старая аристократия только разжигала эти настроения. А вот когда Коарек взялся за экономику, согнав крестьян на заводы, урезав платы самим рабочим из-за их изобилия, выжимая возможности людского ресурса до последней капли ради того, чтобы пополнить армии припасами, насытить рынки товарами. Такое скотское отношение привело к тому, что тысячи человек спустя год после «Великой неримской революции» поднялись на восстания. Именно это услышал Арантеаль при встрече с представителями новых стран, именно эти версии, наполненные скорбью и сожалением, преисполненные справедливым гневом против «нового порядка», вложили в уши Теалора. Однако ему было всё равно на политические дрязги внутри древней земли, ибо цель и задача были куда важнее. - Телор! – воззвал рыцарь, пытаясь перекричать вой бури. – Что ты планируешь делать, когда найдёшь пророчество? - Не знаю, - помотал головой мужчина, стряхивая кучи снега. – Посмотрим, что в нём сказано… а затем решим. Во всяком случае, достопочтенный Гельветик, я вас уверяю, что у Эндерала нет намерений хоть как-то вмешиваться в ваши внутренние дела, - на официозе закончил Арантеаль, вспоминая, сколько мороки пришлось пережить с представителями «старого порядка». Как только корабли Союза выгрузились, в ставку пришли рыцари и леди, сопровождаемые северными варварами с требованиями, вопросами и предложениями. Изначально Арантеаль насторожено отнёсся к посольству новых владык земель северонеимских, ожидая от них агрессию. Смешанный контингент так же был готов вступить в бой в случае нападения или даже намёка, что объединённое войско покажет злые намерения. Чего только стоил показательный марш арбалетчиков Сарнора, боевые кличи берсеркеров, и провокационные обряды шаманов. Однако командующий экспедицией – Теалор Арантеаль смог договориться с кругами власти на севере о том, что он пришёл, чтобы решить проблему, лежащую куда глубже, нежели политические разборки. Светоч, вторжение скараггов и возможный апокалипсис – эти темы были столь далеки от руководства сепаратистов, что они потеряли всякий интерес к операции эндеральцев, ограничившись охранным гарнизоном с чародеями. Вскоре Теалор нашёл светоч, но вот только назвать его сколько бы функциональным нельзя. Это был кусок металлолома, наполовину обрушенный, и лишённый части деталей. В старых пирийских руинах, куда прошлось пробираться с боем против засевших разбойников, ему стало понятно, что тут реплика одной из машин, которую видимо пирийцы планировали запустить, но по непонятным причинам перенесли её в Город тысяч приливов. Использовав четверть пороховых запасов, он окончательно упокоил древний адский механизм. «Храни нас Свет», - сердце бывшего Верховного магистра дрогнуло при воспоминании, что было дальше. Арантеаль уже собирался покинуть север Нерима, как в лагерь ворвалось существо, которое не было ни человеком, ни аэтерна, которому ни магия, ни мечи, ни стрелы не могли навредить. Высокий и мощно сложенный латник, чье жуткое лицо скрывалось за рогатым шлемом. Его меч, овеянный льдом и разящий неестественным холодом, сокрушал любые доспехи… и всё ради того, чтобы донести до Арантеаля зловещее послание. «То, что ты ищешь в Ибхораше! Будущее, написанное в прошлом на скрижалях первых людей вашей эры, определит твоё настоящее». Неожиданность нападения, подготовка к отплытию только сыграли на руку жестокому пришельцу. Ему никто не мог противостоять и командующему экспедиции пришлось согласиться, подчиниться, чтобы прекратить смертоубийство. Только один раз он видел подобное существо, там, где ангел сошёлся с демоном, там, где едва ли не свершилось «очищение» - на далёком севере, где был положен конец секте Весов и где была кульминация их интриг. Он спокойно ушёл, оставив после себя беспорядок, но быстро в лагерь эндеральцев явились неримляне. «Вольному народу» не было дела и возможности, а поэтому свой нос сунули сепаратисты… да так сунули, что решили вляпаться в это дело. Герой нортнордлингов – берсеркер Харальд «Сталезуб» вместе с сэром Гельветиком фон Сэрнор составили компанию Арантеалю, пустившись в охоту за головой демона ради славы и чести. «Ибхораш, скрижали», - рассуждал Арантеаль, продираясь сквозь снежные дюны и барханы, посматривая на острые пики гор, окруживших небольшую ложбину. – «Старое название… древнее эпохи Рождённых светом». Расспросы и исследования в древних библиотеках, сборы фрагментов из обрывков сведений древнейших изысканий навели инквизитора даже не на руины, а на местность, скрытую глубоко в горах. Это было единственное, за что мог зацепиться Теалор, единственный возможный путь, по которому можно пройти, единственная соломинка, за которую можно зацепиться. Да, он явственно понимал, что мог просто взять вещи и отправиться восвояси, предполагая, что деяния инфернального существа лживы, что их заманивают в ловушку… но с другой стороны нечто подталкивало его найти эти скрижали, соприкоснуться с пророчеством. В итоге, последнее, что сделал Арантеаль, так это отправил гонца под Эрофин – сообщить Велисарию о произошедшем и доложить, что он ушёл в горы. Снег… всё заволакивал проклятый снег, которому не было ни конца, ни края – пред глазами стелился один колоссальный снежный океан. Арантеаль вновь осмотрелся в поисках чего-нибудь, похожего на строения, но уставшие глаза видели лишь белый покров, дюны и холмы из снега, наметаемые вьюгой. «Не охота сгинуть в этих горах», - отчаяние на миг охватило душу Теалора, и он сделал то единственное, что мог… взмолился. – «О Ирланда, моя единственная настоящая любовью… прошу тебя, если ты меня слышишь там, то умоли кого-нибудь, чтобы он нам помог». - Смотрите! – пронёсся женский крик, пересиливший вьюгу. – Вон там, руины! Калия Закареш обратила взгляды на небольшой курган, окружённый размытыми силуэтами камней. Арантеаль резко рванул вправо, прорываясь через белое одеяло к цели. Тяжело передвигая ноги, он пробирался вперёд, желая, как можно скорее оказаться в месте, защищённом от ветра. При приближении он заметил, что большой курган окружают не просто камни, а самые настоящие менгиры, неолитические сооружения из отёсанного камня. Они складывались в затейливые узоры, измышлённая композиция что-то пыталась сообщить на языке древних образов. Но Арантеалю было всё равно. Курган распахнул свои объятия, готовый принять в свои тёмные «внутренности» любого желающего, защитить от колкого льда, согреть и развеять хлад вьюги. Но Арантеаль явственно понимал, что подобные строения могут таить в себе множество опасностей, начиная от проснувшейся нежити и заканчивая смертоносными проклятьями. Внутри его ждал только прохладный и липкий тысячелетний мрак, развеянный пришествием. За ним тут же в небольшое помещение прошли трое, скользнув между камнями прохода. - Вот это радушие, - сыронизировал рыцарь. – Тут пахнет, как в могильнике. Проклятье, да тут хоть кто-нибудь был за последние десять тысяч лет? - Тише, - предостерёг варвар, - не буди древних духов. Вырази почтение к мёртвым, дабы они не пришли за тобой, как драугиры. - Ибхораш – это весьма древнее название, - заговорила Закареш, - когда я исследовала древние рукописи и таблички, там уже оно мелькало. Судя по всему, это строение древнее, чем первые страны, образовавшиеся тут. - Привал, - сухо объявил Теалор. – Нужно перевести дух, прежде чем идти дальше. Небольшое помещение не представляло чего-то выдающегося. Это просто комнатка из камня, из которой ведёт проход, ужимаемый двумя большими камнями, ведущий дальше, в недра кургана. Четверо разбрелись по нему, предаваясь разговорам, мыслям и обсуждениям обо всём. Ноги и руки выли от усталости – они прошли несколько километров сквозь пласты снега, преодолевая жгучий холод и сумасшедший ветер. Арантеаль простёр руку пред собой, вспоминая простейшее заклятье, собирая его в закромах ума. Как только он нашёл нужные потоки и интуитивно обратил их в яркую мысль, сила духа и мастерство психики, вместе с могуществом «невозможных