Сказания Небес

Группа дала ему имя Санс, и это было прекрасно, даже если и вторично. Несмотря на все неприятности из-за их многочисленности, они были дружны и сплочены, а это помогало пережить неудачные восхождения. Они были друг у друга, поддерживая в моменты уныния, делясь светом в гиблых местах, отвлекая драконов от более слабых и таща их вперед в потоках безжалостного ветра. Да, жизнь была короткой, а перерождения не баловали разнообразием, но эта связь была для Санса важнее всего на свете. Может быть, ему не стоило так полагаться на них с самого начала. Или быть более мнительным в процессе, больше присматриваться к отдельным собратьям, а не держать в голове лишь образ группы. В конце концов, даже среди них были партнеры наиболее близкие друг другу, в отличие от него. Может быть, если бы Санс осознал, что чем дольше они следуют своему долгу, тем больше его товарищи боятся быть потерянными. Боятся, что однажды лишатся света там, где ни единая душа их не найдет, чтобы помочь вознестись. Это путешествие оказалось крайне неудачным. Они сбились с пути в погоне за светом и в Золотой Пустоши были вынуждены идти незнакомой тропой. Это привело их на новое кладбище. Стены слишком высокие, чтобы перелететь, земли не видно под покровом черной воды, укрытий и источников света мало, а драконов, шарящих повсюду, слишком много. Группа наткнулась на гнездо, и это едва ли не худшее, что может случиться с ребенком света. В таких местах легко умереть, но никто не желает возвращаться за отставшими. Даже Дриму и Инку понадобится много времени, чтобы попасть сюда и освободить всех. Было решено разделиться на небольшие группы, чтобы сохранить маневренность. Андайн повела его и Альфис извилистой тропой среди мелких камней, старательно избегая синих огней. Она самая быстрая из них, что при дефиците света делает ее лидером, но Санс сейчас наиболее полный энергией, поэтому защита его прерогатива. Альфис их мозг, она прокладывает маршрут, хотя и трясется от страха так, что без настойчивой хватки подруги закапалась бы в песок не хуже крабов. Даже если что-то пойдет не так, он доверил бы им свое вознесение. Им действительно не везет сегодня. Дракон внезапно отклоняется от привычного маршрута, смотря прямо на них. Красный свет начинает угрожающе мигать, существо тьмы рычит и шипит, готовясь атаковать, дети света на мгновение замирают, не в силах преодолеть страх, так и не исчезнувший с первой встречи с драконом. Санс отчаянно сжимает руку Андайн и тянет друзей, надеясь убежать, но укрытий нет, и время стремительно убывает. Одна атака не может быть такой уж страшной, если они помогут друг другу собрать свет. Он не ожидает удара в спину. Не от своих собратьев. Копье Андайн бьет так сильно, что часть головы разлетается на кусочки. Санс спотыкается, его разум полон непонимания, страха, отрицания, злости и обиды. Попытка встать грубо прерывается, когда все то же оружие пробивает его грудь, пригвождая к земле. Дитя воет от боли, хватается за древко, но сил вытащить копье совсем нет. Прежде чем дракон настигнет его, он с мольбой смотрит на отдаляющиеся фигуры друзей, даже не бросивших на него извиняющегося взгляда. Драконы кружат над ним и атакуют вновь и вновь. Все его существование превращается в один непрекращающийся момент ужаса, ужаса, УЖАСА. Он не может освободиться, не может убежать, не может спрятаться, не может дать отпор и не может позвать на помощь. Словно его уже не существует. Санс не может сдержать слезы и жалобного нытья, но какая-то глупая надежда заставляет его впиваться пальцами и зубами в драконов, когда те подлетают достаточно близко. Ему просто нужно продержаться, пока группа не вернется за ним. Они не бросят его. Они семья. Свет заканчивается слишком быстро, но он отказывается умирать, боясь, что собратья не смогут найти его, если он не подаст знак. Пустым Санс совершенно неинтересен драконам, и их синие огни просто скользят по его телу, словно