Провода.

От лица автора. Лукас тихо шикает, когда вата намокшая спиртом касается раны на губе. В ответ китаянка лишь цокает, прижимая вату сильнее, отчего тот недовольно жмурится. — Больно. — Разве кто-то просил тебя лезть в драку с бездомным? Ты мог бы просто позвонить в полицию и сообщить о нападении. — отчитывает парня китаянка, словно мать сына. — И что ты хочешь, чтобы я сделал на тот момент? Позвал полицию и смотрел на то, как тебя лапает один старый и вонючий мужчина, терпеливо ожидая? — возмущается Вон, но сразу замолкает, когда Цзыюй прижимает вату к ране сильнее. Она очень недовольна и, даже лучше сказать, Вон впервые видел ее настолько злой: губы были слегка надуты, брови нахмурены, а глаза слегка прищурены. Но даже так Лукас заметил, как очаровательно выглядела в этот момент, что сердце в груди снова и снова пропускало удар. Ту-дум... Ту-дум... — Почему ты никогда никого не слушаешь, Лукас? — разозленно отвечает девушка и ставит на стол аптечку. Парень смотрит на нее краем глаз, а затем, спустя несколько секундного молчания, отвечает: — Я сделал это в любом случае. Ты ведь знаешь меня, Цзыюй! — он повернулся к ней, взглянув в глаза. — Я сам по себе. Никто и ничто не может на меня воздействовать. Я живу по своим правилам и приручить меня не можешь даже ты. Слова срываются с его губ с такой агрессией и злобой, что Цзыюй на несколько секунд кажется, что он сейчас уйдет. Но он продолжает сидеть и глядеть с вызовом в глаза Чжоу, даже ни на секунду раскаиваясь в словах, которых сказал, словно ему было плевать, насколько обидно шатенке было слышать подобное от того, с кем она переплетена судьбой, в прямом смысле этого слова. — Я... — слова покидают ее разум, поэтому она молча смотрит на него, но затем тихим голосом продолжает. — Никогда не хотела тебя приручить. Никогда. Лукас открывает рот, чтобы ответить, но их 'милую' беседу прерывает звук открывшихся дверей и голоса зашедших домой родителей. — Цзыюй! Мы видели полицию на улице, что случилось? Ты в порядке? — кричит с коридора отец и приближается на кухню, в которой поселились соулмейты, но когда видит сидящего незнакомого парня с несколькими ранами и ссадинами, то замолкает, вопросительно согнув брови. — Добрый вечер... А ты у нас?... — Вон Юкхэй, — сразу представляется парень и встает с места, поклонившись в знак уважения. Родители кланятся в ответ, все еще не понимая, что происходит. — Мы учимся в одной школе. — Мам, Пап, — Цзыюй одобрительно улыбается и подходит ближе. — Вы только не паникуйте, хорошо? — лишь эти слова уже вызывают напуганность в глазах старших. — Я вышла магазин, чтобы купить себе рамена, потому что дома ничего нет, тогда... На меня напал один бездомный. Лукас... — она взглянула на парня, который внимательно на нее глядел, но китаянка не могла понять, что творится в его голове, хотя раньше они могли понять друг друга без разговор. Видимо, у соулмейтов все не совсем гладко. Цзыюй уже хочет сказать, что он шел к ней домой, потому что они друзья, но как только вспоминает его злобные слова, которые она сказал ранее, обида, заселенная в груди, больно щемит. — Проходил мимо в это время, поэтому он помог мне, но зато сам пострадал. Я решила отработать раны в знак благодарности. Родители мнговенно начинают благодарить Лукаса, одаривая комплиментами и прочими приятными словами, а затем называя его настоящим 'джентльменом', раз он помог своей знакомой. Чжоу лишь недовольно хмыкает и думает: «А то! Не будь я его соулмейтом, он бы и бровью не повел, а ещё и посмеялся бы.» — Уже очень поздно, Юкхэй, ты не собираешься завтра утром в школу? — спросила Мать, усадив парня за стол, когда хвалы в его сторону закончились. — Да. Думаю, мне уже пора идти. — китаец встает, уже собираясь уйти, но миссис Чжоу останавливает его, робко коснувшись руки. — Подожди, мальчик мой. Может тогда ты останешься тут ночевать? Мы твои должники и не можем позволить молодому парню идти домой в такой поздний час одному, особенно когда нечто ужасное произошло совсем рядом с домом. А в школу вы можете завтра вместе пойти? Насчёт школьной формы тоже можно что-то придумать. — отец девушки на слова женщины активно кивает, но у Чжоу начинается