* * *
Мы вошли в дом. Всё пахло здесь уютной жизнью, семьей, домашней едой, улыбками и смехом. Я не успела перейти маленький коврик с надписью «Welcome», как мимо меня пробежал маленький мальчик, лет семи. За ним понеслась девочка, чуть младше. Дом удивлял своей простотой. В коридоре валялись куртки и обувь разных размеров, форм и цветов. Шарфики, лыжи, удочки – всё было грудой навалено слева от шкафа с пальто, шапками и комбинезонами. А сверху даже корзинки и сетки для рыбалки. Я, Кейт, Найл и Алекс шли за Гарри. – Это у нас кухня, – он указал на комнату слева, которая была просто огромна. – Она как бы совмещает кухню и столовую. Справа у нас туалет и комната для вас, Кейт и Найл. Ребята вошли в комнату и начали ее осматривать. – А где наша комната? – спросила любопытная Алекс, поправив челку, которая вечно лезла ей в глазки. – Сейчас спросим у мамы. Элизабет, – он взглянул на меня, – Энн попросила чтобы вы с Алекс называли ее мамой. Вы не против? – в его глазах была грусть и надежда, что я соглашусь. Я улыбнулась слабой улыбкой, кивнув. – Мамой? – тихо, почти с трепетом произнесла Алекс, повторяя вслух это слово несколько раз, думая над тем, как это слово должно произноситься. – Мама, ма-ма, мааа-мааааа, мамА… Мы - Алекс, я и Гарри - поднялись на второй этаж. – А кто были эти малыши? – поинтересовалась я. – Это мои племянники – Сэм и Рита. Запомни, – он выставил указательный палец перед моим лицом, – никогда не играй с ними в твистер. Иначе тебе конец! – А что такое твистер? – недоуменно спросила Алекс. Гарри нахмурился в удивлении. – У нас никогда не было таких игр, как твистер, – объяснила я, обнимая одной рукой Алекс. – Понятно. Ничего, они покажут тебе еще много таких безделушек! Тут у нас четыре комнаты, из которых свободны только две, вроде. – Одна, – провозгласил молодой девичий голос. Я обернулась и увидела высокую русую девушку, которая была безумно похожа на Гарри! Через секунду парень подошел и обнял ее. – Джем, ну ты даешь! Я не думал, что и ты тут окажешься. – Рассчитывал, что просто так избавишься от меня? – усмехнулась она. Гарри повернулся в мою сторону. – Это… – начал было Гарри. – Элизабет? – не слушая его, спросила у меня девушка. Но не дожидаясь моего ответа, она резко подошла и крепко обняла меня. И так же резко отошла обратно. – Очень приятно! Я сразу поняла, что это ты. Такой классный рисунок нашему папочке сделала. Нереально мило! Я покраснела и еще шире улыбнулась. – А я Алекс! И раз ты меня не обнимаешь, я тебя обниму! – воскликнула моя сестра и обняла ногу Джеммы, так как выше не доставала. – А я тебя и не заметила, красавица! – также воскликнула девушка и подняла сестренку, крепко обняв. – Подожди-ка, Джем, а почему только одна комната свободна? – уточнил Гарри. – Потому что я одну из двух занимаю. Он взглянул на меня, потом на какую-то из комнат, а после на Алекс. – Значит, нам придется спать вместе, как в старые добрые времена. – В старые добрые времена? Между прочим, ты и в 15 со мной засыпал, – рассмеялась она. – Но, увы, не выйдет. Я с Эдвардом. Как я поняла, это ее парень. – И что же теперь делать? – задал он вопрос сам себе, почесав подбородок. – А вы разве с Элизабет не можете вместе? Ну, вы же встречаетесь, – беспечно произнесла она. – Мы не встречаемся, – произнесла я, поджав губы, сдерживая улыбку. – А я видела в интернете… – Ты просто с интернетом общаешься чаще, чем с родным братом, – усмехнувшись, перебил ее Гарри. Девушка закатила глаза. – А почему Гарри не может с нами жить? Вы ведь уже в ванне лежали два раза на друг друге, – сказала Алекс. – Оу, – только и произнесла Джемма, прикрыв ротик в знак смущения. Я стояла как помидор. – Да ладно, расслабься. Всё в порядке, – подбодрила она меня, легонько толкнув в бок. – На самом деле это было случайно, – я виновато улыбнулась во все 32 зуба. – Два раза? – рассмеялась она. – Я сам удивился, – улыбнулся Гарри. – Гарри, у тебя ведь большая кровать. Вы поместитесь. Только я хотела что-то возразить, как в дверях появилась улыбающаяся женщина. – Кто это там с кем поместится? – Гарри, это мама? – сказала Алекс на ушко парню, которому пришлось очень низко наклониться. Он ответил ей «да». Без лишних разговоров, девочка побежала к брюнетке, и обняла ее. – Мама! – крикнула она, с радостной улыбкой снизу вверх смотря на Энн. Какая-то добрая и заботливая улыбка появилась на лице женщины. – Мама! – крикнула и Джемма, подражая Алекс, в припрыжку идя к Энн. – Мамааа! – прохрипел Гарри, и повторилась точно такая же картина. Все они крепко обнимали хохочущую Энн, которая вот-вот должна была упасть, но Гарри заботливо придерживал ее за талию. – Как же я рада у вас погостить! – радостно произнесла я, подходя к женщине и тоже обнимая ее, – Ма..