морей» и с распахнутой ладони сорвался большой шар яркого холодно-лунного света, окончательно развеявший тьму и одновременно явивший странные рисунки, и неизвестное письмо. - Как думаешь, что это? – спросила Закареш, проведя пальцами, обтянутым в перчатки, по палочкам и закорючкам, вырезанным в скале. – Они такие… древние. - Неимоверно, - глаза инквизитора внимательно изучали рисунки, которым не счесть лет… это чудаковатые изображения животных, охотников и колесниц, нарисованные так, будто бы их рисовал ребёнок. – Ты посмотри внимательно. Тут же изображены… - Первые люди, - поняла его Калия. – Первые, кто тут жил. - До времён Азатарона, до того, как он построил свою империю, - с вдохновением произнёс мужчина. – Я надеюсь, что и пророчество написано не на этом языке, и не в красках. - Зачем ты вообще пошёл сюда? Теалор, разве тебе не хватил всего… в Эндерале? Пророчества, древние эпохи и цивилизаци – всё это не очень хорошо закончилось в прошлый раз, не так ли? - Я слышу в твоём голосе смущение? – нахмурился инквизитор. – Ты боишься, что всё может повториться? Что я снова… сойду с ума? – в её карих глазах Арантеаль нашёл ответ на свои вопросы. – Нет… нет… нет, - покачал он головой. – Пойми, Калия, тогда в Арке меня вела гордыня. Отец, чей ребёнок восстал против всего, что я любил, «муж», бросивший свою жену, Грандмастер, потерявший свой Орден и страну. Тогда мне хотелось сделать хоть что-то, что всё это перекроет. Спасение мира, тот, кто победил «высших» - эта жертва, эти деяния, перекрыли бы все мои неудачи и промахи. Эта мысль опьяняла, эта мысль сводила с ума. Калия, тогда я желал лишь одного – искупить проигрыши прошлого, одним деянием перекрыть всё. И… гордыня – «Теалор Арантеаль, спаситель миров, первый среди цивилизаций, победивший «высших», - он «скользнул» в сторону, всмотревшись в первобытное изображение, где люди собраны вокруг большого камня и какого-то высокого человека. – Первый и единственный… тогда нельзя было не сойти с ума. - А сейчас? Что сейчас изменилось, Теалор? – шершавый голос девушки прозвучал проникновенно, она провела пальцами по изображению дамы, облачённой в роскошные шкуры. - Я понял, что прошлое не вернуть, шёпот призраков ушедших времён сладок, но губителен. Сколько не пытайся исправить прошлое, оно не измениться. Сын не вернётся к жизни, как и Ирланда. Больше для них я ничего не мог сделать. А гордыня… лишь «высшие», демоны и другие твари инфернального мира могут её разжигать в душе. Они подливают «нужные» мысли в больное сердце, словно масло на раскалённые угли. Я понял, что единственное, что я могу сейчас сделать для них это бороться с реальными угрозами, с тьмой внутри своего сердца, - инквизитор провёл пальцами по седой бородке. - Нет смысла гоняться за неведомым. «Высшие» играли со мной, я гонялся за тенями, а они вели меня так как им нужно. Ослеплённый стыдом, болю и гордыней я готов был прийти куда угодно, лишь бы избавиться от них. - И когда же ты это понял? - После неримо-эндаральской войны. Калия, с тех пор, я сражался с реальным врагом, того, кого можно поразить мечом. Пусть демонами и духами занимаются священники, экзорцисты и демоноборцы. В Золотом лесу, на всех других фронтах войны с Железным королевством, я понял, что помимо «источника скверны» есть и её носители… которых можно поразить. Сейчас это Империя Скарагг и если есть в том пророчестве что-то о ней, я хочу это получить. Пусть даже и этот путь отравлен речами инфернальной твари. Во всяком случае рядом со мной трое воинов, и кто-то из вас да остановит меня. - Что ж, будем надеяться, что бы до этого не дошло. С другой стороны помещения два воина отстранились от Калии и Арантеаля, посвятив высвобожденное время своим темам: - Наши гарнизоны пополнились на треть, - гордо заявил рыцарь, потирая ладони в латных перчатках. – После объявления, что сварные королевства возвращают поклонение старым богам, что лорды и леди сносят ненужные заводы и будут щедро платить за труд