паника легкой степени. Она смущенно делает шаг вперед и уверенным голосом начинает: — Мы можем вызвать ему такси... Наверняка, ему будет неловко... — Я не против тут переночевать. — родители радостно охают, а девушка яростно прожигает взглядом, скрестив руки на груди. Лукас мило улыбается, словно не замечает ее злости. — Отлично! Цзыюй, постели ему в комнате Хендери. Лукас смотрит на Чжоу и шепчет губами в немую, но шатенка сразу понимает, что он имеет ввиду. «У вас есть комната для Хендери?» Но Цзыюй удачно его игнорирует, отлично строя из себя обиженную и задетую за гордость девушку. *** Цзыюй стелит ему на полу, а когда в комнате появляется Лукас - в милой, но глупой пижаме мистера Чжоу, который явно был ему больше, - еле сдерживает смех и собирается уйти, но, как подобающе типичному ильджину-игроку, Вон захлопывает дверь перед ее лицом, не давая выйти. Одной рукой парень держит дверь за спиной шатенки, обколотившись плечом об стену и таким образом прижимая к стене шатенку, но не нарушая ее личное пространство. Чжоу кидает на парня недоуменный и даже слегка удивленный взгляд, но Лукас тихим, но глубоким голосом спрашивает: — Ты злишься на меня? Цзыюй закатывает глаза, что, в свою очередь удивляет Вона: когда эта девчонка стала такой самоуверенной и наглой? Пару недель назад он мог смутить ее мимолетным взглядом. — Разве такого своевольного парня, как ты, это волнует? — китаянка с вызовом смотрит ему в глаза, а затем вздыхает. — Встань, я хочу пойти спать. — Прости, — у него отлично получается игнорировать ее язвительные комментарии, столь непривычные в лице Чжоу и уверенный голос. — Я не мог позволить, чтобы ты пострадала. Ты должна знать, я ненавижу, когда меня контролируют. Все думают, что я сумасшедший и делаю все на эмоциях, но это не так. Да, я делаю иногда странные вещи, которым нет объяснений, я могу быть злым и неконтролируемым, но я никогда не делаю ничего не эмоциях. Я не делаю того, о чем позже буду жалеть. И я вовсе не хотел, чтобы мои слова прозвучали для тебя грубо. Я просто привык. Прости меня. — Лукас, — его щенячьи глазки и согнутая наоборот улыбка мгновенно смягчает тон девушки, а затем она уже смотрит на него не так стервозно и злобно, а с сочувствием и понимаем. — Ты ведь знаешь, что твои слова звучат словно оправдания? Неважно, что ты хотел сказать, но смысл ведь один: ты считаешь, что я пытаюсь тебя приструнить. — Это не так, Цзыюй, ты просто... Неправильно меня поняла. — А что ты тогда имел ввиду? — Лукас жалобно опускает взгляд и китаянка вздыхает. — Видишь? Ты сам не можешь в этом разобраться. Может, ты и думаешь перед тем, как сделать, но ты явно думаешь не о правильных вещах. — Я не хотел, чтобы ты пострадала. — В этом и есть смысл! Думаешь, я хотела, чтобы пострадал ты? Смотри, — девушка кивает на свой внешний вид. — Я всего лишь немного отодрала коленки, а ты весь в ранах. — Я не весь в ранах, перестань драматизировать. — Ты снова это делаешь, Лукас! — злобно топчет ногой девушка, скрестив руки на груди. — Ты можешь выслушать меня нормально? Я просто уйду в комнату, если ты будешь вести себя так. Или выгоню из дома, неважно, что скажут родители. — Хорошо, прости, — парень замолкает, сжав мягко в руках ее запястье и прикусив нижнюю губу. — Прости меня. Я больше не буду. Просто не злись на меня, пожалуйста. Не злись. — Только если мы спокойно с тобой поговорим и разъясним по полочкам. — Чжоу скрестила руки на груди и строго взглянула на парня. Он, сдавшись, опустил вниз голову и слабо покивал. — Хорошо, давай сядем, — Лукас указал на маленькую застеленную кровать и вскоре парень и девушка сели друг напротив друга. Вон неловко почесал затылок и спросил: — Что ты хочешь разъяснить? — Почему ты сказал, что я хочу тебя приструнить? — парень в ответ тяжело вздохнул, совсем не желая об этом говорить. — Ты правда хочешь об этом поговорить? — ни в чем не бывало улыбается Вон, явно пытаясь поменять тему. — Что это за комната? Твои родители сказали, что это комната Хендери. — Лукас, — строго произносит шатенка, и Лукас, не медля и секунды, смотрит на нее. В итоге они смотрят друг на друга секунды, наверное, три, но почему-то кажется, что прошла вечность. И если