ма. Было непривычно произносить эти слова спустя столько лет. Словно что-то нужное, дорогое, но забытое вернулось ко мне с этим словом. Воспоминания так ранят, ужасно.* * *
– Да, да, да! – сказал смущенно Гарри, хмурясь. – Ты сделал мой день, Стайлс! Голышом пробежаться по всему Холмс-Чаплу… – я не могла в это поверить, с каким-то шокированным возбуждением, смотря на парня. – Элизабет, это Гарри маленький совсем. Вот, мы жарим бананы… – А это вкусно? – спросила я. – Еще как! Гарри их потрясающе готовит! – с гордостью произнесла Энн, потерев макушку своему сыну. Мы сидели в гостиной на диване, рассматривая альбомы, пока Джемма накрывала на стол. – Это первая любовь Гарри, – она показала на девочку в розовом платьице и маленького, еще не кудрявого Гарри, который протягивал ей с милой улыбкой плюшевого мишку. – Не надо только преувеличивать, мам, – сказал Гарри, усмехнувшись этому моменту из своей жизни, – у меня много таких девочек было, которым я дарил мишек. – Он был настоящий ловелас! – вздохнула мама Гарри, «дотронувшись» рукой до былых времен. – Ваш сын и сейчас такой, – ляпнула я случайно. Все присутствующие, включая отчима Гарри, Робина, посмотрели на меня с непониманием. – Но ведь он… – начала было его мама, но Гарри специально кашлянул, и я прослушала всё. Все теперь с негодованием смотрели на Стайлса. – Если ты не услышала, это не так уж и важно, – махнула рукой мама, уловив настойчивый взгляд Гарри. Я пожала плечами, хотя вопрос так жаждал вырваться наружу. – Найл, а давно вы встречаетесь с Кейт? – уточнил Робин. – Я не считал… – Месяц с половиной! – с улыбкой призналась Хоггарт, толкая в бок Найла за невнимательность. Тот лишь усмехнулся и обнял ее. – Гарри! Бог ты мой! Неужели это то, о чем я думаю? – внезапно спросила Энн, взяв сына за левую кисть. Парень посмотрел на свою кисть и закатил глаза. – Да, я принял этот обет, мам, а что такого? – То есть тебе трудно сдержаться шесть месяцев и без этой штуковины? Робин расхохотался и вскоре был весь красный от смеха. Даже маленькие слезы появилась в уголках его глаз. А вот Энн, почему-то, не находила красную нитку-браслет на руке Гарри смешной. – А какой такой обет? – спросила я. – Это обет…ну, когда ты не должен заниматься любовью полгода, – произнес Гарри, пытаясь оторвать свою руку из рук своей мамы. – Кошмар! – воскликнула она. – Да ладно тебе, парню уже 20, – произнес Роб, но после, снова засмеялся и похлопал Гарри по плечу. – А я бы не выдержал, – признался Найл. – А я как-то семнадцать лет без этого жила и нормально, – сказала Кейт. – Так я тоже без этого шестнадцать лет обходился! – сказал Гарри и тут же пожалел об этом. – В 16? Гарри Эдвард Стайлс… – хотела было ругаться Энн. – Мама, ну перестань, я уже взрослый мальчик, – Гарри чмокнул ее в щечку и взял меня резко за руку, идя в столовую. – Эу, полегче, больно ведь, – пискнула я, когда мы подходили к столовой. – Извини, просто если бы я тебя там оставил, то тебе бы пришлось рассказывать моей маме о своих любовных делах с Джошем, – фыркнул он и сжал сильнее мою руку на имени «Джош». Я выдернула свою руку, и перегнала его. – Джемма, помочь? – спросила я. – Ты как раз кстати! Достань, пожалуйста, курицу из духовки. А ты, Гарри, нарежь для салата эти фигнюшки...