крестьян и шахтёров, многие вчерашние рабочие стали солдатами. - Не опрометчиво ли ты поступаешь, - почесал бороду нортнордлинг. – Не думаешь ли ты, что-то, что дали южане есть благо для народов? Ведь и Великому киту ясно, да праотцам в чертогах Гарбраана, что многочисленные южане шустрее в делах хозяйства. - Заводы, фабрики, производив и прочее попрание феодальных и родовых устоев, лишило тысячи человек работы на полях, разрушило разделённые фермерские семьи, обесценило труд, - фыркнул Гельветик, сняв со спины меч и всмотревшись в сверкающие глифы. – Они разрушили наш уклад, наши традиции. С приходом Коарека были забыты честь крови, насильно вводились - Но ведь вы поддерживали его в войне со Срединным королевством? Не все ли мы были частью «Великого северного»? – северянин же снял секиру, понимая, что дальше по тоннелям может быть бой. - Тогда, до победы Наратзула мы были вольны. Мы сражались с южанами за свободу, за вольности, за честь и славу! Мы были с Коареком до последнего, мы сражались с бандитами и преступниками, мы бились у южной скалистой гряды с фанатиками храма Творца, продавая жизни по дороже. И что в итоге? – развёл руками рыцарь. – Юг победил. Его либеральная философия, эрофинские вольнодумцы, «проХрессивные» идеи пришли в наши края. Коарек, прислушиваясь к либералам-вольнодумцам из Ордена и капиталистам-промышленникам из Эрофина, решил преобразить Нерим так, как он хочет, как он видит. Ва-а-ам, - минорно протянул Гельветик, взглянув в зеркально начищенное полотно меча, - нортнордлингам не понять то, что мы чувствовали, когда рушили наши часовни, когда нас лишали привилегий чести и феодальных прав, сделав простым чиновничеством. Сотни крестьянских общин были разорваны, когда Коареку понадобились дешёвые рабочие, когда шахты наполнили горняками, а мастерам-шахтёрам платили самые настоящие гроши. А чего только стоит его «восточный поход?» Из наших регионов высосали всё до дна, тысячи и тысяч человек обнищали. Ты думаешь, почему мы восстали? - Вы восстали, как и все – когда появилась возможность. Будем честны пред предками и великими духами – мы сделали это потому что Нерим ослаб, - Харальд метнул взгляд на другую пару, оскалив зубы. – Они как-никак лучше знают, что люди восстают, когда могут. Вся соль в возможности. - Может быть ты и прав, - кивнул рыцарь и обратился к Арантеалю. – Мы идём дальше? В ответ инквизитор лишь махнул рукой, взял покрепче молот и пошёл вперёд, мысленно подгоняя шар света, рассеивающий тьму. Они медленно и осторожно проходили внутрь, всё глубже и глубже опускаясь во мрачные сооружения, созданные первыми людьми этой цивилизации, ступая между утопленными во тьме сводами просторной пещеры. Построенное на заре времён, в самом начале неолитической эпохи, оно вселяло странный мистический страх и трепет, который сильнее всего ощущался Калией. По её пальцам пробегал лёгкий тремор, в коленях слегка ломило, а на спине проступил холодный пот. В носу установился липкий горький запах, усиленный необъяснимой тревогой. Казалось, что всё вокруг вселяет трепет – и картины религиозных действ, где древнейшими красками описывается, как люди собираются вокруг «больших людей», овеянных светом, и небольшие алтари, расставленные всюду, и пыльные черепки от посуды и даже пара кусков пирийского металлолома. Но рисунки в её сердце вкладывали больше всего страха. «Они говорят о том, что было… о катаклизме невиданного масштаба… о гибели пирийцев», - её мысли пульсировали в испуганном рассудке, глаза же жадно смотрели на большое изображение множества фигурок людей возле чёрных палок с точкой белого света в середине, а над ними страшных существ с раскрытымями пастямии, исполненными в противном багрянце. Потом древний художник в аллегорических смыслах явил большого человека, который поднял против них некий артефакт, который был тускл… на миг Калии показалось, что он должен был светиться, но он только лишь тускл. Затем же она узрела как древний художник изобразил