бы была возможность, они оба безумно хотели бы остаться в этом моменте вечно. — Мы не маленькие дети и не чужие друг-другу люди, — сердце парня пропускает удар, когда китаянка говорит вторую часть предложения. — Мы соулмейты, но в первую очередь, мы - друзья, — сердце, пропустившее удар, разбивается, но если бы он знал, как сложно это говорить самой девушке. — И я вижу в твоих словах не просто какой-то жест своевольности, а проблему. Ты бы не стал говорить этого, если бы не встречался с этим раньше. Повисает молчание. В ожидании Цзыюй поджимает губы в узкую линию и смотрит на парня, пока тот в смятении. И пусть внешне он выглядит вполне спокойно, - ну, может, немного взолнованно, - в душе идет настоящая борьба. Китайцу редко приходится делиться своими проблемами с кем-то, а в особенности, с девушкой. За эти восемнадцать лет для него женский бол не был не более, чем развлечением: они, безусловно, были красивыми, иногда интересовали его, но никак не в плане личности. Он никогда бы не отказался провести свободное время в компании красивой девушки, угостить ее ужином. Но сейчас перед ней сидела не просто кто-то. Она не была той, кого он встречал раньше, и сильнее, чем ею, он никогда ничем не интересовался. Чжоу, подобно наркотикам, сначала казалась для Лукаса чем-то, может, прикольным или весёлым, чем-то крутым, но постепенно вызывала привыкание. Стоит завязывать, чтобы не стать зависимым, но он не хочет, чтобы это заканчивалось. Она была прекрасна и если бы Лукас только знал об этом месяц назад, то ни в коем случае не стал бы пользоваться такой наивностью ради собственных благов. Это даже благами нельзя назвать. Просто избалованность, скука. « - Это чертовски задевает мою гордость, - цокнул Вон, откинувшись назад. - Не рада, что я ее родственная душа? Она совсем что-ли? Меня пол Сеула хочет, а она разревелась и убежала, когда узнала, что я ее судьба. Я должен сделать так, чтобы она поняла, что я просто идеальный мужчина и была благодарна всем Богам за то, что именно я ее соул. - Я совсем не это имел ввиду, черт, - прошипел Лю, слегка прикрыв глаза. - Таким образом ты сделаешь только хуже вам обоим. - Ты слышал, что сказал мне Хендери? 'И не подходи к ней ближе, я тебе предупреждал', - передразнил китайца Лу, сморщив рожу. - И как я теперь реально не должен к ней подходить, раз сам Хендери этого 'просит'? - Ты меня слышишь? - раздраженно выкрикнул Ян, яростно размахивая руками в разные стороны. - Ты знаешь, я обожаю злить Хендери, а теперь представь, как он будет злиться, когда я буду возиться с его сестрой? Так он ещё и не сможет меня ударить! - с украткой взглядывая на Яна, произнес Вон. » Лукас вспоминает день знакомства с Чжоу и сердце в груди болезненно сжимается. Девушка, которой он ранее пытался доказать, что является лучшим среди парней, теперь сидит перед ней с таким прекрасным выражением лица. Она разговаривает, словно с маленьким ребенком, она осторожничает, она смеется над его шутками и ругает его, когда парень делает ошибки. И Юкхэй понимает, что он, черт возьми, сломлен. Он понимает, что вот она - прекрасна, словно весенние лепестки цветов. Что она идеальна, что она красива, чиста и храбра. Что рядом с ней он - букашка, потому что она лучше. Если Цзыюй захочет - она раздавит его в своей ладони, потому что некогда пугающий ильджин Лукас превращался в руках Чжоу в тесто, которое может принять любую форму, которую только захочет она. Он понял, что он влип, просто чертовски влип, потому что безумно в нее влюбился. И тогда он открывает дверь своей души. Если раньше Лукас пытался открываться ей понемногу, то сейчас мог позволить ей узнать о нем всё. Готов рассказать ей все, что она захочет. — Я ведь так давно ильджин, Цзыюй, — спустя минуты это шумное молчание рушит низкий голос Вона. — Меня знают, как плохого и жестокого. Меня любят девушки, и я их люблю, — Цзыюй ревниво поджимает губы и в тысячи раз благодарит сломанную лампу, благодаря которой Лукасу не так легко разглядывать ее лицо, иначе бы он точно догадался, что она ревнует. Просто безумно. — Но иногда они слишком много брали на себя. Ходили за мной, втирались в мое доверие и яро верили, что могут меня изменить. Они