не замечая. Он один и неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем шок сменяется осознанием. Надежда уходит, настигает отчаяние. Его бросили, предали и забыли. Горечь и обида разъедают что-то внутри, а гнев мешает думать рационально, но все же, дитя в ужасе от непонимания, что будет дальше. Ужас это все, чем он является сейчас. Дрожащими руками он вновь берется за копье и с воем вытаскивает его из груди, не замечая тьмы, запачкавшей порванную одежду. Как только соберет немного сил, исправит ее, а пока нужно найти способ убраться отсюда. Крылья кажутся такими тяжелыми, неподъемными. Он пытается сделать взмах, но плащ лишь слабо колышется, не отзываясь. Тело такое слабое, что ветер и глубокие пески сбивают с ног на каждом шагу. Дитя издает слабый зов, но вокруг лишь тишина и одиночество. Драконы все кружат над головой, безразличные к его положению. Он оседает на землю и смотрит на серо-зеленые облака с немой мольбой о спасении, руки сами тянутся вверх. Пусть Небеса пошлют ему спасение от одиночества и боли в разбитой голове. Он до конца нес свет в Эдем, так пусть же услуга вернется ему наградой в самый сложный момент. Семья бросила его, оставила позади, пожертвовала, словно это ничего не значит. Скажут ли Андайн и Альфис, что он остался сам, что спасал их добровольно. Ребенок света сделал бы это, им даже не нужно было просить, но конечный итог оказался более жестоким. Все равно, если это они, дитя просит послать ему спасение, путеводную звезду. Синий свет вновь скользит по его фигуре, мягкий взмах крыльев и шелест песка за спиной. Он оборачивается и видит самого странного ребенка в своей жизни. Черная накидка подобна драконьей чешуе, ее шипастый хвост шатается при ходьбе, делая дитя тьмы еще более похожим на хищника. В одном из красных глаз горит голубой зрачок. Дитя переминается с ноги на ногу и предлагает руку. Санс принимает. Даст говорит, что он выглядит ужасно и это полностью совпадает с его нынешним мироощущением. Хоррор не лучшее имя, но старое причиняет боль при мысли, что семья, давшая его, ушла и не собирается возвращаться. Телесные шрамы ныне будут неотъемлемой частью его жизни, ведь сам того не ведая, дитя приняло тьму в свое тело, а с ней вознесение и перерождение невозможны. Больше нет долга, опасности со стороны сущностей тьмы и возможности получить свет, но есть слабость перед ним. Даст учит его жить этой новой реальностью. Хоррор не очень любит компанию драконов, даже если они больше не заинтересованы в атаке на него, но ему нравится другое дитя тьмы, поэтому он остается с ними. Охота на детей света его не интересует, Ужас только созерцает, как его новый приятель грациозно рассекает воздух в погоне за их бывшими собратьями. Хоррор ищет среди них знакомые маски и крылья, поддаваясь раскаленной ярости каждый раз при мысли о них. Если бы только у него была возможность причинить им столько же боли… Он восхищен желанием Найтмера отнести все забытые статуи детей света в Эдем, где им помогут вознестись. Это неблагодарная, но важная работа, и Ужас, будучи покинутым, счастлив. Ему нечего делать и поэтому он присоединяется к Кошмару в этом нелегком деле. Так он знакомится и с Киллером, очарованным загадкой темного дитя и следующим за ним попятам. Хоррору даже удается убедить Даста пойти с ними. Все же в компании лучше, чем в одиночестве. Киллер и Даст ругаются чаще, чем Найтмер готов терпеть их, а сломанная голова Хоррора сбивает его с пути каждый раз, как он остается в одиночестве. Иногда в Эдеме они сталкиваются с Эррором, и его агрессивность сталкивается с экспрессивностью Киллера, приводя к дракам и погоням. Но иногда они также собираются вместе в звездной пустыне и разжигают костер, забывая о своей неестественной природе, рассказывая истории из более светлых времен. Найтмер смиряет свет в груди Киллера, успокаивает тягу Даста к разрушению и облегчает неисцелимую боль Хоррора. Это почти похоже на семью.