гибель прошлого мира – существа собрались в небе, где зияла чёрным цветом дыра и откуда на народ изливался огонь, симфонично соединённый со столбом света из «светоча», сами же люди были показаны павшими, раскиданными. Безнадёжность и бессилие пред апокалипсисом, память об ужасе, постигшим сотни тысяч, миллионы человек прошлого мира, не может не колебать душу молодой девушки, в своё время соприкоснувшейся с порождениями инфернального мира. «Твоя рана на душе — это стигмат», - вспомнила она слова одного священника, понимая, что шрам, оставшийся после одержимости, будет взывать к боли и ужасу, будет изводить её эмоции. – «Так просто это не проходит». Было бы совсем страшно, но тут оказалась и картина радости, ибо древний художник нарисовал горстку людей, окружённых голубой чертой, защищённых от вечноголодных тварей эфирного мира. Это вселяло в её израненную душу частичку покоя… зло не всегда торжествует абсолютно, кто-то спасается и рок бессилия людского рода не ложиться проклятьем на всех. Все своды древней пещеры посвящены десяткам событий невообразимо далёкого прошлого. Целые эпохи сменяли друг друга, но непреложная истина, летопись минувших тысячелетий прошлой цивилизации осталась тут. Древний художник алым солнцем и людьми на его фоне не забыл изобразить, как и новое человечество отправилось на покорение нового мира, свободного от оков страстей прошлого и представленного для новых деяний и свершений… ужасных или славных. На три тысячелетия каменного века, сменившихся затем эпохой меди и бронзы, получившие название «Хазбирийской эры» это место стало домом, а может быть и храмом для народа. Во всяком случае, последнее изображение, которое попало на глаза молодой хранительницы была изумительная картина, где большой силуэт существа с крыльями овеян солнечным светом, вокруг которого собралось неимоверное количество людей. «Азатарон», - пронеслась ясная мысль в уме Закареш, прежде чем они попали в последнее помещение неолитического храма. Вся четвёрка ловко нырнула в проход, который вывел в просторное, небольшое помещение, тысячелетия ждавшее своих гостей, дабы рассказать им о древних секретах. - Храни нас предки, - увидел Харальд небольшой алтарь, выдолбленный из камня, грубо обитый медью. – Место подношений. Арантеаль Теалор же испытал интерес совершенно к другому, ибо едва ли древний жертвенник может его впечатлить. А вот рисунки, древнейшее искусство, которое говорило с людьми сей эпохи изображеньями, сценами и картинами, нарисованными шаманами, жрецами и пророками, взахлёб беседовавшими с духами эфира, обитателями невозможных морей. - Вот оно, пророчество!? – смотря на рисунки, заголосил феодал. – и мы должны разгадывать эти каракуля!? - Не кричи, - предостерёг Харальд. – Иначе драугиров поднимешь! - Ты действительно думаешь, что я верю в мистическую силу этого места? Это просто пещера с рисунками, - фыркнул рыцарь. - Тише, - спокойно призвал Арантеаль, содрогаясь от одной мысли, что разгадка вот-вот близко. «Ибхораш, расскажи нам свои секреты. Ирланда… помоги мне», - с придыханием внутри, просил Теалор и тут же узрел, чего желал. - Смотрите, - десницею он направил шар света и на кусок скальной породы, где неолитический пророк изобразил и отдалённое подобие пляжей с песками, и большой город и море, а над ним какой-то знак, неведомого значения… то ли солнце, то ли огонь. - И что с этого? - Судя по всему это южный город, на юге, - свет магической свечи был переведён дальше, и развеявшийся мрак явил целую баталию – неописуемое количество фигурок и силуэтов красно-багряного цвета, что окружили городок и явно пытаются его штурмовать. Следующий эпизод рассказывает языком аллегорий и красок о том, как чёрный луч пронзает небо, а возле него большое существо, увенчанное рогами и огненной короной. Древний прорицатель показал триумф врага, которого не знал, во временах, о которых не ведал. Вот он – порождение инфернального стоит и смотрит на то, как тысячи душ, отмеченных