перечитали книги и пересмотрели фильмы о том, как плохие парни, повстречав хороших девушек, становятся такими же хорошими. Но это реальность. Когда одна девушка уставала и уходила, - приходила вторая. И это повторялась все время. Я так устал от этого, что перестал одаривать вниманием девушек... А потом и парни пытались со мной подружится, чтобы 'изменить', у них что, там культ какой-то? Цзыюй еле сдерживает смех, смотря на недовольное лицо парня, а после немного двигается ближе, этим немало опешив парня. Тот удивленно смотрел на то, как Чжоу, сев совсем рядом, погладила его по голове, совсем как маленького ребенка. — Ты такой забавный. Как у тебя получается превращать такие серьезные вещи во что-то смешное? — и почему сердце так стучит в груди? Это ведь совсем маловажно, она ведь просто приблизилась, но почему? Так волнительно смотреть на ее лицо вблизи. — Лукас, я никогда не пыталась приручить тебя. И даже не буду пытаться, потому что... Ты ведь такой классный, когда ты являяешься собой. — хотя сильнее всего хотелось сказать ‹Ты мне нравишься таким, какой ты есть›. Она улыбается, подняв на него взгляд. Вдруг парню становится так тяжело дышать, что руки невольно сжимаются в кулак. Конечно, они не настолько близко стоят друг к другу, как было моментами ранее, но Лукас может поклясться, что чувствует ее легкое и щекочущее дыхание на своей щеке. Взгляд упал на сухие и розоватые губы, которые распылились в безумно очаровательной улыбке. И тогда Вон впервые почувствовал безумное желание поддаться вперед и коснуться ее губ. Никогда он не хотел чего-то так сильно, как хотел просто быть с нею рядом. Просто ощущать ее присутствие, это же дыхание на своей щеке, слышать ее голос над своим ухом и звонкий смех, который смеется от столь забавного Лукаса, или хотя бы один раз поцеловать ее губы. Это яркое чувство, которое было скрыто в глубине его души, было медленно вытащено руками Чжоу. И теперь Лукас мог чувствовать. Он мог любить. Черт, слишком много мыслей, которые крутятся в его голове, но нет определенных действий. И если он станет действовать, то не сможет остановить себя, а позже может пожалеть. Поэтому нужно отвлечься. Отвлечь себя и её. — Ну так что насчет комнаты-то? — как-то облегченно вдохнул парень, немного откинувшись на кровать спиной. Чжоу тихо хихикнула над вопросом, который он повторял третий раз, хотя первый раз был не озвучен. — Эта комната принадлежит мне. Когда я была маленькой, я жила здесь, но чем старше я становилась, тем эта комната становилась меньше для меня. В итоге родители переделали для меня комнату гостей, а эта комната осталась сама по себе. Некоторая мебель я перенесла в нынешнюю комнату, а остальная мебель осталась тут. Например, шкафчик и кровать. Кровать, правда, уже совсем маленькая. В этой комнате мы бываем редко, поэтому она всегда в пыли, но когда приезжает Хендери, в большинстве, на ночевку, он ночует здесь. Тогда, конечно, приходится всю пыль вытирать, но я часто заставляла делать это Куньхана. — она засмеялась тихо, вспомнив, с каким трагичным выражением лица вытирал пыль брат. — Неужели эта кровать принадлежала тебе? — улыбаясь, спросил Юкхэй, похлопав ладонью по кровати. — Надо же, ты была такой маленькой? — Не смейся надо мной, Лукас, потому что этой ночью в этой маленькой кровати спать будешь ты. — усмехнулась шатенка, скрестив руки на груди с выиграшным выражением лица. Так и хотелось второй натуре Лукаса, которого он показывал всем, но так тщетно скрывал от Чжоу, пустить такую неуместную, но смешную шутку. Но единственное, что мог сделать парень, так это обреченно улыбнуться, в который раз почувствовав себя слабым, когда дело касается китаянки. — Разве ты не хочешь спать? Завтра ведь школа. — спросил спустя несколько секунд парень, глядя на девушку. Та задумчиво обвела взглядом комнату, а затем неопределенно пожала плечами. — А ты? — ответила вопросом на вопрос, на что Лукас тоже, словно пойманный поличным, задумался, не зная, что ответить. Удивительно, что теперь в своих чувствах было тяжело разобраться. — Не уверен. Хочу еще немного посидеть. — Не будешь против, если я составлю тебе компанию? — склонила голову в бок китаянка. — Конечно не