как их называют? – Черри, – закатил глаза Гарри и усмехнулся. Я открыла духовку и по глупости взяла левой рукой и дотронулась до подноса с запеченной картошкой и курицей. – Аааааа! – завизжала я, падая на кафель и сжимая в руках свой палец. Резкая боль, как и тогда от кипятка в отеле, появилась в пальце. И эту боль терпеть было невозможно. – Вот черт, Кендал, ты хоть иногда думаешь головой?! – повысил голос Гарри и, бросив нож и огурец, подбежал ко мне. С легкостью поднял меня за руки и подтолкнул к крану с водой. Он на всю включил холодную воду и поднес палец к ледяному потоку. – Я не виновата! Я ведь случайно… – Ну да, случайно. – Я просто никогда особо не готовила! Готовила только Кейт. – Значит, твоему мужу жутко не повезет есть горелую яичницу и переваренные макароны! – палец уже не так болел, но Гарри не выпускал из своих рук мой пальчик и начал дуть. За всем этим, тем временем, наблюдала Джемма. – Ребят, вы психи, – улыбнулась она и достала-таки жаркое с гарниром. – Прошу к столу! – объявила Джемма, выходя из столовой. Мы остались в помещении одни. – Ничего доверить нельзя... – покачал головой Гарри. – Между прочим, мог бы и пожалеть! Вот мама, когда мне было больно, всегда целовала меня в лобик или в щечку, а я Алекс... – но не успела я закончить, как теплые и нежные губы Гарри медленно поцеловали мою пострадавшую часть тела. Я перестала дышать. – Теперь болеть не будет, – тихо произнес парень. Мое лицо поменялось от тупого удивления до нескрываемой нежности. Мы услышали шаги в коридоре и резко оторвались друг от друга. – Гарри, ты должен вообще-то знать, что моей подруге готовку доверять нельзя! – укоризненно сказала Кейт, рассматривая мой палец. – Ты же знаешь… – произнесла я виновато. – Знаю, знаю! До свадьбы заживет, – уверенно произнесла она. – За два месяца, думаю, и вправду пройдет! – с надеждой сказала я. – У тебя через два месяца свадьба? – шокировано произнесла мама Гарри, косясь на сына. – Через два месяца?! – повторила Джемма. – А торт будет? – вставил Найл совершенно «не в тему». Хотя, я думаю, он почувствовал напряжение в комнате, и решил разрядить обстановку, как и его девушка. – О господи, да кого вы слушаете. Она просто так это сказала, – безмятежно уверила всех Кейт, многозначительно посмотрев на меня. И этот взгляд не ускользнул от Гарри. Во время ужина я познакомилась с молодой парой, родителями Сэма и Риты, а также с бабушкой Гарри, которая словно и не заметила, что ее «кексику» уже двадцать лет и что он почти двухметрового роста. Дети играли в гостиной, Найл и Кейт пошли смотреть окрестности города, а взрослые, включая Эдварда и Джемму, решили сыграть в покер. – Присоединишься к нам, Гарри? – спросила у него Джемма, но ее брат лишь покачал головой. Я сидела и скучала, изучая свои ногти. – Элизабет, прогуляешься со мной? – спросил Гарри из прихожей, одевая куртку. – С радостью! – произнесла я, пока мне не предложили домашнего вина. Я одела свою кофту и помчалась было открывать дверь, как Гарри потянул меня за капюшон обратно. – А шарф? – Я не ношу шарфы. – Теперь придется. – Почему это?! – с негодованием спросила я. – Потому что на улице +2. – +4. – Без разницы. Одевай. Иначе никуда не пойдешь. – Ой, да пожалуйста! – я начала уже снимать свою кофту, как Гарри, не церемонясь, взял меня за подмышки и понес на улицу. – Ты! – воскликнула я. – Паршивый! – я толкнула его в бок. – Неотесанный! – я ударила его по голове. – Кексик! В этот момент, Гарри поставил меня на землю и начал одевать насильно куртку, взятую им из дома. Мимо нас проходила группа школьников, наверное класс 2-3, которые с удивлением смотрели на то, как взрослый парень одевает на взрослую девочку шапку и шарфик. При этом я ругаюсь на него и пытаюсь увернуться. – Ой! Это же тот парень из "White Eskimo" ! – воскликнул мальчик из группы детишек. Гарри словно спичка "зажегся" с восторгом и с огромной улыбкой повернулся в их сторону. Я чувствовала рукой, как вибрирует его грудь, и как он смеется. – Что за "White Eskimo" ? – В этой группе я был солистом, когда учился в школе, – усмехнулся Гарри. Некоторые дети подбежали к нему и попросили сфотографироваться, на что Стайлс с радостью согласился. Он даже успел им дать автограф и маленькой девочке написать, что она милая. – Это так смешно, что тебя знают, как парня из твоей старой группы, нежели из всемирно известного бойз-бенда, – улыбнулась я и мы направились куда-то в сторону небольшой площадки вдалеке. – Много теплых воспоминаний осталось здесь, – он огляделся вокруг. – А ты никогда не думал, что бы было, если бы ты не был знаменитым? – я потерла руки, так как было и вправду холодно. – Думал. И очень много. Наверное, у меня бы была уже семья, я бы работал каким-нибудь незаметным серым человеком