белой краской кружат вокруг чёрного луча подобно вихрю снежинок. Однако триумф произошёл не возле Остиана, а на руинах какого-то строения, прикрытого кучами песка. - Хм, - прорычал Арантеаль, сложив в сердце все смыслы увиденного, всё о чём пытался рассказать древний пророк, осознал весь тот ужас и апокалипсис, который их ожидает, если верить прочитанному. Не понадобилось ни знание древних языков, ни понимание культурных значений и смыслов людей неолита, чтобы понять то, что говорили духи древности, знавшие будущее. «Высших невозможно победить», - эта мысль паническим шквалом резанула по рассудку, зажав его в когтях холодного мрака, упеленав в ткани ледяной безысходности. – «Они знали… они всё знали. Даже свои поражения… они всё просчитали», - мысли стали давить на хрупкий ум, словно массивные камни на хрусталь. Но то, что произошло дальше, оказалось хуже, намного хуже любой нежити. - Теперь ты понял… всё понял, - прозвучали слова голосом низким и басовитым позади группы. Все обернулись в поисках источника голоса и увидели того, кто и привёл их сюда. Это двухметровый массивный воитель, облачённый в суровые угольные латы, шлем-горшок с рогами, на груди смыкался белый плащ, обитый мехом, а в пальцах сжимался бело-голубой клеймор, окружённый всполохами пляшущего инея. - Тварь ада! – крикнул Арантеаль, вздев молот, боевая часть которого заискрилась, покрылась жарким и ярким пламенем. – Что ты тут делаешь!? - Я – ваш проводник, посланный высшими господами, дабы явить тебе, чем всё закончится, - холодный гул из-под шлема сильно бил по ушам. – Ты, Арантеаль, посмешище, которое всеми силами души пыталось остановить моих господ, и ты практически подарил им победу. И они выбрали именно тебя, чтобы показать – что ни одно ваше усилие ни на йоту не отдалит нас от торжества. - Что ты такое? – спросил нортнордлинг, изготовив грохочущую секиру. – Существо из ночных кошмаров? - Это демон! – ответил рыцарь, взявшись за меч. – Это проклятие из древнейших эпох этого мира! - Твой благочестивый союзничек прав, - прорычало существо. – Я порождение иного мира, там, где правят истинные хозяева ваших страстей. Мы погонщики ваших скверных эмоций, мы даём вам вкус жизни, наполняя её грехами, а затем собираем славную жатву в конце времён. - Зачем ты нам дал нам всё это знать? – спросил Теалор. – Мы же теперь можем изменить судьбу, зная, как она кончится. - В прошлый раз это тебе не особо помогло. Да, вы увидели, чем всё кончится и это было предсказано вашими предками в начале времён. Всё предопределено, вы – рабы судьбы, - две руки со скрежетом сжали большой меч, словно выкованный изо льда. – Но вы никого не предупредите, отчаяние – станет последней эмоцией. Ваша мнимая свобода – рабство. Латник из «суровых земель потустороннего мира» прорычал, явно давая понять, что он готов исполнить сказанное. Арантеаль вскинул молот, приготовившись к атаке, нортнордлинг и рыцарь шагнули в стороны, желая взять латника в кольцо. - Узрите гнев адской бури! – с диким криком воин, чьё тело соткано из нитей невозможного моря. Клинок снежным вихрем закрутился, рассекая пространство росчерками белоснежных линий. Теалор ловко увернулся и заблокировал удар, выбив сноп ледяных осколков и искр. Нортнодлинг и рыцарь атаковали с разных сторон, но латник с неестественной скоростью направил меч по широкой дуге, не давая к себе подобраться. Закареш с двуручным клинком «Сердце ночи», окутанным странным голубоватым свечением, попыталась прийти на помощь, но её меч лишь звонко отбивался… одномоментно латник уходил от выпадов четверых воинов. - Вам не победить, - причитал латник, подняв клинок и вокруг него мгновенно стала собираться вьюга, концентрированная сила зимы… которую он выпустил вонзив острие в камень. Теалор еле как устоял на ногах, опустив молот в землю, Калию снесло и едва не приложило головой об алтарь, её доспех опасно хрустнул. Ещё двое лишь покачнулись, утерев кровь на лице. Ледяные заострённые частички словно