против. Это твой дом, твоя комната. — Отлично. Хоть где-то я 'босс'. Так пролетали секунду и минуты. Слова с их уст так и срывались, они продолжали разговаривать друг с другом, даже не контролируя себя. Истории за историями, они просто узнавали все ближе и ближе друг к другу. И таким образом их души становились ближе, хотя, казалось бы, ближе уже некуда. — Ой... — Чжоу, которая уже наполовину лежала в другой стороне кровати, неожиданно встала, взглянув на часы в экране телефона. — Мы болтаем уже полтора часа. Чую, если родители узнают, что я провела тут так много времени, меня ждёт долгий допрос. — Ты права, — Лукас тоже почему-то встал с места и подошёл ближе, мило улыбаясь. — Знаешь, я никогда раньше не разговаривал так долго и, оказалось, это так классно. Спасибо тебе. — Брось. Ты не представляешь, как мне было приятно разговаривать с тобой обо всем и ни о чем. — Цзыюй встала прямо напротив, вздернув голову, чтобы глядеть в глаза. И, о черт его подери, как же были прекрасны ее глаза. Как же были прекрасны его опустившиеся ресницы. Как же были прекрасны ее губы, а как же были прекрасны его губы. Та нить, связывающая их души, которой они все это время сшивали друг к другу, вдруг протянула их вместе. Казалось, эта химия, произошедшая между ними, была чем-то необъяснимо странным, но таким притягательным. Лукас вдруг поддался вперед, наклонившись перед ее лицом, и Цзыюй сначала испуганно похлопала ресницами, а затем смело взглянула в его отуманенные карие глаза, видя в них отражение себя. Они хотели одного и того же, но не решались, потому что страх был сильнее. Однако Лукас сделал выводы для себя. Либо сейчас, либо никогда. — Я не могу больше так. Разреши мне тебя поцеловать, пожалуйста. — с такой нескрываемой мольбой в голосе произнес Вон. К такой откровенности Цзыюй не была готова, поэтому и растерялась. Но как только она поняла, что он имеет в виду, сердце в груди пропустило удар. Еще и еще раз, а ладони вспотели, как бы это банально не было. Надо же, этот парень только недавно пугал ее на заброшке, а сейчас просит разрешение на поцелуй. И, наверное, Цзыюй не хотела показаться легкомысленной, но внутри все так горело от осознания того, что она может упустить шанс почувстовать вкус его губ, поэтому отказаться она запросто не могла. Никогда бы Цзыюй не позволила себе такое, наверное, она просто опьянена (хотя непонятно чем) или слишком сонная. Поэтому ей ге было стыдно выдавить с таким умоляющим голосом: — Просто сделай это уже. И Лукас не ослушался. Мгновенно сорвался и с таким жаром впился в губы, сминая их со всем огнем, что осталось гореть внутри. Но стоило лишь приоткрыть глаза и увидеть в еле уловимом свете луны ее покрасневшие от смущения щеки, хватка ослабла. Он все еще держал ее за плечи, но никак не мог отпустить, словно боясь, что она исчезнет. Страстный поцелуй сменился в столь нежный и мягкий, который для самого Вона тоже был словно первым, потому что до этого он никогда не одаривал никакую девушку таким поцелуем. Вся его душа, вся любовь передавалась Цзыюй подобно проводу, от нее ожидалось лишь принять это и понять. Понять, что он имеет ввиду, так мягко и с такой осторожностью целуя ее розовые губы. Но для нее было просто тяжело думать о чем-либо. В голове лишь спутались все мысли, а глаза устремлены в слегка опущенные глаза Лукаса, в которых так сильно она желала утонуть. Сотни фейерверков в желудке заменили легких бабочек, живот скручивало, словно она не ела сутками. Такое странное, но такое приятное ощущение - целоваться с человеком, который тебе нравится. Очень сильно нравится. Проходит несколько секунд, но для них словно дни и месяца, и, наверное, они бы стояли бы так еще долгое время, но иногда нужен отдых. И этих несколько секунд, когда они, совсем покрасневшие, опустили головы, пытаясь унять эту дрожь и бешеное сердцебиение, хватило, чтобы светлые головушки быстро переварили всю информацию. И что это, черт возьми, было? — П-прости, — так поспешно и так напуганно выдает голос Цзыюй, быстро обойдя парня и подойдя к двери. Остановив свои ладони на ручке двери, она кинула на парня взгляд через плечо и достаточно тихо, зная, что он все услышит, произнесла: — Я