в офисе. Никогда бы не встретил парней, Кейт, Алекс, Софию, тебя… Он поднял голову к небу и вдохнул полной грудью воздух. – А я бы сейчас, если бы жили мои родители, училась в дорогом колледже, и у меня не было бы нужды работать. Он посмотрел на меня. И мне показалось, что его ужаснул тот факт, что мы бы не встретились никогда. Меня он тоже ужасал. – Но знаешь, все-таки я понял, что какими бы плачевными и горькими не были обстоятельства, последствия от случившихся вещей – того стоят. Я задумалась над его словами. Он был прав. Если бы не умерли мои родители, я бы никогда не встретила Боба, и мне бы не пришлось идти на работу. Но с другой стороны, я встретила эту замечательную группу, Софию, Гарри. И, будь всё иначе, я не поняла бы, что значит любовь. Не испытала бы столько хорошего и невероятного, но одновременно грустного. Всё бы было иначе. Мы уже давно прошли ту площадку и подходили к какому-то озеру. Здесь было тихо, спокойно. – Видишь то дерево? – Гарри указал на огромную иву, которая была на другом берегу озера. Я кивнула. – Там был мой первый настоящий поцелуй. Столько опыта и чувств он мне принес, – сказал Гарри, на секунду возвращаясь в то, что было десять лет назад. – Наверное, ты как зачарованный ходил после этого. – На самом деле нет, – он нахмурился, – это было ужасно. Ну, для десятилетнего мальчика. Много…языка. – Уф, – произнесла я, и мы оба сморщились. – Ты наверняка был таким изменником! – На самом деле я очень верный, – сказал честно Гарри, – девушки могут смотреть на меня, но не прикасаться. Потому что, если я полюбил кого-то, то изменять не в моих правилах. Опять я поверила его словам, и, если бы была кусочком масла или же аппетитным мороженым, растаяла бы. Настолько яркие и жгучие были лучи, исходящие от его сердца. – Ты меня удивляешь, Гарри Стайлс. Ты делаешь всё, чтобы у меня были причины недолюбливать тебя, потом вытворяешь необыкновенные вещи, а после я понимаю, что быть твоим другом – бесценно. Ты не скрываешь слез, когда плачешь. Ты показываешь любовь ко всему, что вокруг тебя: начиная с маленьких котят и заканчивая Алекс - ко всему, кроме меня, – я усмехнулась последним словам, даже посмеялась. А вот Гарри не смеялся. Он как-то сразу изменился в лице. Парень нагнулся и дотронулся до ледяной воды кончиками пальцев. – Я не понимаю этого, честно, – произнес Гарри, смотря в одну точку, – потому что ты меня удивляешь больше. Ты готова отдать всё, что у тебя есть за Алекс. Меня шокирует то, сколько всего ты пережила, твоя любовь. И кажется, ты с радостью отдашь каждую капельку своей крови за друзей, близких, простых незнакомых людей. Ты невероятный человек, Элизабет Кендал. Но знаешь, одно я тебя попрошу сделать. Обещай мне, что сделаешь это, – Гарри встал и дотронулся до моей руки, точнее лишь пальцами до пальцев. Я почувствовала, как они дрожат, какие они холодные. – Обещаю, – мой голос тоже сильно дрожал. Я не понимала от чего: от холода, который проникал в каждую частичку моего тела, или от такой искренности и близости Гарри? – Никогда не покидай меня. Я так не хочу чувствовать…одиночество. А с тобой и Алекс мне хорошо. Я счастлив, – он с грустью и мольбой посмотрел на меня. – Но контракт… – Мне все равно на контракт. Контракт – это бумажка. Бумажка, которую можно продлить, сократить, сжечь. А счастье…его нельзя заменить. Даже тем миражем, который люди привыкли называть «любовь». – И почему же любовь и счастье несовместимы? – я развернулась к нему и сама дотронулась до другой его руки. Такие неловкие движения, словно нам по 12 лет, и мы не знаем, как и что делать со своими чувствами. – Потому что любовь у всех разная. У кого-то она дружеская, а у кого-то…та самая. – Та самая? – с непониманием спросила я. – Та любовь, когда чувствуешь ее и больно. Вот здесь, – он прижал мою руку к его груди, к тому месту, где билось его сердце. – Ты ее чувствуешь, Лиз? Боль? Хотя, не отвечай. И попытайся, если чувствуешь, забыть это ощущение. Иначе ты сломаешь себе жизнь. Я отдернула руку. – Уже сломала. Слезы появились, но я их грубо вытерла, словно "замазала" слова Гарри в своей голове. – Элизабет… – вздохнул Гарри. – Нет. Всё в порядке. Пойдем домой. Я быстро развернулась и пошла впереди него. Мы молчали всю дорогу, дома тоже.