маленькие лезвия с лёгкостью рассекли кожу на лицах, обнеся его россыпью багряных царапин. В этот момент мысль отчаяния пришла в ум рыцаря. Он кивнул северному соратнику, давая знать, чтобы тот действовал, а сам, что было возможности выгнулся и вложив всю имеющуюся силу, метнул свой фламберг. Клинок со звоном угодил прямо в голову, заставив того покачнутся, обдав пожаром зачарования. Нереальные лёгкие инстинктивно вытянули реальный воздух вместо с огнём, что источало лезвие. Внутри ледяного демона вспыхнула адская нестерпимая боль, заставив его скрючится и отвлекая от северянина. Секира пришлась прямо по ногам, электрический разряд стянул мышцы, парализовал их. Теалор Арантеаль и Закареш сработали с удивительной синхронностью. Её меч, опалив эфирно-ультрамариновым сиянием клинок врага, отвёл оружие латника, открыв грудную пластину, оголив её пред клювом хищной птицы. - А-а-а-а-а! – проорал инквизитор, вкладывая всю силу, ярость и ненависть в удар. Клюв вошёл в пластину, но не пробил её… всё завершил электрический импульс неведанной силы. Магия оружия собралась в ключевой точке и используя всё вложенное могущество высвободила энергию, подобную удару молнии. С оглушительным грохотом толстые пласты стали разлетелись ярким дождём, метал слезал почерневшим шлаком, сжигая эфирную плоть, лишая сосуд жизни. - Вы… вы победили, - прокряхтело павшее на колени существо. – Од… одна ж-ж-жалкая б-б-битва, н-но война… мы её уже победили. Развоплощённый дух больше не нуждается в теле, он попросту развеялся, словно морок, оставив после себя самый настоящий яд отчаяния. Калия ужаснулась, увидев лик бывшего Верховного магистра, ибо кто может устоять пред шквалом мыслей, что всё, чтобы ты не сделал ведёт к поражению… в конце концов апокалипсис наступит, «высшие» победят и «очищение Чуткие глаза Закареш углядели ещё одно изображение, что древним пророком было указано ниже, а потому и незаметно. Там оказалось ещё одно пророчество, нарисованное ниже, словно бы оно было увидено позже основного и его запечатлели там, чтобы показать равнозначность. «Выбор», - вдохновенно подумала Калия. – «У нас всегда есть выбор, есть два пути», - размышляла она, взирая на то, как чёрный воин с белыми крыльями за спиной разрезает своим мечом луч, возле него лев и орёл терзают багряненное воинство, а позади изображены толпы ликующих людей, наверху же взошло солнце, а на месте «высших» осталась чёрная кромка. – «Пепел, наверное, солнце сожгло их. Победа», - рассудила Закареш, - И что же мы сделаем, Арантеаль? – спросил нортнордлинг. – Каков следующий шаг? - Ничего, - покачал головой Теалор. – В прошлый раз я сделал всё, чтобы остановить «высших» и едва не подарил им триумф. И сейчас… чтобы не искушать судьбу, я не собираюсь ехать в Остиан, - довольно тяжело дал ответ инквизитор, опустив боевой молот, поцарапав камень пола его клювом. – Я отправлюсь в поклонную часовню у Эрофина, к могиле сына и Ирланды. - Они похоронены там? – спросила Закареш. – Но как? Ирланда же… она была в Инодане. И ваш сын тоже не в Нериме. Как вы нашли их тела? - Слава Творцу мне новые власти эндеральские с этим помогли. Во всяком случае, - слишком удручённо проговорил Теалор, - если «очищению» суждено быть, то пускай я его застану возле тел тех, кого любил… кого подвёл. - Я знаю, что мы сделаем, - уверенно произнёс рыцарь. – Если на юге должно случиться нечто великому и судьбоносному, нечто тому, вокруг чего будут собраны судьбы мира, то мне и моим людям должно быть там! Я поговорю с советом королевств и быть может уйду туда с целым воинством праведных мужей, дабы сокрушить духов диваольских. - Что ж, тут я поддержу тебя, звякнул по бронированному плечу соратника Харальд. – Не думаю, что мой народ должен остаться в стороне, когда решаются такие дела. Надеюсь, великие духи дадут старейшим мудрости, чтобы всё правильно рассудить. - Удачи вам, - кивнул Теалор, закинув молот на плечо. – Надеюсь, что вы сможете помочь осаждённым… обречённым.