не знаю, что на меня нашло. Цзыюй быстро побежала к себе в комнату и захлопнула за собой дверь. Прижала руку к груди, чувствуя, как сильно бьётся сердце, словно она выпила несколько чашек кофе или энергетика. В голове полная каша, а перед глазами - этот смотрящий в глубь взгляд, принадлежащий Лукасу. Парню, который украл ее первый поцелуй. Она села на край кровати, пытаясь разобраться в своих мыслях, а за другой стеной так же ошарашенно стоял Вон, все еще глядя на дверь, из которой выбежала Чжоу. Почему она сбежала? Все ведь было хорошо, верно? Или Лукас сделал что-то не то? Явно что-то произошло. Черт, не нужно было просить ее о поцелуе, не нужно было целовать, как сильно бы он не хотел. И что теперь чувствует Цзыюй? Неужели теперь между ними что-то произойдет? А если она не захочет его видеть? Если он окончательно испортил отношения между ними? На утро, когда Цзыюй робко постучалась в дверь, за которой должен быть провести ночь Юкхэй, никто не отозвался. Было странно, ведь скоро в школу и он точно должен быть проснуться. Она слегка оттолкнула дверь и поняла, что его нет. — Мама, ты не видела Юкхэя? — немного подозрительно прищурив глаза, спросила китаянка, спустившись вниз, где завтракали родители перед отъездом на работу. — А, Юкхэй! Я забыла тебе об этом сказать. Вчера ночью он сказал нам, что у него срочные дела дома, поэтому вызвал такси и уехал. — улыбнулась женщина, сделав глоток свежезаваренного кофе. — Уехал? — с разочарованием вздохнула Чжоу. — Почему он не сказал мне ничего. — Он просил не беспокоить тебя, — вдруг произнес отец, а затем, отложив в сторону телефон, мужчина серьезно взглянул на дочь. — Цзыюй, это очень странно. Вы точно просто друзья? Скажи нам, если между вами что-то есть. Девушка кинула на родителя шокированный взгляд, а перед глазами всплыли воспоминания. Губы словно ударили током, а щеки мнговенно окрасились в алый, как и уши. Какого хера она так палится? — Ты не так понял, папа. Прости, мне нужно бежать в школу. — и даже не удостоив их взглядом, шатенка поспешно выбежала из дома. *** — Почему ты так волнуешься? — непонимающе сгибает брови Ынби, сидя рядом с Сомин, которая в поддержку лишь кивает головой. — Лукас ведь большой мальчик, и это не в первый раз, когда он опаздывает в школу. — Опаздывает? Уже третий урок! А я его все еще нет. — раздраженно шепчет Цзыюй в ответ. — В любом случае, сколько раз он уже прогуливал школу? Ты зря накручиваешь. Вероятнее всего, он у себя дома спит или занимается чем-нибудь другим. — Сомин поддерживающе хлопает подругу по спине. — Я правда не понимаю, с чего ты вдруг начала так сильно за него беспокоится. Я понимаю, он твой соулмейт и, вроде как, нравится тебе. Но разве у тебя есть причины волноваться за него? Или подожди... — Квон подозрительно щурит глаза. — Между вами что-то произошло, верно? — Вообще-то, — словно пойманная, Чжоу сильнее сжимает в руках ручку, смотря куда-угодно, кроме подруг. — Да... Мы поцеловались вчера. Сначала Чон и Квон молчат, пытаясь переварить информацию, а затем начинают судорожно пищать, схватив друг друга за плечи. — Успокойтесь! Черт, вы меня позорите... — Цзыюй безвыходно прикрывает лицо ладонью, пытаясь скрыться от глаз, которые направлены на нее. — Неужели Цзыюй поцеловалась с парнем? — вздыхает мечтательно Сомин, приобняв китаянку. — Только подожди, — блондинка, словно осознавая что-то, замолкла, переведя вопросительный взгляд на Чжоу. — Поцеловались так поцеловались, в чем проблема? Это и есть причина, по которой он не пришел в школу, по твоему? — Я не знаю, — Цзыюй отчаянно положила голову на колени подруги, тяжело вздыхая. — Я сбежала. Мы поцеловались, и я просто ушла. Я думаю, он не так меня понял. — Почему ты сбежала? — тихо спросила Чон. — Я испугалась. Была растеряна, не понимала. Знаешь, так много чувств, в которых нужно разобраться. Я запуталась и решила, что лучше сбежать. Пыталась избежать ошибок, но все равно их наделала. — Бедняжка, — мягко погладила подругу по голове Ынби. — Вероятно, он принял твой побег как отказ. Тебе нужно с ним поговорить. — Я знаю, но он не поднимает трубку, я даже не знаю, где он. — Может спросить у твоего парня? — Сомин кивнула на Ынби, которая мнговенно покраснела, вызвав у подруг тихий смех. — Вообще-то, ты права, — Цзыюй слегка поднялась и осмотрелась, взглядом задев стоящих не очень далеко группу парней, которые девушкам были очень знакомы. — Я спрошу у них. Ынби, если ты стесняешься Тэена, можешь не идти. — Эй, я не стесняюсь! — цокнула подруга и смело скрестив руки на груди, пошагала за подругой, но как только они оказались рядом и Ынби почувствовала взгляд Ли на себе, то вся смелость куда-то улетучилась. — Привет. — помахал рукой Тэен, пытаясь сдержать улыбку. — Привет... — смущенно опустила взгляд вниз в ответ Квон. — Эй, голубки, хватит уже, — цокнула Чжоу, а затем перевела взгляд на остальных парней. — Привет, ребята. — Привет, Цзы, — словно хором ответили парни, помахав рукой. — Привет, Сомин. Привет, Ынби. Цзыюй еле сдержала смех, а затем, вздохнула, стараясь выглядеть серьезной. — Сегодня Лукас не пришел. Он вам ничего не говорил? Может он заболел? — Нет. Мы с ним сегодня не общались. — сразу подал голос Янян, даже не позволив остальных голос подать. Парни перевели удивлённый взгляд на Чжоу. — Правда? — немного разочарованно шепнула шатенка. — Тогда, если будут какие-то новости, скажите мне? — Конечно. — улыбнулся Лю, а остальные последовали за его примером. — Ынби, не хочешь сегодня вечером погулять? — вдруг неловко спросил Тэен, отчего все улюлюкали. — Не знаю. А можно? — блондинка поправила волосы за ухо. — О Боже, вы пока договоритесь о встрече, все время смущаясь, пройдет вечность. — вздохнула Сомин. — Договоритесь позже, нам нужно на уроки. — Цзыюй мило улыбнулась и, схватив подругу за руку, потащила в класс, при этом судорожно прощаясь со второй блондинкой, ведь, как оказалось, учиться в разных классах было намного сложнее, чем они представляли. — Почему ты сказал, что Лукас с нами не связывался? — как только девочки отдалились, Джебом слегка согнул бровь, вопросительно склонив в бок голову. — Он сам попросил, чтобы мы ничего Цзыюй не говорили. Сказал, что ему нужно разобраться. — вздохнул Янян, опустив взгляд. — Думаете, между ними что-то случилось? — Хенсок взолнованно посмотрел на друзей. — Я думаю, что он влюбился, — Тэен поправил розовые волосы, смотря в спину подруг, которые уже скрылись за углом. — В Цзыюй. — Сам втюрился и теперь кажется, что влюблены все? — Им ехидно усмехнулся. — Вообще-то, я согласен с Тэеном, — неуверенно произнес Чхве. — В последнее время, особенно после того, как он узнал, что они с Цзыюй соулмейты, Лукас даже стал реже в квартире появляться. Вечно витает в облаках, думает о чем-то. — Они могли бы просто пройти мимо друг-друга, но Лукас сам затеял эту игру, чтобы позлить Хендери. В итоге они с Хендери уже не ненавидят друг-друга так сильно, а отношения между ней и Лукасом стали ближе. Сам ввязался и теперь не знает, как распутать ситуацию. Я не думаю, что он готов скрывать от Цзыюй свои изначальные намерения, хоть и влюбляться не входило в его планы. — Янян смотрел куда-то в сторону, озвучивая свои мысли. — Я сразу сказал, что ему не стоит этого делать. — Ему определенно нужно подумать. Взвесить все над 'и', принять решения. — Джебом пожал плечами, похлопав Лю по его спине. — Мы не знаем, что он чувствует. Никто, кроме него, это не знает. *** Они сменялись днями, ночи ночами. Близился конец четверти и совсем скоро им нужно было сдаваться экзамены. Но еще ближе был главный праздник, которого все ждали с таким энтузиазмом. День Свободной Луны. Ынби и его отношения с Тэеном уже не были такими неловкими, потому что Квон стала больше времени проводить с ним, а подруги совсем не были против, а наоборот радовались. Хоть у кого-то в их компании нормальные отношения без личных заморочек. Как бойфренд Тэен оказался весьма неплохим, ему даже не мешали десятки девушек, любящие вешаться на него и еще десятки поклонников Ынби, которые все еще оставляли записки с признанием на ее парте. Тэен был верен и был уверен в том, что и она верна. Сомин все меньше времени проводила с подругами по иной причине: дебют. Работа оказалась не из лёгких, на встрече с друзьями она всегда была уставшей и чуть ли не с ног валилась. А добил ее переезд в общагу, ведь расставаться с родителями совсем не хотелось. Тэхен тоже скоро дебютирует, поэтому с Чон они начали реже пересекаться. У Кима вечно подготовки, как и у блондинки, но самое странное то, что у Сомин чувства не исчезали. Она решила оставить все на плыву, 'будь что будет', а потом надеялась, что долгое отсутствие Тэхена в ее жизни может привести к исчезновению симпатии. Но чем чаще думала о нем, тем сильнее влюблялась, а порой не думать - невозможно. Приходилось совмещать личную жизнь с работой. А Цзыюй ждала. Лукас неделю не появлялся в школе, сообщение не читал, а телефон всегда был выключен. Друзья молчали, хотя Цзыюй была уверена на все сто, что они знают. Но почему не говорят? Каждый день, в школе, Чжоу в первую очередь ходила в класс Лукаса, надеясь застать его там, но Вона не было. А затем частенько прогуливалась вокруг его дома, но Юкхэя либо не было дома, либо он не выходил на улицу. От этой неизвестности в груди так болело, потому что ей было страшно. Она никогда не любила это чувства, когда ты не можешь предугадать, что ждёт тебя в будущем, но именно в такой ситуации она находилась: его не было рядом. Но так сильно хотелось, чтобы был, чтобы смеялся, чтобы подбадривал и подшучивал, чтобы рассказывал о своих друзьях и о том, как его спалили за сигаретами. Даже про очередную даму из прошлого - просто хотелось его слушать. Но в ответ ей была лишь тишина, такая тяжелая и неприятная. Она никогда не чувствовала себя такой одинокой. Хендери ещё пару дней провел в больнице и вскоре выписался. Первые дни родители, что волновались за единственного сына, не позволили ему ходить в школу, что было для Куньханя только в радость. Поэтому Цзыюй частенько бывала у него дома, иногда оставаясь на ночевку, потому что у брата каким-то чудесным образом получалось заставлять ее забыться и перестать думать обо всем и все время. Хендери был чудесным братом и он не осудил, когда она рассказала про Лукаса, а лишь тяжело вздохнул, погладив ее по спине. — Если он обидет тебя, то я буду преследовать его всю жизнь. — грозно произнес Вон. — Не нужно. Я хочу, чтобы он был счастлив и свободен. — хихикнула в ответ шатенка. — Цзыюй, ответь, — уже серьезно произнес Хендери. — Он тебе нравится. Цзыюй не ответила. Он ей нравится. Определено нравится. Но так страшно это признавать. За день до дня Свободной Луны погода была непостоянной: утреннее солнышко к обеду закрылось за огромными и мрачными тучами, которые накрыли весь город. Весь оставшийся день шел дождь, что вызвало недовольство у жителей столицы, потому что они надеялись, что праздник будет проходить в приятной теплой погоде. Но если дождь не остановится, то день придется проводить мрачно. — Какие у тебя планы на завтра? — спросила Ынби в трубку телефона, когда Цзыюй решила позвонить ей, пока ждет начало дополнительных занятий. — Я не знаю. Ты идешь гулять с Тэеном, а Сомин вряд ли разрешат брать отпуск. Поэтому я, наверное, буду сидеть дома. — Цзыюй неловко пожала плечами. — Идём с нами. Тэен сказал, что с ним будут остальные ребята. С тобой мне будет гораздо лучше. — Ынби умоляюще проныла, и китаянка в ответ тихо рассмеялась. Чжоу перевела взгляд на окно, за которым шел сильный дождь. По лужам шел такой знакомый мужской силуэт. Серая толстовка с капюшоном и с темными спортивными штанами. Определено что-то знакомое, даже эта уверенная походка. — Ынби, я позвоню тебе позже. — Цзыюй быстро закинула телефон в сумку и подошла ближе к окну, пытаясь удоствериться в том, что это он. Сердце в груди, которое так хотело верить, что это он, бешенно стучало, но она не была уверенна. Пока не он кинул взгляд на окно, встречаясь на мгновение взглядом. Лукас сразу же отвернулся и пошагал быстрее, а Цзыюй это хватило, чтобы нервно сорваться с места и быстро побежать к выходу. Хватило нескольких секунд под дождем, чтобы намокнуть. Юкхэй так быстро шел, что Цзыюй не поспевала за ним, пока он совсем не исчез из виду. — Лукас! — прокричала в спину, но в ответ - молчание, лишь громкие удары капли дождей об асфальт. Слышите? Это ее сердце разбивается. — Почему ты сбегаешь? — уже шепотом добавила девушка. Она никогда не позволяла себе плакать. Но эта первая капля слез покатилась по щекам, смешиваясь с дождем.